Саша УрбанОсколки
Глава 1
И правили боги Темером в мире и согласии,
обучая своему искусству верных своих последователей.
Покуда не совершилось Великое Предательство,
и не наделила Мятежная Рошанна самых
слабых из людей своим незримым искусством,
и не обучила их невидимым чарам.
Но люди оказались неблагодарны своей покровительнице,
и обернули незримое колдовство против нее и остальных богов,
обрекая их всех на вечный сон.
С той поры мир погрузился в хаос, но, читая Писание, мы еще можем выйти на путь истинный и спасти себя от гнева Дремлющих богов, что рано или позно проснутся.
— Раскаяться никогда не поздно, а вот согрешить можно и не успеть, — с этим нехитрым тостом Элоиза прильнула к бокалу пива под одобрительный гул барной стойки.
В «Колодце» девушку уже знали и по-своему любили, как любят младших братьев и сестер, которые только научились ходить и говорить, но еще не могут принести больших проблем движениями своих маленьких ручек, ножек и извилин. Хоть Элоиза и наведывалась сюда, как на вторую работу, постоянные гости все еще относились к ней со снисхождением, как будто она только постигала азы искусства поглощения алкоголя. Вот и сейчас Барри, старый заклинатель огня, подвинул к ней свою тарелку жареной картошки.
— Закусывай, мелкая, — прокряхтел он.
— Эй!
— Не «эйкай» мне тут. Унесет — глазом моргнуть не успеешь. А вдруг сегодня в этот бар зайдет любовь всей твоей жизни, а ты в слюни? И как ты будешь его потом искать?
— Заберу ботинок и буду примерять каждому встречному, — съязвила Элоиза и положила локти на барную стойку. Совершенно неизящно, но и «Колодец» не был местом сбора великосветской публики. Основной массой гостей тут были старожилы района Ливней, трудяги из ближайшей канцелярии — неизменно уставшие и непонятно чем занимающиеся, а еще несколько сотрудников министерства иностранных дел, лишь недавно возобновившего работу. Ну и Элоиза собственной персоной. Все без исключения собирались с одной целью — расслабиться, выдохнуть и выпить пива после напряженной работы. Расслабиться в первую очередь — расстегнуть бессчетные пуговицы на кафтанах в цветах своих коллегий, ослабить галстуки и шейные платки, снять головные уборы и распустить волосы. Все это было нужно на улице, чтобы — не дай боги — не перепутать, кто перед тобой: заклинатель, алхимик, целитель или еще кто. А в «Колодце» все были просто гостями, и это было одной из причин, почему Элоиза уже год не изменяла этой «блеводерне», как сказала бы матушка. Хотя бывали в их жизни места и похуже.
Несмотря на относительно либеральный уклад внутри бара, Элоиза все равно чувствовала особое отношение, но — чуть ли не единственный раз в жизни — в хорошем смысле. Она была самой молодой постоянной гостьей и, что уж сказать, самой симпатичной в их компании, собиравшейся раз в два дня за барной стойкой и прозвавшей себя «Алколлегией». Среди участников этих спиртозных собраний был Барри — заклинатель огня, Лейла — заклинательница ветра, Харольд — целитель, Фатих — алхимик по твердым субстанциям. Главным правилом их собрания было: «Не говорить о работе», поэтому они обсуждали все на свете, от любви до наилучшего способа выращивания острых перчиков. И Элоизе это нравилось до тех пор, пока ее, как самую младшую, не начинали учить жизни.
— Ты, когда того самого встретишь, обязательно приводи сюда, — пробубнила Лейла. — Мы его проверим и скажем, пара он тебе или кто.
— И как скоро начнет лысеть, — поддакнул Харольд.
Элоиза глянула в отражение в зеркале напротив барной стойки в надежде, что вот-вот в дверях появится Фатих, своими историями всегда отвлекавший местную публику, но дверной проем предательски пустел. На двери висела то ли афиша, то ли предупреждение, что вот-вот должен был начаться любительский концерт очень перспективной певицы и заклинательницы воздуха, и Элль в глубине души надеялась, что голосистая девица оттянет внимание Барри, Лейлы и Харольда на себя.
А до тех пор нужно было выкручиваться самостоятельно.
— Коллеги, вы и сами знаете, мне это пока неинтересно, — со всей важностью в голосе сказала Элоиза, делая еще глоток пива, темного и вязкого, как мазут. Достаточно мужественный напиток, но Элоиза научилась пить его также, как научилась шутить сальные шуточки. В «Колодце», как и везде, действовало простое правило — бей первой. Покажи, что тебя не проймешь ни откровенной пошлятиной, ни пойлом, от которого печень попытается съехать на собственную квартиру. И только тогда к тебе перестанут относиться, как к нежной барышне, на уши которой можно навесить тонны отменно вываренной лапши.
— Ну, на будущее, — моментально смягчилась Лейла.
— Кстати, тот парень уже минут пять с тебя глаз не сводит, Элли, — подмигнул Том, бармен. Он был из малоодаренных — тех, кому боги отстегнули весьма скромные магические способности. Он мог движением руки удерживать стакан в воздухе, да и пиво у него никогда не проливалось и не пенило, но на этом его дар заканчивался.
Порой Элли даже раздражал интерес, который вызывала ее личная жизнь, но не в этот раз. Парень за дальним столиком был хорош собой: высокий, с коротко постриженными каштановыми кудрями и широкими скулами, об которые, при желании, можно было сыр натереть. Он перехватил взгляд Элоизы через зеркало и улыбнулся. Не как эти милые мальчики и юноши, которые приходят в бар, чтобы выпить пива, чинно побеседовать и разойтись. Нет, в глазах, голубых, как талая вода, плескалась насмешка, готовность принять вызов. Какое еще желание может вызвать такая, как Элоиза со своим поведением, ну правда? Мятежная Рошанна, покровительница красоток и плутов, видимо, решила сделать Элль своим личным экспериментом, поэтому отвесила ей рост чуть ниже среднего, зато с лихвой компенсировала это фигурой. Лицо было широким, с тяжелыми бровями, широкой челюстью и высоким лбом, зато губы удались на славу. А еще волосы — тяжелые черные кудри, от веса которых казалось, что шея вот-вот сломается, но Элль принципиально их не стригла. Хватило детства, когда из-за эпидемии вшей ее безжалостно обрили, а как только ежик волос только начал отрастать, повторили процедуру — для профилактики. Элль прекрасно знала, что была, как минимум, симпатичной, и не брезговала пользоваться этим. Особенно, когда ее внешность примечал кто-то вроде того парня за дальним столиком. Может, еще и счет оплатит?
Обладатель голубых глаз был не один — спиной к Элоизе сидел еще один, рыжий и щуплый. Он взглянул на Элль поверх плеча — этого было достаточно, чтобы девушка разглядела его острый профиль и утратила всякий интерес. Уж что-что, а к своим годам она успела вырастить вкус к мужчинам и пиву. Рыжий обернулся к другу, пожал плечами, и тот мгновенно поднялся из-за стола и направился к барной стойке.
— Мы курить! — скомандовала Лейла и, схватив Барри и Харольда под локти, поволокла мужчин к выходу. Напоследок она подмигнула Элоизе. Это уже стало их личной традицией — помогать друг другу в таком нелегком деле, как создание первого впечатления.
Элоиза ухмыльнулась и натянула на лицо скучающее выражение. Она уже знала, что будет дальше — малознакомый молодой человек поставит свой почти опустевший бокал, закажет еще один у Тома и как бы невзначай обернется, чтобы спросить:
— Тяжелый день?
И выразительно посмотрит на остатки темного пива в стакане Элль. Так и случилось в этот раз. Девушка улыбнулась и подперла щеку рукой, будто читала давно знакомый роман — старый, как мир, но неизменно любимый в своей предсказуемости.
— Каждый день — тяжелый. Просто сегодня у меня были силы доползти сюда.
Оп! Крючок! Так сразу и не понять, то ли она нежная дева в ловушке серой рутины, то ли любительница попасть в криминальные сводки. Элль прищурилась, внимательно наблюдая за реакцией своего собеседника. Тот лишь прикрыл глаза и выдал бархатистый смешок — самое то, чтобы заполнить молчание. А потом протянул руку:
— Ирвин.
— Элоиза.
— Заклинатель воды.
— Видно по шевронам, — хмыкнула девушка. — Я алхимик.
— Надо же! А я думал… — но шутка так и повисла в воздухе. Будто он первым решил сложить оружие и уступить ей победу в этом ритуальном танце под названием: «У кого здесь нервы крепче, а шутки острее». И все же Элль наклонила голову, вопросительно вскинув брови.
— На секунду мне показалось, что мы уже встречались, — выкрутился Ирвин. — Но, признаюсь честно, у меня не много знакомых алхимиков.
И снова этот рокочущий смех. Ирвин уже начинал ей нравиться. Том поставил перед ним стакан, но заклинатель не спешил уходить.
— Неудивительно, «бесполезные» предпочитают держаться особняком от заклинателей, — небрежно бросила девушка.
Так называли всех, кто не мог достойно служить Реджису — прошлому правителю Темера, решившему, что им нужен новый порядок, построенный на военном господстве, примерно как у соседствовавшей с ними через пролив Галстерры. Металлическое государство как раз оправилось от разгромной Десятилетней войны и после долгого затишья вновь ударило по соседям — Северной Пустыне — на этот раз не катапультами, мечами и сложными ружьями, а пушками, выставленными на бортах железных кораблей. В этом увидели опасность, мол, Галстерра снова попытается посягнуть на Зелёный континент, вновь попытается наложить руку на священные леса. По этой — и многим другим причинам — все и закрутилось. Заклинатели стихий и целители были тогда в почете. А мало-одаренных, вроде Тома, убирали. От алхимиков тоже старались избавиться. В своем манифесте пришедший к власти бывший богослов Реджис утверждал, что незримое искусство алхимии погубит устойчивый порядок вещей, а алхимики, вслед за Мятежной Рошанной, что привела предателей в Дом Богов, околдуют всех людей в мире и сделают их своими рабами. Так начались Чистки.