— Не обвинят ли нас в грязной игре?
— Жизнь полна соблазнов, сын. Разве мы будем кого-то заставлять пить по утрам и шарахаться по шлюхам ночью? Мы просто создадим условия для того, чтобы каждый показал свою слабость. А уже демонстрировать её или нет — решать только им, — коварно улыбнулся отец.
— Думаю, что можно устроить поединки.
— Всенепременно. Остановимся на борьбе и стрельбе из лука. В них тебе мало равных. А после поединков можно будет разыграть наш главный козырь.
— Какой?
— Танцы.
— Что? Ты это всерьёз? Я совершенно не умею…
— У тебя будет время, чтобы научиться. Девушки любят музыку, и нет ничего привлекательнее, чем умело ведущий в танце партнёр. Мы с матерью тебя научим.
— Но зачем? — искренне удивился я.
— Не спорь. Кроме того, наши женщины тоже порадуются возможности развеяться. Я давно обещал твоей матери устроить вечеринку. Опять же, представь, на какие па будут способны твои соперники, и пожалей ноги бедных девушек.
Я сдался. В конце концов, вряд ли в этом было что-то сложнее того, чтобы побороть медведя. Вспомнив несколько очень эффективных захватов, я решил, что с девицей точно справлюсь.
— Хорошо. Тогда пойду договариваться с Эльвой.
— Иди. И передай этой шельме, что если она тебе откажет, то на три месяца отправится вычёсывать шерсть кошели на дальнее пастбище.
— Это шантаж.
— Это на случай, если твои переговоры зайдут в тупик, — подмигнул мне отец.
К счастью, до этого не дошло. Стоило мне найти сестру и объяснить ей суть дела, как её глаза загорелись лихорадочным огнём.
— И ты будешь меня с собой везде-везде брать? И подарки дарить? И танцы устроишь? — спросила сестра, подняв на меня небесно-голубые глаза и радостно тряхнув ярко-рыжими кудрями. Живое лицо, покрытое задорными веснушками, всегда готово было подарить миру улыбку. Сестра была неиссякаемым источником оптимизма и любви к миру.
— Именно.
— Это же прекрасно! Я согласна! Нужно будет сказать, что мы помолвлены?
— Нет, это уж слишком. Просто мы с тобой будем очень много времени проводить вместе, и тебе не возбраняется забраться мне на колени или поцеловать в щёку. Выводы пусть она сделает сама. Обманывать Карину я не хочу.
— А разве то, о чём ты просишь, не обман? — вздёрнула брови сестрёнка.
— Некоторое введение в заблуждение. Опять же, мы не будем делать ничего такого, что не стали бы делать в обычной жизни. Просто если она трактует наше поведение по-своему, то мы пока не станем её разубеждать. Договорились?
— Хорошо! Когда приступим?
— Завтра с утра. У нас будет общий завтрак. Заодно и посмотрим, каких конкурентов пришлют другие кланы.
— Ирт, есть только одна проблема, — картинно постучала пальчиком по губам сестра.
— Какая? — спросил я, уже зная, что ничего хорошего в ответ не прилетит.
— Знаешь, ты — мой старший кузен, и я всегда, подчёркиваю, всегда уважала твой авторитет, — сделала она серьёзную мордашку. Врёт, конечно, но допустим. — И ты говорил, что любовь с первого взгляда невозможна. А ещё что женишься только по любви. И что девушкам в моём возрасте ещё рано иметь собственную талиру[i]. И если ты, очевидно, ошибался в одном из первых двух пунктов, то наверняка ошибся и в третьем. Как считаешь?
Она уставилась на меня весёлыми глазами, предвкушая мой ответ.
— Хитрая бестия! Хорошо, если Карина выйдет за меня в первый день весны, то я подарю вам по талире. Слово главы клана.
Эльва подпрыгнула в воздухе и повисла у меня на шее.
— Ты самый лучший на свете! Я тебя обожаю!
— Оставь этот энтузиазм на завтрашнее утро, — усмехнулся я.
Всё равно кузина со своей талирой от нас не отстанет, а с тех пор, как погиб её отец, баловать девушку было некому.
Я засыпал довольный собой.
[i] Талиры — крупные ездовые животные из семейства кошачьих.
Глава 5. Карина
Есть совы, есть жаворонки, а есть такие, как я — предпочитающие лечь пораньше, чтобы встать попозже. Спать я люблю. Сегодня мне снилась мама, покупающая наряды и выбирающая новый кухонный гарнитур. Бывают же такие странные сны.
Окончательно я проснулась от стука в дверь.
— Карина, солнечного утра! — раздался голос матери Иргольда и Иртальта, Нельсы. — Я принесла другую одежду и обувь.
— Доброго утра, — я встретила её на входе зевающая и завёрнутая в одеяло. Сплю я голая, исключение составляют только те самые дни, когда это решительно невозможно. В остальном терпеть не могу лишнюю одежду во сне.
— Вот, возьми, тут есть базовый набор вещей. За остальным можно будет выбраться в город, когда закончится метель. Думаю, что дня через три или четыре.
— Спасибо большое! — искренне сказала я.
Ничего себе у них тут метели! Выглянув из окна, я не увидела решительно ничего, кроме белой круговерти. Что ж, бывает и такое. Тут магический мир — хорошо, что это обычный снег, а не дождь из жаб или кислоты.
Разбирая вещи, я нашла то, что в этом мире, наверное, считали трусами. Женские семейники, по-другому их никак не назовёшь, были представлены в одном цвете и двух степенях начёсанности. Видимо, это были зимний и летний варианты. Тёплая фланель тёмно-бордового цвета навевала уныние с мыслями о бабкиных халатах и периоде застоя. Ни одной оборочки или рюшечки.
С тоской вспомнив свою коллекцию белья самых лучших марок, я вздохнула и натянула самые маленькие рейтузы. Всё равно демонстрировать их я никому не собиралась, а вчера в помещениях было холодно. Как ни странно, было удобно. Мягкая податливая ткань хорошо облегала и грела. Узкие шерстяные брючки сели, как влитые. Сверху я надела что-то наподобие фланелевого платья длиной до середины бедра и тесную кожаную жилетку, которая выгодно подчеркнула талию. Платье было цвета жимолости, а жилетка — серая с серебристым отливом.
Среди прочего нашлись шерстяные носки высотой аж до колена. Будь они чуть подлиннее, имели бы все шансы устроить под штанами рандеву с семейниками. Недоработочка. Я бы назвала их гольфами, но гольфы — это что-то изящно-школьно-эротичное, а здесь я имела дело с предметом одежды, про который из хорошего можно было сказать только одно: лучше, чем портянки.
Нарядившись, взглянула в зеркало. Откинув со лба несколько прядей удлинённой чёлки, я улыбнулась своему отражению. Всё-таки всегда приятно, когда тебе улыбается красивая девушка.
К завтраку я пришла самой последней, и мне досталось место напротив главы клана. Иртальт сидел на противоположном конце стола в компании какой-то девушки и происходящим не интересовался.
За завтраком меня ждало несколько открытий.
Первое. Едят все исключительно руками, столовых приборов нет вообще никаких. Особенно эффектно выглядели куски еды, которые макали в густой соус и грязными жирными пальцами отправляли в рот. Порой струйки соуса стекали в рукав, но это никого не волновало. Большинство просто засучивало рукава повыше. Почему нет вилок и ложек? А супы они тоже руками едят? Тут же холодно, должны же быть супы!
Второе. Пьют тут спозаранку.
Третье. Меня оставили на растерзание мужикам, которые смачно рыгали, ржали, жрали и гоготали.
Четвёртое. Кажется, в этом мире считается флиртом то, что у нас называется харассментом.
Пятое. В таком обществе я готова ходить хоть в двух рейтузах, хоть в трёх. Не привыкшие к таким приключениям нижние девяносто старательно прятались в объятиях фланели и намекали на то, что нам обязательно нужно где-то раздобыть байковый халат, бигуди и ярко-зелёную маску для лица.
Шестое. Темы для разговоров, если их так можно назвать, касались охоты, ещё охоты, также охоты, и, конечно, охоты. Правда, иногда и об охоте заходила речь. Так что я не скучала. Разве может что-то способствовать аппетиту лучше, чем в красках описанная сцена убийства живого существа? Очевидно, что нет.
Седьмое. За столом было только несколько человек, которые производили более-менее приятное впечатление. Включая Иртальта и его спутницу, всего их было шесть. Кусок в горло не лез, поэтому я мысленно отмечала тех, кто не пил, не рыгал и не орал дурниной. Вот так за несколько часов в новом дивном мире моя планка снизилась настолько, что я нахожу приятными тех, кто не сморкается на пол, обернувшись из-за стола.
Восьмое. Пожалуй, я была готова добираться до Альмендрии вплавь. Слово «император» в моём сознании тесно переплеталось со словом «этикет», поэтому душа отчаянно стремилась в том направлении. Естественно, при горячей поддержке одетого во фланель филея. Мне даже что-то подсказывало, что они там скооперировались. У нормальных людей душа в стрессовых ситуациях уходила в пятки, а у меня, видимо, где больше места было, туда и ушла, — в филей.
Девятое. Мне предстоит в этом обществе провести три недели. Это, если мне не изменяет школьный курс математики, ещё шестьдесят три совместных приёма пищи. Разум подсказывал, что в случае, если я не хочу умереть от голода, необходимо что-то предпринять. Например, сослаться на опасную земную болезнь и самоизолироваться в спальне.
Пока я раздумывала над тем, как избавить себя от этого во всех отношениях прекрасного общества, со мной заговорил Иртальт.
— Карина, позволь тебе представить мою Эльву, — он приобнял девушку за плечи. — Я надеюсь, что вы подружитесь. В ближайшие три недели нам всем предстоит много времени провести вместе. Для начала я буду обучать вас магии. Эльва, конечно, намного тебя опережает в плане знаний, но её дар гораздо слабее, поэтому многие вещи ты быстро наверстаешь.
— Иртальт, спасибо за предложение, мне действительно очень хотелось бы обучаться магии.
— Прекрасно. После завтрака мы позанимается два часа, а затем до обеда ты сможешь провести время с одним из претендентов на твою руку. После обеда у тебя будет ещё два часа на прогулку с одним из присутствующих, а затем тренировка. За три недели ты как раз успеешь провести время с каждым по шесть раз.
Так, стоп! Что значит за три недели я успею по шесть раз погулять с двенадцатью женихами? Это что за математика такая?