Тихон кивнул, но его лицо выражало сомнение, — Да, но… Вам понадобятся специалисты. Без фермера нивы не засеятся, без опытного воина казармы останутся просто бревенчатым сараем.
В углу зрения мелькнуло предупреждение.
Недостаточно: золото (285), мастер-горняк (1).
— И где мне найти этих специалистов? — спросил я, проводя ладонью по шару.
Интерфейс мгновенно отреагировал, выводя детальную статистику населения.
· Крестьяне: 20 (содержание: 0 зол./день);
· Советник: 1 (5 зол./день);
· Фермеры: 4 (1 зол./день);
Внизу появились опции повышения.
▢ Назначить горняком. Требуется кузница (отсутствует) + 50 зол.
▢ Обучить солдата. Требуется тренировочная площадка (отсутствует) + 30 зол.
— Типичная бюрократия, — проворчал я. — Чтобы нанять работника, сначала построй контору, получи лицензию, встань на учёт. Некоторые вещи неизменны для всех миров.
— Любого можно обучить, — пояснил Тихон, но отделять зёрна от плевел нужно вручную, потому что одни рождены пахать, другие — воевать.
Я уже листал досье жителей, где под каждым именем красовался целый набор характеристик.
▶ Кодран (37 лет)
Земледелие: 62/100
Строительство: 45/100
Боевая подготовка: 13/100
Магия: 4/100
▶ Элмар (29 лет)
Земледелие: 38/100
Кузнечное дело: 71/100
Лидерство: 55/100
— В задницу HR-ов, которые ведут себя как инопланетяне! — воскликнул я, припоминая, сколько платил и мучился для решения проблем в своей сети супермаркетов. А ведь Сталин учил, что кадры решают всё.
— Много цифр, — откашлялся я, просматривая списки. — Этот ваш… Око явно любит точность.
— Безусловно. Но я верю, что Вы… ты привыкнешь, — несмотря на мою просьбу обращаться ко мне на «ты» он части сбивался на «вы». — Когда человек на своём месте, и дело спорится, и душа радуется. Вы же сами знаете, мастер с огоньком в работе куда полезнее, чем десять равнодушных.
Я задумался, скользя пальцем по голограмме крестьянина с 62 баллами в земледелии: — В моём бизнесе платили за результат, а не за «огонёк».
Но тут взгляд упал на профиль молодого кузнеца, 84 балла в ремесле, 91 в усердии. Вспомнился Пётр, лучший токарь на одном моём заводе. Тот тоже горел делом, а его цех всегда выдавал рекордные показатели.
— Хотя… — неожиданно для себя пробормотал я, — если уж платить, то таким.
Око мягко пульсировало в ладонях, будто одобряя компромисс.
— Это не фигурки на игровой доске, господин, — мэр провёл морщинистой рукой по краю постамента. — За каждой цифрой — семья. К тому же надо помнить, что голодный мужик с вилами страшнее весеннего паводка.
Его слова заставили меня вздрогнуть. Я так увлёкся этим волшебным видением, что забыл очевидное: передо мной не безликие игровые единицы, а живые люди.
Вспомнилось, как мой управляющий докладывал о «сокращении расходов», а я подписывал приказы, даже не глядя на списки увольняемых.
— Ты прав, — неожиданно для себя выдохнул я. — Просто… эти знаки такие чёткие, что легко забываешь, что за ними стоят реальные люди. Я ещё осваиваюсь. Уважаемый Тихон, как, по-твоему, мне позаботиться о жителях?
Мёртвая тишина повисла в комнате. Мэр замер, будто не веря своим ушам, затем губы его дрогнули в едва заметной улыбке. Ему льстило, что управитель, человек, который так легко, буквально в первый же день взаимодействует с Оком, спрашивает его совета.
— Взгляните-ка на настройки, — он кивнул на шар, и в его голосе впервые прозвучала надежда.
Я провёл ладонью по поверхности, и перед глазами развернулись новые символы.
▶ Благополучие деревни
▸ Довольство: 58/100;
▸ Радость: 42/100;
▸ Здоровье: 63/100;
▸ Дух общины: 47/100.
Под цифрами мерцали пояснения:
«Низкая радость. Недостаток праздников»
«Среднее здоровье. Нужна баня»
— Общее довольство показывает, как люди относятся к Вам как к правителю, — пояснил мэр, водя пальцем по невидимым линиям в воздухе. — Если показатель высокий, они не станут бунтовать или саботировать Ваши указы. А вот радость…
Он прищурился, подбирая слова: — Это про их быт: красивые дома, праздники, время для семьи. Если всё это есть, тогда и на душе хорошо, и работа спорится.
Я кивнул, просматривая данные.
— Со здоровьем всё ясно. Но что значит «дух общины»?
Мэр оживился, будто ждал этого вопроса.
— О! Это наш боевой дух! — он потёр переносицу. — Увы, но вокруг полно владык, жадных до чужих земель. Чем богаче, тем более лакомый кусок.
Я изучил показатели.
▶ Боевойдух: 0/100;
▶ Радость: 0/100;
▶ Довольство: 0/100.
Ну да. Ноль — тоже цифра.
Лишь здоровье (68/100) выделялось зелёным благодаря колодцу с чистой водой и отсутствию болезней.
— Нулевые показатели… Как в том проклятом филиале под Волоколамском, — мелькнула невесёлая параллель. Я не стеснялся говорить непонятные вещи при мэре, он определённо не побежит ни к конкурентам, ни в налоговую с доносом.
— Много данных… — ворчал я, переключая проекции, пока не нашёл вкладку «Торговля».
Мэр нервно теребил бороду: — Господин, скажи прямо… У нас ещё есть надежда?
Я усмехнулся. Тут многие процессы брала на себя отнюдь не святая местная магия. Грабительский курс! Три шкуры за горсть соли!
— В бизнесе нет безвыходных ситуаций, только временные трудности.
Старик замер, его глаза округлились, он втянул ноздрями воздух, как дворовый пёс.
— Би-зин-се? — Тихон произнёс слово по слогам, будто пробуя на вкус незнакомое заклинание. Помедлив секунду, он махнул рукой и перекрестился: — Ладно, дайте боги, чтобы твои… бизинсы спасли нас от нищеты, в которой мы прозябаем.
Око вспыхнуло, будто смеялось вместе со мной над этим курьёзом.
Когда свечи в ратуше уже начали оплывать, а голова гудела от потока цифр и символов, мэр осторожно прикрыл ладонью поверхность шара.
— Прости, господин, но на сегодня довольно, — в его голосе впервые прозвучала усталость. — Око вытягивает силы даже из сильных мужей.
Я хотел возразить, но внезапно осознал, как дрожат руки. Время в магическом трансе текло иначе, за окном давно стояла глубокая ночь.
Это чем-то сродни игровой зависимости; подростки могут играть сутки без еды, сна и отдыха, но и они тоже устают.
— Пойдём, — мэр поднялся, бережно поддерживая меня под локоть. — Тебе… Вам нужен отдых.
Мы шли через спящую деревню, и только теперь я заметил, как сутулится старик, как тяжело ему даётся каждый шаг. Тем неожиданнее стал его жест, когда он остановился перед одним из убогих домов в деревне и распахнул дверь.
— Здесь Вы переночуете.
Я окинул взглядом скромную горницу с единственной кроватью, покрытой домотканым покрывалом.
— Стоп. Тихон, а ты?
Мэр лишь махнул рукой в сторону администрации.
— Мэр должен заботиться о своих людях. Я посплю в кресле на своём рабочем месте. Не было бы кресла, лёг бы спать на соломе.
Я хотел возразить, но он лишь снова махнул рукой: — Не спорьте. После долгого пути между мирами, после знакомства с Оком Вам, мой друг нужна хорошая постель. Спасибо за то, что взялись править поселением, это даёт нам надежду. И чтобы завтра Вы снова смогли работать, а не провалялись неделю без сил, требуется хороший крепкий сон.
Его упрямство обезоруживало. Я пообещал себе, что завтра же постараюсь обеспечить старику ещё одну кровать.
Обессиленный, положив руки на колени, я сидел на жёсткой кровати, разглядывая потрёпанные ковры, и ловил себя на мысли: — В моём мире чиновник отделывает свои хоромы золотом, а этот спит в кресле на работе. Может, получится с такими людьми кашу сварить?
Впервые за долгие годы я почувствовал нечто вроде уважения не к цифрам в отчёте, а к человеку.
— Надо постараться его не подвести, — мелькнуло перед сном.
Тихон оставил мне наполовину сгоревшую свечу, которую я поспешил затушить и занять горизонтальное положение.
Весь день я погружался в изучение магических проекций, впитывая принципы управления деревней. Око Основателя, так мэр называл эту силу, открывало невероятные возможности. С каждым новым слоем информации желание возвращаться в прежний мир таяло, словно последний снег на весеннем солнце.
А что, собственно, ждало меня там?
Я построил финансовую империю, которая выходила за пределы не только страны, но и континента. Но после первого миллиарда деньги превратились в абстрактные цифры, как счёт в бесконечной игре, где ты уже давно побил все рекорды. Я никогда не гнался за яхтами или дворцами, богатство для меня служило лишь индикатором, стрелкой на шкале жизненных достижений.
Опять-таки там меня похоронили. Мои нахлебники, наследники поделят имущество, директора власть, выстроятся новые отношения. Вернись я туда помолодевшим на полвека, меня дружно объявят самозванцем и выкинут вон, а то и попросту грохнут, потому что списать со счетов старика для них естественный ход вещей.
Здесь же…
Здесь каждая монета в казне означала новый колодец, который избавит детей от диареи. Решение о постройке лесопилки позволит возвести более качественные дома вместо лачуг. Мельница станет поставлять на столы домов хлеб. Дрова спасут семьи от зимнего холода. Впервые за тридцать лет я чувствовал, что мои действия имеют не только финансовый вес, но и несут в себе человеческий фактор.
Что там на вершине пирамиды Маслоу? А там вовсе не деньги. Вот почему те, кто вечно гонятся за наживой, остаются несчастны, нелюбимы, снедаемы неутолимой жаждой денег. И там, на вершине не власть, не секс и всё прочее.
На вершине пирамиды Маслоу, иерархической модели человеческих потребностей, находится самореализация в самом разном её проявлении.
Альпинист, поднявшийся на все восьмитысячники, пилот, освоивший фигуры высшего пилотажа, хирург, спасший тысячи жизней…
Я не хирург, не спортсмен, не художник, но хорошо умею управлять. Смогу ли проявить себя здесь, в странном мире под названием «Исток»?