— А так ли уж крепко? — я подался вперёд. — Давайте посчитаем. Что, если я предложу вам цену в 15 золотых за единицу? Это всего на пятёрку выше базовой себестоимости, учтите! Чисто символическая наценка. Вы будете платить всего 225 в неделю, это 900 золотых в месяц. Вы серьёзно думаете, что ваша деревня загнётся с голоду, если будет экономить… — я сделал паузу для эффекта, — тысячу сто золотых каждый месяц? Тысячу сто! Это же целое состояние по местным меркам!
Управительница метнула взгляд на свой гроссбух, толстенную такую книгу в потёртом кожаном переплёте, лежащую на столе. Открыла его, обмакнула длинное гусиное перо, похожее на сувенир из исторического музея, в чернильницу и начала что-то быстро чиркать на странице, шевеля губами. Цифры явно её огорошили.
— Сумма, конечно, впечатляет, — пробормотала она, не отрываясь от расчётов. — Прямо скажем, невиданная щедрость… Но хочу предупредить, ну, чисто из солидарности, что ли… Я вижу, чего ваша деревня пытается добиться, и уважаю это. Вы ведь у Торговцев могли бы выбить цену и получше. Для себя, я имею в виду.
— О, а меня совершенно не интересует работа с ними, — отрезал я. Последнее, что мне нужно — вляпаться в какой-нибудь эксклюзивный контракт с этими монополистами, который на корню убьёт все шансы моего Весёлого на реальную прибыль и развитие. Нет уж, спасибо, такой хоккей нам ни к чему. — К тому же, — добавил я, смягчив тон, — поймите правильно, зерно и экономия нужны вам, вашему Разино, а не этим Торговцам. Они и так жируют. А мой подход простой: будете процветать вы, поднимемся и мы. Я здесь ищу не просто разовую сделку, понимаете? Я ищу партнёров. Надежных партнёров. Может быть, даже друзей.
Она подняла на меня глаза, в которых мелькнуло что-то похожее на удивление и… надежду?
— Ты так… не по-нашенски говоришь. Я не про говор. Тут все гребут под себя и стараются обмануть. Не то, чтобы ты прямо честный, я бы тебе пару медяков в долг не дала, но смысл слов отличается сильно, да ещё и переосмысление Торговцев. Ты не такой как все, Алексей Сергеевич, — произнесла она медленно. — Но знаешь, если в твоих словах хотя бы толика правды, то приятно знать, что хоть кто-то думает не только о собственной шкуре, но и о том, чтобы другие не остались с носом.
— Ну что, по рукам? — спросил я, глядя ей прямо в глаза. Надо ковать железо, пока горячо.
Стенька Разина аж скривилась, будто лимон целиком проглотила, лицо у неё стало напряжённым, усталым. Видно, что человек терзается сомнениями: предложение заманчивое, но риски… Риски её пугали до чёртиков.
— А как же эти… Бандиты? — наконец выдавила она. — С ними-то что делать будем? Они ж тут, на тракте, как у себя дома шляются, мать их!
— Да я пока ехал, вроде тихо всё было, — пожал я плечами, стараясь выглядеть максимально беззаботно. — Ни одной подозрительной рожи не встретил. Спокойно, как на кладбище, только птички чирикают.
Хотя, конечно, — мелькнула мысль, — один раз проехать — это ещё не показатель. Могли и затаиться, гады.
— Лесом ехал?
— Нет, по пустым полям.
— В поле тоже опасно, путник виден издалека, а засада может в любой яме или овраге спрятаться. Да и потом, они одиночек и не трогают, смысла особенного не видят нищих крестьян без груза грабить! — отмахнулась Стенька. — На кой им сдался какой-нибудь бродяга с дырой в кармане? Им подавай караваны, телеги гружёные, понимаешь? Тех, у кого бабла нормально при себе, кто пожирнее выглядит. А так-то какой им резон попусту рисковать? Из-за пары-тройки несчастных золотых связываться? Пф-ф, не смеши. Это не их масштаб, не их уровень.
— А если я разберусь с бандосами? То есть, с разбойным людом? — спросил я твёрдо, добавив в голос металла. — Вопрос-то чисто организационный, ну, может, немного силового воздействия.
А про себя подумал: — Ну а что? Логистику им подпортить, пару показательных акций провести, и всё, разбегутся, как тараканы. Хотя, блин… Как именно это провернуть, пока хрен его знает. Но звучать надо убедительно, иначе какой из меня переговорщик?
— Короче, давай так договоримся, — я наклонился чуть вперёд, понизив голос. — Если я решаю вопрос с этими бандюками, ну, чтобы их тут и духу не было, чтобы тракт стал чистым, как совесть младенца, ты рвёшь свой договор с Торговцами к чёртовой матери и начинаешь работать со мной. Напрямую. Без посредников и их грабительских наценок.
Сделал паузу, давая ей время обдумать.
— Цена вопроса — двести двадцать пять золотых в неделю. Фиксируем на полгода. Нормальный прайс, сама понимаешь.
— Полгода? — переспросила она, удивлённо вскинув брови. — Чего так мало-то? Обычно тут договора заключают… Ну, типа, надолго, навечно почти.
— Слушай, я не сторонник этих вечных кабальных договоров, — пояснил свою бизнес-философию. — От них только напряги между партнёрами со временем возникают, недоверие всякое. Зуб даю. Лучше периодически, скажем, раз в полгода, сверять часы, садиться за стол и честно обсуждать, всех ли всё устраивает? Гибкость нужна, понимаешь? Рынок меняется, условия меняются, сегодня так, завтра эдак. Надо держать руку на пульсе.
Стенька помолчала, постучала пальцами по столу, разглядывая трещины на дереве. Видно было, как в голове у неё идёт напряжённый подсчёт. Наконец она подняла на меня глаза. Решимость перевесила сомнения.
— Ладно… — выдохнула она. — С одной стороны, рушить привычный порядок вещей трудно а с другой, этот… Как ты его назвал? Картель? Он у меня уже поперёк горла стоит. Сижу тут, как птица в клетке, крылья есть, а взлететь не могу. Да и потом, знал бы ты что у меня за семья, какая кровь! Мы народ решительный. И если ты и правда этих отморозков с дороги уберёшь, зачистишь тракт, то мне это приоткроет ещё пару возможностей, так что риски того стоят, да и цена такая, как говоришь… Тогда давай. Согласна.
Она решительно кивнула.
Я протянул руку.
— Пожму, когда лихих людей уберёшь. И договор с Торговцами порву, хрен с ними. Уж лучше понятные полгода с тобой, чем эта их грёбаная «вечность», от которой удавиться хочется. Если всё и правда, как ты говоришь, я в любой день недели выберу твой вариант, тут и думать нечего!
Глава 6
Сделка с правительницей деревни-соседки, Стенькой Разиной, как её величали, пока обладала весьма и весьма эфемерным статусом. Можно сказать, висела в воздухе, не подписанная и не скреплённая печатями. Однако по необъяснимой причине я верил в неё.
Чуйка, отточенная годами в бизнесе, подсказывала, всё срастётся.
Понятное дело, продвинутые агротехнологии — штука недешёвая, требующая серьёзных вложений, и этот внезапный приток бабла, считай, почти халявных сбережений, который я им предлагал, позволит Разино наконец-то запустить свои собственные фермы, не завися ни от кого. Может, со временем наша сделка и потеряет актуальность, кто знает? Но сейчас, сделав такой щедрый подгон, я по сути закладывал фундамент под будущие отношения. Инвестировал в лояльность, так сказать. А те деньги, которые мы с этой комбинации начнём грести лопатой, с лихвой покроют мои краткосрочные хотелки, а это, блин, главное. Появится стартовый капитал, тогда и дело попрёт по-настоящему, а мы развернёмся, покажем этим средневековым ребятам, что такое эффективный менеджмент.
Я неспешно трусил на своём «мустанге» со странным именем Улыбка, но ехал уже не полями, а по лесной дороге, выискивая этих самых бандитов. Сделка в Разино по сути висела на одном гвозде, поэтому перво-наперво нужно разобраться с головорезами, которые обложили данью местную трассу Е-95, или как её тут называли, Еловый тракт.
На счёт местного криминалитета у меня имелись планы поинтереснее, чем просто «разобраться» и пустить всех под нож. В конце концов любой ресурс можно использовать с умом.
В какой-то момент шестым чувством или просто паранойей бывшего топа, привыкшего, что за каждым углом может ждать подстава, я спинным мозгом почувствовал чей-то взгляд. Так, за мной наблюдают. Кто-то настойчиво пялился из-за деревьев, из густой зелёнки. Пока Улыбка лениво переставлял копыта по тропе, отбивая копытами сухую землю и фыркая на особо наглых слепней, я поднял глаза. Точно. На толстой ветке прямо над дорогой сидел мужик и держал в руке какую-то свистульку, похожую на птичий манок из рога или кости. Мы встретились взглядами. Он молчал, я тоже. Повисла неловкая пауза, блин, как на собеседовании.
— Что, дозорный, караулишь? — крикнул я вверх, стараясь, чтобы голос звучал уверенно, без дрожи.
— А тебе какое дело? Мы тебя не трогаем, валите себе дальше со своей уродливой клячей, — рявкнул он в ответ довольно грубо. Голос хриплый, прокуренный или пропитый.
— Я тут по делу.
— Ну, говори.
— Прости, дозорный, но вопрос не твоего уровня. Есть важный разговор к вашему главарю, — ответил я максимально спокойно, игнорируя оскорбление в адрес Улыбки. Конь, кстати, недовольно дёрнул ухом.
— Слышь, умник, если ты с нашим атаманом заговоришь, то домой уже точно не на лошади поедешь. И вообще не факт, что поедешь, — усмехнулся он, показывая кривые жёлтые зубы. — Мы с тебя всё снимем до последней портянки. Так что дуй отсюда, пока цел, понял?
Типаж, конечно, колоритный: рожа немытая, щетина недельная, а нос такой, будто его всю сознательную жизнь вместо боксёрской груши использовали. Явно не раз ломали. Короче, типичный представитель местного криминалитета.
— Да у меня кроме этой «уродливой клячи», как ты выразился, и шмоток нестиранных уже которую неделю, ничего и нет, — парировал я с лёгкой иронией. — Сам видишь, не банкир на выезде. Так что последствий не боюсь. Веди к главарю.
— Ну, смотри, дело твоё. Сам напросился, — буркнул он, явно удивлённый моей настойчивостью, поднёс к губам свою костяную свистульку и дунул. Звук и впрямь походил на довольно натуральный птичий писк. Три коротких сигнала, один длинный. Из глубины леса, откуда-то справа, донеслись ответные трели. Шифровка, ёпрст, прямо как в шпионских фильмах.