И, честно говоря, я с ними в этом полностью согласился. Мой собственный «кабинет», если эту каморку можно было так назвать, мелкий, как собачья конура, чёрт бы его побрал, меня уже порядком достал. Я не мог даже нормально походить взад-вперёд, измеряя шагами пространство, обдумывая текущий гениальный бизнес-план или разруливая очередной кризис. Места реально кот наплакал: два шага влево, два вправо, стена. Не развернуться, не то что там поразмяться или, не дай бог, прилечь на диванчик, которого тут и в проекте не предусматривалось.
Голосование, как мне доложила система, прошло на удивление единогласно, видать, вопрос действительно наболевший. Всеобщий «одобрямс» накладывал на меня, как на Владыку, вполне себе юридическое обязательство выполнить этот самый приказ в течение месяца. Месяц, Карл!
Всего тридцать дней, не больше! Если бы я, не дай бог, проигнорировал требование или попытался его саботировать, старина Судья Кузьма Поляна, блюститель нашего новоиспечённого законодательства, не моргнув глазом, влепил бы мне такой штраф, что казна бы охнула, а моя личная репутация пошла бы по одному месту.
И это, не говоря о том, что Довольство в Граде Весёлом, этот капризный, но жизненно важный показатель, тут же рухнуло бы ниже плинтуса, а то и пробило бы дно.
Я, признаться честно, слегка охренел от такой молниеносной, почти реактивной скорости, с которой законопроект был принят. По правде говоря, я по уши зарылся в переписку через интерфейс стратегической карты с Ираидой, делясь с ней нюансами нашей эльфийской проблемы и выискивая возможные пути её решения, так что совершенно не заметил его появления в повестке дня.
Прошляпил, короче. Само по себе это обязательство по постройке меня не особенно напрягло, скорее даже наоборот, обрадовало. Давно уже пора расширяться. Но мне определённо просто позарез нужно как можно скорее поставить какие-то внятные ограничители, какие-то «красные флажки», чтобы подобные новые приказы и законопроекты не могли вот так, нахрапом, как снег на голову, заставать меня врасплох в любое время дня и ночи. А то так, знаете ли, и до полного ручного управления недалеко, когда ты уже не стратег и лидер, а просто исполнительный мальчик на побегушках, выполняющий чужие хотелки без права на собственное мнение.
Такой хоккей нам не нужен.
— Яна? — мысленно позвал я, всё ещё пялясь в цифры и параграфы законопроекта через интерфейс Стратегической карты.
Виртуальное присутствие Главы Сената тут же обозначилось в моём «эфире», и я услышал её голос. Такой, знаете, удивительно чёткий, деловой, без всяких там «сю-сю», но при этом не лишённый приятных интонаций.
— Владыка! — ответила она, и в её словах, к моему удивлению, прямо-таки сквозила неподдельная, почти детская теплота и энтузиазм. — Вы уже видели наше первое, такое важное для всех нас, предложение? Мы так старались!
— Видел, видел, Яна, — мысленно кивнул я, хотя она этого, разумеется, видеть не могла. — Выглядит, спору нет, отлично. Солидно. Но есть один нюанс: вы приняли его не то чтобы не посоветовавшись со мной, а даже не поставив меня в известность о готовящемся голосовании.
Как Глава Сената Яна, согласно новому уставу, имела полное право назначать время для фактического голосования по любому вопросу. Без её прямого указания, её «отмашки», так сказать, голосование могло оставаться на стадии предварительных переговоров и согласований сколь угодно долго.
Теоретически, конечно, можно было принять какую-нибудь специальную резолюцию большинством голосов, чтобы обойти её вето или затягивание, но здесь, как я понял, этого не произошло. Всё прошло чинно-благородно, по процедуре, но как-то слишком уж стремительно.
— Разумеется, Владыка, — ответила она тоном, который, казалось, совершенно не допускал возражений, эдакая «железная леди» местного разлива. — Это вопрос первостепенной важности, он касается как безопасности, так и будущего процветания всего Града Весёлого. Поверьте, не возникло никаких объективных причин голосовать против или затягивать с решением.
— Это всё понятно, Яна, — согласился я, стараясь говорить максимально спокойно, почти вкрадчиво, как на особо сложных переговорах с несговорчивыми партнёрами. — И я ни в коем случае не собираюсь мешать Вам и всему Сенату делать важную работу. Наоборот, я всячески за инициативу «с мест». Но поймите и Вы, я назначил Вас на очень ответственную должность специально для того, чтобы Вы стали своего рода мостом, связующим звеном между Сенатом и мной, Владыкой. Вы не можете просто так в одностороннем порядке объявлять голосование по таким затратным проектам, даже не поставив меня в известность о самом факте его существования, о том, что оно вообще на повестке. Это, знаете ли, не просто формальность, это нарушает элементарную субординацию и, что более важно, все мыслимые принципы эффективного менеджмента и стратегического планирования.
Наступила короткая, но ощутимая пауза. Видимо, моя тирада заставила её задуматься, или она просто пыталась подобрать слова.
— Понимаю… — наконец произнесла она, и в её голосе проскользнуло лёгкое, почти искреннее недоумение. — Но… почему это так важно, Владыка, если решение очевидно полезное?
Тут я не выдержал и чуть повысил «громкость» своего мысленного голоса, стараясь, впрочем, не перейти на откровенный ор.
— Потому, Яна, что я Владыка Града Весёлого, если Вы случайно забыли об этом за последние полдня! — напомнил я ей, стараясь вложить в слова максимум веса. — У меня, как у руководителя этого, так сказать, предприятия, было, есть и будет много различных планов, идей и стратегических задумок. Некоторые из них требуют немедленной реализации, другие долгосрочных инвестиций. И у любого, абсолютно любого строительного проекта, подобного вашему весьма своевременному законопроекту об Администрации, всегда есть своя цена. Конкретная цена в ресурсах: золоте, древесине, камне. Цена во времени, которое потребуется на постройку. Цена в рабочей силе, которую придётся отвлечь от других, возможно, не менее важных задач. Это цена, к которой я, как ответственный за бюджет, должен быть готов. Заранее! А не так, чтобы мне внезапно, как обухом по голове, сваливалось требование: «Плати, Владыка, и не задавай лишних вопросов!» Так дела не делаются, Яна. По крайней мере в моём мире.
— Ясно… — протянула она задумчиво, и я почти физически ощутил, как у неё в голове закрутились шестерёнки. — И это значит, если Вы, как Владыка, по каким-то причинам не можете позволить себе реализовать то, что мы, Сенат, считаем необходимым… — она на мгновение запнулась, подбирая слова. — Хм, думаю, чётко определённый бюджет должен решить эту проблему. Да! Предложите его нам на рассмотрение, Владыка, и я лично позабочусь, чтобы его утвердили и реализовали в кратчайшие сроки.
Я крякнул.
Идея, конечно, превосходная, не поспоришь, прямо как из классического учебника по государственному управлению или корпоративному менеджменту. «Бюджетирование — основа порядка», все дела. Но мне всё же нужно дожать, донести до неё свою главную принципиальную мысль.
— Хотя план действительно грандиозный, стратегически верный, Яна, — согласился я, немного смягчая тон, — мне, тем не менее, кровь из носу необходимо, чтобы Вы информировали меня о любых готовящихся голосованиях до того, как Вы их официально закрываете и решение вступает в силу. Понимаете? Если я вижу, что голосование по какому-то важному вопросу идёт, скажем так, не совсем в ту сторону, которая выгодна Граду Весёлому в долгосрочной перспективе, или у меня есть какие-то серьёзные возражения по существу дела, какие-то альтернативные предложения, я должен иметь реальную возможность высказать своё авторитетное мнение. Вставить свои пять копеек, так сказать, пока не поздно, а не махать кулаками после драки.
— Это… Это разумно, Владыка, — немного помедлив, словно взвешивая все «за» и «против», наконец согласилась она. Голос её уже не звучал так уверенно, как вначале. — Я поняла Вас и внесу соответствующие коррективы в нашу внутреннюю процедуру. Регламент, так сказать, подправим. Боюсь, сложившиеся обстоятельства, то, что девять взрослых уважаемых человек, обложившись кипами бумаг, пергаментов и тяжёлых гроссбухов, вынуждены буквально на головах друг у друга ютиться в таком крошечном, совершенно не приспособленном для серьёзной работы пространстве, привели к несколько большей спешке и некоторой нервозности, чем следовало бы.
— Понимаю, Яна, прекрасно понимаю, — смягчился я. Не люблю, когда на меня давят или пытаются прогнуть, но и входить в чужое положение, когда это действительно оправданно, тоже умею. Не зверь же я, в конце концов! Новую просторную Администрацию со всеми удобствами построим в ближайшее время, обещаю. Слово Владыки.
— Очень хорошо, Владыка, — с явным облегчением в голосе ответила Яна и тут же тактично отключилась от нашего импровизированного «селекторного совещания», оставив меня в гордом, но несколько озадаченном одиночестве.
Глава 8
Если быть честным до конца, я как-то совершенно не учёл, что мои свежеиспечённые парламентарии так резво, прямо с места в карьер, начнут требовать немедленного расходования дефицитных ресурсов.
Взрослые люди, а как капризные дети в большом магазине игрушек! «Папа, купи, купи! А ещё вот это и вон то!»
Долбаная демократия!
Нельзя позволить этому стихийному процессу продолжаться бесконтрольно, иначе мы рисковали очень быстро проесть все наши запасы, обанкротиться к чёртовой матери, и все мои тщательно выстроенные KPI вся красивая экономическая модель полетела бы ко всем чертям собачьим.
Однако, поразмыслив немного на свежую голову, я пришёл к выводу, что, возможно, это и не такая уж плохая идея просто выделять им, Сенату, определённую, заранее согласованную сумму золота каждый месяц. Эдакое пространство для манёвра, транш на представительские и хозяйственные расходы.
Деньги, которые они могли бы совершенно самостоятельно, под свою ответственность, использовать для реализации новых одобренных ими политик или для строительства необходимых поселению зданий. У них, как у людей, непосредственно «работающих на земле», постоянно общающихся с народом, наверняка гораздо лучшее, более приземлённое понимание того, что этому самому народу нужно в первую очередь: где дорогу подлатать, где колодец выкопать, а где и вовсе новую Таверну отгрохать для поднятия Радости.