Тимур удивлённо заморгал, а потом стянул очки и начал методично протирать их краем футболки. Хорошее занятие, когда надо взять паузу и подумать.
Ксюша была, конечно, своеобразным ребёнком — иногда слишком эмоциональным, иногда чрезмерно агрессивным, иногда, задумавшись, уходила в себя прямо посреди разговора, — но в целом её поведение не слишком отклонялось от нормы. По крайней мере, она не начинала задыхаться от старых воспоминаний и мыслей о собственной никчёмности и не ползала ночами по стройкам и мостам.
— Ты не знаешь, —заключил Людвиг, отхлебнув из чашки с веткой.
— Тогда объясни.
— Не-а. Ты же мне про её мать не рассказываешь и дневник дочитать не даёшь? Вот и здесь та же история. Захочет — сама расскажет.
Это было даже немного обидно. В конце концов, Тимур общался с Ксюшей уже несколько лет, а Людвиг — едва ли неделю.
Тимур изо всех сил старался наладить отношения с колючей ученицей и не обмануть её доверие, а Людвиг буквально похитил её с набережной и отправил добывать деньги.
Тимур часами обсуждал с ней книги и фильмы, а Людвиг даже «Гарри Поттера» не читал! И при этом, кажется, понимал её с полуслова, а то и с полувзгляда, а Ксюша постоянно висла на нём, тискала и тормошила, словно не осознавая, что перед ней не большая добрая собака, а взрослый мужчина.
Было в этом что-то неправильное, но сходу сформулировать суть претензии Тимур не смог даже сам для себя, не то что для Людвига, поэтому спросил совсем про другое:
— Так что со следами и запахом тетрадки? Вынюхал что-нибудь интересное?
— Не особо, — повинился оборотень. — До магазина он точно дошёл, а дальше — непонятно. То ли зашёл внутрь и заблудился между прилавков, то ли вышел обратно по своим же следам и укатил на машине.
— Он? В смысле, это мужчина? — Впервые увидев тетрадку, Тимур почему-то подумал, что её подбросила сама Надя, но, похоже, ошибся.
А кто тогда? Стас? Это ведь после его ухода всё случилось! Впрочем, нет, тоже ерунда. Стас сейчас с Дианой по свадебным салонам ездит, да и Людвиг бы сразу его учуял.
— Не уверен. Летом я бы точнее сказал, там все раздетые и потные, проще сориентироваться. А сейчас тёплая одежда, лужи… Мужчина, женщина, мальчишка на велике, бабуля с тросточкой — кто угодно.
— И что, совсем никаких интересных запахов?
— Едой пахло. Пиццей или шаурмой… чем-то таким.
— Тебе лишь бы пожрать!
— А при чём тут я? Ты же сам спросил. А под едой… как будто что-то знакомое, но едва уловимое. Никак не могу сообразить. Бумага, что ли? Ладно, неважно.
Вообще-то ещё как важно! Прежде чем отдавать Ксюше дневник, хотелось бы понять, кто и зачем его подбросил.
Тимур даже пожалел, что в их старом доме нет видеокамер или консьержки. Может, мама того ярко-зелёного малыша кого-то видела? Да, сейчас она наверняка ушла домой, но ведь однажды вернётся. Детские прогулки — дело регулярное, а двор прекрасно видно из окна. Осталось только подкараулить её, вежливо поздороваться, извиниться и аккуратненько расспросить. Отличный план!
Только вот делиться этим планом с Людвигом почему-то не тянуло, хотелось выяснить всё самостоятельно. В конце концов, Тимур же не совсем бестолочь, умеет головой пользоваться. Иногда.
Телефон снова дзынькнул. Тимур машинально потянулся к нему, но Людвиг успел раньше: перевернул экраном вниз, накрыл сверху диванной подушкой и припечатал веским:
— Перебьются твои коллеги.
— А вдруг это Диана?
— У тебя на её сообщения другой звук стоит.
И как он только ухитряется сходу запоминать такие мелочи?!
— Тогда дети, — не сдался Тимур. — Инга, например. Или Ксюша. Что, их тоже игнорировать?
— А дети прекрасно знают, что ты болеешь и можешь, например, спать. Всё же не маленькие уже, должны понимать. Кстати, давно хотел спросить… — Людвиг сделал неловкую, совершенно нетипичную для него паузу, но быстро взял себя в руки и закончил: — А сколько им лет-то?
— Ксюшке, вроде, пятнадцать. Инге… точно не помню, но она в восьмом. Значит, четырнадцать должно быть. Ну, плюс-минус.
— А день рождения когда?
— Ты издеваешься? — фыркнул Тимур. — Понятия не имею, никогда даже не задумывался об этом.
— Что, и не дарил ей ничего? И она не жаловалась, как бабушка ей в очередной раз праздник испортила?
— Так… погоди! Ты сейчас про Ксюшу, что ли? Я думал, про Ингу.
— Да зачем мне Инга?
— А Ксюша тебе зачем?
— Ты можешь прекратить отвечать вопросом на вопрос и просто сказать, когда у неё день рождения? — Людвиг, кажется, пытался говорить сурово, но получилось почти жалобно. Умоляюще. Как будто точный возраст этой неугомонной девицы был для него действительно важен.
— Да какая тебе разница? Решил заняться астрологией и натальную карту начертить?
— Не смешно. Ты что, правда не понимаешь?
Тимур хотел проворчать что-то в духе «Да я вообще никогда ничего не понимаю», но передумал. Ладно, давно пора было принять как данность, что в некоторых сферах вчерашний студент Людвиг Майер всё ещё умнее школьного учителя Тимура Смолянского. (А в некоторых — нет, но найти бы ещё такие сферы!)
Поэтому вместо того, чтобы обижаться, Тимур честно попытался подумать.
Голова, перегруженная впечатлениями последних суток, работала с трудом, разве что не скрипела от натуги. Допустим, дата рождения нужна для того, чтобы определить точный возраст. А возраст зачем? Понять, когда этому ребёнку можно будет пиво пить и сигареты самостоятельно покупать? Нет, ерунда какая-то!
Ещё по дате можно понять, не происходило ли что-то важное в день, когда Ксюша появилась на свет. Какое-нибудь солнечное затмение? Землетрясение? Чья-то смерть? Да хоть та же трагедия на стройке! Хотя нет, стройка точно была раньше почти на год…
Стоп!
Почти на год. Меньше, чем на год.
То есть теоретически…
Тимур вдохнул — а выдохнуть забыл. Потянулся снова протереть очки, снял их, повертел в руках и сразу же вернул обратно.
Вспомнил, как напрочь лишённая магии девочка втянула в себя силу Людвига и даже не поморщилась.
Вспомнил вскользь оброненную фразу про приписывание ему чужих детей.
Вспомнил свои мысли про то, как странно и быстро эти двое спелись, как будто…
— Ты же не думаешь, что?.. То есть… ты реально так думаешь?
— Осознал наконец-то? — Людвиг, забыв про недопитый чай, беспокойно вертел в пальцах выловленную из него ветку. Нервничал. Кажется, чуть ли не первый раз за всю историю их знакомства он нервничал настолько сильно, что даже не пытался это скрыть или замаскировать.
— Ей пятнадцать. С чем-то, — озвучил Тимур в первую очередь для самого себя, чтобы свыкнуться с собственным озарением.
— Да, именно, ей пятнадцать с чем-то, а ты мне дневник её матери дочитать не даёшь.
Это, конечно, звучало как очень веский аргумент. Но всё же что-то не складывалось… Что-то мешало. Что-то простое и очевидное. Например…
— Так ведь она не дочка твоей Насти!
— И что? Я, по-твоему, кроме Насти ни с кем не спал, что ли?!
— Но ведь и не изменял ей направо и налево! — Безгрешным ангелом Людвиг, конечно, никогда не был, но в плане отношений (что любовных, что дружеских, что семейных) он всегда казался Тимуру образцом верности и порядочности.
— Когда встречались — не изменял, но мы же расстались месяца два назад. То есть не два, а… Тем летом, короче.
— А, точно. — Тимур, оказывается, успел напрочь забыть об этом факте. После исчезновения Людвига Настя развела такую бурную розыскную деятельность, словно он бросил её накануне свадьбы, причём оставив по уши в долгах. Ничего важного, конечно, не выяснила, но Диана ещё долго впадала в неконтролируемую ярость от одного только упоминания этой бойкой девицы. — Но всё равно, когда бы ты успел?
— Поверь, я в тот период много чего успел.
— То есть ты всё-таки знал Надю, да ещё и…
— Да я понятия не имею, знал или нет! — Измочаленная ветка полетела на стол, а Людвиг отправился нарезать круги по комнате. К счастью, в человечьем облике. — Надя, Катя, Гадя — думаешь, я запоминал, как их зовут? Я тогда вообще немножко в загул ушёл от расстройства. Вот если бы фотка была или запах… Да и то не факт. Люди меняются, запахи тоже.
— Но Ксюша же не оборотень! — выдвинул Тимур очередной аргумент.
— А почему, собственно, она должна им быть? Я — полукровка, а её мать — обычный человек, так что ей запросто могло не достаться никаких анималистических талантов.
Спорить с генетикой и теорией вероятности было сложно. Да Тимур на самом деле и не спорил, скорее — указывал на противоречия. Но Людвиг отмахивался от этих противоречий так уверенно и аргументированно, словно давным-давно всё обдумал и пришёл ко вполне однозначному выводу.
— Тебя ведь не только что осенило, да?
— Вчера, когда она позаимствовала мою силу. Неужели ты сам не удивился?
— Удивился, но подумал… Ну, единичный случай, на всплеске эмоций. Такое ведь иногда случается.
— На всплеске эмоций можно убрать излишки, можно успокоить, сбалансировать энергию, но не использовать её после этого. А она именно использовала, причём сходу, без подготовки. Пропустила через себя и выдала ровно столько, сколько получила. Идеальный проводник с идеальной совместимостью.
Да, такое посторонний человек не смог бы провернуть при всём желании, даже зная теорию. А Ксюша совершенно не разбиралась в магических премудростях, она действовала интуитивно. Так, как, по словам Людвига, он сам когда-то делился силой со своей мамой.
— Сядь спокойно, хватит мельтешить перед глазами, — велел Тимур. — Давай сперва посчитаем. Допустим, ты после расставания с Настей действительно пустился во все тяжкие. Это было где-то в августе-сентябре, так?
— Ну… да. Скорее в августе. В сентябре мы с отцом в Москву ездили по делам, а потом вообще не до того стало.
— Значит, если кто-то из девушек от тебя забеременел, то ребёнок должен был родиться… — Тимур дотянулся до телефона, смахнул ворох уведомлений и открыл календарь. — …в мае следующего года.