„Философ“ сидел за маленьким столиком и держал перед собой раскрытую тетрадь. Он никогда не выступал на педсоветах и совещаниях с речью и не смотрел на выступающего. Он обычно сидел, опустив голову, или глядел в окно, ему как будто было безразлично, что происходит вокруг. Но в действительности выслушивал все и время от времени комментировал мысли выступающих или отдавался размышлениям и все это быстро записывал. Вот такой был „философ“ в школе».
Приведем отрывок из размышлений этого «философа» – Ш. А. Амонашвили.
Сидит в кресле
в своей однокомнатной каморке
только что вернувшаяся домой с работы
пожилая седеющая женщина,
учительница младших школьников.
Она одна,
ибо одинока,
и ей не о ком заботиться,
кроме как о себе.
Она провела день
как обычно —
в борьбе с детьми-учениками,
с этими
малоразвитыми,
невоспитанными,
недоношенными,
дерзкими мерзавцами.
Провела день
в возмущениях,
требованиях,
приказах,
принуждениях,
наставлениях,
наказаниях,
криках и
устрашениях.
И она устала.
Нет сил, чтобы вскипятить воду,
сделать себе чай,
утолить голод,
хотя уже и не чувствует его.
Сидит она в кресле,
разбитая и грустная.
Держит усталую голову в уставших руках и
нехотя погружается в мысли и образы.
«Зачем я назвала его
Никчемным,
когда сама никчемная?»
К ней не придут гости.
Чтобы пришли, их надо иметь.
Не постучат бывшие ученики,
„случайно“ проходившие мимо её дома.
Чтобы они пришли,
нужна духовная нить,
а её она никогда не пряла.
Не придёт одинокая мама
к одинокой учительнице,
чтобы поплакаться о своём горе,
получить надежду,
а потом
преклониться перед ней и целовать руки её
в знак
материнской благодарности
за заботу о сыне.
Не было такой заботы,
потому не будет благодарности.
Таковы страшные и длительные последствия авторитарной педагогики. Она убивает и детей, и взрослых – и тех, кто ее осуществляет, и тех, к кому она обращена. Не пересказывая то, что происходило на этом удивительном по своей очищающей силе педагогическом совете, подведем его главные итоги. Авторитарная педагогика потерпела сокрушительное поражение. А гуманная педагогика восторжествовала.
Одни учителя ушли из школы, осознав что «властная педагогика, которая искалечила их, а через них учеников, ошибка».
А те, кто остались, создали комиссию из 25 членов, среди которых, кроме учителей, члены из попечительского совета, родительского комитета, ученического самоуправления, дирекции. И они на основе «Манифеста гуманной педагогики» подготовили коллективный авторский проект, который назвали «Мечта о Школе»!
По свидетельству юной учительницы, «…В „Мечте о Школе“ есть пункт о том, что в ближайшие два-три года педагогический коллектив будет возвышен до уровня педагогического ансамбля, который и сыграет симфонию гуманной педагогики. Учителя уже настраивают свои инструменты, приводят в гармонию…»
Завершим вступление, строками созданного Шалвой Александровичем фрагмента из этой симфонии – вдохновляющего гимна гуманному педагогу:
«Учитель!
Для чего рождаются дети?
Чтобы ты со своими „технологиями“ и „образовательными стандартами“ приковывал их как прометеев к Кавказским горам?
Дети – носители Нового Бытия, они принесли его с собой, и записано оно в них иероглифами Небес, а код их расшифровки заключен в тайниках сердца. Не дай им забыть об этом коде, ибо видишь, во что превращается жизнь: волки гонятся за овцами, овцы блеют от страха! Помоги каждому, учителем которого ты называешься, применить код, чтобы узнать свой истинный путь и приступить к служению строительства Нового Бытия.
Учитель!
Дай крылья своему воображению!
Вообрази, что именно тебя искали ученики и нашли, нашли в тебе своего учителя!
Если даже нет детей индиго, нет детей света, детей звездных, детей с космическим сознанием, вообрази, что они есть и вот они – твои ученики!
Вообрази и вдохновись, чтобы самому уподобляться Учителю Света, Учителю Индиго, Учителю с Космическим Сознанием!
С таким воображением поспеши к ученикам и твори свои таинства, и перед тобой откроется Новый Педагогический Мир, который станет источником одухотворенной и радостной жизни!
Забудь, Учитель!
Нет плохих детей, это от плохого зрения кажется так. Все дети – Божьи Творения, прекрасные, талантливые, нравственно чистые, духом устремленные и всемогущие!
Учитель, пойми!
Не в банкирах, не в богатых, не в президентах, не в полицейских, не в судьях, не в армиях, а в тебе вся надежда спасения мира!»
Замечательные и очень ответственные слова, вдумаемся в них, коллеги!
Михаил Богуславский,
Рыцарь Гуманной Педагогики,
Член-корреспондент Российской академии образования
I. Рука ведущая
Алексей Александрович поставил подпись в конце своих воспоминаний, написал дату и не преминул указать название большого города, где он проживал. Хотя вся эта обработка была излишней, ибо записи были вовсе не мемуарами и он писал их не для того, чтобы публиковать или показывать кому-либо или даже сохранить надолго.
Ему всего двадцать четыре года, и он студент четвёртого курса факультета языка и литературы. Какие там мемуары! И не до мемуаров ему. Весь месяц потратил он, заполняя двести страниц общей тетради, чтобы заглянуть в себя, разобраться с самим собой. Таким способом он хотел выяснить причины своих мучительных переживаний, которые то и дело доводили его до грани, когда он начинал серьёзно подумывать о том, стоит ли ему жить.
Бывает же такое: человек заблудился в лесу и, вместо того чтобы идти в сторону востока, идёт на запад. Идёт по ошибке, ибо принимает ошибку за правду. Идёт и идёт, и заблуждается всё больше. И когда видит, что может стать добычей хищников, лихорадочно начинает искать причины своего заблуждения: может, есть какой-нибудь шанс выбраться? Кого спросишь, как тебе быть? Была бы птичка добрая, которая пришла бы на помощь и указала путь… Птичек в лесу много; они, может быть, и добрые, но помочь человеку не могут.
Так он заблудился в жизни, и терзавшее душу чувство ненужности прочно прилипло к его сознанию. Откуда оно, это чувство? Можно ли от него избавиться? Имеет ли оно причины, и каковы они?
Ответы на эти вопросы по всей вероятности хранятся в нём самом. Он не обратился к психиатрам и психоаналитикам за помощью. Во-первых, нет денег, чтобы платить им за проведённые сеансы. Но это не так важно. Главное в том, что он не хочет, чтобы кто-то копался в его душе, кто-то другой стал хранителем его душевных тайн.
В тетради он записал всё, что только смог вспомнить, упустив лишь полосу последних трёх лет учительской жизни. В ней он не находил ничего полезного, кроме того, что работал и имел возможность прожить. Скоро этот учебный год закончится, и он бросит школу.
Он больше обращался к воспоминаниям из раннего детства и школьных лет. Но многие события оказались покрыты мраком, и в тетради получились непонятные для него рассуждения о чём-то. Как будто он делал словесные зарисовки неприятных и бесформенных тёмных обликов; рассеять и посмотреть, что внутри скрывается, ему не удалось.
Алексей Александрович не спал всю ночь, завершал свои записи. Подписал и поставил дату не ради торжества, – мол, дело закончено, – а так просто, не думая об этом. Он закрыл тетрадь, отодвинул её от себя, взглянул на весёлую обложку, но тетрадь вызвала в нём раздражение. «Зря потрудился, – подумал он. – Надо сжечь её где-нибудь, может быть, в лесу».
Он встал. В спешке принял ванну. Сварил себе чашку кофе и тоже в спешке выпил, сунул тетради и конспекты уроков в портфель, вышел из квартиры, сбежал по ступенькам, пересёк двор. Надо было успеть на автобус, который вот-вот подъедет. На нём он добирался до работы, то есть до школы, где поневоле стал учителем. Он поднялся в почти пустой автобус, уселся у окна и постарался предугадать: что предложат сегодня дети. Минимум сорок минут надо ехать. За это время он обычно успевал просмотреть конспекты уроков, внося поправки. На сей раз ему не нужно было этим заниматься. Он завершил программу почти на месяц раньше. Потому пусть содержание дня подскажут дети.
Вдруг безо всякой причины вспомнил, как он, пробегая по лестнице, мимо второго этажа, опять взглянул на дверь чужой квартиры. В своей тетради он записал, что не может объяснить, почему каждый раз, когда поднимается или спускается по лестнице, нехотя замедляет шаг и с тревогой всматривается в эту дверь. Кто живёт за дверью, он не знает. Он всего год назад поселился в этом доме. Ему не нужны соседи. А дверь ничем не примечательна. Почему же тогда он останавливает свой взгляд именно на ней, а не на соседней двери, и почему в это мгновение в нём возникает нечто вроде неприязни или даже страха?
Он встряхнул головой и погрузился в прежние мысли.
Мечтал ли Алексей Александрович стать учителем?
Никогда!
Тем более учителем начальных классов.
Профессия учителя – это женская профессия. А профессия учителя начальных классов – вдвойне женская. Редко сыщешь в огромном городе мужчину, который так же, как он, работает учителем начальных классов.
Как он пришёл в школу?
Случайно, конечно.
Он студент-заочник. Весьма начитанный в русской классике, хорошо разбирается в литературе восточных и западных стран. «Подающий надежды» – говорят о нём профессора.
Но, будучи на первом курсе, он был вынужден зарабатывать, чтобы поддерживать себя, покупать книги.