– Судьбу?! Да где вы были, пока нас Голицыны в пыль растирали, союзнички?
– Девочка, а ты не забылась, случаем? – со злостью в голосе проговорил Шереметьев.
– Думаете, не понимаю, что вы за моей дочерью пришли?
– Господи, вот же дура! Ты реально думаешь, что мир вокруг тебя и твоего рода крутится?
– А разве не из-за этого? – шокированно спросила его княжна Синяя.
– Да уж наверное! Нужно слушать, что говорит тебе собеседник. И ещё, послушай совет человека, много повидавшего на своём веку. Правильно господина подбирать надо! Или как ныне модно говорить, крышу! Где ты себе только такого мужа, упокой его душу с миром, господи, отыскала? Это же надо было таким дебилом быть! Умудриться пойти под руку князей Тёмных. Да они только бухать и умеют, ну ещё хорошенько шандарахнуть из-за горизонта по супостату, когда протрезвеют. И союзниками мы были не вашими, а вашего господина. Но уж если им не надо, то никто за вас вступаться и не мог.
– Так ведь нас никто и не брал…
– А чем вас не устраивало быть независимым родом? Пусть и небольшим, зато способным делать весьма необычные и интересные параустройста. Одни маговизоры чего стоили! Преотличнейшая вещь! Особенно пригождаются для разработки печатей и создания кристалл-генераторов. Нет же, приспичило им медицинским оборудованием заняться! Если уж так жгло, вот и шли бы под руку Голицыных.
– Так они же проигрывают!
– Подождать-то была не судьба? С победителем бы и договаривались. Не спорю, не скоро это произойдёт. Сама же понимаешь, не девочка. Никто не хочет большой крови, потому и откусывают по маленькому кусочку. А чего это ты так ухватились за ноги уважаемого Трифона Агафоновича? – с этими словами Шереметьев попытался воззвать к совести молодого человека, так и не «разморозившегося».
– Э-э-э, – немного зависла княжна Синяя и с недоумением посмотрела снизу вверх, немного отклонившись, на вышеупомянутую особу, не поняв, что не к ней в реальности обращались.
– Наш господин взял её род под свою руку, – неожиданно для всех пояснила этот момент Волынская-Младшая, пытаясь хоть как-то смягчить неловкость ситуации и перевести акценты в диалоге.
– Татьяна Игоревна, полагаю? – Евпатий Аристархович решил продолжить странную игру слов, всё же сообразив, что что-то в состоянии Захарова-младшего не так.
– Да, господин Шереметьев.
– Ну, полноте, голубушка. Я к вашим злоключениям не имею отношения, хотя некоторую долю своей вины признаю. Так что можете просто по имени-отчеству.
– Спасибо, Евпатий Аристархович.
– Вот и чудненько. В реальности вы выглядите даже лучше, чем на фотографиях!
Сидящая на асфальте княжна Синяя перевела взгляд на Волынскую-Младшую и стала её с любопытством осматривать. По мере сего действа её лицо стало мрачнеть, особенно после того, как она разглядела и других участниц «свиты».
– А вас, Евгения Феоктистовна, могу поздравить с хорошим выбором. Но всё же скажу: нужно было мужа так подбирать, как сейчас господина! – вновь перешёл Шереметьев на обращение по имени-отчеству к княгине Синей.
Та оторвалась от созерцания неприятной ей картины и удивлённо посмотрела на него. Но он уже не обращал на неё внимания.
– Кстати, вот и разыскиваемый вами Изяслав, или Изя. Я решил его лично отдать вашему господину, – обратился к Волынской-Младшей почти без перехода он, но уставился при этом на парнишку, вокруг которого сгрудилось столько девочек, девушек и даже обхватившая сейчас его за ноги женщина.
Постаравшись в одной этой небольшой фразе и напомнить, из-за чего он якобы прилетел, и добиться всё же реакции того, к кому он в реальности прибыл.
Однако настоящий виновник и в этот раз никак на это заявление не прореагировал.
– Господин? – удивлённо обратилась к нему уже Игоревна, удивившись, наконец, отсутствию всякой реакции с его стороны на стоящего перед ним Шереметьева.
– Лопни мои глаза! Огонь и лёд, лёд и огонь, – неожиданно выдал тот совершенно невпопад, но как-то не очень внятно.
Только у Шереметьева почему-то от этих слов округлились глаза, когда он проследил его взгляд. Смотрел он в этот момент на его внучек, всё это время простоявших совершенно незаметно.
– Откуда… – начал было он.
– Чёрт, опять! – прошипела Игоревна и сопроводила эти слова тычком в бок своего господина.
– Что?! Где?! – тут же встрепенулся тот.
– Евпатий Аристархович, извините его, пожалуйста. Он сильно недоспал и всё утро вот так пропадает. Не сразу даже и сообразишь, – стала извиняться Волынская-Младшая.
На это Шереметьев лишь расхохотался.
– Всякое на своем веку видывал, и даже тех, кто мог спать с открытыми глазами стоя. Но чтобы ещё и говорить при этом… Это уже уровень бога! – произнёс он, отсмеявшись.
– Извините, я что-то пропустил? Ой! – последнее воскликнул, чуть не грохнувшись.
Эта Синяя вцепилась мне в ноги, словно клещ.
– Да отпустите вы уже меня, никуда теперь не денусь. И поднимитесь, наконец, на ноги вместе с дочерью! – обратился к ней.
Право слово неудобно, особенно перед стоящим рядом Шереметьевым-старшим. Уж его морда лица была знакома, как и его сыновей. И тут до меня допёрло, это же тот псих, сиганувший из люка аэрояхты! А кто тогда те две девочки-клона? Они бы хоть повязки им на рукавах привязали, разные. Как сами-то различают?
– Изя? – воскликнул неуверенно, когда дошёл до «клоуна», так до конца ещё и не придя в себя.
А ведь точно, он и тогда не сильно-то нормально одевался. Как там бишь? Популярная ритуалистика?
– Он самый! Решил вот лично передать! Вы хотели его купить, но решил сделать нечто получше. Подарить. Так что забирай! – последнее Шереметьев сопроводил характерным «барским» жестом.
Типа никакой муйни не жалко хорошему человеку. Заодно и ткнул меня носом в правила этикета. Вообще-то нужно было сначала с ним поздороваться!
– Евпатий Аристархович, извините! Я… Немного не того… В общем…
– Дело, конечно, молодое, но по ночам советую спать.
Чувствую, даже уши покраснели. Вот попал так попал! Куда глаза девать от стыда, было непонятно. Выручил меня «подарок» Шереметьева, обратившись ко мне.
– Э… Петя? – с этими словами в его глазах появилось узнавание.
– Изя, понимаешь… Тут такое дело. Меня не так зовут. В общем, Захаров Трифон Агафонович. Прошу любить и жаловать, – прикинувшись шлангом, попытался сделать вид, что так и надо.
С ним творилось что-то не то. На моей фамилии его глаза чуть из орбит не повыскакивали, а побледнел он так, что казалось, на такое человек не способен. А уж когда я протянул руку… То он рефлекторно пытался свою отдёрнуть, однако же удержался, но обернулся назад с такой мольбой о спасении в глазах.
– Иди давай! Не съест он тебя. С глаз долой, как говорится. Корми вас только, дармоедов, – последнее Шереметьев сказал с тяжёлым вздохом, в котором было всё горе мира.
Тогда у Изи ноги подкосились и даже глаза стали закатываться, но вовремя выскочившая из-за спины Игоревна лёгким ударом по печени вернула его к жизни. Даже мне было видно, придуривается.
– Я, собственно, чего зашёл-то на мероприятие, – проговорил как бы в никуда Евпатий Аристархович.
Обиделся… Господи. Что же тут было, пока меня не было?! Затем Шереметьев оглядел площадь. С не меньшим интересом тоже проделал это. В принципе, можно уже было забыть про праздник в честь первого сентября. Народ, от греха подальше, как бы уже не на две трети рассосался. В основном остались «бесстрашные» представители пятых-седьмых классов. В этот момент директор не вовремя-таки встал и начал отряхиваться.
– Да собственно, бог с ним, с этим торжеством, – проговорил Шереметьев с явным намёком на возникшие обстоятельства.
В принципе, согласен был с ним целиком и полностью. Мне этот праздник не упёрся ни в одно место, а вот поспать бы. Блин, наверное, хвалёные таблетки таки не действуют?
– Между нами возникло некоторое недоразумение при захвате известного вам ГОКа. Пришлось принять серьёзные меры, чтобы подобное больше не повторилось в будущем. И в знак нашего примирения…
А мы ссорились?!
– …хочу передать опеку над своими внучками-близняшками, – договорил он, наконец.
Близняшки! Вот я тупень! Стоп! Что он только что сказал?! Блин, а ведь от такого щедрого «предложения» так просто и не откажешься!
– Уважаемый Евпатий Аристархович, как я могу разлучить внучек с любящим их всем сердцем дедом?!
Главное не перегнуть палку! Но, к сожалению, от опеки, в нашей с ним ситуации, отвертеться не удастся. Если конкретно, то в моей. Какая бы у меня ни была фамилия, но я во втором круге, а он в первом. Урон чести, все дела. Были бы мы одни… А тут столько свидетелей!
– Поэтому прошу взять заботу о них как потенциально близкого мне родственника!
Так себе вариант. Заполучить двух невест так вот сразу. Но обещать – это ведь не жениться! Мало ли, что произойдёт, пока повзрослею. Там, глядишь, либо ишак издохнет, либо…
– Такой вариант меня даже больше устроит. Тогда не смею вам мешать в вашем торжестве.
Издевается! Какое теперь… После его такого эффектного появления!
А между тем троица Шереметьевых уже развернулась и направилась к нормальному подъёмнику, а не его десантному варианту, на котором спустили Изю.
Глава 16
В этот момент загремела банка. Все находившиеся вокруг посмотрели на неё, я не исключение. Та самая, смятая из-под энергетика. М-да, попадос! Кому её отдавал, помнил хорошо, и, естественно, посмотрел на неё. Что характерно, и все остальные.
– Дура, что ли?! – высказалась Юстина в сторону Ти.
В глазах окружающих читалась солидарность и поддержка Сангушко-Млодый. Фрося на этом не остановилась и, сорвавшись с места, быстро подобрала возмутительницу спокойствия и таки забросила её в урну.
– Что не так-то? – спросила она, не поняв момента.
Чувствую, намаюсь ещё с ней. Ой, недаром ей память стимулировали палками по ступням! Не думаю, что она стремилась намусорить. А вот испытать свою ловкость… Но девочка привыкла жить, когда полно слуг вокруг. Отсутствие реакции на собственный промах хорошо про это говорит. Ну, ошиблась и ошиблась. Только вот сразу не сорвалась сама её исправить, а по привычке ждала… Однако всему есть время и место, и уж точ