— Будьте спокойны, — нервно дернулся охранник. — С вашего позволения я выстрелю им прямо в живот.
— Это пожалуйста, главное, чтобы груз оказался целым и невредимым.
— Будьте спокойны, сэр, Рафтер отлично стреляет и наделает им дырок, с вашего позволения, прямо в животе. — Охранник еще раз дернулся и выхватил из кобуры пистолет.
«Однако он чересчур нервный…» — подумал Джек.
— Хорошо, с этим все понятно, Рафтер, Я уверен, что вы позаботитесь о сохранности груза, но у меня к вам еще один вопрос.
— С вашего позволения, сэр, я прострелю им…
— Нет-нет, — остановил охранника Джек, — я совсем о другом. Мне нужен пистолет для собственных нужд. Хотя бы на время Нет ли у вас одного лишнего ствола, который я мог бы взять во временное пользование?
— Конечно, сэр Я обойдусь и тремя пистолетами, а вам дам вот этот — «сабальер». — С этими словами Рафтер выхватил из-за пояса еще один пистолет и протянул его Джеку. Вот, сэр, возьмите. Это отличная штучка, с электрошоковыми пулями. От них не бывает ранений, сэр, только смертельный исход. Только смертельный. И стреляйте прямо в живот, сэр. Нет ничего больнее и неприятнее, чем пуля в поганых кишках. Пуля в кишках, сэр.
«Да что он так зациклился на пулях в животе?» — удивился Джек и осторожно взял из рук Рафтера тяжелый «сабальер».
— Уж вы поверьте мне, сэр. На Желтых холмах я был в роте капитана Генцеля, и сразу три пули, сэр, — заметьте, сразу три — пробили мое брюхо. О, это была адская боль, но Желтые холмы мы взяли. Мы все же взяли эти Желтые холмы, сэр.
Видя, что охранник близок к припадку, Джек попытался его отвлечь:
— Послушайте, Рафтер, а вы не слышали ночью никакой стрельбы?
— Ночью? — Рафтер наморщил лоб. — Ночью я спал, сэр, и видел один и тот же сон: Желтые холмы, капитан Генцель и я.
Поняв, что переключить Рафтера на другую тему не удастся, Джек быстро с ним попрощался и пошел к выходу из порта.
Солнце нагревало землю все сильнее, и в воздухе поднималась та самая пыль, о которой еще ночью предупреждал заправщик. Она появлялась из ниоткуда и повисала в воздухе дрожащей дымкой, размывая четкие контуры зданий, людей, космических судов. Она отображала мир ненадежными, дрожащими линиями и заставляла усомниться в реальности всего происходящего.
«Как во сне…» — подумал Джек, глядя на подъезжавшее такси.
— Куда прикажете, сэр? — спросил водитель, когда Джек забрался на заднее сиденье.
— В город.
— В какой город? Их здесь два.
— Тогда в первый, — безразлично произнес Джек.
63
Энрике Коррадо проводил такси внимательным взглядом, затем тронул водителя за плечо и сказал:
— Езжай за этой машиной и смотри, чтобы они не оторвались. Плачу сверх счетчика.
— Спасибо, сэр, — поблагодарил водитель.
— На здоровье, — пробурчал Коррадо и уставился в окно.
До ближайшего города было не менее получаса езды, а настроение было преотвратительным. Хотелось выпить, но этого делать было никак нельзя.
«Еще и этот проклятый туман…» — злился Энрике на местную погоду.
— Послушай, этот туман, он что — никогда не исчезает? — спросил Коррадо таксиста.
— Это не туман, сэр. Это психическая форма жизни — палочка Фингера.
— Чего-чего, форма жизни? — удивленно переспросил Энрике.
— Ну это вроде каких-то микробов, которые для человека безвредны, и люди с нормальной психикой их не видят, — пояснил таксист.
— Выходит, я ненормальный? Водитель пожал плечами и ответил:
— Девяносто девять процентов людей, сэр, страдают заметными психическими расстройствами — это медицинский факт.
— Что-то ты больно грамотный для шофера, — подозрительно покосился на водителя Коррадо.
— Я учусь в медицинском колледже, сэр, уже на предпоследнем курсе.
— А баранку, значит, крутить надоело?
— Не то чтобы надоело, а только хочется в жизни какого-то разнообразия.
— Понятно, — кивнул Коррадо, размышляя над словами образованного таксиста.
«Ишь ты, разнообразия ему захотелось. Вот у меня в жизни этого разнообразия сколько хочешь. Сегодня стреляешь ты, завтра стреляют в тебя. Ну чем не разнообразие?»
— На Финкельдорф пошли, — обронил таксист.
— Чего?
— Машина, за которой мы едем, свернула на Финкельдорф — это название города.
— А-а… Понятно. Слушай, а как ты узнал про Финкельдорф, если показателей из-за тумана не видно?
— Ну, во-первых, я знаю эту дорогу, а во-вторых, туман мне не мешает. Я его просто не вижу.
— Как же ты не видишь, когда он есть? — удивился Энрике.
— Он есть только для тех, кто раздражен, волнуется или постоянно находится в неуравновешенном состоянии.
— Как это «в неуравновешенном»?
— Ну, если человека постоянно гнетет какая-то проблема.
«Выходит, как только я грохну этого Холланда, туман сразу рассеется», — решил Энрике.
— Чудно как-то. Значит, если я решу свою проблему, то тумана больше не будет? — спросил он.
— Не обязательно, сэр. Если вы склонны менять настроение с помощью наркотиков, табака или алкоголя, то вам от тумана не избавиться.
— О, парень. Тогда мне на Крифе никогда не увидеть горизонта, хотя, если честно, я и в других местах живу как в тумане, — признался Энрике и задумчиво повторил: — Вся жизнь — в тумане.
Движение на дороге стало оживленнее, и вскоре впереди показались окраины Финкельдорфа.
Судя по внешнему виду домов, в предместьях города жили не слишком богатые люди. Облупившаяся краска, разрисованные стены, играющие на тротуаре дети — все говорило о бедности.
— Не очень хороший квартал, — заметил таксист, сворачивая за машиной, за которой следил Коррадо. — При въезде в центр могут появиться дорожные рэкетиры.
— Дорожные рэкетиры? Что это такое?
— Бандиты местные. Останавливают машину и требуют деньги за проезд.
— Вот свиньи! Деньги нужно зарабатывать честным трудом, — нравоучительным тоном произнес Энрике. Себя он считал работягой.
— Слушай, а чего мы без музыки? Включи чего-нибудь.
— А что вы хотите?
— Ну, я люблю Бетти Эйде. Знаешь такую?
— О да, — понимающе закивал таксист. — У нее такой грудной голос, а уж в клипах она…
— Фигура у нее просто класс… Ну и голос, конечно, — согласился Коррадо. — Я иногда и на работе ее песни слушаю.
— А где вы работаете, сэр?
— В сфере услуг, — не моргнув ответил Энрике.
— О! Вот они! Накаркал! — воскликнул водитель, когда из заброшенного дома на дорогу выскочило несколько человек. Они были вооруженны дубинами и кусками арматуры.
Шедшая впереди машина успела проскочить опасный участок, и только пущенный вдогонку камень ударил по ее крыше. Уличные бандиты закричали вслед беглецам, но потом все их внимание переключилось на второе такси.
— Нужно разворачиваться, сэр! Немедленно! — закричал водитель.
— Не дергайся, парень, езжай спокойно. Сейчас разберемся.
Энрике произнес это совершенно будничным тоном, и таксист почувствовал некоторую уверенность. Сам не зная почему, он поехал дальше, прямо в лапы к уличной банде.
— А-а!.. Бабки давай!.. Бабки давай!.. — заорал длинноволосый бандит, первым подскочивший к такси.
Энрике опустил боковое стекло и, указав на волосатого пальцем, сказал:
— Отойди от машины, засранец.
От неожиданности бандит округлил глаза и едва не выронил свою дубину.
В одно мгновение такси окружили с десяток человек, некоторые были вооружены дробовиками.
— Как-как ты меня обозвал? — наконец пришел в себя длинноволосый и стал обходить машину, чтобы разобраться с пассажиром.
Хулиган в кожаной куртке нагнулся к окошку и с угрозой в голосе процедил:
— Плати деньги, дядя.
— Дай я с ним разберусь, Пеле! — заверещал подскочивший волосатый.
— Отвали, Крук, — коротко бросил владелец кожаной куртки и повторил: — Оплачивай проезд, дядя.
— Сколько? — спокойно поинтересовался Энрике.
— Цены возросли. Пятьсот.
— Слушайте, ребята, давайте я дам вам пятьдесят кредитов, и на этом мы разойдемся, — предложил пассажир.
Ответом был громкий смех всей банды. Потом тот, кого называли Пеле, выхватил нож и, сунув его под нос Энрике, прошипел:
— Вываливай бабки, сука, пока я тебя на ремни не разделал.
— Замочи его, Пепе! — заверещал длинноволосый.
Таксист сидел ни жив ни мертв, и ему казалось,
что часы его жизни уже сочтены. Сумасшедший пассажир ссорился с дорожными бандитами, а что случалось с такими смельчаками, таксист знал.
«Зачем, зачем я только согласился на эту поездку?! — укорял себя водитель. — Ах, если бы опять начать этот день, я бы лучше пошел в кино!»
— Так ты, Пепе, здесь главный? Ты командуешь этим сбродом? — будто не видя остро отточенного лезвия, задал вопрос Коррадо.
— Какое тебе дело?
— Мне нужен ваш командир. У меня к нему дело.
— Какое у тебя дело? Говори мне, — потребовал Пепе.
— Так, значит, ты главарь банды?
— Нет, — подал голос один из бандитов, — главный у нас Принц Джамиль.
— Зовите Джамиля, ребята, не пожалеете. Бандиты переглянулись, и потом один из них побежал за главарем.
— При появлении Принца Джамиля ты должен выйти из машины! — приказным тоном объявил Пепе, однако нож он все-таки убрал.
— Хорошо, Пепе, — кивнул Энрике, — когда он появится, я проявлю уважение и выйду из машины.
Непонятное поведение пассажира такси, его уверенность и одновременно покладистость ставили Пепе в тупик. Впервые он не знал, что ему делать.
Наконец появился Принц Джамиль. Походкой, свойственной настоящим царственным особам, в сопровождении двух девушек-малолеток он не спеша спускался по выщербленным ступеням заброшенного дома, удерживая на лице легкую презрительную улыбку.
Энрике, как и обещал, тотчас вышел из такси и выстрелил в стоявшего ближе других Пепе.
Вторая пуля досталась Принцу, а остальные полетели в тех, кто пытался оказать сопротивление. Энрике легко и вдохновенно стрелял сразу из двух стволов, всякий раз опережая бандитов на какие-то доли секунды.