[662]. При этом США и Великобритания признали новое военное правительство, так как надеялись, что Аргентина изменит свою нейтральную внешнеполитическую позицию и выступит против стран «Оси» на стороне союзников. Несмотря на это, Аргентина формально объявила войну Японии и Германии лишь 27 марта 1945 г.
Пожалуй, единственным успешным человеком в правительстве был X. Перон, назначенный в ноябре 1943 г. министром труда. Он очень быстро приобрел широкую популярность, проведя целый ряд важных законов социального характера (например, законы «о справедливом труде», об оплачиваемом отпуске, «о тринадцатой зарплате» и т. д.) и очистил профсоюзы от коммунистов. Перон рассматривал промышленный подъем 1930—40-х гг. в качестве основы будущей державной мощи Аргентины и ее гегемонии в Южной Америке на путях создания корпоративного государства и достижения страной политической независимости.
Тем не менее, в 1945 г. военное правительство под давлением демократической оппозиции было вынуждено «пожертвовать» Пероном, так как провозглашаемая им политика противоречила экспансионистским планам США. Арест популярного лидера рабочие массы восприняли как угрозу своему социальному положению. Всеобщая политическая забастовка привела к освобождению Перона, который выиграл президентские выборы 1946 г., несмотря на открытое противодействие США.
Обещанная Пероном «Новая Аргентина» должна была основываться на социальной справедливости, политическом суверенитете и экономической независимости. Новый режим получил поддержку многоклассовой коалиции, в первую очередь — национальной промышленной буржуазии и рабочих. На смену либерально-олигархическому режиму пришло национал-реформистское, или «юстициалистское» государство — «государство юридически организованной нации» с единственной Партией национальной революции (в 1947 г. переименована в Перонистскую партию) и централизованным партийным и государственным руководством.
В основе идеологии перонизма лежала теория «третьего пути». В мире, разделенном на две социальные системы, Перон провозгласил третий путь — между индивидуализмом капитала и коллективизмом социализма[663]. Несмотря на сугубо националистическую сущность своего режима, Перон выступал за всемерную поддержку европейских, в том числе русских, беженцев. Образованные и активные иммигранты должны были принять самое живое участие в деле построения экономически процветающей державы. Кроме того, руководство Аргентины надеялось получить в лице эмигрантов силу, противостоящую коммунистической идеологии и просоветским симпатиям[664].
Положительное отношение властей и населения Аргентины к многочисленным иммигрантам отметил даже такой критически настроенный наблюдатель, как И. Л. Солоневич, прибывший в Аргентину в 1948 г.: «Два наиболее крупных преимуществ Аргентины сводятся к следующему: первое — никто не смотрит на вас как нежелательного иностранца, съедающего туземный хлеб. Втрое — никто не остается без работы. Особенно легко и быстро устраивается новая эмиграция, которая почти сплошь имеет техническое образование и, кроме того, располагает тем, чего так не хватает нашему «интеллигентному» поколению: практичностью… Всякий эмигрант, имеющий хоть какие бы то ни было практические навыки, устраивается быстро и во всяком случае сносно… "предприимчивость" имеет здесь куда больший простор, чем где бы то ни было: в стране нехватка технических сил, а страна индустриализируется… Квартиры находят все»[665].
На отношение президента Аргентины к русским эмигрантам, вероятно, повлияли и личные причины. Большое влияние на Перона в период его обучения на Высших курсах Военной академии оказал преподаватель генерал-лейтенант Алексей Владимирович фон Шварц[666], выпускник и бывший преподаватель Николаевской инженерной академии. Жена президента, Ева Перон, в свою очередь, оказывала покровительство нуждающимся русским офицерам-инвалидам.
Известия о массовых выдачах союзниками бывших советских граждан в СССР всколыхнули белую русскую эмиграцию в Аргентине. Пользуясь благосклонностью аргентинских властей, отец Константин Изразцов добился личной аудиенции у X.Д. Перона, которому вручил свое ходатайство о «помощи русским беженцам»[667]. Благодаря усилиям отца Константина в 1948 г. был издан специальный указ о приеме в Аргентину 10 000 русских, независимо от их возраста и семейного положения[668]. Одними из первых въездные, а потом и постоянные аргентинские визы по этому указу получили около 200 офицеров и солдат бывшей 1-й РНА из Лихтенштейна и других европейских стран.
Заметим здесь, что известный историк A. B. Окороков называет другую версию переезда в Аргентину чинов армии Хольмстон-Смысловского: «После переговоров с представи телями американской разведки кадры РНА были вывезены за океан (главным образом в Аргентину). В обмен на это американцы получили все интересующие их сведения, а также агентуру Зондерштаба "Р", действовавшую в годы войны на территориях СССР»[669]. Следует отвергнуть возможность того, что на выбор Смысловским Аргентины как-либо повлияли именно американцы (как известно, Перон последовательно придерживался антиамериканского курса). С другой стороны, Смысловский действительно поддерживал контакты с американскими спецслужбами, что и обусловило его последующий — уже в 1956 г. — переезд в США.
Б. А. Смысловский в Буэнос-Айресе. Конец 1940-х гг.
Прибывшие в Аргентину беженцы размещались в специальных иммиграционных домах в порту, где после проверки документов и медицинского осмотра получали право на минимальное питание и новые документы. Социальные службы не справлялись с большим потоком беженцев, поэтому условия размещения были чрезвычайно тяжелыми. Газета «Суворовец» отмечала, что беженцы размещены в общежитии на Облигадо, 2150 «без кроватей и постельных принадлежностей»[670].
Беженцы испытывали не только материальные трудности. С подачи советского посольства в среде эмиграции распространялись негативные настроения к вновь прибывшим. «Хуже было со второй эмиграцией. Встреченная особым взрывом ненависти со стороны многочисленной просоветской части многотысячной старороссийской эмиграции, она весьма холодно была принята и первой белой российской эмиграцией, за малым исключением относившейся к ней далеко не лояльно. Отчужденность, непонимание, подозрения, проявившиеся со стороны белой русской колонии в Буэнос-Айресе, сохранились в продолжении ряда лет… всячески подстегивали эту борьбу провокаторы, засылаемые советскими органами, мощный просоветский актив не особенно грамотных старожилов», — вспоминал об этом времени отец Дмитрий Константинов (в 1950-е гг. — помощник настоятеля кафедрального собора в Буэнос-Айресе)[671]. С другой стороны, как свидетельствует И. Солоневич, «отсутствие официальной помощи русским новоприбывшим эмигрантам с лихвой окупается всякими видами личной помощи»[672].
Знак Суворовского союза
В первые месяцы жизни в Аргентине Б. А. Хольмстон был занят обустройством беженцев и их семей. Благодаря его связям и при непосредственном содействии аргентинских властей «смысловцам» были переданы несколько выгодных строительных заказов на юге страны. Все рабочие были размещены в гостинице с бесплатным питанием, а доставка к месту работы осуществлялась специальным транспортом[673]. Для детей от 6 до 15 (для девочек — до 16) лет были организованы специальные лагеря, поездка и проживание в которых обеспечивались за счет местных властей. Сам Б. А. Хольмстон-Смысловский после нескольких месяцев обустройства занял большую двухэтажную квартиру в частной гостинице в престижном районе Бельграно, в которой, кроме него, проживали его семья и адъютанты. По некоторым свидетельствам, у квартиры Смысловского некоторое время дежурил специально выделенный для охраны полицейский[674].
В это же время Б. А. Смысловский впервые заявил о себе в качестве военного теоретика. В январе 1948 г. в Буэнос-Айресе вышла написанная еще в Лихтенштейне книга «На заколдованных путях: Восточный поход. Философия войны» («Auf magischen Wegen: der Ostfeldzug. Philosophie des Krieges»). Книга имела чрезвычайный успех, выдержала в течение последующих двух лет три издания и получила положительные отзывы в военно-политических кругах США, Великобритании, Германии и Франции. Генерал вспоминал, что основные тезисы этой книги были разработаны на основании лекций курсов германского Генерального штаба и лекций генерала H. H. Головина[675].
Через некоторое время после прибытия Б. А. Хольмстон-Смысловский был принят президентом Х. Д. Пероном, который очень благосклонно отнесся к деятельности генерала, рассчитывая использовать его богатый опыт для борьбы с оппозицией и политическими экстремистами, которых поддерживали в то время не только СССР, но и США. Покровительство Перона позволило Смысловскому занять в скором времени должность советника президента по антипартизанским операциям и борьбе с терроризмом, а также основать несколько успешных коммерческих предприятий[676]. Наиболее успешными были строительные подряды, руководство которыми осуществляли капитан Б. Золотун и лейтенант Н. Ворон с привлечением инженерно-технических кадров «второй эмиграции». Кроме того, Смысловский по предложению Перона был приглашен читать лекции по антипартизанским действиям в Военную академию.