много поколений, если бы, конечно, люди с большой земли не передали им все в готовом виде.
Тасманийский пример помогает понять, что же происходило в Африке во времена до 50 тысяч лет назад. Как мы видели, в Африке того периода обнаруживаются свидетельства “современности”, но неустойчивые и непостоянные, как дрожащий огонек. Как нам расценивать ситуацию, когда у нас имеется комплекс, типичный для среднего каменного века, сразу после него идет явно продвинутый набор артефактов из Ховисонс-Порта, а вслед за ним, в более поздних слоях, мы снова находим типичный материал среднего каменного века? Или как нам объяснить культуру Бломбоса с ее символизмом, красными охрами и бусами из ракушек, которая расцвела на краткий миг и исчезла? Тут не стоит обманываться обычным для нас состоянием дел, когда знания и технологии, передаваемые изустно, запечатленные в записях, в электронном виде, вряд ли потеряются, они, напротив, постоянно наращиваются, и даже с ускорением. В прошлом небольшие рассеянные популяции переживали кризис за кризисом, вымирали или вынуждены были относительно быстро адаптироваться либо сниматься с места и уходить. В такой ситуации легко утратить новообретенные знания, даже если они принципиально полезны в долгосрочной перспективе. Потому подобные бутылочные горлышки стирали не только гены из генофонда, но и открытия и инновации, которые до кризиса копились в побитой невзгодами человеческой популяции. То же самое получается при смене условий и при миграциях. Представим себе, к примеру, людей из Шёнингена, которые еще 300 тысяч лет назад мастерски изготавливали великолепные деревянные копья. Могло ли это мастерство передаваться сотни тысячелетий, беспрерывно на протяжении множества поколений, дойдя в итоге до поздних неандертальцев? Или все же по-другому: в Северной Европе быстрое понижение температуры привело к исчезновению елей, из которых делались копья, а может, исчезли племена, которые обладали нужными умениями?
Считается, и это естественно, что чрезвычайные внешние условия ускоряют эволюционные сдвиги, и даже есть поговорка “нужда – мать изобретений”. Ведь если вовремя не обновиться, то вымирание неизбежно, история жизни на Земле сплошь и рядом состоит из вымираний, их можно рассматривать как неудавшиеся эволюционные эксперименты по обновлению. Но с другой стороны, если популяция большая и устойчивая, то она скорее выживет перед лицом неприятностей, сохранив инновации. И я думаю, что дело именно в этом, именно так все и происходило в Африке 60 тысяч лет назад. Исследования показывают, что оптимальные условия для быстрого культурного роста складываются при взаимодействии больших групп людей, склонных к обучению, и это, между прочим, характерно не только для людей, но и для человекообразных обезьян. Как показывают наблюдения, у шимпанзе и орангутанов нововведения в сборе и переработке пищи, включая и использование орудий, чаще всего случаются не тогда, когда голодно и настают худые времена, и не тогда, когда у особей много свободного времени, а если рядом сосуществуют бок о бок крупные семьи – тогда новые навыки свободно передаются от одних к другим, выбираются полезные и отсеиваются вредные. Если это правило применить к ранним людям, таким как неандертальцы и сапиенсы, то выходит, что для успеха им не обязательно было быть самыми сообразительными и сноровистыми (хотя на первых порах эти качества имели огромное значение), но нужно было уметь передавать и распространять информацию в больших группах, удерживать численность группы на относительно высоком уровне сколько-нибудь продолжительное время и на обширной территории. И если по этим параметрам современные люди превосходили неандертальцев и другие жившие тогда виды, то мы оказываемся значительно ближе к разгадке успешной экспансии современных людей в Африке и за ее пределами – на первый план выходит ускоренный прогресс в культуре, а не физическая эволюция.
В главах 5 и 6 мы обсуждали размер социальных групп современных людей – по оценкам, не слишком маленький, а также гипотезу “общения без границ”, то есть способность нашего вида взаимодействовать друг с другом не “лицом к лицу” здесь и сейчас, как это делают другие животные и делали люди архаичных видов, а вне границ пространства и времени за счет символической коммуникации. Согласно одной точке зрения, такие изменения запустили “человеческую революцию” в Европе, которая выразилась в великолепной наскальной живописи, в построении социальных контактов по всему континенту, отмеченных распространением материалов и инноваций. Но на мой взгляд, все это началось в Африке, иначе мы бы не сумели выжить, не начали миграцию, которая привела к заселению каждого уголка, пригодного для жизни, не смогли вытеснить или заместить собой все другие виды людей. Генетики Адам Пауэлл и Марк Томас вместе с археологом Стивеном Шеннаном построили на основе идей Хайнриха компьютерную имитацию человеческого населения, задав различную плотность популяций; при этом субпопуляции развивались независимо, но могли обмениваться информацией. Модель показала, что, когда плотность субпопуляций достигает определенного рубежа, знания и умения (информация) резко начинают накапливаться. Так что плотность населения играет важную роль в развитии новых идей, но вместе с тем необходимым элементом процесса обмена являются межгрупповые миграции, ведь таким образом у новых идей повышается шанс выжить и распространиться, а не угаснуть и исчезнуть. Выходит, для распространения знания не так важно, что вы знаете, сколько кого вы знаете.
Используя данные по генетике, Пауэлл с коллегами вывели, что критического рубежа численность людей в Африке достигла около 100 тысяч лет назад. В этот момент плотность африканского человечества и, соответственно, частота контактов между группами вышли на уровень, когда темпы приобретения инноваций превалируют над их потерей; после инновации уже почти не исчезали. В среднем каменном веке культурные изменения набирали скорость, что, в свою очередь, увеличивало шансы выживания и отдельных людей, и целых групп. Включился механизм обратной связи – наращивание плотности популяции вело к учащению контактов между людьми, а это приводило к накоплению инноваций и еще большему росту человечества, и т. д. На что здесь нужно обратить внимание: ни генетическая непрерывность, ни большой мозг, ни сознание сами по себе не обещают успеха человеческим популяциям – для этого совершенно необходимо поддержание знаний. Уяснив сей факт, мы можем приблизиться к пониманию, почему неандертальцы, обладая большим мозгом и очевидной сметливостью, не смогли совершить тот прорыв, который удался нашему виду.
Впрочем, неандертальцы тоже сделали мощный культурный рывок – они хоронили мертвых, мастерили колющие орудия, орудия с рукоятками, использовали краски (в основном пигменты более темные, чем в Африке). Как эти краски применялись? Их смешивали и накладывали как косметические средства на тело или лицо – об этом, как мы уже говорили, свидетельствуют исследования Жуана Зильяна с коллегами, изучавшими материалы из двух пещер на юге Испании – Куэва-де-лос-Авионес и Куэва-Антон. Также красками разных оттенков – желтых, оранжевых, красных и более темных – раскрашивали снаружи и внутри морские ракушки, на некоторых из них были дырочки (в основном естественные, но тщательно подобранные), так что можно было нанизать из них бусы. Эти раскрашенные ракушки люди могли унести от морского побережья. Но, несмотря на все поведенческие инновации, около 20 тысяч лет назад неандертальцы как вид перестали существовать.
Из-за постоянных невзгод ледникового климата плюс появления современных людей неандертальцы вряд ли когда-нибудь имели высокую плотность популяций и, вероятно, поэтому не могли сохранять свои достижения. А как мы знаем на примере тасманийцев и ранних африканцев, процесс накопления знаний может обернуться вспять, даже когда то тут, то там уже начали появляться черты современности. Есть еще одна сторона дела, помогающая увидеть, почему в большой и плотной популяции развиваются и поддерживаются инновации, – это конкуренция. В любых человеческих группах всегда должно удерживаться равновесие между кооперацией и конкуренцией за ресурсы и брачных партнеров. Ниже я расскажу, как это равновесие может поддерживаться с помощью религии.
Диаграмма, показывающая, что в силу короткой жизни и небольших социальных групп у архаичных людей был ограничен культурный перенос
Однако, как полагал еще Дарвин, и в человеческих обществах, и у животных половой отбор является мощной движущей силой развития. Эту идею подхватили и развили эволюционные психологи, в частности Хелена Кронин и Джеффри Миллер. Согласно их рассуждениям, многие черты современных людей, такие как разум, способность к творчеству, пользование словами, появились не как инструмент выживания в жестких условиях среды, а как средство ухаживания. Затем, поскольку брачные партнеры неизменно выбирались именно по этим поведенческим признакам, происходил отбор генов, наилучшим образом обеспечивающих желаемое поведение. В условиях высокой плотности человеческие популяции, живущие по соседству, обязательно включаются в жесткие конкурентные отношения. Но они имеют возможность разрешать конфликты не только военным, но и мирным путем, с помощью кооперации, торговли материалами, обмена людьми или же с помощью общих религиозных верований. С другой стороны, конкуренция за землю, ресурсы, брачных партнеров ведет к быстрым обновлениям в поведении и технологиях, причем в технологиях не только природопользования, но и вооружения. Как мы видели в главе 6, подобная гонка технологий могла подтолкнуть и культурный, и генетический процессы, направленные на становление кооперативного и даже жертвенного, альтруистического, поведения внутри конфликтующих групп.
Диаграмма, показывающая, что у современных людей в силу более долгой жизни и разветвленных социальных контактов культурный перенос расширился
Итак, мы поняли, что в среднем каменном веке увеличилась плотность африканского населения, что помогало за счет расширения межгрупповых контактов поддерживать и накапливать поведенческие и технологические инновации, но мы пока не можем сказать, почему численность начала увеличиваться. Вариантов предложено немало, и один из них связан с климатом, потому что климат может очень существенно влиять на численность популяций (ниже мы это подробно обсудим). Мы уже разобрали, что в популяциях современных людей понизилась смертность младенцев и увеличилась продолжительность жизни; вполне вероятно, что эти процессы начались еще в Африке 60 тысяч лет назад, когда усовершенствовались орудийные технологии, способы добычи пропитания и взаимная поддержка вошла в обиход. А это означает возросшую роль бабушек и дедушек: больше передавалось знаний следующим поколениям, больше помощи матерям, выращивающим потомство, и, следовательно, больше выживших детей. Кроме того, присутствие в группах бабушек и дедушек должно было вести к укреплению и расширению семейных связей во времени и пространстве, образованию сети родственников, что, в свою очередь, могло способствовать обмену партнерами, товарами, соз