В голове Гоблина пронеслись все те ситуации, когда Ынтхак находилась на грани между жизнью и смертью. Она могла погибнуть в тот день, когда ее похитили коллекторы, а потом этот автобус… Если бы Гоблин не вмешался, Ынтхак была бы мертва.
– Дальше будет хуже. Катастрофы будут случаться все чаще и станут страшнее. Ты ведь едва не убил ее. Собственными руками.
Он оттолкнул ее, когда она пыталась вытащить меч. Он сам подверг ее опасности. Гоблин в смятении молчал, но Самсин была непреклонна: иного выхода нет, она должна предотвратить худший исход.
У Гоблина тряслись руки, глаза покраснели. Он неотрывно смотрел на Самсин. Повисшие в воздухе книги разом упали на пол. Видимо, его жизнь должна быть трагедией от начала и до конца. Самсин исчезла, он остался один, и из глаз его потекли слезы.
«Ты моя жизнь. И ты моя смерть. Я люблю тебя. Я прошу дозволения у высших сил, чтобы ты не узнала мой секрет. Ни через день. Ни через сто лет».
Он молил об этом.
«Когда-нибудь, через сотню лет, в один прекрасный день, надеюсь, я смогу сказать ей, что она моя первая любовь».
Но высшие силы отвергли его. От этого ему стало совсем горько.
Тем временем Ынтхак плакала, сидя напротив Мрачного Жнеца. Она не могла поверить его словам. Не могла поверить, не хотела верить, ни за что, ни за что. Наконец Ынтхак узнала всю правду, и это выбило почву у нее из-под ног. Не подозревая ни о чем, она обещала Гоблину, что вытащит меч, предвкушала этот момент. Теперь ей хотелось провалиться сквозь землю.
– Если я вытащу этот меч, он умрет. Его не станет. Он исчезнет из этого мира навсегда.
Ее предназначение заключалось в том, чтобы быть невестой гоблина, инструментом, который прекратит его бессмертное существование. Она так радовалась своей судьбе, а его судьба вела к небытию. Это было невыносимо, только слезы немного облегчали боль. Каждое слово ножом вонзалось в сердце. Даже когда он сказал, что она не представляет для него никакой практической ценности, было не так больно. Сейчас она ненавидела всем сердцем. Ненавидела его, Ким Сина.
Поблагодарив Жнеца за то, что он все ей рассказал, она быстро попрощалась, ушла к себе и решительно достала свою большую сумку. Слезы не останавливались, застилая ей глаза. Она вытерла их тыльной стороной ладони и, крепко стиснув зубы, заставила себя успокоиться. Нужно прийти в себя, собрать вещи и уходить отсюда. Как можно дальше от Гоблина. Раньше она специально зажигала свечи, чтобы быть к нему ближе, а теперь, желая уйти от своей судьбы, которая так тесно переплеталась с судьбой Гоблина, торопливо запихивала в сумку школьную форму, одежду, книги и другие вещи, которые ей понадобятся. Даже звук застегивающейся молнии причинял боль.
– Похоже, и здесь я не буду дома. Видно, не судьба мне найти свой дом.
Глаза снова наполнились слезами, и Ынтхак задержала дыхание. Всю свою жизнь она была одна. Лишь несколько месяцев провела она в этом доме, но в конечном счете для нее ничего не изменилось. Она просто привыкнет к одиночеству снова, вот и все.
Ей хотелось так думать, но, когда она шла к Санни, собираясь уволиться, на глаза снова нахлынули слезы. Погода стояла мрачная. Небо затягивало огромными тучами, и казалось, вот-вот пойдет дождь.
Когда Ынтхак пришла к ней в этот хмурый, угрюмый вечер и ни с того ни с сего заявила, что хочет уволиться, Санни, конечно, страшно огорчилась. Она восхищалась Ынтхак, которая даже в самые тяжелые времена оставалась решительной и сильной. С девочкой то и дело что-то приключалось. Санни забеспокоилась: что произошло на этот раз, отчего она такая заплаканная? Окинув девушку взглядом и оценив ее растрепанный вид, Санни тихо прицокнула языком. Она злилась на все то, что причиняет Ынтхак столько бед.
– Что, проблемы с мужчиной? Рассталась с ним?
– Сейчас – да. Но как вы узнали?
Большая сумка с вещами, глаза, опухшие от слез, телефон звонит, но она не берет трубку… Догадаться было нетрудно. Должно быть, это тот мужчина, за которого девочка внезапно собралась замуж. Санни собрала все, какие нашлись, деньги и вручила Ынтхак, назвав это выходным пособием.
– Чтобы ты не ходила голодной.
– Спасибо. Когда все уладится, я вас навещу.
Ынтхак была ей так благодарна, что у нее снова покраснели глаза. На самом деле ей не хотелось оставаться одной. К одиночеству никак не получалось привыкнуть. Но иного выхода не было, нужно было уходить. Она ненавидела человека, который заставил ее покинуть этот уютный мир, появившийся у нее совсем недавно. А, точно, он ведь даже не человек. Она ненавидела Гоблина, печального и прекрасного, из-за которого ей пришлось все бросить.
– Нет уж. Не давай мне обещаний, просто иди. А то я ведь тебя ждать буду.
Санни отвернулась, завязывая фартук. Ожиданием она была сыта по горло.
Попрощавшись с Санни, Ынтхак пошла бродить по улицам: ей больше некуда было идти. Она торопилась покинуть дом Гоблина как можно быстрее, но теперь не знала, что делать дальше. Ночь стояла холодная, у нее мерз нос. Сумка оттягивала плечи, а с каждым шагом в голове звучал низкий голос Гоблина: «Все то время, что я провел с тобой, было прекрасно». Из тяжелой тучи полился дождь. Теперь Ынтхак еще и промокнет насквозь.
«Мне нравился каждый день, проведенный с тобой. Потому что эти дни были счастливыми. Потому что они были тяжелыми. Потому что они были обычными. Все то время, что я провел с тобой, было прекрасно, – сказал он. А потом добавил: – И знай: что бы ни случилось, в том нет твоей вины».
Так вот что это было. Прощание. Этот дурак прощался, а она смотрела на него с широкой улыбкой на лице. Они стояли посреди гречишного поля, падал снег, а она не могла оторвать от него глаз.
Капли дождя падали ей на макушку, стекали по щекам. Это плакал Гоблин. Каждый раз, когда погода портилась, Ынтхак печалилась, ведь иногда дождь шел потому, что Гоблин был расстроен. Теперь переживать за него – единственное, что ей доступно. Она больше не сможет быть рядом. Она уйдет как можно дальше от него, как можно дальше от его смерти. Не дождется он от нее такого подарка. Их судьба в том, чтобы прожить жизнь как можно дальше друг от друга.
Совсем одна Ынтхак стояла на улице под проливным дождем и плакала. А потом снова шла. Она долго шла под градом слез Гоблина. Чтобы быть как можно дальше от его смерти.
Глава 5Под предлогом
Дождь начался утром и шел не прекращаясь. Мрачный Жнец с самого утра сидел в гостиной и смотрел на падающие капли. Наверху резко распахнулась дверь, и в гостиную по лестнице спустился Гоблин.
Он только сейчас понял, что Ынтхак не возвращалась домой со вчерашнего вечера, и очень торопился. Она не просто не вернулась: не отвечала на звонки, а из комнаты пропали ее сумка, одежда и даже любимая мягкая игрушка.
– Она пропала. Не вернулась домой. Трубку не берет, – сказал он растерянно, поднимая с дивана пальто.
Мрачный Жнец не знал, что сказать. Он хотел было объяснить, что все случилось по его вине, но Гоблин исчез за дверью прежде, чем Мрачный Жнец успел открыть рот. Через дверную щель было видно, как мелькнула вспышка света.
Гоблин переходил из одной двери в другую. Первым делом он отправился к бушующему морю. Ни на берегу, ни в школе, ни в библиотеке, ни в переулках, которыми обычно ходила Ынтхак, – нигде ее не было. Ему становилось все тревожнее. Почему она внезапно ушла из дома и почему ему настолько не по себе? От беспокойства у него покалывало кончики пальцев. В голове то и дело всплывали слова Самсин.
Он расспросил местных призраков, но никто не знал, куда направилась Ынтхак. Осталось лишь одно место, где он еще не был, – закусочная, в которой она работала. Она говорила, что прячется там от мрачных жнецов, – может, и сейчас она там. Это была его последняя надежда, поэтому он отправился к Мрачному Жнецу: тот знает, где находится эта закусочная, ведь каждый день покупал там жареную курицу.
Когда Гоблин вошел в Чайный дом, Мрачный Жнец готовился к работе. «Наконец-то я смогу все рассказать», – подумал он. Он попытался объясниться сразу, но ему не удалось: Гоблин беспрестанно хлопал дверьми, появляясь и тут же исчезая. Теперь ему понадобился адрес закусочной, чтобы немедля туда отправиться, однако Мрачный Жнец остановил его:
– По правде говоря, это я во всем виноват. Я ей все рассказал.
Гоблин не сразу понял, о чем он говорит, но, когда к нему пришло осознание, потерял дар речи.
– Я рассказал, что, если вытащить меч, ты умрешь.
– Ты с ума сошел? Как ты мог! Ты же сам говорил, что ей нельзя рассказывать!
– Все так. Но теперь я на ее стороне.
– Что за чушь? Какая еще сторона?
– Я не хочу, чтобы ты умер. Не пойми неправильно, просто без тебя будет скучновато. Можешь злиться.
Ему действительно следовало бы разозлиться, но не получалось. Он стоял в оцепенении и просто смотрел на Мрачного Жнеца, лицо которого было исполнено сожаления. Очевидно, этот парень в нелепой шляпе проникся к нему дружескими чувствами. Гоблин подавил тяжелый вздох. Он беспокоился за Ынтхак. Теперь она все знает.
– Да как мне теперь злиться на тебя! Сперва желаешь мне смерти, а теперь просишь не умирать. Кто знает, чего еще от тебя ожидать! – восклицал он, уходя из Чайного дома.
Рядом с табличкой «Закрыто» на двери закусочной, куда Гоблин пришел до начала рабочего дня, была приклеена записка: «Требуется сотрудник». Он стоял чуть поодаль и смотрел на дверь. У него опускались руки: Ынтхак и работу бросила. Даже не зная, куда бежать, она исчезла так быстро, как будто всегда была готова к побегу. Сможет ли он теперь найти ее? Она решила скрыться без следа, и, если не позовет его сама, так просто ее не отыскать. Как же быть? Во рту у Гоблина пересохло.
Как тоскливо… Он повернулся, собираясь уходить. Навстречу ему шла девушка в яркой одежде. Когда она на своих высоких каблуках процокала мимо него, он увидел ее ближайшее будущее, а в нем – бледное лицо Мрачного Жнеца. Если Жнец есть в ее будущем, то это, должно быть, хозяйка закусочной. Гоблин застыл на месте. В его виде́нии Жнец и эта девушка расставались, и лицо Гоблина помрачнело.