— А вот теперь давай спокойно, и по порядку. Излагай, — вяло махнул рукой Мефодий, и, кинув зубочистку в зубы, начал её яростно грызть.
— Так, вот. Принёс эффективное зелье, которое может усилить мощь твоего артефакта, — теперь уже проблеял заклинатель. — Более чем в сто раз, точно не меньше.
— А почему не в тысячу⁈ — вновь начал вскипать Мефодий, густо покраснев. И у него лопнул второй сосуд, теперь уже во втором глазу.
— Так проверял же, — ещё тише ответил заклинатель. — Вот.
Он достал из портфеля пузырёк с фиолетовой жидкостью. Эта жидкость искрилась и однозначно привлекала внимание.
— Точно не брешешь? — Мефодий прожёг взглядом заклинателя, затем зацепился взглядом за удивительно переливающийся раствор.
— Вот те, посох Единого, — перекрестил он руки на груди и поклонился четыре раза.
— Ну, хватит. Всё, — сморщился Мефодий. Он не то чтобы ненавидел религии, просто не понимал излишние действия. Если Единый смотрит всё время на тебя, зачем ещё подавать какие-то знаки. Бред, в общем.
— Хорошо. Сей момент, — инквизитор откупорил пузырёк. По карете тут же распространился запах кедра и ванили. — Ммм, а какой аромат!
— Ага, занюхаешься, — ответил Мефодий и действительно занюхал. Но только из своей секретной табакерки, где лежал отнюдь не табак, а запрещённое в народе средство: эссенция мушиных хоботков.
Тут же он повеселел, прибавилось бодрости.
Он похрустел всеми суставами рук, хрустнул шеей, затем выбежал из кареты под проливной дождь, и начал делать зарядку.
Что-то явно переборщил он с дозой. Теперь надо выплеснуть избыточную энергию.
Через пять минут, насквозь мокрый, Мефодий прыгнул обратно в карету.
— Ффух! Ну всё, показывай, — сейчас он был уже в меру энергичным, и менее агрессивным. — Точно, ты ж уже открыл. Ну вот, всё. Вот он артефакт, о котором говорил.
Мефодий положил аккуратно на стол белый тапочек, который искрился энергией. В его артефакте сейчас заключалась мощная сила, которую он копил около месяца.
— Ну, лей! — указал взглядом на тапок Мефодий, и инквизитор, дрожащими руками поднёс открытый пузырёк к сияющему тапочку-артефакту.
— Ох, щас нас выкинет из кареты! Ох, чувствую, прям вспышку! Вспышку… Ахха, не дай бог, вылетим!..
Он опрокинул содержимое пузырька на белый тапочек, и тот зашипел. Сияние потухло, а предмет начал увеличиваться в размере.
— Во! Видел, да⁈ Ха-ха-ха! — заклинатель начал прыгать на кресле, как умалишённый, тыкая в дымящийся тапок пальцем.
А затем тапок скукожился и стал дырявым как сито, резко завоняв чем-то отвратительным!
— Сссука… — Мефодий зашипел, как змея, раздул ноздри до невероятных размеров, выпучил глаза и медленно повернулся в сторону Славика.
Бах!
Его сила удара была таковой, что заклинатель вышиб дверь и ещё метров десять пыльной обочины пропахал своим пухлым телом.
— Ой-ё, — схватился он за глаз, под которым начал быстро наливаться здоровенный фингал. — Единый спаси и оборони.
А Мефодий выскочил за ним и уже нависал горой, болтая перед ним лохмотьями, которые остались от артефакта.
— Ты что сделал, сволочь⁈ — закричал он. А затем снял свой ботинок и начал лупить Славика по макушке. — Ты что, ска, сотворил, а⁈ Убью гада!
— Ай-яяяй! — заклинатель уже вскочил на ноги и начал отбегать от Мефодия, закрываясь руками от слишком жёсткой подошвы. — Подожди. Сейчас усилится!
— Какой на хрен усилится⁈ — загрохотал Мефодий. — Это уже просто тапок! Старый, мать его, тапок, изнасилованный жизнью!
— Дык это же усилитель! Я его купил за бешеные бабки! — пробормотал заклинатель, доставая ещё четыре пузырька.
Мефодий вырвал их из рук брата, и со всей дури грохнул об мостовую.
— Ну и придурок же ты, братец, — вздохнул он, опустив плечи. — Как был никчёмным, так им и остался! Тебя просто на*бали.
И Мефодию кажется, что без некроманта тут не обошлось.
Только сел завтракать, открыл рот, чтобы положить туда вкуснейший омлет из яиц кобры, как…
— Хозяин! К вам баба! — загрохотал почтовый ящик. И я дёрнулся от неожиданности, выронив вилку с куском омлета на пол.
— Да чтоб тебя раздуло с дирижопль, амёба стерлядская! — неизвестно кому я отправил послание и ответил ящику. — Чуть подробней.
— Грудастая бабёнка, глаза зелёные, взгляд между томным и пошлым, часто облизывает сексуальные губки. Или волнуется, или хочет меня. Скорее всего, второе.
— Всё, хватит, ящик! — крикнул я. — Мы договаривались, без твоих домыслов.
Кто бы это мог быть?
Глава 21
Утро добрым не бывает. По крайней мере, у меня, когда уже несколько дней подряд ко мне приходят незваные гости.
Вот и сейчас, стоило открыть дверь, а за порогом — Анфиса. Да и платьице городское, совсем на ведьму перестала быть похожей.
— Впустишь или так и будем на пороге глазеть друг на друга? — ехидно спросила она.
— Ага, заходи, — мой взгляд разглядывал её достаточно глубокое декольте, и не одной лягушачьей или змеиной шкурки.
Стоило мне пройти в коридор, пропуская вперёд Анфису, как сидящий на плече не совсем живой Пук ожил.
— Вот это сись… — восторженно попытался прокомментировать он.
— Цыц! — перебил я его. — Впечатления после рассказывать будешь.
— Хр-хр. Ну, ладно, — разочарованно буркнул он.
Я проводил Анфису на кухню, налил чаю и начал допрашивать:
— Какими судьбами?
— Проездом, — ответила она. — Приехала по магическим лавкам пройтись и решила к тебе заскочить.
— О, приятно, приятно, — я даже слегка покраснел от смущения. В магические лавки с таким декольте не ходят, это факт.
Не успел я это подумать, как почтовый ящик вновь загудел:
— К вам ещё одна баба!
Вот же дьявол! Да я так никогда не высплюсь. Пошёл открывать дверь, а на пороге увидел Лизу.
— Сегодня выходной, — она была слегка смущённой и мяла в руках кружевной розовый платочек, — и я подумала, что ты составишь мне компанию на прогулке.
Я воровато посмотрел по сторонам. Охраны у Лизы сегодня не было. А затем взгляд упал на откровенное декольте. Да сегодня праздник какой-то!
— Опять улизнула из дома? — спросил я, стараясь смотреть ей только в глаза.
— Да, — махнула она рукой. — Надоела мне вечная опека.
— Ну-с, заходи, — пригласил я Лизу в дом.
Оказавшись в коридоре, я услышал тихий голос Пука:
— Шеф, ещё одни, и тоже классные…
— Пук, закройся говорю, стерлядь горбатая.
Лизу я отвёл на кухню. И в этом была моя роковая ошибка.
Девушки тут же столкнулись взглядами. Обе нахмурились, и в каждой начала закипать злость. Яркая и концентрированная. Я чувствовал это на расстоянии.
— Акакий, это кто такая? — сразу спросила Лиза.
— Знакомая с болот, — ответил я.
— Девочка, а тебе смотрю наглости не занимать, — ехидно произнесла ведьма и встала со стула.
Приблизилась к Лизе и впилась в неё взглядом. Между ними только удара молнии не хватало.
— Ой, что сейчас будет, — задорно прошептал мне на ухо Пук, закуривая очередную сигаретку. — Битва двух декольте! Я не пропущу такое представление.
— Я графиня, — поправила Лиза ведьму. — Так что прошу всяким простолюдинкам обращаться со мной уважительно.
— Дамы! Не ссорьтесь. Давайте чайку попьём, — предложил я успокаивающим тоном.
— Нет! — хором крикнули обе, одарив меня злыми взглядами.
— Ты зачем сюда явилась? — гневно спросила Лиза у ведьмы. — Этот некромант мой!
— Где это на нём написано, что он твой? — поставив руки в бока, выпучилась на неё Анфиса.
— Я так, наверное, скоро с тобой закурю, — ответил я Пуку, на что он протянул мне дымящуюся сигаретку. — Фу, пля, убери её от меня, это сарказм!
Из соседних комнат уже даже Петрович с Владиком подкатили, чтобы посмотреть за представлением.
— Он меня на свидания водил, — гордо ответила Лиза.
— А мы с ним пили вместе, — таким же тоном произнесла Анфиса.
— Да с тобой только пить и можно! — парировала Лиза.
Через пару минут мне всё это надоело, и я рявкнул:
— Хватит! Я никому не принадлежу, если на то пошло!
Девушки умолкли и вопросительно посмотрели на меня.
— Садитесь за стол. Обе! — приказал я.
А сам сел между ними и решил прояснить ситуацию:
— Анфи, ты мне нравишься, но встречаюсь я с Елизаветой. Она симпатична мне, несмотря на неодобрение наших отношений со стороны её родителей.
— Съела? — фыркнула Лиза и показала ведьме язык.
Вот дьявол, я словно с детьми общаюсь, а не со взрослыми дамами. Хотя, куда мне некроманту с двухсотлетним стажем до семнадцатилетней Лизы?
— А я всё равно добьюсь своего, — заявила Анфи.
Ведьма встала. Обхватила мою голову руками. А затем впилась в меня губами под ошарашенный взгляд Лизы и выскочила из дома, хлопнув дверью.
— Э, полегче! — вскрикнул почтовый ящик. — В следующий раз укушу! За грудь… Не сильно…
— Что это было⁈ — лицо Лизы исказилось яростью, а в глаза ей лучше не смотреть — смертельно-испепеляющие.
Я лишь пожал плечами:
— Чаю?
— Сначала помаду с лица сотри! — рявкнула графиня и, прошагав до стола, села за него. — Ну, где твой чай⁈
— Владик, где наш чай? — крикнул я вампиру и услышал с чердака скрип гроба.
— Отдохнуть толком не дают. И вот так всегда, — начал он кому-то объяснять. — Только ляжешь, настроишься. Представляешь? Ну ладно, пора идти, а то хозяин серчает, а я в могилку не хочу. Пошла она на хрен могилка та, вот что я скажу!
Когда вампир спустился вниз, мы с Лизой вопросительно смотрели на него. У графини даже ярость из глаз испарилась. Почти.
— Ты с кем там трындел, кровопийца? — я был в замешательстве.
Неужели Владик поймал бэдтрип с дегустации крови того заклинателя? Я ж помню, что вроде говорил, будто химией какой-то отдаёт кровушка его.
— Что? — Владик оглянулся, но сзади никого не было, кроме клацающих под раковиной челюстей.