– Не знаю, где нахожусь? – оторопел Микола.
– Вот именно, где?
– На улице.
– На улице! Ха! Ха! Вот именно, на улице с односторонним движением! А вы знаете особенности улицы с односторонним движением?
– Гм, – пожал плечами Микола.
– И вы говорите, вас не за что штрафовать! Да вы кандидат на пересдачу правил дорожного движения. Но это еще не все!
Инспектор критически посмотрел на старенький «запорожец» Миколы, как бы мысленно сравнивая его со стоящим рядом своим новеньким БМВ.
– Почему колеса не круглые? – вдруг спросил он.
– От плохих дорог, товарищ инспектор!
Лейтенант провел пальцем по капоту машины.
– А почему машина грязная?
– Это антикоррозийный слой, товарищ лейтенант.
– Антикоррозийный слой! – вспылил инспектор. – И это вы мне говорите! Будете оштрафованы еще на двадцать гривен.
Инспектор еще раз внимательно посмотрел на «запорожец».
– Да он у вас горбатый! – воскликнул он.
Он подошел к выхлопной трубе «запорожца» и попросил Миколу завести мотор и немного погазовать. Микола завел машину и газанул что есть мочи, от этого из выхлопной трубы вылетело огромное облако сажи и дыма. Инспектор в ужасе отпрянул от машины, но было уже поздно: в один миг его белая накрахмаленная рубашка стала грязной. Весь черный от сажи и злости, он подошел ближе к Миколе.
– И вы еще говорите, что вас не за что штрафовать! Да ваш драндулет просто загрязняет атмосферу… Сейчас мы поедем на пост ДАИ и измерим СО. Вы у меня узнаете, для чего инспектор ДАИ на дороге палкой машет.
Оставив своего напарника в БМВ, инспектор сел в машину Миколы. Микола стал заводить машину.
– Кстати, – не унимался инспектор. – Вернемся к заданному вам ранее вопросу. Так в чем же заключаются особенности одностороннего движения?
– Одностороннее движение – это когда можно вдарить сзади, – ответил Микола. При этом он тронулся с места и то ли с испуга, то ли по рассеянности врезался сзади в БМВ инспектора.
Какое-то мгновение инспектор как завороженный смотрел на Миколу, затем опомнился и выскочил из машины. К счастью для инспектора, БМВ не получила никаких повреждений.
– Ах так! – подскочил инспектор к Миколе. – Вы нарочно ударили мой новенький автомобиль. А вы знаете, как это называется? Покушение на имущество офицера ДАИ! Вы – зло, которое надо искоренять! Я лично добьюсь, чтобы вас лишили прав пожизненно!
Инспектор опять сел в машину Миколы и приказал ему ехать на пост ДАИ.
Микола опять тронулся с места, на этот раз более удачно, и, объехав БМВ, выехал на дорогу. Проехав несколько километров, он выехал на трассу с двусторонним движением.
– Ну а чем двустороннее движение отличается от одностороннего? – спрашивает опять инспектор.
– Га! Га! – засмеялся Микола, приняв вопрос лейтенанта за шутку. – Ясное дело, чем!
– Ну? И чем же? – допытывается лейтенант.
– А тем, что при двустороннем можно вдарить спэрэди! Га! Га!
– Что! – испуганно закричал побелевший от страха инспектор, увидев приближающийся к ним огромный КамАЗ. – Остановите машину! Остановите!
Не успел Микола до конца притормозить своего железного коня, как инспектор как пуля выскочил из него на ходу и стал кричать ему что-то вдогонку и махать руками.
– Опять инспектор палкой машет, – удивился Микола, удаляясь от него. – Видимо, чего-то хочет. Такой нервный попался, что даже «до свидания» не сказал. А все оттого, что сутра не ел…
Микола вытащил из сумки свой завтрак и с удовольствием скушал кусочек сала.
«Если бы я был министром, – подумал он, я бы издал указ, повелевающий насильно кормить всех инспекторов перед службой. Может быть, они тогда бы подобрели и не махали бы так палкой. Потому как если инспектора накормить, то он в лес не смотрит!»
Рыло в пуху, или плюрализм
Решил как-то Микола баллотироваться в районные депутаты. Другими словами, ударила ему, бедолаге, политика в голову. Да так сильно ударила, что решил он создать у себя в Горопашне партию любителей свеклы. Поэтому для начала он привлек для политической работы своего кума Степана, двух скотников из соседней свинофермы и несколько знакомых телятниц. Первое время собирались тайно около колхозной скирды, но в дальнейшем прятаться надоело, и решил Микола легализоваться и выступить на колхозном собрании со своей предвыборной программой.
Начал он свое выступление с нещадной критики местного начальства, то есть начал резать правду-матку.
– Это что же, – говорит, – дорогие односельчане, такое делается… и куда, как говорится, мы идем… Зарплата низкая, удой молока упал, куры плохо несутся, поля посохли… Но это не все, дорогие колхозники… Как это ни грустно вам сообщать, но в последнее время в нашем селе участились случаи, можно сказать, бессовестного воровства колхозной свеклы некоторыми несознательными элементами… которые без зазрения совести гонят не первоклассный первач, а какую-то бурду, которую и пить-то невозможно… А все почему? Потому что они – эти несознательные элементы – политически неграмотные, газет и журналов не читают, в нашу партию любителей свеклы не вступают…
– Когда же им вступать, – крикнул кто-то из зала, – если они целый день сивуху гонят…
– Вот, вот, – подтвердил Микола. – Травят нашего брата… Но я, – говорит, – как лидер нашей колхозной партии, хочу заявить всем любителям колхозного добра: не выйдет! Руки прочь от колхозной свеклы! Пора уже отличать свое от колхозного…
Микола на секунду замолчал и, довольный своей речью, выпил стакан воды.
– А ты, Петр Акимович, что молчишь? – обратился он к сидящему в первом ряду колхознику. – Разве ты самогонку не гнал?
– Я?.. А что? Когда? – испуганно пробормотал Петр Акимович. – Ты что такое болтаешь?..
– Да… – продолжал Микола, – мы так далеко не уедем. Пора уже, дорогие колхозники, как говорится, посмотреть правде в глаза… Я, знаете, не посмотрю на лица… Вот взять, к примеру, бабку Ульяну… Каждый знает, почем у нее стакан бормотухи… Потому как у нас сейчас, знаете, плюрализм…
– А ты не плюйся! – крикнула в ответ бабка Ульяна. – Я тебе не свинтухайло какая-нибудь! Если я когда и гнала, то из собственных яблочек… мне фелшер прописал от желудка…
– Фельдшер… от желудка… Нет, так дело не пойдет. Ты пойми своей головешкой, Ульяна, дело не в том, воруешь ты свеклу или нет или только собираешься воровать, а в том, чтобы ты, головешка бестолковая, научилась говорить правду колхозному собранию…
– Верно! – поддержал Миколу кум Степан. – Микола дело говорит. Я тоже за этот самый плюрализм… Пора уже всем во всем признаться, чтобы потом, как говорится, начать новую жизнь… Вот взять, к примеру, меня. Я ничего не скрываю… Я как гнал самогонку раньше, гоню сейчас и буду гнать дальше. Да вот и Микола меня поддержит. Мы вчерась с ним за ночь три мешка колхозной свеклы сперли… И ничего… не отказываемся… Правда, Микола?
От этих слов Микола покраснел как рак… как говорится, на воре и шапка горит. А среди присутствующих колхозников наступила, что называется, зловещая тишина, как перед надвигающейся бурей.
– Это как же понимать! – крикнул кто-то из зала. – Других критикуешь, а сам туда же…
Микола понял, что попался, поэтому не стал отпираться.
– Извините, – говорит, – дорогие колхозники… черт меня попутал… Снимаю свою кандидатуру с предвыборной гонки, потому как считаю, что не дорос еще политически до депутата…
На этом и закончилась политическая карьера Миколы, потому как нечего других воспитывать и учить хорошим манерам, когда у самого рыло в пуху.
Подействовало
Купил как-то Микола на базаре новые яловые сапоги и часы «Полет» со светящимся циферблатом. И показались эти часы Миколе самым настоящим чудом техники. Поэтому стал он носиться с ними как с писаной торбой: то послушает, как они тикают, то потрет шерстью никелированный корпус, чтобы лучше блестели. И так стало распирать Миколу от переизбытка чувств, что захотелось ему поделиться этой радостью со своими односельчанами-колхозниками.
Недолго думая, накинул он на себя тулуп и пошел в сельский клуб на людей посмотреть и себя показать. Заходит он в клуб, а там уже вовсю гопака пляшут. Стал Микола у двери, сапог новый вперед выставил, чтобы все видели, и все время на часы посматривает. Дескать, смотрите, какие у меня часы – настоящее чудо техники. Но никто почему-то не обратил на него никакого внимания. Микола постоял так несколько минут и перешел в центр зала, прислонился к стенке и опять выставил новый сапог и на часы посматривает. Но все только ногами кренделя разные выделывают, а в его сторону даже не смотрят.
Обидно стало Миколе за такое пренебрежение к своей персоне. Ведь он на эти часы полгода деньги собирал. Даже поганый Степка Морозюк – вечно пьяный и нечесаный – и тот на него не обращает внимания. А в это время как раз этот самый Морозюк проходил мимо него и ненароком посмотрел в его сторону. Микола понял, что это его шанс. Он подошел к нему поближе и громко гаркнул на весь клуб:
– Ты чего здесь ходишь пьяный! Шатаешься! Людям отдыхать не даешь.
Морозюк отшатнулся и испуганно посмотрел на Миколу.
– Чего бельмы свои вылупил? – еще громче крикнул Микола, чтобы все слышали. – Как дам тебе подзад новым сапогом…
При этом Микола демонстративно посмотрел на свои часы, чтобы все видели, и еще более громко крикнул:
– Так через пять минут протрезвеешь!
Танцующие остановились на окрик Миколы и удивленно посмотрели на его часы.
– Подействовало! – обрадовался Микола. – Все-таки не зря я собирал деньги.
Он гордо поднял голову, важно прошел в центр зала и принялся вместе со всеми плясать гопака.
Замученный клизмами
Объелся как-то Микола галушками и от этого у него в организме такая симфония началась, что его живот раздулся, как барабан. Одним словом, остановился процесс пищеварения окончательно и бесповоротно. И Микола почувствовал, что в его животе назревает настоящая катастрофа… но вот разрешится она никак не может. И заметался Микола, как говорится, в пищеварительном позыве… Помучался он так несколько часов, а к вечеру кое-как помылся, побрился, собрал харчей на три дня и поехал вместе с Нюркой в районную больницу искать помощи.