– Ну, смотрю, – вынужденно признался командир спецназа.
– Все сюжеты Паша снимал пьяным. Да на Руси все гении всегда пили. У нас никто никогда трезвым не творил.
Командир спецназа не нашелся, что сказать. Пашка записал высказывание милицейского начальства про свою гениальность. Я лично эту запись подсуну владельцу нашего холдинга. Ему будет полезно увидеть, как нас с Пашкой ценят в органах.
– Кстати, а мужа-то с бухгалтершей привезли? – уточнила я.
– Кастрировать? – захохотал Андрюша, потом стал серьезным. – Нет пока. Но ребята поехали за мужиком. Хотя бы для того, чтобы…
– Андрей! – растягивая гласные, оборвало приятеля милицейское начальство. Я видела, что его уже здорово развезло. – Не надо при такой милой девушке, как Юля, говорить такие вещи!
– Я имел в виду: объяснить, как нужно цивилизованно уходить от жены, – тут же нашелся Андрюша, от которого жена в свое время уехала на «Мерседесе». Вместо того чтобы бить морду владельцу «Мерседеса», Андрюша тихо ушел в запой. Выводили всем миром. Друзья из разных служб и инстанций предлагали применить поучительные санкции к владельцу «Мерседеса». Андрюша гордо отказался.
– Когда привезут, я сам объясню, – заявил милицейский начальник.
«Хорошо бы, чтобы только к моему выходу из бани, – подумала я. – Чтобы послушать и записать». Одна моя коллега в холдинге дает советы дамам по поводу того, как удержать мужа в семье и как увести чужого. Вероятно, нужно запустить программу на телеканале и колонку в «Невских новостях» и для мужей. Начнем, пожалуй, с советов милицейского начальства. Я подам идею владельцу холдинга и нашему главному редактору.
Тут подъехали санитары – милиция успела вызвать психиатрическую «Скорую». Но у той в пятницу вечером явно много работы, поэтому санитары припозднились.
Из машины вылез огромный дядька с широкой улыбкой на круглом, как блин, лице. За ним следовал второй, такой же по размерам, но молчаливый и неулыбчивый. Похоже, второму страшно хотелось выпить.
– Ну и где наши психи? – радостно спросил весельчак, потом его взор остановился на мне. – Юлия Смирнова, если не ошибаюсь? Давно мечтаю с вами познакомиться. Автограф дадите? У меня, правда, с собой только бланки справок.
– Нет уж, на справке я подписываться не буду. Ни на какой, – заявила я. – А вот визитку с телефонами нашего холдинга обязательно дам. Знаете ли, надоело все трупы снимать, хочется и каких-нибудь забавных психов. Надо посмотреть, как народ на психов отреагирует. Правда, наша главная считает, что труп оживляет кадр…
– Юленька, да вы явно телевизор не смотрите, хотя на телевидении работаете! – закричал зычным голосом дядька из психиатрической «Скорой». – Да половина рож в телевизоре – наши клиенты!
– Вы тут долго цирк устраивать будете? – рявкнул командир спецназа и сжал кулаки.
– Вот – наш клиент, – спокойным тоном заявил весельчак. Его коллега кивнул с самым серьезным видом. Василий Петрович прищурился и стал внимательно оглядывать командира спецназа.
Весельчак-психиатр тем временем очень доходчиво объяснил, что у мужика налицо признаки невроза, – и все их перечислил. Командир спецназа (единственный из спецназа без черной шапочки) багровел на глазах. Сотрудники Управления, где работает Андрюша, прокуратуры и еще какие-то неизвестные мне представители органов стали тихо похихикивать. Я поняла, что спецназ, считающий себя элитой, недолюбливают.
– Вот дают таким оружие, а потом они мирных граждан в супермаркетах расстреливают, – громко сказал кто-то из граждан, которых набралась уже целая толпа.
– И никакой экспертизы на вменяемость не проводится, – вставил Василий.
– Мы проходим ежегодную диспансеризацию и, между прочим, психолога! – рявкнул командир спецназа.
– Да это только формальная проверка, – заметил Василий Петрович.
– А вы врач?
– Я же, кажется, представлялся, – обиженно сказал Василий.
– Между прочим, патологоанатом должен быть очень разносторонним специалистом. Там такой багаж знаний нужен – терапевту и не снилось. И, конечно, опыт, – родило милицейское начальство, которое прекрасно знало, как важны результаты работы Петровича и его коллег. Ведь часто только они определяют истинную причину смерти.
Все ребята из Управления горой встали за Василия. Пашка все снимал.
– Все правильно, – вставил весельчак, прибывший с психиатрической «Скорой». – Я насчет проверок. Нет сейчас никакой должной экспертизы – и поступающих на работу, и действующих сотрудников. Одна формальность, да и не только в органах. У меня свояк – летчик, из Москвы в загранку летает. Так там вообще все только бабки решают. Хочешь в загранку летать – плати бабки, и при любом состоянии здоровья тебе сделают диспансеризацию. А будь у тебя идеальное здоровье, а бабок не заплатил – тебя отстранят от полетов. А потом удивляемся, почему самолеты падают. Кстати, тут-то что за психованная баба? Я так понял, что баба.
Мужчине объяснили.
– И туда собирается идти одна Смирнова! – рявкнул командир спецназа. – Хоть вы ей скажите, что это опасно.
– Если туда вы полезете, то точно будут жертвы, а если Юля, то, возможно, все тихо-мирно закончится, – заметил хмурый дядька из психиатрической «Скорой». – Это как раз правильное решение. Если взглянуть на Юлю, то кажется, что она не представляет угрозы.
Опер Андрюша дико заржал, за ним последовали сотрудники Управления, с которыми мы давно знакомы лично. Я стояла с невинным видом. Пашка все снимал.
– Ну, я имел в виду, что она маленькая и худенькая, и от нее не ждешь пакости, – сказал мужчина.
– Если баба с ружьем не смотрела ни одну «Криминальную хронику», – сказало милицейское начальство, извлекло из внутреннего кармана пиджака плоскую фляжку, хлебнуло, взглянуло на меня и заявило: – За ваше здоровье, Юленька. Это я комплимент сказал, – добавило начальство на тот случай, если я не поняла.
Я поблагодарила милицейское начальство и повернулась к представителям психиатрической «Скорой».
– Что бы вы мне посоветовали?
Оба тут же стали серьезными и сказали очень толковые вещи. Я попросила у мужчин телефоны, не исключая, что мне в дальнейшем потребуются их консультации.
– Будем народу психов показывать с комментариями? – заржал весельчак, хлопая себя по бокам. – Юля, я обязательно позвоню, когда нам какой-нибудь классный экземпляр попадется!
– А вы уверены, что имеете право это делать? – ехидно спросил командир спецназа.
– Я проконсультируюсь с нашими юристами, – сказала я представителям психиатрической «Скорой». – У нас юристы собаку съели на исках к холдингу, в основном, правда, от звезд эстрады и политиков, которых засняли не там и не в том виде – по мнению этих господ. Наши юристы точно что-нибудь придумают. Вообще-то мне на самом деле пора туда, – я кивнула на дверь бани.
– Юль, на тебя бы микрофон какой-то повесить, чтобы мы тут все слышали… – молвил Андрюша.
Такой техники у нас с собой не было, ехать за ней было некогда, поэтому милицейское начальство набрало номер моего мобильного, который я опустила в карман после соединения. Таким образом, начальство, а возможно и кто-то еще, сможет слышать, что я буду говорить. В крайнем случае оперативно отреагируют.
Также я положила в карман включенный диктофон, на шею повесила второй мобильный – у меня теперь их два в связи с производственной необходимостью. По второму буду звонить с передачей требований дамы с ружьем. И мне на него смогут звонить наши – если что. Хотя «если что», по-моему, было внутри здания… Сумку я оставила в машине.
Милицейское начальство перекрестило нас с Пашкой, чуть не упало, потеряв равновесие, но было поддержано патологоанатомом Василием, к которому как раз подъехали собутыльники с «пьяного» угла.
– Это все наши, – сказал Василий командиру спецназа, который хотел попросить пьяную компанию удалиться. Не знаю, что имел в виду Петрович, потому что никто из этих мужиков в морге не работает, и не знаю, что подумал командир спецназа.
– Мы привезли пиво, – сообщили прибывшие. – Много пива.
Сообщение явно заинтересовало собравшихся.
– За моей машиной смотрите! – сказала я. – Я на ней только второй месяц езжу!
– Юля, кто будет воровать твою машину? – удивленно посмотрело на меня милицейское начальство. – У угонщиков же есть своя база данных, и в нее включены автомобили, которые воровать нельзя. Ты свою можешь спокойно оставлять где хочешь. Конечно, если только какие-то отморозки…
– В любом случае вашу машину, Юленька, быстро найдут, – вставил весельчак. – И искать будут и органы, и не органы. Я правильно понимаю? – И мужик мне весело подмигнул. – Пивком меня кто-нибудь угостит?
– Послушайте… – опять открыл рот нервный командир спецназа.
Но мне было уже не до него и не до пререканий. Хотя я радовалась, что все мои знакомые ребята из органов понимают юмор. Правда, он у них весьма специфический. Но ведь с их собачьей работой без юмора никак. Или может возникнуть желание идти всех убивать.
Я понимала, что на самом деле рискую. Брошенная женщина – это граната с выдернутой чекой, это разъяренная тигрица, извергающаяся из вулкана лава. А может быть, и хладнокровно просчитывающая каждый шаг мстительница, у которой вдруг начинает невероятно изощренно работать мозг. К тому же я знала, что психи очень изобретательны. Конечно, не те, которые уже пускают слюни, не «овощи», а те, у кого частично съехала «крыша»… И я вообще не представляла, с кем меня ждет встреча – с сумасшедшей или трезвомыслящей особой, точно знающей, чего она хочет.
Я не знала, выйду ли я из этой бани, а если выйду, то в каком состоянии. Я понимала, что идти туда опасно. Я точно знала, что неизвестная женщина в бане очень опасна. Опаснее чеченских террористов, потому что ее действия совершенно непредсказуемы. Но хотелось сделать классный сюжет. Это часть моей работы, более того, для моей работы нужно поддерживать хорошие отношения с сотрудниками органов. Подобный заход в баню мне зачтется. И ведь ребята вызвали меня на эксклюзив!