ела были настежь открыты для вентиляции двери. Знали они заранее или не знали об открытых дверях – это еще предстояло, если удастся, выяснить. Следствие началось, но продвигалось с трудом, потому что бандиты оставили слишком мало следов, по которым можно было бы на них быстро выйти. Оставалось по крупицам собирать данные и при этом ждать, что где-то всплывет оружие. Если похищают оружие, то, как правило, не для того, чтобы им любоваться.
Могли чем-то помочь показания мужа убитой женщины. Они жили в том же дворе, где располагался отдел вневедомственной охраны, только в соседнем доме. Примерно за пару часов до совершения нападения женщина забегала домой, чтобы отругать мужа. Он любил допоздна засиживаться у телевизора, а утром с трудом вставал на работу. И она в начале ночи прибегала домой, жаловалась мужу, что ее смена опять пьяная. Сама она спиртное не употребляла.
Муж вспомнил, что жена дважды или трижды говорила, что какая-то странная машина подолгу стоит у дверей отдела. Чем ей машина не нравилась, он не понимал. Жена вообще была человеком подозрительным, за что муж ее звал милиционершей, хотя она в милиции не служила, а работала по найму. Какая машина, российская или иномарка, жена тоже не сказала. Да она и не отличила бы одну от другой, поскольку в машинах не разбиралась. Но, если женщина видела, могли видеть и другие. Может быть, даже милиционеры других смен. Это могло стать следом, по которому нужно было идти.
Оружие все же всплыло, и отстреляло оно очень громко, что называется, с резонансом. Буквально через три дня после нападения на отдел вневедомственной охраны в пригороде Челубеевска в частном доме собрались отпраздновать день рождения своего товарища девять выходцев из Азербайджана, торгующих на местном рынке произведенными в Китае «турецкими» вещами. Во дворе жарили шашлык, в холодильнике стояла водка. Но шашлык сгорел, а водка осталась нераспечатанной. Все девять азербайджанцев были расстреляны сразу из четырех автоматов. Автоматчики появились одновременно словно бы из ниоткуда. Просто возникли с четырех углов двора и стали расстреливать стоящих кучкой азербайджанцев. Все это видел сосед из окна мансарды своего дома. Все четыре автоматчика были в камуфляже. И исчезли так же неожиданно, как и появились, и сосед даже не понял, куда они пропали.
Правда, сосед был мертвецки пьян, когда рассказывал о случившемся сотрудникам милиции, которых он же и вызвал. Сам он уверял, что выпил уже после происшествия всего сто граммов водки и его от жары развезло. Хотел нервы успокоить. Верить или не верить пьяному, это уже другой вопрос. А главное было в том, что преступление совершили с помощью оружия, похищенного в отделе вневедомственной охраны. Все автоматные стволы были «отстреляны» в тире и после баллистической экспертизы зарегистрированы в картотеке областного управления МВД. Таким образом, предположить, что использовались другие автоматы, было уже невозможно. Однако этот расстрел мало добавил в дело поимки преступников…
3
Едва старший лейтенант Ратилов, командир взвода спецназа ГРУ, вернулся со своим взводом с планового марш-броска, его вызвали к начальнику штаба батальона. Даже дыхание перевести не дали. Марш-бросок был длительным, тридцатикилометровым, и чрезвычайно утомительным из-за жаркой погоды. Ратилов лишь успел умыть под краном лицо и тут же отправился в штаб, до которого было рукой подать.
Начальник штаба майор Колыхалов куда-то убежал, и старшему лейтенанту пришлось прождать у двери его кабинета почти десять минут. Наконец на лестнице послышались тяжелые и быстрые шаги майора. Колыхалов при подъеме на третий этаж тяжело дышал. Так дышать он начал вследствие ранения, после которого ему делали операцию на легких. Говорили, что операция была тяжелая, пуля вызвала внутреннее кровоизлияние, и пришлось удалить часть легкого; тем не менее каждое утро майор начинал с длительной пробежки, чтобы привести в норму дыхание.
– Здравия желаю, товарищ майор.
– Станислав… Заходи, дело есть. – Колыхалов так быстро открыл дверь своего кабинета, что показалось, будто он у двери и не останавливался. – Присаживайся…
Начальник штаба так же быстро, как дверь, открыл сейф и убрал туда документы, которые принес с собой. И только после этого шумно перевел дыхание и сел в свое кресло. Пару секунд смотрел словно бы сквозь старшего лейтенанта, собираясь с мыслями.
– Ты у нас родом, кажется, из Челубеевска?
– Так точно, оттуда.
– Давно дома не бывал?
– У меня там, товарищ майор, дома уже нет. Я после окончания школы в другой город переехал. Отца по службе перевели.
– Тобой вот очень интересуется Сергей Александрович Маковеев. Знаешь такого?
– Сережа? Как не знать, товарищ детства. Из одной компании. Давненько не встречались.
– Сергей Александрович сейчас капитан областного управления ФСБ в Челубеевске.
– Рад за него. И в звании меня обошел. И за это тоже рад.
– Ну, мы не ФСБ, у нас звания сам знаешь как дают, если у самого командующего должность полковничья… – Майор не сумел сдержать вздоха сожаления. – Но очередное звание и новая должность тебе светят уже вскоре. Был запрос из управления кадров, переведут тебя «на роту» в другую бригаду. В какую, пока не скажу, чтобы не настраивать, потому что это не точно.
– Я в курсе, товарищ майор. Мне комбат говорил. А что Маковееву нужно? Мы его, кстати, в школе звали Макиавелли. Хитрый очень. И службу по себе, наверное, нашел. Думаю, с ним осторожнее надо.
– Он тебе сам все объяснит.
– Он звонил?
– Нет, шифротелеграмма пришла. Он сегодня к вечеру прилетит. Если есть желание, можешь встретить его в аэропорту. Я прикажу выделить машину.
– Я могу на своей. Привычнее… И у себя его устрою. У меня жена в больнице лежит.
– Что с ней?
– С ней все в порядке. Дочка приболела. Она с дочкой.
– Наверное, не вовремя… Ну да ладно. Я не буду торопить события. Короче говоря, твой друг Макиавелли просит временно откомандировать тебя в распоряжение их управления. На время конкретной операции. Мы с командиром возражать не будем, если ты сам проявишь желание. И настаивать мы ни на чем не будем. Если сможешь помочь – помоги.
– А суть в чем, товарищ майор? Почему именно офицера спецназа ГРУ? У них что, своих спецназовцев не хватает?
– Капитан Маковеев все тебе сам объяснит. Признаться, я не очень понял из «шифровки». Но меня в курсе дела тоже держи. Когда самолет прилетает, ты знаешь…
– Позвоню в аэропорт. Это не сложно.
– Вот и хорошо. По этому вопросу у меня все. Переходим к следующему. О предстоящем переводе тебе известно. Если согласишься на командировку, «на взвод» возвращаться скорее всего не будешь. Значит, готовься к передаче взвода.
– Кому, товарищ майор, передавать?
– Завтра утром поездом прибывает лейтенант Симонов. После училища парень. Без опыта. Поэтому будь с ним аккуратен и введи в курс дел. Характеристики у лейтенанта хорошие, но ты сам знаешь, как характеристики пишутся. Присмотрись, что за человек.
– Понял, товарищ майор.
– Как только прибудет, я сразу к тебе пошлю. Ты его в общежитие сам отведешь. Пока ты здесь, будешь его наставником. И не сильно угнетай.
– Понял. Чуть-чуть он опоздал.
– В смысле?
– Сегодня бы его. Мы сегодня на тридцать километров гоняли. Марш-бросок всегда показывает, что за человек. Было бы первое испытание.
– Приедет, сгоняй с ним на двадцать. Если время позволит. А то твой Макиавелли, чувствую, пожелает сразу тебя захапать.
– Посмотрим…
Перед тем как встретить товарища детства, Ратилов съездил навестил жену с дочерью, а затем отправился в аэропорт. Ближе к вечеру жара была уже не такой изнуряющей, да и на открытых пространствах аэропорта свободно гулял ветерок, и жизнь уже не казалась такой утомительной.
Ждать самолета долго не пришлось. Когда Ратилов входил в здание терминала, как раз объявили, что совершил посадку самолет из Челубеевска. И можно было смело идти к пассажирскому выходу, находящемуся в отдельном здании справа…
В холодильнике стояла бутылка водки. Но пить ее в такую погоду не хотелось даже холодную, так что Сергей Александрович решился только на чай.
– Я уже завтра должен в Москву лететь, поэтому давай лучше делами займемся, – предложил Макиавелли. – Времени у нас мало. А разговор может получиться долгим. Если получится…
– Давай займемся делами. Я готов тебя выслушать, – сдержанно ответил Ратилов, сам еще не решивший, стоит ему связываться с ФСБ или нет. – Начальник штаба из твоей телеграммы ничего не понял и потому меня путать не стал. Выкладывай сам.
– Выкладывать в принципе не много. Но обсудить кое-что придется, если ты, конечно, согласишься. Детали, подробности, линию поведения, возможности… Много всего и всякого.
– Я слушаю.
– Начну с начала. Несколько месяцев назад в Челубеевске объявилась некая странная организация под названием ЗАО «Вальгалла. Экстремальная школа для настоящих мужчин». Клуб не клуб, спортивная секция не спортивная секция. Якобы школа выживания, школа испытания характера и физических возможностей, школа испытания себя в экстремальных условиях. Школа провела два набора, сейчас готовится к третьему. Каждый, кто туда попадает, сначала проходит курс обучения выживанию в экстремальных обстоятельствах, очень мощный и жесткий психологический тренинг и не менее жесткую физическую тренировку – и в завершение, в качестве второго курса, по желанию, естественно, проходит испытания, как они это называют, в полевых условиях. Своего рода «гонка на выживание», в результате которой единственный из всех оставшийся получает приз в миллион рублей при условии трудоустройства по адресу, указанному школой. Еще пять человек, последние из тех, кто остается в «гонке», тоже трудоустраиваются. Куда, неизвестно. Кто и какую работу предоставляет, тоже неизвестно.