Во-вторых, системы иерархичны: каждая точка системы тоже может рассматриваться как система. Правда, такая система может иметь и нулевую размерность, однако это зависит уже от уровня аналитического рассмотрения.
И в третьих, законы даже очень сложных систем по существу изоморфны, они одинаковы для систем всех видов, типов и классов: химических, физических, биологических, социальных, Сколь бы ни была выражена специфика конкретной системы, онтология ее все равно вырастает из универсальных закономерностей.
Последнее утверждение имеет особенное значение. Оно позволяет, хотя бы отчасти, преодолеть давний разрыв между естественными науками и гуманитарными. Возможно, даже между «точным» (научным) знанием и знанием метафизическим, поскольку любое метафизическое построение тоже является своего рода системой.
Это имеет прямое отношение к социогенезу. Если рассматривать глобальную человеческую цивилизацию именно как систему, подчиняющуюся всем системным законам, а локальные цивилизации, исторические или современные, как условно выделенные подсистемы этой системы, то становится понятной общность, «заданность»5 основных цивилизационных форматов: первоначально она вырастает из системной общности мира, а далее, по мере развития коммуникаций, включается взаимный механизм конвергенции: цивилизации начинают сближаться, воздействуя друг на друга.
Иными словами, локальные цивилизации находятся как бы в поле глобальной (общечеловеческой) цивилизации, которое неизбежно поляризует их собственные параметры. Модельность западной цивилизации, внедрение ее паттернов по всему миру, наблюдаемое сейчас, есть просто следствие более высокого положения Запада в иерархии глобальной цивилизации. Гармонизирующая трансляция идет сверху вниз.
Далее, в развитии сложных систем, независимо от их принадлежности к системам физическим, биологическим или социальным, можно выделить два фундаментальных процесса, взаимодействующих друг с другом и определяющих судьбу каждой системы: дифференциация, то есть непрерывное возрастание внутреннего многообразия, и интеграция, то есть такое же непрерывное сведение этого многообразия в некую целостность. Причем решающее значение имеет баланс. Если преобладает интеграция, система находится в устойчивом состоянии, пусть даже, согласно воззрением синергетики, это состояние устойчивого неравновесия. Если же начинают преобладать процессы дифференциации, то с определенного момента система может утратить свою целостность.
Тогда перед ней открываются три онтологические возможности:
Система гибнет, перестает существовать вообще.
Система разделяется на несколько «дочерних» систем, которые продолжают развитие по тем же законам.
Система трансформируется в некую новую целостность, то есть переходит на более высокий структурный уровень.
Более подробно мы будет говорить об этом несколько позже, а пока заметим, что вторая и третья возможности совместимы. Трансформацию тоже можно рассматривать как образование «дочерней» системы, как такое ее разделение, при котором все версии, кроме единственной, оказываются «пустыми».
Во всяком случае, ясно, что в развитии любой сложной системы, понимаемом, напомним, как процесс векторный, разворачивающийся во времени, можно обозначить периоды целостности, когда система сохраняет свою структурную индивидуальность, и периоды трансформации, когда эта индивидуальность преобразуется. Периоды целостности могут сопровождаться количественным ростом системы, ее масштабированием, экспансией в окружающую среду, однако структурный образ системы, ее функциональный гештальт, остается одним и тем же. Периоды трансформации, напротив, сопровождаются перестройкой всех внутренних структурно-функциональных координат системы, разборкой старых структур и возникновением новых. В классической диалектике это называется переходом количества в качество.
Данный тезис хорошо иллюстрируют известные нам формы развития.
Скажем, унигенез, развитие материальной Вселенной осуществляется одновременно в двух направлениях. Во-первых, экспансия (горизонтальная составляющая): простое распространение уже существующих материальных структур во всем доступном пространстве. Вселенная в этом случае разворачивается как рулон обоев, где сколь угодно сложный рисунок в виде галактик, звезд, планетных систем, тем менее, механически повторяется. И, во-вторых, собственно развитие, (вертикальная составляющая), представляющее собой усложняющуюся и, видимо, необратимую эволюцию материальных форм: Большой взрыв — виртуальное состояние вселенских координат — антропная конфигурация их (та, которая существует сейчас) — образование межзвездного газа — образование из него звезд и галактик — образование планетных систем, спутников, астероидов.
Аналогичная картина наблюдается и в биогенезе. Всякий существующий вид, от амеб до высших приматов, стремится заполнить собой практически все пригодное для него экологическое пространство, и его экспансия, обусловленная, видимо, теми же внутренними причинами, что и экспансия неживой материи, ограничена лишь давлением экологически смежных видов. С другой стороны, вертикальная составляющая биогенеза, то есть то, что мы называем эволюцией растительного и животного мира, также образует ясные структурные фазы (рыбы — амфибии — пресмыкающиеся — птицы — млекопитающие), каждая из которых тоже представляет собой качественно иное по отношению к предыдущему структурное состояние.
Можно полагать, что сходным образом дело обстоит и в социогенезе, то есть в развитии структурно-функциональных форм глобальной человеческой цивилизации. Социомеханика — комплекс представлений об эволюции социальных систем — позволяет рассматривать историю человечества именно как последовательную смену различных цивилизационных фаз6.
Согласно наиболее популярной сейчас доктрине Э. Тоффлера, можно выделить три таких фазы, обладающих собственными параметрами: аграрная, символом которой является мотыга, промышленная, символ которой — сборочный конвейер, информационная, ее символ — компьютер7.
На наш взгляд, это слишком крупные таксономические единицы. Удобнее пользоваться теми историческими периодами, которые в свое время были выделены марксизмом — разумеется, освободив их от идеологической упаковки. Перед аграрной фазой добавить архаическую, которая характеризуется присваивающей экономикой (охота и собирательство), а от самой аграрной фазы, которая у Тоффлера чересчур велика, отделить период Средневековья, где впервые в европейской истории утверждается глобальная трансценденция (христианство).
Тогда последовательность исторических фаз будет выглядеть следующим образом: архаическая фаза (символ — каменный топор), аграрная фаза, заканчивающаяся вместе с античностью, (символы — плуг и меч), фаза средневековья (символ — икона), индустриальная фаза (символы — механизм и машина), информационная фаза, которую иначе можно назвать когнитивной (символ — компьютер).
Символика фаз, конечно, весьма условна. Она отражает лишь знаковую, эмблематическую, «внешнюю» суть каждого исторического периода: то, что является для него наиболее характерным. Однако сами фазы (онтологические периоды) в истории несомненно наличествуют и образуют собой ступени, по которым медленно, но неуклонно продвигается единая человеческая цивилизация.
Причем, поскольку фазы эти структурно несовместимы, поскольку каждая представляет собой самостоятельную функциональную целостность, то и движение между ними носит революционный, скачкообразный характер: практически все наблюдаемые параметры терпят при этом разрыв первого или второго рода — функции, которые описывают эти параметры, теряют либо непрерывность, либо дифференцируемость.
По аналогии с агрегатными превращениями вещества (твердое — жидкое — газообразное — плазменное), известными физике, такой процесс можно назвать фазовым переходом. Суть явления здесь та же самая: «историческое вещество», сохраняя свой первоначальный состав, приобретает иное агрегатное состояние.
Иными словами, фазовый переход представляет собой системную катастрофу: демонтаж практически всех старых цивилизационных структур и возникновение новых. Исторически он означает крушение прежнего социального мироустройства. В координатах обыденного человеческого сознания это как раз и воспринимается как конец света.
Используя одно из определений культуры, можно сказать, что цивилизация есть «присущий виду homo внебиологический способ решения общебиологических проблем»8. В силу каких-то причин, сущность которых мы пока обсуждать не будем, вид homo sapiens обрел сознание и тем самым — способность к созданию искусственной, технической и социальной, среды, которая, в свою очередь, начала опосредовать его связи с природным миром.
Так возникла цивилизация.
Ее можно определить как стратегию выживания человечества. Локальные цивилизации — это локальные стратегии, «ограниченные во времени и пространстве»8. Глобальная цивилизация — это, соответственно, стратегия планетарных масштабов, охватывающая собой все человечество.
Причем развертывание подобной стратегии должно, разумеется, подчиняться теореме К. Геделя «о неполноте знания», сформулированной еще в 1931 г. Теорема Геделя, если излагать ее в самых общих чертах, гласит, что любая достаточно сложная математико-логическая система (а такой сложной системой можно считать и цивилизацию) содержит в себе по крайней мере одно утверждение, которое не может быть ни доказано, ни опровергнуто средствами самой системы. Для решения этой проблемы необходимо введение новой аксиоматики, создание метасистемы, в рамках которой данное положение может быть доказано/опровергнуто. Но тогда неизбежно возникнет еще одно утверждение, требующее для своего доказательства системы более высокого уровня.
Фактически, теорема Геделя выражает бесконечность процесса познания, который не может быть остановлен созданием никакой самой общей теории. Применительно же к нашей теме это означает, что перед глобальной цивилизацией, на каком бы уровне развития она ни была, обязательно возникнет проблема, которую существующими средствами решить невозможно. Для преодоления трудности потребуется введение новых технологий, новых социальных идей, то есть переход цивилизации на более высокий системный уровень. Если проблема сугубо внешняя, мы получаем «проекцию Тойнби»: реакцию цивилизации по типу «Вызов — Ответ». Если проблема сугубо внутренняя — «марксистскую проекцию» (противоречие между производительными силами и производственными отношениями). В «эволюционной проекции», выросшей из дарвинизма, мы имеем сочетание обоих факторов: внешнее противоречие создает среда обитания, внутреннее — социальный мутагенез, накопление случайных, ненаправленных социогенетических изменений.