10. Врагу не взять измором мусульман —
Аллах над нами! А теперь послушай:
Мне донесли (и это не обман),
Что в Палестину морем или сушей
Спешит султан Никеи Сулейман.
Он жаждет мести, он народ пастуший
Из африканских приведет пустынь.
Смири, Аргант, гордыню и остынь!
11. Пусть шайки крестоносцев грабят сёла,
Что мне, царю, до хижин и лачуг!
Я радуюсь, что не лишен престола,
Парадной мантии, дворца и слуг!
Пройдя во тьме ночной вдоль частокола,
Провизию доставит нам сельджук.
Но Бог услышит и твои молитвы:
Не за горами день последней битвы!»
12. Арганта щеки сделались бледны —
Султан его соперник был давнишний.
Вскричал он: «В деле мира и войны,
Мой царь, судья тебе один – Всевышний!
Но там, где заправляют хвастуны,
Мои услуги, думаю, излишни.
Он царства своего сберечь не смог,
Не жди, чтоб он твое сберечь помог!
13. Тебе решать, кто мил твоей короне,
Кого считать посланником Небес,
А я живу без помощи сторонней:
Для подвига рождается черкес!
Дозволь не прозябать мне в обороне,
Дозволь пойти врагам наперерез
Не полководцем, связанным присягой,
А воином, взлелеянным отвагой!»
14. Ответил царь: «Я голову твою
Берег для подвигов иного свойства,
Но не противлюсь, если ты в бою
С храбрейшим франком выкажешь геройство!»
Кричит Аргант герольду: «Отдаю
Тебе приказ приняться за устройство
Ристалища между защитным рвом
И лагерем на поле луговом.
15. Но прежде объяви, что витязь некий,
Устав сидеть за каменной стеной,
Решил прославиться до самой Мекки —
Достичь пределов доблести земной.
Пусть протрубят о храбром имяреке,
Что ждет он под твердыней крепостной
Того, кто меч бестрепетно поднимет
И вызов на единоборство примет!
16. О нет! с одним сражаться мне смешно!
Второму я и третьему позволю
Принять удар с четвертым заодно:
Я свежей крови дам напиться полю!
Пусть побежденный, как заведено,
Пойдет за победителем в неволю». —
Так наказал герольду зубоскал,
И тот в плаще пурпурном ускакал.
17. Введен в шатер великого брабантца,
За высшую благодарит он честь:
«Мой государь, надеюсь, что посланца
Ты не накажешь за худую весть?»
Спокойным взглядом смерив чужестранца,
Ответил Готфрид: «Обо всем как есть
Свободен рассказать ты без боязни,
Не опасаясь гнева или казни!»
18. Витиевато говорил гонец
И дерзко грудь выпячивал в придачу.
Бароны зароптали наконец.
Промолвил Готфрид: «В бранную удачу
Не верить грех, но знает и юнец,
Что на себя тяжелую задачу
Взвалил Аргант. Как спорить с четырьмя
Героями, себя не посрамя?
19. Не нам решать: четыре так четыре!
Противников мы отрядим ему
И место в поле выберем пошире.
Я роль арбитра на себя возьму» —
Так он сказал, и с вестью о турнире
Посланец вверх умчался по холму
И, до дворцовых врат добравшись быстро,
Вбежал в покой каирского министра.
20. «В доспехи облачись, мой господин!
Твой вызов принял супостат лукавый.
И воин знатный, и простолюдин
Согласны мериться с тобою славой.
Не струсит, не отступит ни один,
Глаза у всех горят враждой кровавой,
Сам Готфрид – боя честного гарант!»
При этом слове меч схватил Аргант.
21. Коня пришпорил в бешеном галопе
Черкес и криком тишину взорвал.
Не франкам угрожал он – всей Европе.
Клоринду деспот знаком подозвал:
«До тысячи возьми с собою копий
И поднимись на пограничный вал.
Следи со стороны за нашим горцем,
Но драться не мешай единоборцам!»
22. Клоринда коннице кричит: «За мной!»
И вслед воинственному исполину
По насыпи несется земляной
Ко входу в неглубокую долину
Меж лагерем и крепостной стеной,
Такую ровную, как будто глину
Для состязаний утоптали здесь.
На зрелище собрался лагерь весь.
23. Перед шеренгой вражьей с гордым видом
Возвысился Аргант в сиянье лат,
Так Голиаф стоял перед Давидом,
Так на полях Флегрейских Энцелад
Кичился мышцами перед Кронидом.
Однако рост его, его булат
Не страшен франкам – ничего в черкесе
Они не разглядели, кроме спеси.
24. К тому ж еще не выбрал никого
Вождь христиан в соперники титану.
Косилось на Танкреда большинство,
И каждый думал: «Спорить я не стану,
Средь рыцарей достойней нет его!»
Тут шум невнятный пролетел по стану,
И, словно с общим мнением знаком,
Свой выбор Готфрид подтвердил кивком
25. И рек: «Да превозможет муж крещеный
Язычника, да будет ясно всем,
Что великан, Танкредом укрощенный,
Нам более не навредит ничем!» —
Высокой честью искренне польщенный,
Герой потребовал коня и шлем
И поскакал великолепной рысью
К равнине, затененной горной высью.
26. Спешит на подвиг в истовом пылу
По плоскогорью муж необоримый,
И вдруг на ближнем видит он валу
Виденье красоты неповторимой:
Шел дивно к белоснежному челу
Плащ белоснежный, отовсюду зримый.
Так на вершинах снег альпийский бел,
Танкред, поводья бросив, оробел.
27. Аргант отпор готовит паладину,
А тот давным-давно забыл о нем:
Коня не гонит он на середину
Ристалища – невластный над конем,
Танкред снаружи превратился в льдину,
Внутри пылая гибельным огнем.
Подъехав, замирает в отрешенье
Перед красавицей на возвышенье.
28. Противника не видя пред собой,
Аргант взъярился: «Не потехи ради,
Неверные, я вызвал вас на бой,
Не то сидел бы в каменной ограде!»
Танкред, на ратницу воззрясь с мольбой,
Двух слов не разобрал в его тираде.
К пустой арене ринулся Оттон:
Упущенное наверстает он!
29. Он биться вызывался с великаном
И сожалел, что выбран был Танкред.
С копьем в руке, в нагруднике чеканном
В седло вскочил он за другими вслед.
Что ж видит он? – безмолвным истуканом
Застыл норманн, насмешкой не задет.
Оттон в волнении нетерпеливом
Воспользовался случаем счастливым.
30. Летит храбрец на острое копье
Быстрей гепарда по лесистым тропам,
Стряхнув с себя мгновенно забытье,
Танкред следит за бешеным галопом.
«Назад! Сраженье это не твое!» —
Кричит он, но тяжелым конским топом
Его надсадный выкрик заглушен,
На бой с Аргантом ускакал Оттон.
31. Побагровел с досады рыцарь бедный,
Давно он не терпел таких обид!
Тем временем миланский принц наследный
Черкесу шлем неистово дробит.
Гремел недолго крик его победный:
Нагрудник нападавшего пробит.
Ломбардец был неопытен и молод,
Ударом сверху щит его расколот!
32. Не удержался юноша в седле
И наземь полетел в одно мгновенье.
Аргант, подобно каменной скале,
Не дрогнул при жестоком столкновенье.
Над рыцарем, простертым на земле,
Склонился он: «Смотри, какое рвенье!
Сложи оружье и потом хвались,
Что якобы на равных мы дрались!»
33. «Не тешь себя, Аргант, надеждой вздорной, —
Вскричал Оттон, – судьбе известно, кто
Тебе отмстит за промах мой позорный.
Твой панцирь превратит он в решето!»
В ответ на этот крик огонь злотворный
Влила в уста Арганта Алекто,
Вскипел язычник: «Экая строптивость,
А я-то думал проявить учтивость!»
34. Законом чести пренебрег сердар,
Конем на франка пешего наехав.
Тот увернулся и нанес удар
Титану в бок. Лилась из-под доспехов
Обильно кровь – природы высший дар!
Увы, что пользы от таких успехов?
Дал озлобленью горец шенкелей:
От жгучей раны стал он только злей.
35. Поводья натянул черкес двужильный
И молнии быстрее сделал круг.
Оттон, застигнутый врасплох, бессильный,
К врагу затылком оказался вдруг.
Бледнея, заглянул в провал могильный
И меч безвольно выронил из рук,
Шагнул, в песке споткнулся неглубоком
И наземь грузно повалился боком.
36. Стегнул коня Аргант, и верный конь
На грудь ломбардцу наступил копытом.
«Мою победу, Готфрид, узаконь,
Врага я одолел в бою открытом!»
Танкреда гневный обуял огонь,
О долге вспомнил он, на миг забытом:
«Я кровью должен смыть свою вину —
Честь рыцарства отныне на кону!»
37. Вскричал он: «Псам из аравийской степи
Законы не предписаны ничьи.
Тарантула гнусней ты и свирепей,
Горьки победы грязные твои!
В каком воспитывался ты вертепе,
Не ведая ни рода, ни семьи?
В лесу среди себе подобных зверствуй!
Где ты, Аргант, учился изуверству?»
38. Спесивцу оскорбителен вопрос,
Себе он губы искусал от злобы,
Но вместо издевательств и угроз
Рычанье рвется из его утробы.
Так ужасает грохот горных гроз,
Так завывает волк во тьме чащобы,
Не в силах скрыть звериного родства,