Гадаете, чем завершится драма?
Не сетуйте, что Греция – раба:
Любезна грекам рабская судьба.
52. Последний на параде – первый в деле,
Свободных рыцарей выходит полк.
Что слава им Ясоновой кудели! —
В служенье Марсу рыцарь видит долг.
Дабы в своей озерной цитадели
Король Артур в смущении умолк
И выдуманной славой не гордился!
Но кто же в командиры им годился?
53. Ничем друг друга не превосходя,
Ни добродетелью, ни родословной,
Решили рыцари избрать вождя
По мудрой опытности хладнокровной.
Возглавил полк немного погодя
Дудон из Конца – шрам его надбровный
Темнел, едва он начинал серчать, —
Старинных битв почетная печать!
54. Евстахий выехал за братом старшим,
За Готфридом, прославившим Брабант,
Прошествовал с достоинством монаршим
Брат короля норвежского Гернанд.
С ним Родгер Бальнавиль победным маршем
Скакал, а рядом Гентон, адъютант.
Рамбальд с Герардом из другого клана
К правителю примкнули Энгерлана.
55. Там был Убальд, и Розимунд там был,
Внук знатного ланкастерского лорда,
И Опиц, что забвению могил
Деяньями умел ответить гордо.
Три брата – Сфорца, Паламед, Ахилл —
С Оттоном шли: ломбардцы знают твердо,
Где щит добыл он – герб своей семьи
С нагим младенцем в пасти у змеи.
56. Затем Эврар, Гернье, Рудольф и Гвидо,
И Гвидо, но другой, – о славный круг!
Нет, всех не перечислю я, но вида
Не подаю, что обессилел вдруг.
Продолжу труд: сошел под сень Аида
С Гильдиппой Эдуард, супруг и друг:
В походе претерпев немало тягот,
Не ведали, что вместе в землю лягут.
57. С ним рядом стала ратницей она! —
Чему Амур в своей не учит школе? —
Казалось, доля на двоих одна
Досталась им на чужеземном поле.
И если муж был ранен, то жена
Страдала вместе с ним от той же боли.
Когда же рану наносили ей,
С душою расставался он своей.
58. Но молодецкой удалью и статью
Затмил Ринальд влюбленную чету.
Боготворимый христианской ратью,
Он рано возмужал, служа Кресту.
Отмеченное вешней благодатью,
Так плодоносит дерево в цвету.
В сраженье он казался Марсом хмурым,
А снимет шлем – проказливым Амуром!
59. Была София первенцем горда,
Бертольд определил его в ученье.
Младенец грудь еще сосал, когда
К Матильде перешел на попеченье.
Струилась в тихой Адидже вода,
Но мысли об ином предназначенье
Наставницею были внушены. —
И тут с востока грянул гром войны!
60. Из дома в одиночку, безрассудно
В пятнадцать лет он убежал в Пирей,
Где на попутное пробрался судно.
Прошел сквозь бури греческих морей.
Пример, потомкам воссиявший чудно:
Побега не припомню я храбрей!
В боях три года, а на подбородке
Еще курчавится пушок короткий.
61. Поет труба, и на широкий луг
Пехоту пропускают эскадроны:
Четыре тысячи господних слуг
От Пиренеев поднял до Гароны
Раймунд и каждому топор, и лук,
И палицу вручил для обороны.
Сильны тулузцы в ратном ремесле,
И командир тулузский в их числе.
62. Из Тура, с берегов Луары влажных,
Стефан, чей род там правил искони,
Привел пять тысяч воинов отважных,
Прекрасных блеском шлемов и брони,
Но непригодных для сражений важных:
Природе окружающей сродни,
Они воспламенялись бранным жаром,
Но, поостыв, теряли силы даром.
63. За ними, словно древний Капаней,
Алкаcт повел гельветов к новым Фивам.
Альпийский склон очистить от камней
Привычней пахарям трудолюбивым,
Но нет на свете армии грозней! —
Тиары римской подняты призывом,
Шесть тысяч встало под крестчатый герб,
На меч перековав зубчатый серп.
64. Шел, замыкая воинство Христово,
Камилла семитысячный отряд.
На вымпеле – ключи Петра святого,
Огнем на солнце панцири горят!
Как встарь, пехота умереть готова,
Латинской доблести свершив обряд.
Похвастаться горазды исполины
Всем, чем угодно, кроме дисциплины.
65. Окончен смотр – и вот уже вождей
К себе сзывает Готфрид для совета
И говорит им так: «Своих людей
Поднять должны вы завтра до рассвета.
В дороге не щадите лошадей
Во исполненье высшего обета:
К святому городу, к его стенам
Приблизиться внезапно надо нам!
66. К препятствиям готовясь и к победам,
Крепите сердце, воины Креста!» —
Огонь речей, которым страх неведом,
Вложил Создатель в мудрые уста.
И каждый верил, что за ночью следом
Заря взойдет, божественно чиста,
Лишь Готфрид ждал рассвета с опасеньем,
Встревоженный недавним донесеньем.
67. Еще вчера египетский халиф
Стянул войска, и по его приказу
Они к границам вышли, где залив
Вдоль моря открывает путь на Газу.
На Сирию, горяч, нетерпелив,
Полки, конечно же, он двинет сразу.
В раздумьях, как бы дать отпор врагу,
За ординарцем Готфрид шлет слугу.
68. «На быстром корабле, мой Генрих верный,
Плыви в столицу греков. Слышал я,
Что полководец храбрости безмерной
Идет с огромным войском в те края
На помощь армии единоверной.
Крепка надежда на него моя.
В полярных областях, где холод адский,
Набрал дружину королевич датский.
69. Боюсь я, что лукавый Алексей,
Запутавшись во лжи неоднократной,
Отговорит его, и воин сей
Забудет нас, идя на подвиг ратный.
Ты юноши сомнения рассей,
Но с ним не возвращайся в путь обратный.
Пусть явится на зов моей любви,
А ты у базилевса поживи.
70. От хитрых византийцев мы зависим —
К державному лгуну войди в фавор:
Он время затянул с коварством лисьим,
О помощи нарушив договор.
Уедешь через час – тебя без писем
Рекомендательных не примет двор!» —
С посланьем важным всадник вдаль несется,
И снова мир в душе у полководца.
71. Вот наконец, являя бирюзу,
Врата небес раскрыла ночь глухая,
И тотчас трубы грянули внизу
И барабан ударил, не стихая.
Раскатам, предвещающим грозу,
Не радуется так земля сухая,
Как радовались грому медных труб
Мужи, чей нрав свиреп и облик груб.
72. Испытанные в пламени баталий,
Привычно надевают смельчаки
Нагрудники из богатырской стали,
Со звоном в ножны вложены клинки.
Знамена на ветру затрепетали,
Стоят за командирами полки
И, перестроившись в одну колонну,
Победный крест подъемлют к небосклону.
73. Светило, разгораясь горячей,
Давно уже не то, что утром ранним,
Летят на войско дротики лучей:
«Мы ваши очи искрами израним!» —
И раны нестерпимы для очей.
Ползет огонь по лезвиям и граням!
Гремят доспехи, сердце веселя,
От ржанья лошадей дрожит земля.
74. Вскрывать засады на пути неторном
До выступленья сил передовых
Разъездам Готфрид поручил дозорным,
В разведку отряжая верховых.
Ровнять приказано полкам саперным
Ухабы под прикрытьем часовых,
С дороги щебень убирать и глыбы,
Которые им помешать могли бы.
75. Ни персов неожиданный набег,
Ни аванпосты в чаще заповедной,
Оберегающие тирский брег,
Не сдержат этой поступи победной.
С бурливой По, царицей наших рек,
С ее напором, с яростью наследной
Сравню я вздувшийся в кипенье злом
Поток людей, идущих напролом.
76. Собрался было выйти им навстречу
Эмир с высокой Трипольской скалы,
Но остерегся бросить войско в сечу,
Хотя имел надежные тылы.
«Я на угрозы хитростью отвечу!» —
Решил сатрап, – и вот уже послы
Приносят крестоносцам от эмира
Дары с покорным предложеньем мира.
77. А следом каменистою тропой
К ним в лагерь, помня о святом завете,
С горы Сеир спускаются толпой
Мужи и жены, старики и дети,
Народ гостеприимный, не скупой,
Расспрашивают обо всем на свете,
Дивятся на заморские клинки
И смело просятся в проводники.
78. Недолго воины в горах гостили:
Они спешили к морю, где давно
Их ждали флаги дружеских флотилий,
Где было все для них припасено:
Под стоны бури и при полном штиле
Приплыло в трюмах критское вино,
Зерно и все, что армии во благо, —
В дар от Эгейского архипелага.
79. Кипит и стонет пенная вода
Под тяжестью судов на рейде жарком.
По Средиземноморью никогда
Не плавать больше сарацинским баркам:
Эскадру снарядили города,
Хранимые Георгием и Марком.
Посильную им помощь предлагал
Голландец, сицилиец, бритт и галл.
80. Сплоченные воинственным союзом,
Они шагают, низкому чужды.
А следом корабли идут под грузом,
Чтоб не было ни в чем у них нужды.
Судьба благоволит подобным узам:
Они идут – и нет вокруг вражды.
Святой земле протягивают руку,
Где на кресте Спаситель принял муку.
81. Шло воинство, а впереди него,