Царица Ирина Комнина, жена царя Ивана Асеня II, византийская царевна, дочь Феодора Комнина
Жена царя должна была играть какую-то роль, пусть «протокольную»: история полна подобных фактов. Неужели болгарские жены – загадочное исключение? Скорее всего, дело в том, что они были язычницами, занимались по сложившейся традиции своими семьями и держались подальше от государственных забот мужа. Христианство же вывело женщин из тени. Пресвятая Богородица, святая Мария Магдалина и еще десятки женщин-святых почитаются всем христианским миром. Это объясняет, почему сразу после 855 года (Крещения Болгарии) появляется и информация о болгарских царицах.
Изображение царя Петра I (927–969) и его жены царицы Ирины, дочери византийского императора Христофора Лакапина на старинной монете. Долгие годы этот брак был гарантией мира для болгар
С принятием христианства болгарские цари начинают жениться на византийках. Таким образом они достигают мира со своим мощным соседом – Византией. Так поступили царь Петр (927–969), потом Самуил (971–1014), затем Иван Асень II (1218–1241), Константин Тих (1257–1277), Святослав Тертер (1300–1321), Михаил Шишман (1322–1330). У них всех были жены из Константинополя. Как правило, они были дочерями императоров.
Любопытно, что после вступления в брак они меняют имена. Наиболее часто их крестят Иринами (в переводе «мир»). Только у царей Святослава Тертера и Михаила Шишмана, жену, сохранив имя, звали Феодорой. Феодора означает «Божий дар». Зачем менять такое имя?
Браки были чисто политические – в большинстве случаев молодожены впервые виделись в день свадьбы. Однако два из них были все-таки по любви.
Первый – венчание царя Ивана Асеня II с Ириной – дочерью императора Феодора Комнина. Этот брак точно был без политического расчета. В 1230 году в битве при Клокотнице Иван Асень II разгромил армию Феодора Комнина и пленил его вместе с дочерью. А в 1236-м, когда его предыдущая жена, дочь венгерского короля Белы III, умерла, царь женился на красивой пленнице, в которую был влюблен.
Второй пример – женитьба царя Святослава на его избраннице Феодоре. Они знали друг друга с раннего возраста, так как Святослав был заложником императорского дворца во времена правления своего отца, царя Георгия Тертера (1280–1292).
Позже по политическим мотивам Святослав Тертер был отправлен на долгое время в Золотую Орду. Лишь в 1298 году он возвращается в Тырново и в 1300 году становится болгарским царем. В 1304 году он вступает в войну с Византией. За короткое время возвращает себе сегодняшнее Южное Черноморье. Византия была настолько беспомощной, что ее ожидал полный разгром, но внезапно Святослав Тертер прекратил войну и направил письмо в Константинополь, в котором просил у византийского императора руки его дочери Феодоры, обещая вернуть завоеванное Южное Черноморье.
Император не согласился. Мир не был заключен, но Святослав не возобновил войну, давая понять, что хочет добиться брака с Феодорой. А когда весной 1307 года в Константинополе был сильный голод, царь Святослав собрал все болгарские торговые суда в Созополе, загрузил их зерном и отправил в голодающий Константинополь. На одном из кораблей был экс-патриарх Константинопольский Иоанн ХІІ (1296–1303) в роли дипломата царя Святослава.
Сердце императора дрогнуло, и наконец он отдал дочь замуж за Святослава. В созопольском порту они обнялись-поцеловались после многолетней разлуки и заключили брак в созопольской церкви. Царь Святослав подарил своей жене Созополь с территорией от Пороса (Бургаса) до Зонари (Приморско) как личное имение.
Этот случай является удобным моментом, чтобы мы попытались разгадать загадку: были ли болгарские царицы византийского происхождения лояльны Болгарии или они действовали в интересах Византии?
По мнению большинства болгарских историков XIX и XX веков, византийские принцессы разрушали единство болгарского политического класса, плели интриги и продвигали византийские интересы. Я думаю, что это не так, а, скорее всего, все тут ровно наоборот.
На самом деле царицы-византийки борются за болгарские интересы иногда даже больше, чем их мужья. Супруга царя Петра, например, 42 года обеспечивала мир для болгарского народа. А жена Ивана Асеня II и вовсе побуждала своего малолетнего сына Михаила Асеня к войне с Византией, чтобы вернуть Родопскую область Болгарии. Жена царя Константина Тиха подстрекала его к войне с Византией, чтобы вернуть болгарам Южное Черноморье. А в 1277 году она и вовсе вышла замуж за «сельского» царя Ивайло, чтобы не оставить Болгарию без законного правителя до того момента, пока не подрастет сын Константина Тиха.
Похожим образом поступила и Феодора, супруга Святослава Тертера. Чтобы не допустить безвластия в Болгарии (после смерти ее сына) и узаконить избрание царем Михаила Шишмана, она… вышла за него замуж!
Почему же византийские жены отказываются от своей родины ради Болгарии? На мой взгляд, потому, что тут они – царицы – женщины с высоким общественным положением в одном из самых сильных государств Европы. Известно, что их сыновья станут царями этой страны. А сами они могут оказывать влияние на важные государственные процессы через своих мужей или сыновей, когда те займут престол.
Если бы они «работали на Византию», Болгария бы в итоге проиграла, и они вынуждены были бы вернуться к своему двору. Там они стали бы просто придворными дамами и никто не стал бы считаться с их мнением.
Вот поэтому они выступали на стороне защиты интересов Болгарии… и своих, конечно!
Глава 25. Как боянский мастер опередил на столетие флорентийского Джотто
Один из самых красивых и престижных районов болгарской столицы Софии – Бояна. Там находится резиденция правительства, окруженная роскошными домами состоятельных болгар. Есть немало археологических свидетельств того, что этот район был престижным и в XIII веке. Например, тут была резиденция средневековых севастократоров (управителей) города Средеца (название Софии в Средневековье).
Севастократор, который, как правило, был братом царя, имел свой дворец в центре города, но жить там было не очень комфортно: зимой холодно и туманно, а летом – жарко. Поэтому севастократоры Средеца управляли городом из дворца, а жить предпочитали в резиденции в Бояне с хорошим микроклиматом.
Первая резиденция в Бояне была построена в середине XIII века севастократором Калояном. Согласно неписаным общественным правилам, он должен был построить что-то на свои деньги для поселения. Знатные средневековые вельможи, к примеру, мостили дорогу, строили мост или прокладывали водопровод. А Калоян решил заняться храмом.
Внешний вид боянской церкви, южный фасад, год постройки 1259-й
Он расширил существовавшую небольшую сельскую церковь, а затем заказал расписать ее стены. Надпись 1259 года сообщает нам, что храм был значительно расширен (почти вдвое) и расписан.
До этого момента в этой средневековой истории нет ничего необычного. На обширной болгарской территории в то время были построены сотни подобных церквей с богатой росписью.
Первым эту роспись высоко оценил в 1920 году российский эмигрант, молодой историк и искусствовед Андрей Грабар (один из основоположников изучения византийского искусства). В своей статье он восклицает: «Художник боянской церкви опередил Джотто и итальянскую эпоху Ренессанса почти на сто лет!»
Что же так поразило Грабара? Дело в том, что иконописная традиция XIII века требовала строгого соблюдения церковного канона в том числе и в письме. Образы были плоские, неживые, срисованные «под кальку». Андрея Грабара в росписях боянской церкви изумило живое изображение людей – с одухотворенными лицами, «из плоти и крови». Это вступало в резкий диссонанс с византийской иконописной традицией, которую именно Джотто позже удалось преодолеть, став основателем итальянской школы живописи и разработав абсолютно новый подход к изображению пространства.
Изображенные в притворе портреты царя Константина Тиха, царицы Ирины, а также севастократора Калояна и его супруги Десиславы впечатляют своими чертами. Это не типизированные канонические фрески, а реальные портреты реальных людей. Они отображают внутренний мир и характер персонажей. Дают представление об одежде высшей болгарской знати той эпохи.
Джотто ди Бондоне, чьи картины «сломали» византийскую иконописную традицию, родился только через несколько лет после того, как боянские фрески были написаны. Существует версия, что Джотто посетил боянскую церковь и именно они вдохновили мастера на новое слово в живописи. Но доказательств этого нет никаких
Особенно сильно воздействие портрета Десиславы, названного Грабаром «одним из самых выдающихся творений в Бояне». По его словам, портрет выполнен в более поздней западной живописной традиции – особенно поза и жест руки, поддерживающей мантию.
Севастократор Калоян и его жена Десислава. Одна из фресок боянской церкви
В 1922 году Грабар уехал из Болгарии во Францию, в Страсбург. Там он продолжает писать о боянской церкви. Грабар утверждал: «Бояна – самый ценный болгарский вклад в средневековое искусство».
Его роспись должна была соответствовать общим принципам росписи христианского храма, установленным Седьмым Вселенским церковным собором, состоявшимся в Никее в 787 году. Однако получилось так, что каждое из двухсот с лишним изображений в боянской церкви отходит от этих жестких норм. Лики отличаются индивидуальностью и жизненной силой.