— Это что, шутка? — начала она ругаться. — Я должна угадать ваше желание? И как долго я должна этим заниматься? Спросите у ребят, что стоят сзади.
Вильгельм не добавил маленькое слово «мне», которое изменило бы смысл предложения. Тогда правильно звучало бы: «Вы не могли бы мне посоветовать?»[2]
Это большая разница, создавшая проблему между Вильгельмом и кассиршей.
— Может он не в своём уме? — пробубнил один из стоявших в хвосте очереди.
Второй добавил:
— Я полагаю, что он просто спятил.
Огонь в масло подлил третий, который язвительно спросил:
— Наверное иностранец?
Было понятно, что скандал затеяла кассирша. Она быстро сообразила, что дело может плохо кончиться.
— Будьте добры, — сказала она Вильгельму, — пропустите других вперёд, а сами подумайте, какие билеты вам нужны. Времени достаточно. До начала сеанса ещё двадцать минут.
Вильгельм спокойно посмотрел на неё и произнес:
— Хорошо.
Марианна разглядывала фотографии привлекательных киноартистов развешаных кругом. На происходившее у кассы она не обращала внимания. Но когда Вильгельм к ней вернулся и рассказал о случившемся, она возмутилась и сказала:
— Пойдёмте отсюда. Мы можем зайти ещё куда-нибудь.
— Почему? — спокойно спросил Вильгельм.
— Чтобы она научилась быть вежливой с клиентами, — ответила Марианна.
«Хоть это ничего не даст, — подумала она, — но надо как-то реагировать».
Вильгельм последовал за Марианной, направившейся к выходу. На полпути он остановился, как вкопанный. Один парень из очереди, мимо которой они проходили, ясно и отчётливо произнёс:
— Иностранная подстилка!
В чей адрес это направлено, можно было понять без всякого сомнения. Казалось, Марианна ничего не слышала. Только на мгновение замедлила шаг, как будто хотела остановиться, однако продолжила движение.
— Секундочку, — крикнул ей вслед Вильгельм.
— Пойдёмте, — громко потребовала она.
— Сейчас.
Очередь состояла из семерых парней. Вильгельм посмотрел им всем в глаза и спросил:
— Кто?
Парни усмехнулись. Один из них обратился к остальным с вопросом:
— Чего он хочет?
— Кто? — повторил Вильгельм сердито.
— Что кто? — спросил его тот же парень.
— Кто оскорбил девушку, которая со мной? Ты?
— Нет, но это мог быть любой из нас.
— Вильгельм! — позвала Марианна из дверей, где она остановилась и обернулась.
— Сейчас, Марианна.
— Пойдёмте, я не чувствую себя оскорблённой.
— Но я чувствую. Я знаю, что слово «иностранец» здесь оскорбительное.
Марианна поняла, что может произойти и предупредила:
— Не делайте этого.
Парень, стоявший напротив Вильгельма, был высоким и широкоплечим, как шкаф. Он жевал жвачку и высокомерно ухмылялся, так как много раз видел подобное в вестернах. Даже заговорил соответствующим тоном.
— Ты кто такой? — спросил он, медленно растягивая слова.
— Немец.
— Это ты так думаешь. Ты откуда?
— Из России.
— Ах, да, из России, — начал издеваться парень и повернулся к остальным. — Мы так и предполагали — из России! Они оттуда едут к нам, чтобы потом здесь «хватать ртом на лету жареных голубей». И девушек также хапают. Что скажете, ребята? Но с ними имеют дело только те, кто на это соглашается.
— Эй, ты! — крикнул резко Вильгельм, — посмотри на меня!
Парень повернулся.
— На тебя? Зачем?
— Чтобы ты потом не говорил, что я ударил тебя сзади.
— Вильгельм, пожалуйста, — воскликнула Марианна.
Противник Вильгельма сжал кулаки. Он думал, что легко разделается с ним, поэтому, прежде чем напасть, промычал:
— Эй, ты, сосиска, ты хочешь меня…
Но всё уже закончилось, правда не так, как этого ожидали присутствующие — за исключением Вильгельма Тюрнагеля. Хвастун лежал неподвижно на полу, вытянувшись во весь рост. Два молниеносных удара: один в челюсть, другой в живот, и он рухнул без сознания. Вильгельм бросил на него взгляд, потом посмотрел на других. Они молчали. Воцарилась тишина. Лишь парень на полу что-то невнятно мычал.
— Кто? — снова спросил Вильгельм, также резко, как и вначале.
Молчание.
— Какой трус сказал «иностранная подстилка»?
Опять тишина. Оставшиеся шестеро могли бы объединиться и напасть на него, однако Вильгельм, по всей видимости не чувствовал этой опасности.
Позади себя он услышал шаги и обернулся. Это была Марианна.
— Вы, наконец, идёте, Вильгельм?
— Сейчас.
— Не сейчас — немедленно!
— Мне ещё нужно…
— Если вы немедленно не пойдёте со мной, я уйду одна.
Внутреннее сопротивление Вильгельма было сильным, но кратким. Вслед за Марианной он покинул помещение, но в душе не соглашался с её поступком. В дверях он обернулся и плюнул под ноги парням, которые смотрели ему вслед.
Марианна быстрым шагом шла по улице и осыпала его упрёками.
— Вы были ужасны!
Он видел, что она очень рассердилась, поэтому молча кивал головой.
— Если бы я только догадывалась, то не пошла бы с вами! — Она споткнулась, потому что смотрела не на дорогу, а на Вильгельма. — Вы его чуть не убили! Кто знает, может ему надо в больницу, или он умер?
Вильгельм оглянулся назад, его шаги замедлились. Марианна схватила его за руку.
— Пойдёмте. Они, вероятно, вызвали полицию, и она уже там. Вы — драчун.
Он не выдержал.
— Я не драчун, — сказал он спокойным голосом и грамматически правильно.
Видимо это оказало воздействие, и Марианна перестала ругаться.
— Я понимаю, — сказала она, — что вас почти вынудили так поступить.
— Почти? Что это значит?
— Едва.
— Тогда, — возразил он, — есть неправильно, что вы говорите.
— Почему неправильно?
— Так как я не вынуждать вести себя едва, а полностью. Вы понимаете? Не едва, а полностью. Тотально, совсем. Без выхода. Вы понимаете?
— Он вас сильно оскорбил, это верно, но…
— Не меня, — прервал её Вильгельм.
— Почему не вас?
— Не меня он оскорбил. Такой человек не можно меня оскорблять.
Марианна остановилась.
— Но вы же сами это сказали?
— Да, это я говорить, но это не была правда. Правда была то, что он оскорблять вас.
Указательным пальцем Вильгельм указал на Марианну.
— Вас! — сказал он ещё раз с ударением.
Марианна рассердилась и воскликнула:
— Вы что, глухой?
— Глухой? Что это значит?
— Вы плохо слышите?
— Нет, почему?
— Потому что я вам крикнула, что не чувствую себя оскорблённой.
Вильгельм усмехнулся.
— Я это слышать, да, но не верить.
Марианна, несмотря на то, что была девушкой, выругалась.
— Почему не поверили, чёрт вас возьми?
— Потому что не верить, — повторил Вильгельм.
Марианна топнула ногой.
— Но это была правда!
— Нет.
— Вы сказали «нет»? Вы хотите сказать, что я лгу?
— Все женщины немного лгут.
— Но не я!
— Нет, все.
Марианна топнула снова.
— Вильгельм, вы ненормальный?
— Нет, я это знать от моего отца и дедушки. Они были…
— Отстаньте от меня со своим отцом и дедушкой!
Глаза Марианны метали молнии. Несмотря на это, где-то в глубине души у неё были другие чувства.
— Кроме того, — сказал Вильгельм, — я знать одна хорошая поговорка из азиатской части России. Они мудрые, Марианна, азиаты очень мудрые.
— Что за азиатская поговорка? — спросила Марианна, которая не упускала возможности расширить свой кругозор.
— Нет, — уклонился от ответа Вильгельм, — это я вам не можно говорить.
— Почему нет?
— Потому что она, — он подыскивал правильное выражение, — непорядочная.
— Непорядочная? Вы имеете ввиду неприличная?
— Да, — кивнул Вильгельм, обрадованный тем, что узнал новое немецкое слово, которое сразу стало ему понятно.
У Марианны пропал интерес, так как неприличная поговорка её не заинтересовала.
Они пошли дальше. Вильгельм, довольный тем, что гроза миновала, предложил Марианне, на старомодный манер, согнутую в локте руку. С западной манерой, когда парни с девушками гуляли взявшись за руки, он уже был знаком, она ему нравилась, но на это он не осмелился.
О том, что можно гулять, взявшись под руку, Марианна знала только понаслышке. Поэтому она сразу поняла, как ей поступить — в таких ситуациях девушки учатся очень быстро. Прошло мгновение. Марианна взяла Вильгельма под локоть так, как будто делала это всегда.
И что она почувствовала? «Неплохо», — подумала она неожиданно для себя, чувствуя своей рукой тепло тела Вильгельма. Это было приятное ощущение.
Вильгельм свои мысли сдерживал, так как они бежали вперёд быстрее ощущений Марианны.
Оба уже забыли о драке в кино.
— Прекрасно, — сказал Вильгельм.
— Что прекрасно? — спросила Марианна.
— Вот так идти с вами.
Марианна прижала к себе его руку. Очень легко, разумеется. Так, чтобы у него не возникло желаний, выполнение которых не предполагалось. Вильгельм не осмелился ответить тем же. Марианну это удивило. «В некотором смысле, — подумала она, — правильно о них говорят: они другие, не такие, как наши. Они очень скромные».
Двое молодых парней шли им навстречу и улыбались. Когда они прошли мимо, один спросил другого:
— Ты это видел?
— Идут, как бабулька с дедулькой, — ответил второй.
Они и не предполагали, как им повезло, что Вильгельм этого не слышал.
— Вильгельм, — сказала Марианна.
— Да?
— Эта азиатская поговорка… она очень неприличная?
— Да.
— Что вы имеете в виду под словом «очень»?
Он посмотрел на неё неуверенно.
— Очень, значит очень, — ответил он на это.
Марианна молчала до следующего угла. Там они должны были перейти через улицу. На светофоре горел красный свет. Пока они ждали зелёный, Марианна спросила:
— Вы понимаете слово «вульгарный», Вильгельм?