Глава 5
Глава 5
Кто бы мог подумать, что мой вечер закончится в травматологическом пункте в компании любовника и моего пса Кекса. Вокруг нас толпились ещё человек десять, и каждый, казалось, с любопытством наблюдал за нашей троицей.
В порыве изобретательности я решила облачиться в белый халат, который купила когда-то по непонятной причине, надеясь, что это поможет нам пройти без очереди. Оказалось, что в травме у всех очень срочно, и никто не пришёл «только спросить».
— Болит? — поинтересовалась я у Ромы.
— Представь себе, болит, — ответил он, скрещивая руки на груди. — Надеюсь, твоя собака не бешеная? — добавил он, косясь на Кекса, который ревниво поглядывал на незнакомца из сумки.
Мой пёс, словно понимая, что происходит, начал рычать. Два самца, не поделившие внимание одной суки, теперь обменивались угрожающими взглядами и звуками, каждый из которых был наполнен неприкрытой агрессией.
— Кекс ещё совсем малыш, не понимает, что творит, — нежно поглаживая влажную мордочку своего ревнивца.
Делаю паузу и, словно размышляя вслух, продолжаю:
— Скажи, Рома, а зачем вообще придумали эти телефоны? Только чтобы мы постоянно стирали с них пыль?
Мужчина на мгновение замирает, явно пытаясь осмыслить этот философский вопрос.
— Чего? — наконец выдаёт он, явно напрягая извилины в поисках ответа.
— Когда приходишь на «бля-бля» — хотя бы предупреждал бы, — шёпотом. — У меня может родственники из Красноярска приехали.
— Что-то родственников я твоих не заметил, — бубнит обиженно себе под нос он.
— Дурак, а? — мои брови чуть ли не к потолку приклеиваются от удивления.
— А в лоб сказать нельзя? — пыхтит как чайник.
В наш незатейливый разговор вмешивается мужчина средних лет. Ему кто-то ухо укусил. Держится за него — наверное, боится, что окончательно отпадёт. Чуть склоняется к нам и сквозь смех произносит:
— Парень — ты олень, — уже откровенно ржёт над ним. — Когда женщина говорит, что «гости из Красноярска», то к ней лучше не приближаться — красная гвардия наваляет твоей пипирке.
— Что вы загадками какими-то разговариваете? — вдруг подскакивает на ноги Рома. — Ай!.. — и тут же падает обратно, точнее мужику на колени.
Моё терпение окончательно иссякло. В конце концов, Ромка — взрослый парень, вполне способен сам о себе позаботиться. Тем более что компания у него подобралась что надо — наверняка найдётся о чём поболтать. Можно и посочувствовать друг другу, и обменяться опытом, чтобы впредь не попадать в подобные ситуации.
— Ну всё, мальчики, — говорю я, поднимаясь и подхватывая сумку с Кексом. — Выздоравливайте, не болейте.
Фыркнув про себя, направляюсь к выходу. Бывают же такие душнила!
Не то чтобы я совсем против юмора — я его даже люблю. Но только не эти плоские шуточки, над которыми ржут как лошади. По-моему, это признак недалёкого ума. А я, между прочим, дама образованная — любовные романы читаю. Там глупости не посоветуют, да и мозги отдыхают как надо. Правда, маникюр от этого не отдыхает — пока ждёшь, когда же дочитаешь до следующей главы, так и норовишь обгрызть свеженькое покрытие.
И вот настал тот самый день «Х» — день, когда я официально стала личной помощницей Арсения Алексеевича Пошлина. С первого взгляда босс производил впечатление сурового и собранного мужчины, но стоило ему взглянуть на свою жену, как его лицо преображалось — он становился настоящим милашкой.
— Лукерья Ивановна, если у вас появятся вопросы, обращайтесь к коллегам, — произнёс он, предупреждая любые попытки дедовщины. — Они с радостью помогут вам освоиться.
Я не смогла сдержать смешок и, прикрыв рот кулаком, пошутила:
— А я, знаете ли, взяла с собой ремень — на случай, если придётся укрощать строптивцев.
Арсений Алексеевич неожиданно улыбнулся и, глядя мне в глаза, сказал:
— Знаете, вы чем-то напоминаете мне мою супругу. Будет очень интересно работать вместе.
Не подумав, я выпалила:
— Тогда мне нужно от вас забеременеть, чтобы уж точно попасть в образ.
В кабинете повисла неловкая пауза. Осознав, что сказала, я поспешила исправиться:
— Я имела в виду образно! Просто в первый рабочий день ужасно волнительно, вот и несу что попало.
Мой «Босс» мягко улыбнулся:
— Лукерья Ивановна, не переживайте. У всех бывает первый раз...
— Главное — кончить… — начала я, но закончить фразу мне не удалось. В кабинет вошёл мужчина.
Довольно привлекательный, с идеальной причёской и дорогим костюмом. Его смазливое лицо, однако, не внушало доверия — такие обычно не обещают серьёзных отношений, только мимолётное увлечение.
— Кто здесь должен кончить? — его белозубая улыбка казалась слишком искусственной, почти театральной. — О-о-о-о-о, а это кто у нас? Арсений Алексеевич, позвольте полюбопытствовать?
Пошлин демонстративно закатил глаза, и я мысленно усмехнулась. Августина предупреждала меня о некой персоне по фамилии Столяров и его сомнительных шуточках с двойным дном. Ходят слухи, что этот тип успел оставить свой след почти во всём женском коллективе — прямо как петух в курятнике.
— Лукерья Ивановна, моя новая помощница, — босс наградил Столярова тяжёлым взглядом. — Лукерья Ивановна, позвольте представить вам Тихона Романовича. Он у нас… Кстати, Тихон Романович, а кем ты у нас работаешь?
— Я… — он картинно опустился на одно колено, словно благородный рыцарь перед дамой сердца, — готов служить вам верой и правдой, прекрасная Лукерья Ивановна!
Я приподняла бровь, оценивая этот нелепый спектакль.
— И что же, будете приносить мне тапочки в зубах и жить в собачьей будке, как верный пёс? — усмехнулась я, глядя на его утрированную позу. — Увы, эта роль уже занята.
Глава 6
Глава 6
— И где ты только таких… помощниц находишь, Арсений Алексеевич? — Столяров выпрямляется во весь рост, окидывая меня оценивающим взглядом с головы до ног. Его ухмылка становится ещё более самодовольной.
О-о-о-о-о, этот взгляд мне слишком хорошо знаком! Он как красная лампочка на приборной панели — сигнализирует о том, что этот самоуверенный самец сейчас начнёт своё привычное представление. Будет пытаться доказать всеми доступными способами (на какие хватит его фантазии), что это я якобы сама его захотела, а он просто оказался в нужном месте в нужное время — желательно на мне.
— Это подруга жены, прошу уважать и не подбивать к ней клинья, — голос босса звучит строго и непреклонно.
— Так она же тебе не жена, и мне достаточно одного клина… — не унимается Столяров, явно не собираясь отступать.
В этот момент раздаётся сигнал спортивных часов на моём запястье.
— Надо выпить стакан воды, — произношу я задумчиво, прикидывая расстояние от рабочего стола до туалета. Если я буду пить в таком количестве, то есть риск описаться и «таки» не добежать. — Я свободна, Арсений Алексеевич?
— Идите, Лукерья Ивановна, — в его голосе слышится едва уловимая насмешка. — А то Тихон Романович не закончит своё цирковое представление и сотрёт ткань на коленках своих дорогих брюк.
Вместо ответа я поднимаю большой палец вверх и направляюсь к двери. Только у самой двери до меня доходит, что такое поведение не совсем соответствует моему статусу его подчинённой. Но это первый день, да и я здесь по протекции — может, пронесёт.
Только я приступила изучать здешнюю технику (и у меня даже получилось с первого раза), из кабинета Пошлина мелкой рысью, с небольшими паузами в виде зрительного контакта, ко мне подкрадывается… нет, не мой личный Дед Мороз, чтобы поинтересоваться в июле, как я себя вела прошедшие шесть месяцев, и преподнести желанный подарок мне досрочно.
— Красавица, а хочешь, я приглашу тебя на… — начинает было Столяров, продолжая одаривать меня своей фирменной улыбкой, от которой у любого дантиста бы глаза на лоб полезли.
Я буквально упиваюсь моментом, прерывая его на полуслове. Этот тип настолько предсказуем, что даже скучно. Достав из сумочки своё приглашение, я не торопясь протягиваю его нахалу.
— У меня уже есть приглашение, — произношу с нарочито медленной, издевательской интонацией.
Он берёт карточку в руки, внимательно изучает, его брови удивлённо ползут вверх.
— И кто же осчастливил вас таким приглашением, прекрасная Лукерья? — в его голосе слышится неподдельное любопытство.
— Бомж, — отвечаю я, демонстративно складывая руки на груди. — Характерный душок не чувствуете, Тихон Романович?
Его лицо вытягивается от изумления. Приглашение буквально выпадает из его рук. Он наклоняется, чтобы поднять его, стараясь при этом не коснуться карточки лишний раз.
«О, как! — мысленно усмехаюсь я. — Не любит грязных рук, значит. Интересно, а в других ситуациях он такой же брезгливый? В постели, например. А я, знаете ли, терпеть не могу мужчин, которые делают вид, что им что-то противно. Мне нравятся мужчины, которые отдаются процессу полностью, без всяких там предубеждений. Облизывали меня по полной и не морщились — если по-простому».
— Вижу, вы не из тех, кто любит грязь, — продолжаю я, наблюдая за его реакцией. — Учту на будущее. Идите, Тихон Романович, по своим делам, а меня ждёт монотонная работа со сканером.
— А кофейку? — не растерялся он.
— И на меня сделайте, — вздохнула я. — Сахар и молоко добавьте… пожалуйста.
— У меня дежавю, — рассмеялся он даже очень приятно. — Лукерья Ивановна, анекдот желаете?
— Желаю, — улыбнулась через плечо, — и позабористее.
Столяров тоже расплылся в улыбке и сказал:— «Приходит Вовочка домой.
Папа у него спрашивает:
— Как дела, сынок?
— Учительница музыки вызывает тебя в школу.
— А что ты натворил? — спросил отец.
— Все пели песню «Какой у парня был конец», а я еще и показывал».
— Такое я люблю, — уже не смотрю на него, но мне, правда, его компания не тяготит. Может, и пересплю с ним по завершению декретного отпуска Августины, чтобы потом уже ни о чём не желать. — Ещё что-то из репертуара Вовочки вспомните?