Отчаянные меры. Драгоценный груз. Сущность зла — страница 7 из 11

Покажите этим ублюдкам, что мы их не боимся и сумеем за себя постоять.

1

Перегрузка навалилась на Мэя в тот самый момент, когда он выскочил в холл и мысленно поздравил себя с тем, что успеет предупредить Мегги до того, как лайнер выйдет из субпространства. По его расчетам, до начала маневра оставалось две, а может даже, три минуты, и когда воздух вокруг него начал густеть, превращаясь в некое подобие плотной, тягучей, неподатливой жидкости, он все еще тешил себя какими-то надеждами. Он должен был успеть! У Маргарет не было причин начинать маневр раньше объявленного срока! Быть может, он просто устал, и прошедшая по стенам корабля дрожь ему только померещилась? Но почему тогда заложило уши, и невидимая сила прижимает его к полу?..

Лайнер вздрогнул раз, другой, воздух сделался упругим, непроницаемым, как резина, и Мэй, скрипнув зубами, вынужден был признать, что это не иллюзия, и «Хергест Ридж» начал-таки маневр выхода из субпространства раньше времени.

Мэю очень хотелось обругать Мегги за нетерпение, но, сам будучи капитаном звездолета, он понимал, что оптимальный момент для выхода в зону оптической видимости выбирает центральный компьютер, и погрешность в две-три минуты при этом почти неизбежна. Разумеется, можно было обвинить во всем тупоголовых парней из службы безопасности: если бы они воспользовались экстренной связью, ему бы не пришлось совершать эту крайне утомительную и к тому же бесполезную пробежку, но и те, в общем-то, были не виноваты, ибо действовали согласно раз и навсегда заученной инструкции. С чего бы им прислушиваться к мрачным пророчествам свободного торговца, имеющего на лайнере статус пассажира?

Его рассуждения были прерваны пробежавшей по кораблю дрожью. Медленные серии пульсаций перешли в более частые, у Мэя заложило уши, заныли зубы, и он привалился к стене, чтобы переждать момент выхода корабля из субпространства.

Неприятные ощущения длились несколько минут, а потом все кончилось. Дрожь прекратилась, воздух обрел прежнюю проницаемость, непомерная тяжесть исчезла — лайнер вынырнул в системе Консула.

Переведя дух, Мэй отлепился от стены и двинулся в сторону рубки. Дежуривший у двери охранник, получивший, надобно думать, относительно него специальное распоряжение капитана, предупредительно отступил в сторону.

— Мегги!.. — позвал Мэй, врываясь в ходовую рубку, и осекся, увидев полдюжины озадаченных лиц. — Капитан О'Хирн, — поправился он, — почему вы не дождались назначенного срока?

— Вы опоздали, — сухо сказала Маргарет, явно не желая тратить время на пустопорожние разговоры. — Есть новости?

— Да, и преотвратные. Но, раз мы в системе Консула, это не столь уж важно…

— Капитан, — перебил его Тесла. — СВСС вывела данные об искомых объектах.

— Доложите, — коротко велела О'Хирн.

— Пока их девять, размеры невелики. Находятся между нами и Консулом Пять. — Он бросил взгляд на экран в ожидании новых данных.

— Корабли, блокирующие подход к планете, — пробормотала О'Хирн. — Этого мы и ожидали.

Она покосилась на Мэя:

— О них-то ты и хотел меня предупредить?

— Охранники получили сведения о боевиках от пассажиров, напавших на Питера Чибу, — сообщил Мэй, сознавая, что слова его ничего уже не могут изменить.

— Почему я узнаю об этом с опозданием и от вас, а не от своих офицеров? — с раздражением поинтересовалась О'Хирн.

— Они до сих пор не верят в возможность блокады «Хергест Риджа». Или не хотят верить. К тому же у них есть специальные инструкции, согласно которым они не могут оперировать непроверенными данными, — сердито ответил Мэй. — Я же, как вам известно, всего лишь пассажир и не имею права пользоваться экстренной связью.

— Я не виню вас, капитан, вы сделали все, что могли, — буркнула О'Хирн, которой меньше всего сейчас хотелось произносить вежливые слова.

— Подтверждаю: два объекта — звездолеты, — доложил Тесла. — Размером с торговый корабль. Данные об остальных объектах обрабатываются.

— Продолжайте наблюдения, лейтенант. Миссис Джунелл, снизьте скорость и держитесь на расстоянии от объектов. Вы остаетесь за старшего, пока мы с капитаном Мэем будем допрашивать заключенных.

— Прошу прощенья, капитан, но сделать это не удастся. Оба заключенных мертвы.

— Что?!

В рубке наступила тишина, которую нарушало лишь жужжание приборов.

— В журнале записано, что прошлым вечером заключенных посетил их адвокат, назвавшийся Бэчманом. Он угостил их напитком, содержавшим, как выяснилось, яд.

— Миссис Джунелл, нам срочно надо поговорить. Принимайте командование! — О'Хирн подтолкнула Мэя к двери. Они быстро пересекли холл, и Маргарет первой вошла в маленький лифт. Последовав за ней, Мэй увидел, что по лицу ее текут слезы.

Двери лифта закрылись, и Маргарет, вместо того, чтобы послать его вниз, нажала на кнопку, отключавшую робота-лифтера.

— Проклятие, Джеймс, почему мне своевременно не доложили об этом?

— Охранники ждали результатов вскрытия и к тому же имеют совершенно определенные инструкции…

— Им следовало уведомить меня! Что за инструкции могут предписывать сотрудникам службы безопасности держать капитана своего корабля в неведении?! — Она вытащила из кармана платок и вытерла глаза. — Надо немедленно схватить этого Бэчмана. Я должна допросить его и понять, что за игру он ведет!

— Боюсь, это легче пожелать, чем исполнить, — буркнул Мэй.

— Послушай, Джеймс! — яростно прошипела О'Хирн. — Это мой корабль! И я желаю, чтобы этот человек был доставлен ко мне сейчас же! Не спорь со мной! Мне надоели твои увертки и возражения!

— Мегги, ты ведешь себя как капризная, неразумная девчонка! — сурово произнес Мэй, легонько встряхнув ее за плечи. — Не думай, что ты одна такая умная! Парни из службы безопасности тотчас бросились ловить этого Бэчмана, но не тут-то было. Он не внесен в список пассажиров, и на борту лайнера нет адвокатов, похожих на его словесный портрет. Охранники вышли на центральный компьютер и шерстят досье пассажиров, но как скоро им удастся найти этого типа, ни я, и никто другой тебе не скажет. Не факт, что им вообще удастся сделать это с помощью компьютера.

— Будем надеяться, что они сумеют справиться с этой задачей, — со вздохом промолвила О'Хирн. — Боже мой, ну почему все должно быть так запутано?

— Дела обстоят еще хуже, чем ты думаешь, — подлил масла в огонь Мэй.

Она посмотрела на него долгим взглядом.

— Охрана сообщает, что на одной из внутренних палуб, неподалеку от посольских помещений, распространяется огонь. Какая-то пассажирка была найдена мертвой около лифта, а на стенах коридора обнаружены следы от выстрелов. Пол лифта залит кровью, и парни из службы безопасности подозревают, что это только верхушка айсберга.

— Черт побери! Да будет ли этому когда-нибудь конец?! — воскликнула Маргарет, сжимая кулаки.

— Мегги, ты должна взять себя в руки…

— Я не понимаю, почему узнаю все это от тебя? Почему они не докладывают мне обо всех этих происшествиях?

— Наверное, охранники хотят сами разобраться в том, что происходит на «Хергест Ридже». В конце концов, это их работа, а не твоя.

— Это мой корабль, моя команда, и они не могут принимать каких-либо решений за моей спиной!

Мэй снова потряс Маргарет за плечи:

— Прекрати истерику! Тебя никто не хочет подставить или обойти! Твои охранники не принимают решения, они пока просто собирают факты.

— Медленно и нерадиво! — Маргарет тряхнула головой, и слезы брызгами полетели с ее ресниц.

— Соберись с силами! Утри сопли! Ты же умеешь преодолевать препятствия, иначе никто не доверил бы тебе «Хергест Ридж»! — Мэй повысил голос: — Ты хотела эту работу и этот корабль, так чего же хнычешь? Подумаешь: корабли заговорщиков! А появление трупов на лайнере в такой ситуации закономерно, и надобно радоваться, что первых два принадлежат нашим противникам!

Ее глаза широко раскрылись от удивления, и она невольно улыбнулась.

— Вот так-то лучше! Выше нос, ты ведь капитан флота ОИЗ, а не мокрая курица! Вместо того чтобы разводить мокреть, прикажи выкатить на палубу бочонок рома или вздернуть кого-нибудь на рее для острастки врагам и поднятия духа команды!

— Верно, парочка повешенных нам бы не помешала, говорят, они приносят удачу, — улыбнувшись произнесла О'Хирн. — Ладно, пора возвращаться в рубку.

Мэй взял из рук Маргарет платок и вытер ей лицо.

— Что ты собираешься предпринять теперь, когда наши опасения подтвердились?

— О каких опасениях ты говоришь, Джеймс?

— Находящиеся на лайнере заговорщики явно действуют в тандеме с кораблями боевиков и, безусловно, замышляют какую-то диверсию. — Он аккуратно сложил платок и сунул ей в карман.

— Ага, значит, мысли у нас сходятся, — О'Хирн удовлетворенно кивнула. — В таком случае, прежде всего надо поставить дополнительную охрану у отсека арколианцев. Вся эта возня началась из-за них, и, значит, им угрожает наибольшая опасность. Корабли боевиков выполняют отвлекающий маневр. Пока мы контролируем ситуацию на борту лайнера, они не могут нам навредить, разве что попортить нервы дурацкими угрозами и ультиматумами, — убежденно закончила О'Хирн.

— Молодец! — Мэй оправил складки мундира Маргарет и поцеловал ее в щеку. — А теперь — полный вперед! Твои парни заждались своего бесстрашного капитана!

— Спасибо тебе… капитан.

Мэй нажал кнопку открывания дверей и вскинул два пальца к виску в шуточном салюте. Двери лифта раскрылись. Маргарет, а следом за ней и Мэй вышли в холл и направились в ходовую рубку.

— Лейтенант Тесла, доложите о кораблях, блокирующих подлет к Консулу Пять.

— СВСС зафиксировало сорок пять объектов, — сообщил Ревел Тесла. — Тринадцать из них идентифицированы как звездолеты. Два — торговые суда, размеры остальных колеблются от вакуумных истребителей до прогулочных яхт.

— Откуда тут взяться вакуумным истребителям? Они же запрещены Арколианским соглашением… — пробормотала О'Хирн. — Боевики вызывали «Хергест Ридж»?

— Нет, капитан, — ответила Дориен Джунелл. — Расстояние между нами еще достаточно велико…

— Они хотят действовать наверняка и, благодаря размерам лайнера, опознать нас будет не трудно. Есть ли какие-нибудь новости от корабельной службы безопасности?

— Нет, мэм. Прикажете связаться с ними? — спросила Джунелл, и палец ее завис над клавишей внутренней связи.

— Не стоит их дергать понапрасну.

— Двадцать объектов опознаны как звездолеты, — доложил Тесла.

О'Хирн кивнула.

— Капитан Мэй. Каково ваше мнение?

— Ну-у… Выбор у нас невелик, — задумчиво протянул Мэй. — Прорываться к Консулу или отправиться к другой звезде.

— Что вы предлагаете?

— Если бы я был капитаном лайнера и отвечал за жизнь пассажиров, да к тому же еще и за безопасность арколианских дипломатов…

— Вы бы спаслись бегством, — договорила за него О'Хирн.

— Естественно.

— Миссис Джунелл, выйдите на связь с Консулом Пять! — Маргарет прошла через рубку и опустилась в капитанское кресло. — Когда связь будет установлена, я продиктую сообщение, которое следует передать. Лейтенант Тесла?

— Опознан двадцать один объект, капитан. Среди них — громадина, соответствующая классу имперского танкера.

— Эффектно, но не эффективно. Они что же, на испуг нас хотят взять?

— Не хотел бы я столкнуться с имперским танкером, — обеспокоенно заметил Мэй.

— Чего ради нам с ним сталкиваться? — поинтересовалась О'Хирн и приказала: — Лейтенант Тесла, заблокируйте все переговорные устройства внутри лайнера. Кроме экстренной связи, разумеется. Проследите за тем, чтобы никто не мог войти в систему внешней связи, поскольку на борту могут находиться диверсанты — единомышленники боевиков. Капитан Мэй, будьте любезны вызвать охрану и распорядитесь от моего имени удвоить караул у дверей дипломатического отсека. Пусть никого не впускают к арколианцам и не позволяют им разгуливать по кораблю.

— Будет исполнено! — отчеканил Мэй.

— Но мэм…

— Вы что-то хотите сказать, лейтенант? — обернулась О'Хирн к Ревелу Тесле.

— Так точно! Вы сами разрешили арколианцам ходить, где им вздумается, и ваш приказ может быть воспринят ими неправильно.

— Если они пожалуются, то получат необходимые разъяснения, — заверила лейтенанта О'Хирн.

— Не сомневаюсь, но дело в том, что Мистербоб изъявил желание навестить Вильяма Арбора, все еще пребывающего в заключении.

— Та-ак… И когда же он намерен это сделать?

— Сейчас, — с виноватым видом сообщил Тесла.

— Надо предупредить Квартеса. Пусть обеспечит арколианцу соответствующую охрану, — предложила Джунелл.

— Нет, лучше отговорить Мистербоба от этой затеи, — решительно сказала О'Хирн. — Мэй, не могли бы вы?..

— Почему бы и нет? — проворчал тот и двинулся к двери.

— Погодите, сейчас я свяжусь со службой безопасности, — остановил Мэя Ревел Тесла и через несколько мгновений упавшим голосом доложил. — Мистербоб уже покинул помещение дипломатического посольства.

— Черт побери! — хрипло выругалась Маргарет и, поднявшись из кресла, распорядилась: — Миссис Джунелл, когда выйдете на связь с Консулом Пять, сообщите им о возникших у нас трудностях. Попросите, чтобы нам навстречу выслали патрульные катера. Но ни в коем случае не говорите о том, что на борту лайнера находится арколианская делегация.

К сожалению, это уже перестало быть секретом для наших противников, однако не вижу причин, по которым нам следует подтверждать эту информацию.

— Слушаюсь, мэм.

— Я пойду с вами, — обратилась О'Хирн к Мэю. — Заговорщики, проникшие на «Ридж», беспокоят меня несравнимо больше, чем корабли боевиков. Удар в спину — вот чего я по-настоящему опасаюсь.

2

Прошло совсем немного времени, и Эрик Диксон вернулся. Это была его идея — использовать микропроектор в качестве оружия. Герцог возражал, утверждая, что заключенный в нем лазер обладает слишком малой мощностью и в состоянии разве что подпалины на стенах оставить. Однако Эрик стоял на своем, полагая, что на худой конец они сумеют им кого-нибудь бы ослепить. Идея эта не показалась Герцогу привлекательной. Он не желал причинять вред кому бы то ни было, но вместо того, чтобы спорить, напомнил Эрику о необходимости прежде всего выбраться из камеры.

«Ну, это-то как раз не проблема, — уверенно заявил тот. — Чтобы покинуть камеру, нам надо вывести из строя сенсоры охранного ошейника. Для этого лазер микропроектора наверняка сгодится. И если мы правильно выберем время для побега, все будет тип-топ».

Загвоздка состояла в том, что у них не было инструментов, которыми можно вскрыть корпус микропроектора. Герцог первым нашел выход из положения, оторвав язычок молнии, на которую застегивался чехол от его постели. Отвертка получилась неказистая, но для того, чтобы выкрутить четыре маленьких винтика, и ее оказалось достаточно.

После этого снять корпус, вытащить батарею, а затем и сам лазер было уже сущим пустяком. Эрик, разбиравшийся в технике не в пример лучше Герцога, снял с лазера заводской ограничитель, подрегулировал настройку и с сожалением признал, что как оружие его действительно мудрено использовать. Разовый выброс он, может, и даст… если, конечно, не перегорит.

Оружия, впрочем, им пока не требовалось. Для начала следовало обезвредить охранный ошейник и, пытаясь вывести из строя его сенсоры, Эрик дважды обжег Герцогу шею. Волдыри выглядели столь зловеще, что у перепуганного Герцога родилась блестящая идея использовать зеркало, чтобы задействовать энергию отраженного луча. Саркастически хмыкнув, Эрик взялся за дело и был несказанно удивлен, когда сенсоры вспыхнули. На шее Герцога появился третий волдырь, но он посчитал, что в целом эксперимент прошел удачно.

Ошейник вроде бы был обезврежен, и оставалось проверить, так ли это на самом деле. Крадучись Герцог двинулся к выходу из камеры, ожидая пронзительной трели звонка, но ее не последовало. Теперь надо было придумать, как выйти из тюремного отсека.

— Надо вызвать надзирательницу, — предложил Эрик. — И пригрозить ей, что мы поджарим ее нашей игрушкой, если она не выпустит нас.

— А если она не поверит? — поинтересовался Герцог. — Ты знаешь, мне не нравится эта идея. К тому же, у меня появилась мысль получше, и если ты не будешь меня торопить…

— Я не доверяю тебе, — сказал Эрик. — Нет-нет, серьезные вещи тебе поручать нельзя. Такой чистоплюй способен завалить любое начинание.

— Сбавь обороты, — посоветовал ему Герцог. — Твоя грубость действует мне на нервы!

— Ага, наземная команда уже дрейфит!

Герцог закрыл глаза. Только что мелькнувшая мысль ускользнула, но от нее осталось ощущение, что он знает, как выйти из затруднительного положения. Мысль должна вернуться, если Эрик прекратит вопить и нервировать его…

— Поди ты к черту! Я уже почти понял, что надо сделать, и если бы не твои насмешки…

— Кончай пудрить мне мозги, парень! Тебе просто слабо! Ты не умеешь блефовать! — Эрик издевательски расхохотался.

— Сейчас ты у меня угомонишься! — прошептал Герцог. — Как поживает Лей? — громко спросил он чуть погодя, старательно восстанавливая в памяти комнату с пуховой подушкой, губы, волосы и поцелуи Эриковой подруги.

Что-то вспыхнуло в голове Герцога, словно там разорвалась граната, и он ощутил порыв ветра, уносящий его бестелесного собеседника.

— Эрик? — позвал он, открывая глаза. Ответа не последовало. На время он сумел избавиться от своего слишком решительного товарища.

— Замечательно, — пробормотал Герцог. — А теперь подождем. Если предчувствия меня не обманывают, сейчас не наш ход.

Ждать пришлось дольше, чем он предполагал. Но вот настало время завтрака, и надзирательница обнаружила в соседней камере два трупа. Тюремный отсек заполнили охранники и медики, набросившиеся с вопросами на Герцога, который, не кривя душой, отвечал им, что ничего подозрительного не видел и не слышал. Взяв у него неведомо зачем кровь для анализа, разочарованные врачи, а следом за ними и охранники удалились. Надзирательница же так переволновалась, что забыла принести Герцогу ленч, и ему пришлось на пустое брюхо развлекать себя мыслями о Лей Бренд, надеясь таким образом оттянуть возвращение Диксона.

Появившаяся в конце концов надзирательница поставила перед Герцогом поднос с ленчем и предупредила, что лайнер готовится к выходу из субпространства. Забравшись в койку, Герцог закрыл глаза и приготовился пережить несколько неприятных минут. Напрасно он уговаривал себя, что ничего страшного не произойдет, мысль о субпространственном переходе продолжала пугать его.

Царившая в камере тишина тоже начала действовать на него угнетающе. На миг Герцогу даже померещилось, что он остался один в громадном звездолете, и мысль эта настолько ужаснула его, что он невольно позвал Эрика. Но тот не откликнулся. Он никогда не откликался, если Герцог испытывал потребность в общении с ним.

А потом камера ухнула в пустоту. Ее стены начали вибрировать, и Герцогу казалось, что звездолет сплющивает неведомая сила. Он ожидал, что потолок вот-вот опустится на него и раздавит, но этого почему-то не произошло.

Дрожь и невыносимая тяжесть исчезли так же внезапно, как и появились. Заглянувшая в камеру надзирательница сообщила, что лайнер благополучно прибыл в систему Консула, и Герцог сполз с койки. Проявляя запоздалую предосторожность, поставил разобранный микропроектор на полку и прикрыл футляром, чтобы тот выглядел исправным хотя бы на первый взгляд. Затем, почувствовав внезапную усталость, присел на койку, спрятал лицо в ладони и задремал.

— Герцог! Эй, парень, проснись! — настойчиво взывал к нему внутренний голос. — Ты чувствуешь, как мягко прошел выход? Отличная работа, я сам не сумел бы сделать это лучше! И охота тебе изображать тут вселенскую скорбь?

Дверь в тюремный отсек скрипнула, послышались приближающиеся к камере шаркающие, какие-то неровные, ковыляющие шаги.

— Исчезни! — решительно велел Герцог внутреннему голосу.

— Грубишь, сынок. Мне что, следует снова отвести тебя в комнату, где был убит Фортунато, и преподать еще один урок?

— Это ты неплохо придумал, — пробормотал Герцог, и уголки рта его поползли вверх. — Давненько я не видел Лей.

Шпок! — внутри его черепа что-то лопнуло, и Герцог стиснул зубы, чтобы сдержать стон. Боль и чувство освобождения нахлынули на него одновременно. Он сделал глубокий вдох и опустил голову между коленями, ожидая, когда мир вокруг него успокоится и перестанет прыгать, как резиновый мячик.

— Вильямарбор? Вы пребываете в зимней спячке? — донеслось до него откуда-то издалека.

— Мистербоб? — Герцог с трудом вскинул тяжелую голову. — Нет, я не в спячке. Ох! Со мной все в порядке. — Он сделал отчаянную попытку улыбнуться. — Я ждал вас.

Арколианец прошел в камеру и устроился посреди нее в «сидячей позе».

— Ваше физическое состояние значительно изменилось с момента нашей последней встречи, — проквакал он. — Я ощущаю в вас перемену к худшему, мистергерцог. Ваш уровень внутренней жидкости действительно является проблемой для вашей физиологической структуры.

— Вы имеете в виду кровяное давление? — догадался Герцог. — Неужели вы в состоянии это почувствовать? — он снова сделал глубокий вдох, силясь унять охватившее его волнение. Если он не сможет совладать с собой, арколианец обнаружит присутствие в нем Эрика и тогда…

— Вы знает, я и впрямь чувствую себя неважно, — признался он, полагая, что глупо отрицать очевидное.

Арколианец кивнул.

— Вы испытываете стресс, мистергерцог. Я ощущаю следы раздражения, которое вы стараетесь подавить. Это заслуживает уважения, Вильямарбор. Не могли бы вы объяснить мне, что с вами происходит?

— От вас, я вижу, трудно что-либо утаить, — пробормотал Герцог, возводя очи горе.

В горле Мистербоба забулькало, и он на редкость мелодично проворковал:

— Если я заставляю вас чувствовать себя неудобно, вы можете привести своих собак и убедиться — это не нарочно.

Герцог принужденно рассмеялся, показывая, что оценил попытку арколианца пошутить.

— Пожалуй, Мистербоб, пришло время объяснить вам, что со мной происходит. Я расскажу вам правду. Если же вы усомнитесь в моей искренности, скажите об этом, и я дам все необходимые разъяснения.

В горле Мистербоба опять что-то заклокотало. Он погладил рукой свой хитиновый подбородок и совершенно внятно произнес:

— Я буду правдив с вами в ответ, Вильямарбор. Жаль, что вы не сможете почувствовать это. Тем не менее, вы должны поверить в мою всегдашнюю несклонность ко лжи, — и снова в его горле что-то загрохотало.

— Я верю вам, — сказал Герцог.

— Действительно.

— Мистербоб, я верю вам больше, чем кому-либо на этом корабле. Я верю вам, потому что… — он запнулся и окинул камеру затуманенным взглядом.

Арколианец терпеливо ждал продолжения.

— Как трудно иногда подобрать нужные слова! — пожаловался Герцог. — Я доверяю вам, потому что вы… не другой разумный А-формы моего народа.

Из торса арколианца раздалось длительное шипение, непостижимым образом сложившееся в понятную Герцогу фразу:

— ООООООООочччччччееееееенннннннььььььиииннттттеееррреессснннооо.

Герцог ощутил, что тело его покрывается гусиной кожей.

— Мне было предъявлено обвинение в нападении на Редбатлера, не так ли? Каждый — любой из разумных А-форм моего народа — тех, кто был там, уверен, что это сделал я. Но вы не думаете так, Мистербоб. Ваши чувства говорят вам, что я невиновен. Несмотря на то, что вы видели то же, что и мои соплеменники, вы верите мне, вы знаете, что произошла какая-то путаница, какое-то недоразумение, и желаете понять, в чем тут дело.

— Действительно, — подтвердил арколианец.

— Возможно ли, Мистербоб, что деяние, в котором меня обвиняют, совершила другая, похожая на Меня разумная А-форма? Тот, кто так сильно напоминает меня, что ввел в заблуждение другие А-формы?

— Да, мистергерцог. Это хорошо объясняет упорство ваших А-форм, продолжающих настаивать на вашей вине, невзирая на предъявленные мною доказательства того, что вы не совершали приписываемого вам нападения на Редбатлера.

— Разрешите мне еще немного порассуждать, — попросил Герцог. — Возможно ли это, точнее, поверите ли вы, Мистербоб, в то, что в моем теле, вместе со мной, находится другой представитель разумной А-формы, захватывающий временами контроль над ним?

— Ваше утверждение очень интересно, Вильямарбор. Таким образом, мы имеем дело с неизвестным нам до сих пор вариантом разумной формы, которую можно было бы назвать В-формой?

— Давайте назовем это АВ-формой, Мистербоб. Две самостоятельные А-формы, заключенные в одно тело. Одна контролирует его большую часть времени, а другая управляет им в экстремальных ситуациях.

— Ддааааа, — задумчиво прошипел арколианец.

— Итак, я достоверно знаю, что являюсь разумной АВ-формой. Нападение на Редбатлера совершил тот, второй разумный, который в настоящее время таится в глубине моего мозга. Я не могу знать, что он совершил, завладев моим телом, и потому не испытываю чувства вины. Согласны ли ваши чувства с тем, что я говорю?

— Вы не лжете. Я чувствую в ваших словах правду и искреннее желание разобраться в происходящем. Но, может быть, вы находитесь в состоянии помрачения рассудка? Я знаю, у ваших А-форм есть такой странный термин…

— До известной степени так оно и есть, Мистербоб. — Герцог охватил голову руками в тягостном раздумье. — Я чувствую, как две находящиеся в одном теле А-формы влияют друг на друга, проникают одна в другую. И я не представляю, чем эта диффузия может закончиться, как это взаимопроникновение отразится на жизни моих друзей. Я боюсь того, кем я становлюсь под воздействием второй А-формы.

— Я чувствую ваше беспокойство, — подтвердил Мистербоб. — Это навязчивая идея вашего рода — беспокойство о Жизни.

— Значит, я все еще говорю правду?

— Ддаааааа.

— Тогда вы понимаете, что я раздвоен и в то же время един. И могу одновременно любить и ненавидеть, — Герцог уставился на арколианца и с ужасом понял, именно такие чувства он к нему и испытывает. Поскольку, хотя присутствие Эрика и не ощущалось, он каким-то образом продолжал влиять на него.

— У вас изменились чувства, — сообщил Мистербоб. — В вас появилось что-то новое. И оно препятствует достижению взаимопонимания. Вы чем-то раздражены или разгневаны, мистергерцог…

«Изменились чувства, — мысленно повторил Герцог. — Естественно. Эрик продолжает влиять на меня, и быть может, недалек тот час, когда мы с ним сольемся в единое целое. И тогда он станет использовать мое тело в своих интересах, для достижения своих целей, и я уже не смогу ему помешать. Меня, как такового, уже просто не станет».

— Вы, безусловно, правы, Мистербоб!

— Снова изменение чувств, — промолвил арколианец. — Откровенность. Ясность.

— Я хотел бы вернуться к тому, с чего мы начали, — мягко сказал Герцог. — Чувства, которые испытываю к вам я, не совпадают с чувствами, которые испытывает к вам разумная А-форма, делящая со мной это тело. Потому-то оно и напало на Редбатлера, вы понимаете меня? И, возможно, поэтому вы не боитесь меня, будучи не в состоянии ощутить во мне присутствие враждебной вам А-формы?

— Очень интригующе, Вильямарбор. Пожалуйста, объясните, как вы пришли к такому убеждению.

— Сейчас я не могу этого сделать, — Герцог с сожалением покачал головой. — Я собирался рассказать вам об этом, Мистербоб, но понял, что время еще не пришло. Пока вам придется удовлетвориться этим объяснением. Поверьте мне, это самое большее, что я могу на данный момент сказать. А о степени моего доверия к вам говорит тот факт, что я не сообщил о присутствии в моем теле другой разумной А-формы тем моим сородичам, которые во что бы то ни стало желали разобраться в этой истории.

— Действительно. Насколько я понимаю, вы умолчали о второй разумной А-форме потому, что по вашим законам она должна быть принесена в жертву?

— Да, — ответил Герцог, смахивая пот со лба. — Ужасная ситуация, не правда ли?

— Во всем этом действительно есть элемент неразберихи. Я вижу вашу правдивость, но многое мне остается непонятным.

— Ничего страшного. Рано или поздно все проясниться, — промолвил Герцог, надеясь, что арколианец не уловит сквозившую в его словах иронию. — Разумные А-формы, конечно же, не могут принести в жертву Жизнь ради экспериментов, связанных с вмешательством в. ДНК. Жизнь — очень дорога для нас, и мы тратим массу сил, стараясь уберечь ее. Как свою собственную, так и своих близких. За исключением тех, кто нарушает общепринятые нормы поведения и тем самым приносит ощутимый вред другим А-формам.

— Действительно, — промурлыкал Мистербоб. Он казался полностью удовлетворенным тем, что ему удалось услышать и почувствовать и теперь, похоже, просто наслаждался обществом Герцога.

— Фокус состоит в том, — неожиданно горько рассмеялся Герцог, — что при известном желании меня можно причислить к тем, кто нарушил узаконенные формы поведения и, следовательно, должен быть наказан или же, иначе говоря, принесен в жертву.

— Неужели для вас столь необходимо принести в жертву виновную А-форму?

— Да, это важно. Но они не понимают, что в данном случае, принеся в жертву одного, убьют нас обоих. — Герцог устало откинулся к стене и закрыл глаза.

— Вы чувствуете смущение, Вильямарбор. Вам пора отдохнуть.

— Я не могу отдыхать, пока все не прояснится.

— Действительно, — Мистербоб встал. — Тогда вы должны идти прямо к Маргаретхирн и объяснить ей все это. Мы должны объяснить это каждому, кто присутствовал при нападении на Редбатлера и стремится принести вас в жертву…

— Нет, — перебил Герцог. — Еще не время.

— Мистергерцог, мне не нравится, когда меня так невежливо прерывают.

— Извините меня, — Герцог жестом остановил возражения арколианца. — Однако если люди узнают сейчас о том, что я стал АВ-формой, среди них непременно найдутся те, кто будет продолжать настаивать на необходимости принести меня в жертву. Пожалуйста, не просите меня объяснять вам, почему я так считаю. Я попытаюсь сделать это не раньше, чем вы поймете смысл слова «гангстер».

— Я наведу справки и попытаюсь уяснить это понятие, — пообещал Мистербоб.

— Замечательно, тогда мы и обсудим эту тему, — обрадовался Герцог. — А пока все, что вам нужно делать, это чувствовать меня, Мистербоб. Я пахну правдой?

Посол хранил молчание.

— Так что же? — требовательно повторил Герцог.

— Вильямарбор, — медленно сказал арколианец, — вам следует знать, что ваше чувство правды вытесняется чувством веры.

— Что это значит? Не понимаю. Вы чувствуете, что я лгу?!

— Нет. Вы не лжете. Вы искренне отстаиваете то, во что верите. То, что вы принимаете за правду. Мне кажется, у вас это называется «тенью правды».

Внезапно что-то сдвинулось в мозгу Герцога, и он понял, что понапрасну теряет драгоценное время. Ведь именно этого момента он и ждал. А сейчас вместо того, чтобы воспользоваться им, занимается пустословием. Он должен немедленно выбраться отсюда, чтобы предотвратить несчастье, и уж тогда болтать сколько влезет…

— Мистергерцог, ваши чувства меняются слишком быстро. Возможно, вы больны. Быть может, вам стоит прилечь?

— Позже. Сейчас мне нужно во что бы то ни стало выбраться отсюда.

— Да, — подтвердил Мистербоб. — О том же самом я говорил вам совсем недавно, предлагая отправиться к Маргаретхирн. Но вы отказались.

— Я был не прав, — признал Герцог, вооружаясь снятым с микропроектора лазером. — Вы и правда готовы помочь мне выбраться отсюда? Прямо сейчас, немедленно?

— Я помогу вам. Я сделаю все от меня зависящее, но объясните, зачем вам это? — спросил арколианец, не скрывая удивления по поводу происшедшей с Герцогом перемены.

— Мой друг намерен совершить серьезную ошибку. Если информация, которую я получил от В-формы, правдива, то мой друг спутался с боевиками из антиарколианской фракции. Он может повредить лайнер, и я должен помешать этому. Он мой друг, и я не хочу видеть его принесенным в жертву за допущенную ошибку. Вы тоже мой друг, и я не хочу, чтобы вам был причинен вред. Понимаете?

— Вы льстите мне, мистергерцог.

Герцог направил лазер на стену и включил. Рубиновый луч скользнул по стеновому покрытию, оставляя бугристый черный след.

— Мы обязательно поговорим с вами обо всем этом более подробно после того, как я свяжусь с капитаном лайнера или с другими разумными А-формами. Но прежде мне надо помочь моим друзьям, а для этого выбраться из тюремного отсека. Я не принесу вам вреда. Я издаю запах правды? — он выключил лазер.

— Да. Хотите, чтобы я поговорил с надзирательницей, или мне лучше сразу связаться с Маргаретхирн? — спросил Мистербоб.

— Нет-нет, мы сделаем по-другому. Переговоры займут слишком много времени, а его-то у нас как раз и нету. Разумные А-формы верят, что я желаю вам зла? Вот на этом мы и сыграем. Я буду вести себя так, будто намерен причинить вам величайший вред, и в страхе за вашу жизнь надзирательница выпустит нас из тюремного отсека.

— Действительно? Мне не терпится увидеть, как сработает ваш план. Мы уже идем? — арколианец был полон энтузиазма, и Герцог подумал, что он и впрямь отличный парень.

— Идем. Вы, Мистербоб, первым, а я за вами.

— Действительно, — теперь голос арколианца напоминал восторженное кудахтанье. — Действительно, действительно, действительно…

Выйдя из камеры, они прошли по коридору и остановились перед ведущий в тюремный отсек дверью, Мистербоб нажал на кнопку звонка, и из служебной комнатки выглянула надзирательница. Он ощутил исходящий от нее запах неприязни. Пытаясь скрыть свои чувства, она изобразила на лице улыбку, растаявшую, едва только Герцог оказался в поле ее зрения.

Источая запах тревоги и страха, надзирательница все же сделала несколько шагов вперед.

— Господин посол, заключенному нельзя покидать тюремный отсек!

— Действительно? — спросил Мистербоб, довольный тем, что надзирательница не в состоянии ощущать исходящий от Герцога запах доброжелательности. Чудный запах, свидетельствующий о том, что он не может причинить зла ни ему самому, ни надзирательнице, поскольку относится к ним с явной симпатией. — Кажется, Вильямарбор не оставляет мне выбора и не спрашивает моего желания.

— Не вздумай шуметь и звать на помощь! — рявкнул Герцог. — Иначе я поджарю твои мозги! — он устрашающе махнул лазером и для большей убедительности направил его на надзирательницу.

Мистербоб ощущал, что она испускает запах долга, и рука ее вот-вот коснется расположенной под столешницей кнопки тревоги, о чем Герцог, судя по всему, не догадывался. Это плохо, подумал арколианец и слегка согнулся, чтобы освободить испускающий запахи клапан.

— Что это? — недоуменно спросил Герцог, непроизвольно фыркая.

Мистербоб наклонил торс, направляя насыщенную специфическими запахами струю воздуха прямо на надзирательницу. Он знал, что смесь аммиака, отработанного машинного масла, подсыхающей крови, гниения и горящей серы усилят испытываемые ею страх и тревогу.

— Отойди от стола! — завопил Герцог, сообразив, наконец, что собирается сделать надзирательница.

Ее добил запах, описанный большинством человеческих А-форм, как кошачье-тигриный. Он поразил ее в тот самый момент, когда, оставив надежду нажать на кнопку сигнализации, она схватилась за рукоять пистолета, выглядывавшую из поясной кобуры. Запах подействовал на надзирательницу, как удар тока. Она отдернула руку от кобуры, выпучила глаза и открыла рот, не в силах понять, что же с ней происходит — испуганная, сбитая с толку, деморализованная…

«Неплохо сработано», — похвалил себя Мистербоб.

— Брось оружие на пол! — рявкнул Герцог.

Вытащив пистолет из кобуры, надзирательница отшвырнула его с таким видом, словно избавлялась от забравшейся в ее сумочку ядовитой гадины.

— Подпихни его сюда.

Она откинула пистолет ногой, и он завертелся между Герцогом и арколианцем. Продолжая направлять лазер на Мистербоба, Герцог присел на корточки и подобрал пистолет.

— А теперь принеси мою одежду, — приказал он. Надзирательница не шевельнулась, Мистербоб ослабил кошачье-тигриный запах и выдохнул радостный сосново-смолистый аромат.

— Сейчас принесу, — невольно заулыбавшись, произнесла надзирательница.

— Только без шуточек!

— Конечно, о чем разговор, — заверила Герцога надзирательница и скрылась в служебной комнате.

Герцог мрачно засопел, Мистербоб повернулся к нему и выдохнул толику сосново-смолистого аромата.

— Это работает! — похвалил его Герцог, улыбаясь во весь рот.

— Я рад, что вам нравится, — вежливо ответил арколианец.

Герцог сел за стоящий около двери стол и включил компьютер.

— Пока она ходит за одеждой, я успею выяснить все, что меня интересует. — Пальцы его запорхали над клавиатурой. — Если бы мне удалось узнать, где сейчас находится мой приятель, это значительно облегчило бы нашу задачу… Ага, нашел!

Он ткнул пальцем в экран, на котором высветилось следующее сообщение:

ПАЦИЕНТ, ИДЕНТИФИКАЦИОННЫЙ НОМЕР 99048. МОРИС ВОНН. СТАТУС: ЗАКЛЮЧЕННЫЙ. СПЕЦИАЛЬНЫЕ ЗАМЕТКИ: ОГНЕСТРЕЛЬНОЕ РАНЕНИЕ, В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ НАХОДИТСЯ НА УРОВНЕ 12 GA, В ЛАЗАРЕТЕ. МЕДПЕРСОНАЛ СООБЩИТ, КОГДА УСЛОВИЯ ПОЗВОЛЯТ ПЕРЕВЕСТИ ПАЦИЕНТА В ТЮРЕМНЫЙ ОТСЕК.

— Ну вот, я же говорил! — самодовольно воскликнул он. — Это оказалось легче, чем я…

Ведущая в тюремный отсек дверь неожиданно распахнулась, и на пороге появилась Маргарет О'Хирн.

— Мистербоб! Вы…

Мгновенно сориентировавшись, Герцог отпрыгнул от компьютера, обхватил арколианца левой рукой, а правой прижал к его голове лазер и крикнул:

— Стоять!

— Погоди, Герцог! — попытался остановить его Мэй, выступая из-за спины капитана лайнера. — Не делай этого.

— Заткнись, Мэй! Я ничего не желаю слушать! — завопил Герцог нарочито дурным голосом. — С тех пор, как мы с тобой познакомились, я только и слышу: делай то, не делай это! Довольно! Теперь ты будешь делать то, что скажу я!

— Разумеется, так и будет, — успокаивающим голосом заверила его Маргарет О'Хирн. — Зачем же так кричать? И для чего вы угрожаете Мистербобу? Если у вас есть претензии или пожелания, вы можете изложить их, не прибегая к насилию и угрозам. Вы должны понимать, что разумный и конструктивный диалог лучше вести, не прибегая к методам устрашения…

— Не указывайте мне, что я должен делать! — взвыл Герцог. — Не помню я что-то, чтобы вы приходили ко мне в камеру для ведения конструктивного диалога!

— Джеймс, — процедила сквозь зубы О'Хирн, — сделай что-нибудь!

— Герцог, — мягко сказал Мэй, — поверь мне…

— С чего это я должен тебе верить? Ты не пришел навестить меня, когда мне было плохо. Мне так необходимо было дружеское участие, а ты… Так почему же я должен слушать тебя сейчас?

Мистербоб испытал приступ острого беспокойства. Он ощущал, что Вильямарбор начинает верить собственным словам, и придуманная им обида вот-вот перерастет в настоящую. Маргаретхирн была разгневана и готова на все. Пока она еще сдерживалась, но если ее немедленно не успокоить, случится непоправимое. Наиболее непредсказуемой фигурой был тот, кого называли Джеймсом и Мэем. Его чувства были противоречивы и менялись с непостижимой быстротой, Мистербоб едва мог поверить, что разумная А-форма может быть столь непоследовательна. Гнев, жалость, сострадание, ярость, любовь, чувство вины — все было перемешано, клокотало, бурлило и могло найти выход в самом диком поступке. Воздействовать на такое сочетание чувств неизмеримо труднее, чем управлять поведением надзирательницы, подумал Мистербоб. А ведь ему надо одним выбросом феромонов успокоить и нейтрализовать Джеймсмэя и Маргаретхирн. И это когда старые запахи еще полностью не выветрились из тюремного отсека…

— Ты должен послушать меня, — тихо и убежденно сказал Мэй. — Потому что это я вытащил тебя с Тетроса и возился с тобой, как с собственным сыном. Лечил и учил вести мой корабль, несмотря на то, что это было противозаконно. Потому что мы не раз помогали друг другу, и у тебя нет причин не доверять мне. Мы друзья, и во имя нашей дружбы я прошу тебя выслушать меня. — Он сделал шаг по направлению к Герцогу.

— Да ад с ней, с дружбой! — Герцог выставил лазер перед собой и нажал на кнопку. Ярко-алый луч чиркнул по плечу Мэя, тот попятился и с отчаянным воплем рухнул на пол.

— Мэй! — закричала О'Хирн.

Она бросилась к нему и опустилась на колени.

Мистербоб отчетливо ощутил жалость, сострадание, заботу и беспокойство. О, как близко к сердцу принимает Маргаретхирн случившееся с Джеймсмэем! Ну что ж, вот и выход из положения. Арколианец чуть наклонил корпус, и из груди его вырвалась струя воздуха, насыщенная самыми нежными ароматами.

— Джеймс! О Джеймс…

О'Хирн разрыдалась и упала в объятия Мэя, который вовсе не собирался умирать и не был даже ранен.

— Что с ними происходит? — удивленно спросила надзирательница, приближаясь к Герцогу со свертком одежды в руках.

— Полагаю, они переживают то, что вы называете слиянием душ или установлением духовной связи, — важно объяснил Мистербоб. — Я помог проявиться тому, что они старательно прятали друг от друга.

Он направил струю ароматного воздуха на надзирательницу, и она зевнула.

— Как это трогательно, — пробормотала она, зевнув так, что, казалось, вот-вот вывихнет челюсть.

— Вам следует отдохнуть, — заметил Мистербоб.

— Да-да, я валюсь с ног от усталости. Мне надо полежать хотя бы несколько минут, чтобы восстановить силы, — сонным голосом прошептала надзирательница и нетвердым шагом двинулась к каморке, из которой принесла одежду Герцога.

— Благодарю вас за помощь, Мистербоб, — с чувством сказал Герцог, закончив переодеваться. — Простите, что оставляю вас одного, но мне надо бежать со всех ног. Время сейчас крайне дорого.

— Действительно, — согласился Мистербоб, — Я чувствую, вы очень торопитесь, и уважаю причину, побуждающую вас спешить.

— Я не могу найти подходящих слов, не знаю, как выразить вам мою благодарность, господин посол.

— Действительно. Зовите меня Мистербоб.

— Действительно, — повторил Герцог любимое словечко арколианца, схватил его за костлявые пальцы и сильно их потряс. — Вы настоящий друг!

Вооружившись пистолетом надзирательницы, он выскочил из тюремного отсека, а Мистербоб принял «сидячую» позу и устремил взор на Маргарет О'Хирн и Мэя. Они все еще рыдали, обнимая друг друга и шепча какие-то нелепые слова, лишенные для постороннего слушателя всякого смысла.

— До чего же милые и очаровательные создания, — тихо пробормотал не сводивший с них глаз арколианец.

3

Голова Вонна раскалывалась от боли, а тело казалось невесомым и словно парящим над койкой. Правая рука потеряла чувствительность от локтя, и все же он ощущал пульсацию крови в кончиках пальцев. Грудь тоже болела и, скосив на нее глаза, он увидел множество пятнышек крови, проступивших на белоснежных бинтах и поддерживавшей правую руку повязке.

Медленно поворачивая гудящую от боли голову, Вонн огляделся по сторонам и, не увидев поблизости людей, хрипло спросил:

— Сколько времени?

Ответа не последовало.

— Есть здесь кто-нибудь? Сколько сейчас времени?

Он приподнялся на локте, и к боли добавились головокружение и тошнота.

— Ну, хорошо, я спрошу иначе. Есть у кого-нибудь часы?

— Уже смешно, — сообщил голос с соседней койки. — Обычно в таких случаях задают вопрос: «Где я?»

— Об этом незачем спрашивать, сам вижу, — ответил Вонн. — Я же не слепой и не идиот.

Собравшись с силами, он сел на койке и поразился обилию бинтов на правой руке. Похоже, кто-то наложил на нее заживляющую повязку, сообразил он, и тут в голове его всплыло воспоминание о разорвавшемся пистолете Ксегга.

— Зар-раза! Вот ведь непруха! Бывали, признаться, у меня деньки и получше! — буркнул он.

— Знакомое чувство, — произнес лежащий на соседней койке мужчина. — Но на твоем месте я бы не стал роптать, поскольку это всего лишь воздаяние за содеянное.

Вонн уставился на говорившего, лицо которого трудно было разглядеть из-за бинтов и пластырей, а койка походила на гамак, подвешенный к потолку благодаря хитрой системе блоков и растяжек.

— Чиба? Питер Чиба?

— Он самый. Нехило ты отблагодарил меня за спасение с вашей проклятой «Удачи». Если бы все спасенные мною отдавали долги подобным образом, я бы уже давно был на инвалидности. Но чувство благодарности чуждо людям, и потому я до сих пор вынужден зарабатывать себе на жизнь, трудясь в поте лица своего.

Вонн потряс головой, пытаясь вникнуть в смысл сказанного, и почувствовал себя значительно хуже.

— Ты ошибаешься, приятель. Лично я пальцем до тебя не дотронулся.

— Скажи еще, что ты не был организатором драки!

— Тебе повезло, что я остановил их, — упорствовал Вонн. — Все могло кончиться значительно хуже…

— Ты полагаешь, я должен поблагодарить тебя за то, что подосланные тобой ребята не убили меня? — осведомился Чиба. — Если бы ты оказался в таком же положении, как я, у тебя, вероятно, возникло бы на этот счет другое мнение. Хотя, по-своему ты, безусловно, прав: быть прикованным к постели приятнее, чем лежать в могиле.

— С удовольствием обсудил бы с тобой все преимущества твоего нынешнего положения, однако мне надо выбираться отсюда, — процедил Вонн, делая попытку подняться с койки. В голове у него отчаянно застучали тяжелые гулкие молоты, ноги подкосились, и он рухнул в постель.

Чиба рассмеялся и нарочито масленым голосом попросил:

— Прости друг, но у меня тут мало развлечений. Не повторишь ли ты свой фокус на бис?

— Придется повторить, — прохрипел Вонн, судорожно глотая ртом воздух, которого ему стало вдруг катастрофически не хватать. — Не понимаю, чего ты бесишься? Обычное соперничество из-за смазливой девки. Неужто ты думал, что я вот так, за здорово живешь, уступлю ее тебе? Нашел дурака!

— Ты называешь это соперничеством? — проскрежетал Чиба, и по голосу его было ясно, что, если бы не регенерирующий кокон, он бы уже давно вцепился Вонну в глотку. — По-моему, это подлость. Раз уж тебе так приспичило решить дело кулаками, почему ты не дрался со мной сам? Струсил? А на вид вроде бы не хиляк. Стало быть, нутро гнилое.

— Да ладно тебе лаяться. Были у меня причины сделать то, что я сделал. Но ты все же прими мои извинения. Я, как увидел, что Роз теряю, совсем с рельсов сошел.

— Так ты все еще думаешь, что это из-за меня? — рассмеялся Чиба. — Нет, парень, потерял ты ее без моей помощи и гораздо раньше, чем я и Зак вытащили вас из этой вонючей «Удачи».

— Смейся, сколько влезет, это не мой корабль, — хмуро ответил Вонн. — И теперь уже не важно, когда у нас с Роз начались нелады.

— Ты потерял ее в тот момент, когда стал относиться к ней, как к куску плоти. И если до сих пор этого не понял, то еще дурее, чем я думал.

Вонн собрался с силами и, спустив ноги с койки, постарался утвердиться на полу.

— Вот что я тебе на это скажу. Ты можешь умничать и трепаться о Роз хоть до посинения, но если я немедленно отсюда не выберусь и не закончу одно дельце, то скоро жизни ваши будут стоить не больше плевка.

Смахнув обильно струящийся по лицу пот, он сделал еще одну попытку подняться на ноги и со стоном осел на койку.

— Тебе нужно как следует отдохнуть, прежде чем ты отправишься спасать галактику, — заметил Чиба.

Вонн упрямо наклонил голову и стиснул зубы. Он встанет на ноги! У него нет времени прохлаждаться в койке и развлекаться болтологией!

Где-то с шипением открылась дверь.

— Мистер Вонн! Что вы задумали? — одетая в голубой халат медсестра бросилась к Вонну и, положив ему руки на плечи, заставила лечь в постель. — Мистер Вонн, вам нельзя вставать! Вы ранены и потеряли много крови. Вам нужен покой. Потерпите немного, силы вернуться к вам, а уж тогда…

Голова Вонна кружилась все сильнее, звук плыл, и ему стоило больших трудов уловить, о чем толкует медсестра.

— Я ничего… не понимаю. Что случилось с моей головой? — глухо спросил он.

— Один момент, — торопливо пробормотала медсестра. — Сейчас я вернусь, и все будет в порядке.

— О, доблестный супермен, ты теряешь драгоценное время! — насмешливо изрек Чиба, когда медсестра ушла. — Галактика гибнет, а ты прикидываешься умирающим. Куда же это годится?

— Иди к черту! — вяло огрызнулся Вонн. — Посмотрим, что ты запоешь, когда…

Закончить он не успел. Голова упала на подушку, и наемник ощутил, что проваливается в темноту. Его колотил озноб, а перед глазами плыли нестерпимо яркие огненные круги. Потом вокруг начало светлеть, и он понял, что вновь находится в лазарете. Питер Чиба по-прежнему лежал в своем гамаке и что-то тихонько насвистывал.

— Очнулся? Ничего страшного за это время не произошло, галактика все еще цела. Расслабься и дыши глубже, — посоветовал он, заметив, что Вонн открыл глаза.

— Чертов придурок! — прошептал Вонн и зажмурился, чтобы не видеть ухмылки Чибы. И тотчас увидел стоящего у его койки Андерса, белого, как простыня, со следами запекшейся крови на подбородке и на груди.

— Ты скверно выглядишь.

— Ты тоже.

— Я не могу валяться здесь! Мне надо еще кое-что сделать, — Вонн вцепился пальцами левой руки в одеяло, но не смог даже спустить ноги с койки.

— Ты многое успел сделать, — насмешливо произнес Андерс низким, скрипучим голосом. — Чертовски много. И тебя все еще тянет на подвиги? По-моему, ты натворил более чем достаточно. А все потому, что не послушал меня.

— Я слушал, — возразил Вонн. — Почему бы иначе меня угораздило сюда попасть?

Мертвый наемник улыбнулся, и кожа на его лице начала лопаться.

— Тебе не надо было высовываться, братец. И уж во всяком случае, не следовало пытаться решить все возникшие проблемы одному и чохом. Но теперь ты здорово влип, и единственное, что тебе остается, — это завернуться в простыню и следовать за мной.

— Держи карман шире! — ощерился Вонн.

— Нет, правда. Ты пользовался бэджем Герцога, и компьютер поднял тревогу, ведь парень-то в тюремном отсеке. Корабельной службе безопасности не понадобилось много времени, чтобы разобраться, кто ты на самом деле. И ничего хорошего тебя после выздоровления не ждет, можешь мне поверить. Так что брось-ка ты, парень, ломаться и ступай со мной.

— Нет, — ответил Вонн. — Где ты был, когда я звал тебя?

— Что? Ты имеешь в виду лифт? Я готовился к наплыву трупов, которые мы должны были получить, когда Бэчман и его команда отправятся на дело. Мы ожидали…

— Не смешно, — сказал Вонн. — Мне некогда с тобой болтать. Я должен еще кое-что сделать.

— Что ты задумал учудить на этот раз, братец?

— Перестань называть меня так, Андерс. Ты мертв.

— Можешь считать, что ты тоже. — Андерс улыбнулся. — Между прочим, у меня есть для тебя послание от Ли. Он просил передать тебе…

— Плевать на то, что он хотел! — оборвал его Вонн. Он отчаянно боролся с наплывами темноты и, в конце концов, ему удалось ощутить шершавость одеяла, уловить специфический запах лазарета. Фигура Андерса изогнулось, словно он смотрел на его отражение в кривом зеркале, а затем сломалась, рассыпалась на тысячу мелких блестящих осколков. Он все еще был в лазарете. На тумбочке, стоящей в изголовье кровати, лежала коробка с ампулами, оставленная медсестрой, не пожелавшей нарушать его отдых.

Вонн посмотрел на Чибу. Спасатель спал, а к его гамаку неторопливо двигался молодой человек. Он шел от койки к койке, очевидно, в поисках кого-то и, наконец, склонился над Питером. Некоторое время вглядывался в его лицо, а потом взглянул на установленный около тумбочки экран самописца, на котором фиксировались жизненные показатели пациента.

— Герцог? — окликнул его Вонн. — Какого черта ты тут делаешь?

— Морис Вонн! Ты-то мне и нужен! Я знал, что найду тебя здесь, — произнес Герцог, и тут только Вонн заметил в его руке пистолет.

«Почему-то мне не нравится его тон. А пистолет прямо-таки пугает», — растерянно подумал Вонн. Улыбаясь, он безо всякого усилия сел на койке и приподнял правую, перевязанную руку, левой.

— Гляди-ка, я нагнал тебя. Ксеггов самопал здорово попортил мне руку. А ты что здесь делаешь? И для чего тебе пистолет? Ты ведь, кажется, не любишь играть в войну?

Глаза Герцога подозрительно сузились.

— Что, ты говоришь, с тобой произошло?

— Назовем это несчастным случаем. А не скажешь ли ты мне…

— Нет, погоди, — Герцог двинулся к Вонну крадущимся шагом. — Расскажи лучше ты мне, во что тебя угораздило вляпаться? Я, честно говоря, не очень-то и удивился, узнав, что ты проник в лазарет. И все же хотелось бы услышать твою версию событий.

— Да ты ведь, наверное, знаешь уже об антиарколианском заговоре, — сказал Вонн. — Случайно я оказался в него вовлеченным, но, когда разобрался что к чему, сделал все возможное, чтобы помешать этой затее…

— Ясно. Что-то подобное я и предполагал, — отозвался Герцог, явно пропустивший слова Вонна мимо ушей.

— Я рад, что у тебя сложилось обо мне верное представление. А теперь слушай. Герцог, ты должен помочь мне выбраться отсюда. Здесь становится неуютно, и если мы не закончим одно начатое мной дельце, станет еще хуже…

— Ты прав, — зловеще пробормотал Герцог. — Кое-кому здесь станет очень плохо. И произойдет это очень скоро.

Он оттянул затвор пистолета.

— Черт возьми, Герцог, что с тобой происходит? С ума ты сошел, что ли? Что ты делаешь? — глаза Вонна расширились. — Нет, ты не сделаешь этого!

— Сделаю, — сказал Герцог. — Да еще как сделаю! — Он сунул пистолет в лицо Вонна. — Ты убил Дикса. То, что я услышал от тебя, прекрасно увязывается с тем, что рассказывал мне Вильям.

— Вильям? — спросил ничего не понимающий Вонн.

— Вильям Арбор. Если бы я не был в камере вместе с ним, то никогда бы не увидел эту парочку, беседовавшую с каким-то Бэчманом о конспирации и назвавшую, кстати, твое имя. Стало быть, Дикс успел вам чем-то насолить, и вы решили с ним расправиться, — продолжал Герцог со скверной улыбкой. — Я тоже должен был по твоим расчетам выйти из игры, потому что мне стало слишком многое о тебе известно. Таким образом, вы использовали мою ссору с Диксом, чтобы избавиться от нас обоих. Ты прикинулся больным и попал в лазарет, чтобы тут без помех прикончить Дикса. — Он обошел вокруг койки Вонна, покачивая пистолетом в такт своей сумасбродной речи. — Лежащему в лазарете ничего не стоило свернуть Диксу шею, пока тот спал.

— Как это, наверное, здорово: полностью сойти с рельс и с умным видом нести всякую околесицу, — ошарашенно пробормотал Вонн. — Никаких забот, все просто и понятно!

Герцог подошел ближе.

— Тебе почти что удалось замести следы, убив этих двух пьянчуг! Единственной ошибкой в твоем плане было то…

— Как!? Хеггис и Стьюбинг мертвы? — болезненно крякнув, Вонн заставил себя встать с койки.

— …что О'Хирн не привела решение суда в исполнение достаточно быстро. — Герцог ткнул Вонна дулом пистолета под подбородок. — Поэтому я успею казнить тебя за убийство Дикса. — Его палец лежал на спусковом крючке, и ясно было, что приговор будет приведен в исполнение немедленно.

— Что здесь происходит? — громко и требовательно спросила появившаяся в палате медсестра.

Герцог обернулся в ее сторону и выстрелил. Проснувшийся Питер Чиба разразился проклятьями, тщетно пытаясь выбраться из своего гамака. Медсестра метнулась в угол, а Вонн бросился на Герцога и выбил из его руки пистолет.

Пытаясь ухватить Герцога за горло, чтобы малость охладить его пыл, Вонн заметил, что медсестра спешит ему на помощь. Это было как нельзя кстати, потому что действовать он мог лишь одной рукой, однако вид аэрозольного баллончика, который медсестра держала перед собой, словно гранату, очень ему не понравился. И главное, он попусту тратил силы и драгоценное время, которых и без того оставалось ужасающе мало.

Выругавшись, он толкнул Герцога на медсестру и присел на корточки в надежде отыскать упавший на пол пистолет. Над головой его что-то зашипело, ядовитые капли пролились на пол и обожгли Вонна в нескольких местах, подобно концентрированной кислоте. Схватив пистолет и стараясь не дышать, он шарахнулся прочь от облака ядовитого голубого дыма, в который превратилась распыленная медсестрой жидкость.

Ему чудом удалось выскочить из прохода между койками и избежать столкновения с Герцогом и медсестрой, вцепившихся друг в друга мертвой хваткой. А минутой позже он услышал стук падающих тел — надышавшиеся усыпляющего газа противники рухнули на пол, не разжимая объятий.

— Не знаю, что ты затеял, но думаю, ты не прав!.. — глубокомысленно изрек Питер Чиба. Улыбнулся во весь рот и уютно засопел, едва успев смежить веки.

Легкие Вонна разрывались от недостатка воздуха, но он все же добрался до выхода из палаты. И хотел уже выскочить в коридор, но тут внимание его привлекли распахнутые дверцы стенного шкафа. «Стоп!» — скомандовал он себе и, быстро ознакомившись с содержимым шкафа, напялил на себя сестринский халат, пришедшийся ему почти в пору. Сунул в наружный карман тонометр, а боковые набил разовыми ампулами-инъекторами, решив ознакомиться с их содержимым на досуге.

Беспрепятственно выбравшись из палаты в коридор, он прошел по нему и покинул лазарет, так никого и не встретив на своем пути. Сознавая, однако, что любому везению рано или поздно приходит конец, Вонн ускорил шаги, а потом побежал. Ноги подвели его, когда он пересекал лифтовой холл. Уже перестав их чувствовать, наемник сделал еще десяток шагов и, рухнув у самого лифта, даже не попытался встать. Ударив несколько раз рукоятью пистолета по лифтовым дверям, он подождал, пока они откроются, и вполз в кабину. Крикнул: «Вверх!» — и вытащил из кармана пригоршню ампул, чтобы отобрать нужную для укола, который вновь поставит его на ноги.

4

На тактический экран продолжали поступать новые данные о противнике, и Тесла не мог назвать их утешительными.

— Миссис Джунелл, — обратился он к первому офицеру. — Не могли бы вы подойти?

— Да, лейтенант? — Джунелл поднялась из своего кресла и подошла Ревелу Тесле.

— Сорок восемь кораблей, — Тесла указал на тактический экран, где в паутине координатной сетки мигала россыпь разноцветных огоньков. — Целая эскадра, выстроенная в боевой порядок. Глядите, они образовали полусферу между нами и Консулом Пять, и намерения их не вызывают сомнений.

— Это можно было предвидеть, — хладнокровно заявила Джунелл. — Они позаботились о том, чтобы мы не смогли их обойти. Прорваться сквозь их строй нам тоже не удастся, они окружат нас и навалятся всем скопом.

— Сорок девятый корабль, мэм, — Тесла нажал на клавишу, и умножитель вывел на экран громадный звездолет сигарообразной формы. — Это имперский танкер. Он крадется за нами, как кошка за мышью. Можно, впрочем, сравнить его и с пробкой, которой боевики намерены запечатать бутылку блокады.

Джунелл бросила взгляд на обзорный экран.

— Они хотят отрезать нам путь к бегству. Очень предусмотрительно с их стороны.

— Господи, они что же — собираются идти на таран!?

— Откуда мне знать, что они намерены делать? — задумчиво проговорила первый офицер, сцепляя пальцы за спиной. — Возможно, они хотят ввести нас в заблуждение. А может, и в самом деле готовы пожертвовать танкером. Экая древность, такие уже давно не выпускают. Эта громила — своего рода антиквариат. Хотела бы я, однако, чтобы капитан О'Хирн поскорее вернулась в рубку. Ее, насколько я знаю, готовили к подобным нештатным ситуациям, ей и решения принимать.

— Может быть, стоит начать торможение?

— Без приказа капитана? — удивилась Джунелл. — Ни в коем случае. Мы и так еле тащимся, и если Маргарет вздумает последовать совету капитана Мэя… Не понимаю, что могло их задержать в тюремном отсеке?

— Быть может, они сумели получить какие-то важные сведения от Вильяма Арбора? — предположил Тесла. На панели внешней связи вспыхнул световой сигнал, и лейтенант вопросительно взглянул на первого офицера. — Похоже, это боевики.

— Давно пора, — проворчала Джунелл. — Ну-с, послушаем, чего им не хватает для полноты счастья.

Рубка наполнилась треском помех, затем их заглушил мужской голос, отчетливо произнесший:

— Тристан Свейн, командующий эскадры задержания, капитану «Хергест Риджа». Предлагаю вам прекратить всякие попытки связаться с властями системы Консул, поскольку мы блокируем ваши обращения к ним с момента выхода лайнера из субпространства. Предлагаю вам также, во избежание осложнений, прекратить движение к Консулу Пять. Убедительно прошу вас изменить курс и немедленно покинуть систему Консула.

— Соедините меня с ним, — приказала Джунелл.

— Вы на связи, — доложил Тесла.

— Мистер Свейн, — произнесла Джунелл, — говорит «Хергест Ридж», лайнер флота ОИЗ, осуществляющий перевозки ценного груза и пассажиров. Что значит ваше заявление? На каком основании вы требуете изменения полетного графика «Хергест Риджа»?

— Говорит командующий Свейн! — рявкнули динамики.

— Свейн — значит «свинья». Клянусь Богом, лучше и нарочно не придумаешь! — процедила сквозь зубы Джунелл. Тесла улыбнулся.

— Наша эскадра была сформирована для того, чтобы не позволить вашему лайнеру приземлиться на Консуле Пять. На борту «Хергест Риджа» находятся арколианские дипломаты — безжалостные убийцы, которым нечего делать в нашем мире. Мы не позволим, чтобы позорное Соглашение, заключенное против желания большинства людей, было продлено. В случае неподчинения нашим требованиям мы вынуждены будем прибегнуть к крайним мерам.

— Интересно, кого среди них больше: продажных шкур или идиотов? — пробормотал Тесла.

— Арколианцы, говорите вы? — спросила Джунелл, нарочито возмущенным голосом. — Мистер Свейн, вы, разумеется, шутите…

— Прекратите! — прервал ее Свейн. — Сейчас не время и не место ломать комедию. Я не собираюсь вам угрожать, но, если вы будете упорствовать в своем стремлении протащить в наш мир этих тварей, пощады не ждите. — Последовала короткая пауза, после которой командующий эскадрой закончил: — «Хергест Ридж», взгляните на экран. Отыщите корабль с голубыми опознавательными огнями и проявите благоразумие.

Джунелл кивнула Тесле, и он склонился над панелью управления. Отыскать звездолет с голубыми огнями оказалось не трудно, но на первый взгляд в нем не было ничего особенного. Обычное торговое судно, размером с «Ангельскую Удачу». Оно двигалось им наперерез и было отчетливо видно на экране, благодаря включенному Теслой умножителю.

Некоторое время торговый корабль продолжал лететь вперед, затем изображение его исказилось и исчезло в пламени беззвучного взрыва. На том месте, где он только что находился, возник огненный шар, вокруг которого сновали крохотные одноместные звездолеты — вакуумные истребители, прославившие себя во время войны с арколианцами. Они кружили около взорванного звездолета, словно мошкара вокруг свечи, но ни Тесле, ни Джунелл не надо было объяснять, что именно эта мошкара и уничтожила судно с опознавательными голубыми огнями.

— Истребители класса «Вакк»! — изумленно пробормотал лейтенант. — Целая туча!

— Они серьезно относятся к делу, если не поленились отремонтировать этот хлам, — с тревогой заметила Джунелл. — Использование этих машин — прямое нарушение Соглашения.

— Да уж, этим ребятам палец в рот не клади! — проворчал Тесла.

— Вы видели, на что мы способны, — донесся из динамиков голос Свейна. — Такая же участь постигнет «Хергест Ридж», если вы будете упорствовать и не прислушаетесь к голосу разума. У вас есть пятнадцать минут, чтобы изменить курс и покинуть систему Консула. По истечении этого срока мы перейдем от слов к делу.

— Он берет нас на пушку, — спокойно сказала Джунелл. — Блефует. Пытается давить на психику. Вакуумные истребители хороши — слов нет, но ведь и «Ридж» не какая-нибудь торговая лохань. Шкуру нам, конечно, могут попортить, не без этого…

— А что вы скажете по поводу танкера? — напомнил Тесла.

— Повторю то, что сказала Маргарет. «Эффектно, но не эффективно». Если только они не подготовили нам какой-нибудь сюрприз. Однако я ума не приложу, что это может быть. И времени для размышлений у нас нет.

— Пятнадцать минут на все про все, — подтвердил Тесла.

— Вызовите капитана в рубку, — распорядилась Дориен Джунелл. — В данной ситуации никто, кроме нее, не может принимать решения и брать на себя ответственность за судьбы корабля и пассажиров.

5

Мэй любовался Мегги и ее влажными, припухшими от поцелуев губами, когда тишину тюремного отсека разорвал пронзительный вой сирены. Пальцы, перебиравшие волосы Маргарет, предательски дрогнули, и он поспешно отдернул руку от ее головы.

— Что-то не так? — мягко спросила она.

— Ты слышала вой сирены? — Мэй тревожно оглянулся по сторонам. — Мне это не нравится.

— Нет, ничего не слышала, — соврала Маргарет, и тут сирена завыла снова.

— Ну, вот опять!

Взяв Мэя за подбородок, Маргарет повернула его лицом к себе:

— Обычная тревога. Нам совершенно не о чем беспокоиться. Не помню рейса, во время которого она не звучала бы, по крайней мере, один раз. А потом оказывается, что неразрешимая проблема, с которой столкнулся доблестный экипаж звездолета, не стоит и выеденного яйца.

— Ты уверена? — спросил Мэй. — У этой сирены была какая-то особая тональность.

— Разумеется, — подтвердила Мегги. — Первый офицер вызывает меня в ходовую рубку. Сломала ноготь или не может решить компьютерную головоломку.

— Ну, раз ты считаешь, что это не столь уж важно… — промурлыкал Мэй, погружая пальцы в ее волосы и ласково проводя губами по горлу. Маргарет обняла его за плечи, и в этот момент снова прозвучала сирена.

— Джеймс, ты все-таки был прав, — проговорила Маргарет, и он ощутил, как напряглись ее мышцы. Она попыталась освободиться из его объятий, но он все еще продолжал удерживать ее. — Что-то случилось. Меня ждут в рубке, и, похоже, дело нешуточное.

Глаза Мэя были полузакрыты, а по лицу блуждала широкая улыбка абсолютно счастливого человека. Казалось, слова О'Хирн не доходят до него, но вот он вздрогнул и сел прямо. Отпустил Маргарет и в широко открывшихся глазах плеснула тревога.

— Тогда нам надо спешить! — он вскочил на ноги и протянул руку бывшей жене, помогая ей подняться с пола.

Странно скособоченная, сгорбившаяся в углу помещения фигура зашаркала им навстречу, и скрипучий голос восторженно произнес:

— Это было удивительно! Никогда прежде мне не доводилось наблюдать во взаимоотношениях разумных ничего подобного!

— Посол? Мистербоб? Вот это да… — капитан лайнера открыла рот от изумления.

— Мистербоб? — изумился Мэй и, не скрывая подозрения, спросил: — Вы были здесь все это время?

Он нервно кашлянул и покосился на Маргарет. Арколианец несколько раз кивнул.

— Вы должны простить меня. Понимаю, что я вторгся без приглашения. Я чувствую, как вы страдаете от эмоционального дискомфорта. Мне очень жаль, что я вызвал у вас то, что вы называете смущением. Но я должен был убедиться, что все пройдет хорошо.

О'Хирн, не глядя на арколианца, расправила складки на своей форме.

— Нам нужно идти в ходовую рубку.

— Подожди минутку, — попросил ее Мэй. — Мистербоб, о чем вы говорите? Что должно было пройти хорошо? Уж не хотите ли вы сказать, что воздействовали на нас вашими феромонами?

— Действительно, Джеймсмэй. Я чуть-чуть подтолкнул вас. В том направлении, куда вы шли так медленно и трудно.

Много разных слов крутилось у Мэя на языке, но среди них не было слов признательности и благодарности. И ни одно из них он не произнес, поскольку вовремя заметил, как раздувается у арколианца грудная клетка. Мудро решив, что сейчас не время выяснять отношения, он схватил Маргарет за руку и потащил к двери.

— Мои извинения, — буркнул он на ходу арколианцу и пояснил: — Посол, вероятно, неправильно истолковал наши чувства и провел над нами некий эксперимент. Будем считать, что мы, сами того не желая, помогли ему лучше понять людей. Ну что ж, нет худа без добра…

— Разрешите, я вас прерву, — проквакал Мистербоб, неуклюже устремляясь за ними. — Я был бы вам весьма признателен, если бы вы не думали обо мне, как о каком-то кукловоде. Я никогда не нанес бы вреда или обиды тому, кого уважаю так, как Маргаретхирн. Действительно. Я не экспериментировал, но всего лишь помог всплыть на поверхность тому, что уже было в вас обоих.

— А то, что мы чувствуем сейчас… — Маргарет вопросительно посмотрела на Мэя.

— Это что-то вроде похмелья после пережитого потрясения? — предположил Мэй, не до конца понимая, надо ли ему радоваться или сердиться. Арколианец сознался, что подтолкнул их друг к другу, но ведь они сами этого хотели…

— Действительно, действительно! Какое удовольствие общаться с такими интеллигентными существами, — залопотал Мистербоб постукивая друг о друга костяшками пальцев. Вероятно, он пытался воспроизвести жестикуляцию человека, потирающего от удовольствия ладони.

Мэй распахнул дверь перед бывшей женой и слегка подтолкнул ее вперед.

— Поспеши, тебя ждут в рубке. А я провожу посла до его каюты.

— В этом нет необходимости, благодарю вас, — сказал Мистербоб. — Вам лучше остаться со связанным с вами по духу партнером.

— Мне следует проводить вас, — поколебавшись, произнес Мэй. — На корабле объявлена тревога, и кто-то должен защитить вас в случае опасности. Всякое, знаете, может случиться.

— Не кажется ли вам, Джеймсмэй, после того, что с вами произошло, я и сам как-нибудь сумею защитить себя? — спросил арколианец, и людям почудилось, что он вдруг стал выше ростом и шире в плечах.

Мэй вопросительно посмотрел на О'Хирн.

— Раз уж посол уверен, что сумеет за себя постоять, пусть отправляется к своим товарищам один, — решила она. — А ты ступай за мной. Мне понадобятся и твоя помощь, и твое участие.

— Хорошо. — Мэй улыбнулся арколианцу и указал пальцем на его грудь. — Я согласен и без действия этого.

Мистербоб закивал и сделал вид, что потирает ладони.

— Действительно. Вы должны идти теперь.

Мэй поцеловал О'Хирн в щеку, и они вышли из тюремного отсека.

— Когда будем проходить мимо лазарета, надо заглянуть туда и спросить, не могут ли нам дать какое-нибудь снадобье, чтобы избавиться от арколианских чар.

— Нет, Джеймс, — возразила О'Хирн. — От того, что он разбудил в нас, лекарство еще не изобретено.

— Ты права, хотя я имел в виду вовсе не это… — Мэй остановился, чтобы взглянуть в глаза бывшей жены. И они бы вновь принялись целоваться, если бы вой сирены не напомнил им, что их ждут в ходовой рубке.

6

Трели аварийной тревоги ударили Вонну в уши и заставили широко открыть глаза. В груди у него жгло, тело покрылось испариной, его сотрясала мелкая дрожь. Зато онемение правой руки прошло, в голове прояснилось, и он остро чувствовал атмосферу тревоги и беспокойства, обволакивавшую звездолет подобно невидимому облаку.

Взгляд Вонна упал на пустые ампулы, разбросанные по полу лифта.

— Что я наделал? — растерянно спросил он неожиданно тонким и хрупким голосом.

Без труда поднявшись на ноги, Вонн отряхнулся, и тут ему пришло в голову, что выглядит он, вероятно, на редкость нелепо: окровавленные повязки на груди и на руках, слишком маленький халат медсестры, натянутый на голое тело — не очень-то подходящий вид для наемника, собирающегося остановить заговорщиков.

Кабина лифта дернулась, и голос из динамика произнес:

— Прошу вас сохранять спокойствие. Ваш лифт будет остановлен в связи с объявленной на корабле тревогой, однако ситуация находится под контролем, и нет никаких причин для паники.

«Это не робот, — подумал Вонн. — Это кто-то из охранников. Вот удачный случай разжиться подходящей формой». Он перебрал имевшиеся в его распоряжении ампулы-инъекторы и, выбрав нужную, растянулся на полу.

Лифт еще несколько раз дернулся и остановился. Двери с шипением открылись, и Вонн услышал негромкий звук приближающихся шагов.

— Нет, это не тот, кто нам нужен, — разочарованно пробормотал склонившийся над ним человек. — Подъем, приятель, приехали!

Сильные руки приподняли Вонна за плечи, наемник раскрыл глаза и быстро вколол ампулу-инъектор в бедро охранника. Тот вскрикнул и мешком осел на пол лифта.

— Закрыть! — скомандовал Вонн, и двери лифта закрылись.

Он решительно стащил с охранника бронежилет и одним движением расстегнул молнию форменной куртки.

— Извини, парень, но мне этот мундир понадобится больше, чем тебе, — проворчал он, принимаясь сдирать с охранника куртку.

— Черт! — выругался он несколькими мгновениями позже и во все глаза уставился на свою полураздетую жертву. — Нет! Только не это…

Охранником оказалась женщина. Очень маленькая, можно сказать, миниатюрная, женщина.

7

«Просыпайся!»

Услышав требовательный голос, Герцог открыл глаза, но не увидел обращавшегося к нему человека. Собственно говоря, он не увидел ничего, кроме женской руки, зависшей над его лицом. Сделал усилие, чтобы встать, и знакомая темнота приняла его в свои спасительные объятия.

Открыв в очередной раз глаза, он понял, что лежит на полу лазарета, в проходе между койкой и неким подобием гамака. С койки свешивалось неподвижное тело медсестры, руку которой он видел до этого. Уложив ее поудобнее, Герцог встал на ноги, щелкнул пальцем по заживляющей повязке на правой руке, проверяя ее сохранность, и стряхнул пыль со своей одежды.

В голове его, где-то за глазными яблоками, пульсировала боль, вызванная, надобно думать, парами «Ресткура». Чтобы избавиться от нее или хотя бы сделать более терпимой, он проковылял к раковине и сунул голову под струю холодной воды. Боль стала тише и переместилась куда-то в область затылка, после чего наступило некоторое прояснение в мыслях, и Герцог еще раз осмотрелся по сторонам.

Лежащий в гамаке Питер Чиба все еще был без сознания, а Вонн ухитрился удрать из палаты. Герцог потер лоб, припоминая, что наемник, убегая, прихватил с собой его пистолет. Ну и Бог с ним. Вместо оружия он использует аэрозольный баллончик с усыпляющим газом.

Подобрав оброненный медсестрой баллончик с «Ресткуром», он направился к двери, и тут из коридора донесся приглушенный вой сирены. Он поморщился, удивляясь тому, что начальство базы не распорядилось как следует изолировать лазарет. Раненым совершенно не обязательно знать об очередном налете арколианцев на Нарофельд. Зачем их попусту тревожить, если они все равно не могут принять участие в сражении?

Он уже хотел выбежать из лазарета, когда до него дошло, что до сих арколианцы не устраивали налетов на Нарофельд. Во всяком случае, он не мог вспомнить ни о чем подобном. Сигнал тревоги, призывавший пилотов вакуумных истребителей ко внеочередному вылету, звучал иначе, он мог бы в этом поклясться. Происходило что-то странное, он ощущал это совершенно отчетливо, но не мог сообразить, в чем именно заключается странность…

Они выпотрошили их и насадили на металлические штыри, как коллекционер-любитель насаживает на булавки насекомых…

Тревожный вой сирены продолжался, и Герцог выскочил из лазарета. Тотчас же он оказался в толпе странно одетых людей, ничуть не похожих на персонал базы или пилотов. Что-то было не так, но разбираться в происходящем у него уже не оставалось времени. Пронзительный вой сирены был подобен жгучим ударам хлыста. Он гнал Герцога вперед, по коридорам, которые ему никак не удавалось вспомнить. Гнал вперед и вперед, и каждый новый коридор, каждая новая лестница, вместо того, чтобы рассеять его тревогу и недоумение, лишь усугубляли их. На глаза ему не попадалось ничего хоть сколько-нибудь знакомого: таких коридоров, лифтовых холлов и лестниц не было на Нарофельде, ведь он знал учебную базу как свои пять пальцев. Но Герцог не позволял себе сосредоточиться на этой мысли.

Сирена звала и подгоняла его, и он спешил вниз, туда, где располагались посадочные полосы и орудия, там ему было положено находиться во время тревоги. Он не решился пользоваться лифтами, внушавшими ему иррациональный страх, поскольку они совершенно не были похожи на лифты учебной базы, но и на лестницах чувство неправильности, непохожести не покидало его ни на минуту. И в какой-то момент, сбегая по ступеням, он понял, в чем заключается главная неправильность. В силе тяжести!

Она была меньше, чем на Нарофельде, и потому нельзя сказать, чтобы угнетала, но, тем не менее…

Споткнувшись, Герцог пролетел несколько ступенек и неожиданно ловко превратил падение в «кошачий прыжок», которому Мэй тщетно пытался обучить его во время путешествия на «Ангельской Удаче». Слабая сила тяжести едва не сыграла с ним презабавную шутку, но он не мог припомнить, чтобы на Нарофельде случалось нечто подобное. Перепады гравитационного поля он ощущал там только при взлете или посадке, то есть пребывая на борту звездолета, но не на самой базе…

Добравшись до конца лестницы, Герцог выбрался из коммуникационной шахты и оказался в широком коридоре, похожем на проход в цеху огромного завода. Ничего подобного, насколько он помнил, на Нарофельде не было.

Остановив шедшего ему навстречу мужчину, он поинтересовался, как ему выйти наружу, на что тот рассмеялся и заявил, что кто-то, кажется, нынче перебрал, а затем посоветовал Герцогу пойти в свою каюту и лечь спать.

Его речь была неправильной от начала до конца, но больше всего резануло слух Герцога слово «каюта». На базе никому бы и в голову не пришло называть комнаты каютами. База — это вам не звездолет.

На расспросы, однако, времени не было, и Герцог, оставив чудака в покое, зашагал по коридору. Чем дальше он шел, тем отчетливее становилась вибрация пола под ногами. Вместо того, чтобы выбраться на улицу, он явно приближался к какой-то колоссальной установке. Все, все было не так, но почему? Куда он попал, что бы это могло значить?..

Свернув в очередной раз, Герцог едва не столкнулся с охранником, дежурившим перед широкой и высокой — во всю стену — дверью. При виде нее в мозгах у него как будто что-то щелкнуло, и все замеченные им несуразности и нестыковки получили неожиданно ясное и убедительное объяснение.

— Боже мой, это же вход в двигательный отсек! — прошептал он.

Охранник взглянул на него без особого интереса и спросил:

— Ты хочешь мне что-то сказать, сынок?

— Это двигательный отсек? — Герцог показал пальцем на дверь, хотя знал уже, каков будет ответ.

— Нет, всего лишь постирочная, — ухмыльнулся охранник. — Шел бы ты в свою каюту, сейчас, право же, не лучшее время для прогулок по лайнеру.

— В свою каюту? — эхом повторил Герцог. — Так это, стало быть, звездолет?

Охранник понимающе улыбнулся.

— Звездный лайнер, — уточнил он. — Ты что, новичок, первый год летаешь? Легкий приступ космосиндрома?

— Нет! — решительно сказал Герцог. — Никогда им не страдал. Но если это звездолет, то во время тревоги мое место у орудий.

— Да, разумеется, он может принимать и такие формы, — с сочувствием пробормотал охранник. — Заглянул бы ты на всякий случай в лазарет. Не думаю, чтобы в этом рейсе нам пришлось отбиваться от космических пиратов.

— От пиратов — нет, а вот от арколианцев…

— Эк ты хватил, сынок! — Охранник улыбнулся. — Арколианское посольство у нас на борту, и скоро мы доставим его на Консул Пять…

— Нет! — крикнул Герцог… выпотрошенные и прибитые к стенам корабля большими металлическими штырями. Он уже видел это и сделает все возможное, чтобы ничего подобного никогда не повторилось!..

Охранник успокаивающе вытянул руки перед собой:

— Не волнуйся, сынок. У нас все под контролем. Арколианцы не собираются нам вредить. Напротив, они намерены продлить мирное соглашение…

— Предатель! — Герцог лязгнул зубами. Выхватил из кармана баллон «Ресткура» и нажал на клапан, направив струю газа в лицо охранника. Тот вскинул руки к лицу, отшатнулся и медленно начал оседать на пол. Шарахнувшийся прочь от голубоватого облачка Герцог с ненавистью пробормотал: — Такие, как ты, подонки продали нас этим бездушным тварям! Жаль, что у меня нет с собой пистолета!

Пока истаивало облачко голубого дыма, он попытался понять, каким образом его угораздило очутиться на звездном лайнере, но так и не нашел этому разумного объяснения. По-видимому, он и прежде знал, что арколианцы находятся в лайнере, поскольку слова охранника не вызвали у него сомнений. Что-то случилось с его памятью, но это еще не повод для бездействия. Напротив, это веская причина драться лучше и жестче, чем когда-либо. Он еще не знал точно, что предпримет в ближайшее время, но первые наметки грандиозной диверсии уже забрезжили в его мозгу. Попав в двигательный отсек, он доберется до сердца корабля и сможет причинить арколианцам и их пособникам немало бед…

Сунув баллон с усыпляющим газом в карман, Герцог обшарил охранника и нашел магнитную ключ-карту. Вставил ее в специальное отверстие на двери, и та открылась. Теплый, пахнущий машинным маслом ветерок ударил ему в лицо, и он отчетливо услышал могучее гудение. Шагнул через порог и сделал три шага вперед, после чего в глубине огромного помещения взвыла сирена и механический голос прогремел:

— Вы вошли в зону повышенной опасности! Повторяю, вы в зоне повышенной опасности!

— О, черт! — Герцог вздрогнул и быстрым шагом двинулся в глубь отсека.

Справа и слева от него вздымались металлические кожухи каких-то гигантских агрегатов, на расположенных перед ними контрольных панелях сияли огоньки и шкалы. Пол содрогался все отчетливее, а мерный гул стал настолько сильным, что сквозь него едва пробивались сигнал тревоги и механический голос, вещавший о повышенной опасности.

Выскочив из прохода, Герцог оказался в огромном зале и остановился как вкопанный. Прямо перед ним, посреди просторного, высокого помещения, находился распределитель — гигантский полупрозрачный цилиндр, в глубине которого бурлил и пульсировал столб малиновой плазмы, похожей на чудовищное живое существо. Она-то и создавала вибрацию и гул, от которых у Герцога екало и вздрагивало в животе и закладывало уши.

Вибрация пронизывала все его тело, усиливаясь по мере приближения к распределителю, выглядевшему настолько внушительно, что Герцог невольно замедлил шаг и, запрокинув голову, едва ли не с благоговением прошептал:

— Сердце! Вот уж действительно истинное сердце корабля!

Он сделал еще несколько шагов к распределителю, и вибрация, гул и жар усилились. До полупрозрачного цилиндра оставалось метров пять, когда перед глазами Герцога вспыхнул ослепительный свет, и он ощутил мощный толчок, отшвырнувший его назад, на покрытый рифлеными металлическими плитами пол.

— Болван! — выругался он, с опозданием сообразив, что наткнулся на силовое поле, которое, собственно, и удерживало и формировало гудящий столб плазмы. — Тупица! Я же прекрасно знал, что к нему нельзя приближаться!

Поднявшись с пола, Герцог исследовал языком разом занывшие зубы и попятился от распределителя. И тут на него обрушилась темнота. Нет, он не потерял сознание, но мгновенно ослеп. Подавил накатившую волну страха и продолжал пятиться, убеждая себя в том, что это не продлится долго.

Добравшись до стены распределительного зала, он привалился спиной к какому-то металлическому кожуху, ожидая, когда к нему вернется потерянное зрение. Это произошло через несколько минут, показавшихся Герцогу вечностью, хотя он доподлинно знал, что ничего страшного с ним случиться не должно. Случалось, у обслуживающих распределитель механиков, не соблюдавших правила техники безопасности, начинали крошиться и выпадать зубы, но ему не доводилось слышать, чтобы кто-нибудь из них ослеп.

Герцог протер глаза, покрутил головой, приводя в порядок расстроенные чувства, и неожиданно увидел невесть откуда взявшегося человека. Крупный мужчина в рабочем комбинезоне уже пересек зал и быстро приближался к нему. Он явно был чем-то разгневан и здорово напоминал Салливана, убитого на «Гирлянде» молодчиками из Юэ-Шень.

Мужчина остановился в нескольких метрах от Герцога, и они изучающе уставились друг на друга. Механик, дежуривший в распределительном зале, был коренаст и широкоплеч. У него была короткая толстая шея, мрачное лицо, и вблизи он уже ничуть не походил на Салливана. Разглядывая Герцога, механик демонстративно поигрывал похожим на лом инструментом, оскалив в зловещей улыбке два ряда золотых зубов, подтверждавших, казалось, истории о том, что случается с людьми, плюющими на инструкции.

«Парень явно не дурак подраться. Он понимает, что охранник не по своей воле отдал мне магнитную ключ-карту, — пронеслось в голове Герцога. — Хорошо, если он понадеялся на собственные силы и не вызвал охрану, иначе и мне, и всем моим замыслам придет скорый и бесславный конец».

— Ты ошибся дверью, дружок, — угрожающе промолвил мужчина, блеснув золотыми зубами. — Это случается довольно часто, не мни себя самым догадливым и предприимчивым. Одни пробираются сюда, чтобы свести счеты с жизнью, полагая, что оригинальная смерть искупит их бледное и бесцельное существование. Другие преследуют более корыстные цели, надеясь поправить свои дела с помощью шантажа. Похоже, ты из их числа.

«А этот тип догадлив!» — с досадой подумал Герцог, не сводя глаз с металлического стержня в руках механика. Он не мог определить, для чего предназначен этот инструмент, но догадывался, каким образом тот будет использован в ближайшее время.

— Я не спрашиваю у тебя, как ты разжился ключ-картой, — продолжал, явно развлекаясь и упиваясь своим красноречием, механик. — Мне плевать на горе-охранников, считающих главной своей обязанностью — разводить по каютам упившуюся до потери сознания жирную сволочь. Если ты заглянул сюда просто полюбоваться распределителем плазмы — клянусь Пятой Сферой, зрелище того стоит! — то тебе это удалось, и теперь самое время вернуться и поделиться своими впечатлениями с товарищами. Если же у тебя какие-то иные намерения, я искренне советую тебе от них отказаться.

«Похоже, этот болтун не вызвал охранников, — решил Герцог. — Он слишком любит трепаться и слишком верит в собственные силы. Убедившись, что я один, он не воспринимает меня всерьез, и это мой шанс».

— Поверь, мне ничего не стоит вышибить тебе мозги вот этой штукой, — золотозубый угрожающе взмахнул металлическим стержнем, — И никто не поставит мне это в вину, поскольку твое пребывание здесь является грубейшим нарушением всех мыслимых и немыслимых правил и инструкций. Ну, ты все слышал и, я надеюсь, все понял. Имей, кстати, в виду: вот эту штуку я могу бросить так, что она войдет в твой череп между глаз, а выйдет из затылка. Хочешь проверить?

— Герцог, разреши мне с ним разобраться. Я сделаю этого трепливого говнюка в один миг. Клянусь, он у меня до конца своих дней через задницу будет дышать! — произнес внутренний голос в голове Герцога.

— Хорошо, но не переусердствуй.

— Проклятье, Герцог, он нарывается на это!

— Я хочу сказать, не убивай его. Не надо впадать в крайности. Я не стану помогать тебе, если не буду уверен, что он останется жив.

— Хорошо. Будь по-твоему. Но ты чертовски осложняешь собственную жизнь.

Герцог поднял глаза на ожидающего его ответа механика и вызывающе ухмыльнулся. Затем притронулся указательным пальцем к переносице и спросил:

— Ты утверждаешь, будто может попасть своей штукой вот сюда? А ну-ка попробуй.

— Расслабься и постарайся мне не мешать!

— Ну что ж, ты сам напросился. — Механик перехватил стержень так, словно это было метательное копье, и пустил его в Герцога.

Эрик Диксон отпрыгнул в сторону и металлический стержень с грохотом стукнулся о кожух стоявшего за его спиной агрегата. Герцог содрогнулся от ужаса, а Диксон быстро подхватил с пола упавший стержень.

— Хорошая попытка. — Эрик крутанул стержень в левой руке, приноравливаясь к его весу. — А теперь посмотрим, как это получится у меня.

— Ты обещал не убивать его!

Лицо механика окаменело, мускулы напряглись, и он совершил гигантский прыжок, показавшийся Герцогу особенно большим из-за пониженной силы тяжести. Уходя от удара, Эрик откачнулся влево и стремительно ткнул нападавшего стержнем в живот.

Механик взревел и с грохотом покатился по рифленому металлическому полу.

— Тебе надо поработать над своими рефлексами, парень, — обратился Эрик к Герцогу.

— Это было великолепно! — восхитился Герцог и отбросил стержень в сторону. — У меня бы так ни за что не получилось! Отличная работа!

Механик застонал, перевернулся на живот и посмотрел на Герцога сузившимися от боли глазами:

— Ты находишь это очень смешным?

— Герцог, у нас неприятности. Я полагал, что уже охладил его пыл, но у тебя на редкость дряблые мускулы. Напрасно ты выбросил этот стержень.

— Что ты хочешь сказать? — с тревогой спросил Герцог.

— Ты сделал один хороший удар, — ответил, вскакивая с пола золотозубый. — Но этого недостаточно, чтобы получить приз.

— Твой ход, Герцог.

— Мой? Но я не умею драться!

— Ты же запретил мне убивать этого говнюка. И выбросил стержень. Вот и разбирайся с ним дальше сам.

— Эрик! Я не смогу поставить этому жлобу даже синяка!

— Так зачем же ты лез мне под руку и ставил дурацкие условия?

— Сейчас не время пререкаться! Сделай что-нибудь, пока он нас не прикончил!

— Сделай сам, раз уж ты такой умный.

— Но что я могу?

— Все что угодно. Можешь поиграть с ним в догонялки и потянуть время.

— Черт возьми! Ксеносы схватят и выпотрошат нас, а ты, вместо того, чтобы помочь мне, валяешь дурака и строишь обиды! Эрик!

Механик прыгнул на Герцога, и тому чудом удалось увернуться от просвистевшего перед его носом кулака. Новый удар заставил Герцога отпрыгнуть в сторону, а проклятый механик и не думал униматься. Третий удар он направил Герцогу под дых, но тот в самый последний момент скакнул влево, с трудом устоял на ногах и понесся в сторону распределителя.

— Куда же ты, дружок? — окликнул его пустившийся вдогонку золотозубый. — Ты ошибся, соревнования спринтеров проходят в другом месте!

Избежав четвертого удара, Герцог озлобился и вспомнил об аэрозольном баллоне. Вытащил его из кармана и, резко остановившись, направил в лицо подбегавшему механику. Но как раз в этот миг золотозубый прыгнул, нога его взлетела и выбила баллон из руки Герцога.

— О, ч-черт! — прошептал тот, невольно провожая глазами летящий к распределителю аэрозольный баллончик.

— Берегись! — рявкнул Диксон и покатился по полу, уходя от целой серии сокрушительных ударов.

Пораженный тем, что его противник все еще цел, механик замешкался, поднял глаза и с изменившимся лицом простонал:

— Сукин сын!..

— Бей, пока он старается нас отвлечь!

Герцог вскочил с пола и хотел уже броситься на золотозубого, но представив, к чему это может привести: перебитый нос, сломанные ребра, руки и ноги — замер на месте.

— Герцог, ты только что сдался! Не зря я говорил, что ты не в состоянии даже задницу себе подтереть!..

— Баллончик… — пробормотал механик с таким отчаянием и ужасом в голосе, что Герцог невольно оглянулся, оставив без внимания истошные вопли Эрика. Диксон продолжал орать, ожидая завершающего удара, но его так и не последовало.

Аэрозольный баллон вспыхнул в силовом поле распределителя и закрутился, словно шутиха, разбрасывая по сторонам ядовитую жидкость.

— Нет. Нет! Не-ет! — заорал механик, и тут баллончик взорвался. Из полупрозрачного цилиндра плеснуло малиновым пламенем, и Герцог зажмурился от непереносимой боли, инстинктивно закрывая глаза руками.

Когда же боль прошла, и он решился открыть слезящиеся глаза, о происшедшем напоминало только голубое облачко, расползавшееся в разные стороны от распределителя. Герцог попятился от него и едва не столкнулся с механиком, лицо которого осунулось и сморщилось, словно он в считанные мгновения постарел лет на десять.

— Господи, помоги нам! На Тебя, Единого, уповаю… — прохрипел золотозубый и потянул Герцога за рукав. — Уходим. Сейчас здесь станет жарко.

Ярко-малиновый столб плазмы все так же гудел и вибрировал. Странная, похожая одновременно на живое существо и на плотное пламя, субстанция бурлила и вскипала, но несколько проплавленных в постаменте распределителя дыр объяснили Герцогу тревогу механика. Хлынувшая из уродливых отверстий густая черная жидкость на его глазах расширила их и ударила тонкими струями, а потом фонтаном. Воздух стал тяжелым и душным. Капли похожего на нефть охладителя взлетали до металлических ограждений шедшего по периметру зала балкона, оседали на лицах и одежде, а фонтан все бил и бил, и черная жидкость лениво растекалась по полу, словно гигантская чернильная лужа.

— Скорее! — поторопил Герцога механик.

— Может быть, мы сумеем исправить повреждения? — спросил его торговец и, повинуясь Диксону, шагнул в сторону распределителя плазмы, но золотозубый решительно ухватил его за пояс.

— Ничего не выйдет. Охладитель закачан в резервуар под давлением, и компенсаторы не рассчитаны на утечку его в таких количествах. Поспешим, иначе будет поздно.

Герцог весьма смутно представлял себе, к чему может привести утечка охладителя, а Диксон, разумеется, сбежал именно тогда, когда его знания и умения был особенно необходимы. Ужас механика был, однако, достаточным аргументом в пользу того, что задерживаться в распределительном зале не стоит. Решив отложить расспросы до лучших времен, Герцог последовал за недавним противником, но не успел сделать и десяти шагов, как за спиной раздался странный чмокающий звук, заставивший его вздрогнуть. На скотобойне дяди ему тысячи раз доводилось слышать подобное сырое чмоканье, с которым мясо отделяется от костей. И хотя произвели этот звук, конечно же, не разделочные автоматы, Герцог ощутил, как по спине его побежали мурашки и прибавил шагу.

Чмоканье сделалось громче, и Герцог с механиком, не сговариваясь, перешли на бег. Распределительный зал быстро наполнялся едкой черной жидкостью. Бежать становилось все труднее: они скользили, падали, помогали друг другу подняться и снова неслись вперед, а охладитель уже залил пол широкого прохода и вытекал в коридор через дверь, оставленную Герцогом открытой.

Они были уже всего в трех метрах от двери, когда сзади что-то громко ухнуло, пол под ногами вздрогнул, и порыв горячего ветра швырнул Герцога на переборку. Бежавший впереди золотозубый тоже споткнулся, но сумел удержаться на ногах, в то время как ноги Герцога разъехались, и он ткнулся лицом в черную жижу.

Он попытался подняться, но измазанные охладителем руки и ноги скользили по металлическому полу. Дергаясь и извиваясь, как корова на льду, он фыркал и отхаркивался черной ядовитой влагой, попавшей ему в рот, в нос, в туфли, и растворившей заживляющую повязку на правой руке. А потом вдруг ощутил, как неведомая сила сгребла его за шкирку и подняла в воздух.

Герцог дрыгнул ногами, скосил глаза и увидел, что спасителем его был механик, оказавшийся и впрямь здоровенным парнем.

— Довольно, поставь меня на ноги! — Герцогу хотелось отдать силачу шуточный салют и вместе с тем обругать его за бесцеремонность. — Спасибо за помощь!

— Не за что, — ухмыльнулся золотозубый. — Я должен вытащить тебя отсюда, чтобы предъявить капитану. Кто-то же должен ответить за то, что произойдет с минуту на минуту.

— Отпусти меня! Дальше я пойду сам! — крикнул Герцог, испытывая неловкость из-за того, что механик держит его за шкирку, словно нашкодившего котенка.

Ответа он не услышал, поскольку замолкшая было сирена взвыла с новой силой, а ее, в свою очередь, заглушил раздавшийся в распределительном зале взрыв. Вспышка света ослепила их, воздушная волна швырнула в дверной проем, а последовавший вслед за тем удар исполинского кулака размазал по рифленому, залитому черной жидкостью полу.

8

— Лейтенант, сколько у нас осталось времени? — спросила Джунелл, нервно вышагивая по ходовой рубке.

Ревел Тесла взглянул на тактический экран.

— Десять минут по Свейну. Хотя, я полагаю, не меньше пятнадцати.

— При чем тут ваши предположения? — раздраженно поинтересовалась Джунелл. — Показания бортового хронометра вызывают у вас сомнения? Вам что, приходится делать какие-то хитрые расчеты и вносить поправки, когда вы хотите узнать, который час?

— Несколько мне известно, бортовой хронометр работает исправно, но я не думаю, что боевики начнут атаку минута в минуту, — нехотя ответил лейтенант. — Я не склонен воспринимать слова Свейна буквально и внимательно слежу за траекторией движения танкера. Он изменил направление и летит нам наперерез. Если скорость его не изменится, он выйдет на предельную для стрельбы дистанцию через… пятнадцать минут.

Джунелл выругалась.

— Где капитан О'Хирн? Почему она не отвечает на экстренный вызов? Как проходит эвакуация пассажиров в автономные модули?

— Согласно аварийному расписанию, мэм. — доложил Тесла. — Служба безопасности оповещена, и посты охранников контролируют основные коммуникации.

— Почему не отвечает капитан? — настаивала Джунелл. — Пошлите охранников в тюремный отсек. Необходимо немедленно разыскать ее…

— В поисках нет необходимости, — проговорила Маргарет О'Хирн, появляясь в ходовой рубке в сопровождении Джеймса Мэя. — Что за спешка, миссис Джунелл? Боевики вышли, наконец, на связь?

Тесла включил запись переговоров первого офицера с командующим Свейном. Потом О'Хирн внимательно просмотрела запись того, как вакуумные истребители уничтожили старый торговый корабль, и задумчиво покачала головой.

–. Этот Свейн рисковый парень. Для того чтобы сотворить это маленькое чудо, кому-то пришлось расстаться с большой кучей денег, — проговорила она, усаживаясь в капитанское кресло и пристегиваясь ремнями безопасности. — Ну что ж, это их проблема. Что касается меня, то мне бы хотелось, чтобы Тристан Свейн, прежде чем расстаться со своей удалой головой, подробно рассказал нам о своих подчиненных и особенно о спонсорах и организаторах этой затеи.

— Вы полагаете, у нас есть шанс заставить его сделать это? — удивленно спросил Тесла.

— Ваше мнение, капитан Мэй? — обратилась О'Хирн к капитану «Ангельской Удачи». — Что, по-вашему, нам следует предпринять?

Мэй прокашлялся.

— Вакуумные истребители меня не особенно пугают. Вряд ли они способны нанести значительный ущерб нашему лайнеру. Уничтожить их не составит особого труда при том количестве вооружения, которое имеется у нас на борту. Однако меня беспокоит имперский танкер. Бог весть, какой дрянью они его начинили. А ежели еще учесть, что на «Ридже» находится группа диверсантов…

— Короче, капитан. Что вы рекомендуете сделать?

— Я уже высказывал свое мнение, и оно не изменилось, — ответил Мэй. — Я бы сбежал. Ну, например, — он кинул взгляд на схему субпространственных трасс, — в систему Кейбаса. Галактика не взорвется, если переговоры с арколианцами начнутся несколько позже назначенного срока. Возможен, разумеется, и другой вариант. Если вы хотите во что бы то ни стало доставить арколианских дипломатов на Консул Пять вовремя, можно отстрелить автономные модули и, используя их в качестве щитов, пойти на прорыв…

— Вы предлагаете спрятаться за спины пассажиров? — ужаснулась Джунелл.

— Нет, конечно же! — досадливо поморщился Мэй. — Мы попросим пассажиров вернуться в их каюты и отстрелим пустые спасательные модули, но боевики не будут об этом знать. Во всяком случае, они не будут уверены, что эвакуационные отсеки пусты, и не посмеют их уничтожить. Наличие этих модулей лишит их маневренности, и у нас появится возможность…

— Придумано неплохо, но нам это не подходит, — с сожалением прервала его О'Хирн.

— Почему? — удивился Мэй, — Проклятый танкер потеряет скорость, стая «Вакков» не сможет вцепиться в нас всем скопом, а это самое главное.

— Они, не задумываясь, расстреляют спасательные модули, поскольку не поверят, что в них могут находиться люди, — хмуро сказала О'Хирн. — Даже ради арколианских дипломатов ни один капитан флота ОИЗ не подвергнет опасности жизни доверившихся ему пассажиров — это прописная истина, которая, безусловно, известна боевикам.

Маргарет повернулась к тактическому экрану и твердым голосом приказала:

— Миссис Джунелл, мы идем на Консул Пять, но сначала нам надобно оторваться от танкера. Рассчитайте траекторию полета, при которой мы, уйдя от него, будет иметь дело с наименьшим числом истребителей. Режим двигателей — предельно допустимый.

— Есть, капитан! — Джунелл склонилась над клавиатурой, а Тесла связался с центральным компьютером, прося подготовить двигатели к переводу в режим форсажа.

— Лейтенант Орбисон.

— Да, мэм.

— Передайте капитану Мэю управление бортовыми орудиями. Он имеет опыт работы с ними, а вас я прошу быть вторым номером и помочь ему в случае необходимости.

Молодой лейтенант пересел в кресло дублера, а Мэй занял его место и, положив пальцы на клавиши, уставился на монитор, знакомясь с вооружением и защитными системами лайнера.

— Вы участвовали в боях с пиратами, капитан? — с уважением обратился к нему лейтенант Орбисон.

— Можно сказать и так, — не стал вдаваться в подробности Мэй.

— Капитан Мэй — вояка хоть куда! — ободрила его Маргарет, припомнив рассказ бывшего мужа о дуэли «Ангельской Удачи» с «Роко Мари» и, уже совсем другим, жестким, не терпящим возражений голосом, закончила: — Если увидите, что кто-то пытается преградить нам путь, не миндальничайте с ним. Избавьте спасателей и врачей от лишней работы.

— Есть, мэм! — отрапортовал Мэй.

— Программа готова, капитан. Мы начинаем поворот, — сообщила Джунелл.

— Начинайте, — ответила О'Хирн, бросив взгляд на тактический экран. — Лейтенант Тесла, свяжитесь с центральным компьютером, пусть подготовят нам расчет для выхода в субпространство, на трассу Консул-Кейбас. Надеюсь, до этого дело не дойдет, но подстраховаться никогда нелишне.

— Есть, мэм, — растерянно пробормотал Тесла, не отрывая взгляд от экрана.

— Что-нибудь не так, лейтенант?

— Да, — он указал на экран. — Дипломатический отсек не готов перейти к автономной системе жизнеобеспечения. Аварийная обстановка в трех машинных залах.

— Скверно! Все они расположены правее двигательного отсека, и это явно не случайно. Запросите, в чем там дело.

— Капитан, автоматика залов вышла из строя, — доложил Тесла. — Дежурный механик не выходит на связь.

— Герцог! — рявкнул Мэй, поворачиваясь вместе с креслом к Маргарет. — Он удрал! Этот арколианский сукин сын заставил нас забыть о нем… Он воспользовался этим и сбежал!

Руки О'Хирн вцепились в подлокотники кресла.

— Лейтенант! — дрожащим от ярости голосом скомандовала она. — Срочно снимите охранников с «Ангельской Удачи». Половину отправьте в двигательный отсек, остальных — в дипломатический.

Тесла завис над панелью связи и начал передавать требуемое сообщение, когда корабль вдруг тряхнуло. Невидимая рука выдернула его из кресла и швырнула в дальний конец рубки. Вслед за ним вылетела из своего кресла миссис Джунелл, совершила немыслимый кульбит и рухнула в объятья полубесчувственного лейтенанта.

Ремень безопасности впился в тело Мэя и удержал его на месте. Щелкнув клавишей, он привел кресло в состояние «аварийного режима» и, взглянув на экран, удивленно поднял брови.

— Доложить обстановку! — потребовала О'Хирн, не отрывая глаз от суммирующего экрана.

— Орудия готовы, но цель отсутствует, — доложил Мэй.

Джунелл освободилась из объятий Теслы и прыгнула на свое место.

— В зоне видимости нет цели, — повторил Мэй. — Нас не обстреляли. Это случилось внутри лайнера.

— Взрыв в двигательном отсеке! — хрипло сообщила Джунелл. — Значительные разрушения…

Лампы, освещавшие рубку, погасли, а затем снова вспыхнули, залив ее тревожным красно-оранжевым светом.

— Двигательный отсек не откликается на вызовы, мэм, — промолвил Тесла, успевший вернуться на свое место и с потерянным выражением лица взиравший на мигающий красными огнями экран экстренной связи. — Похоже, у нас крупные неприятности…

— Внимание, это не тренировка! — прервал его механический голос. — Аварийная ситуация! Частичная разгерметизация лайнера! Пассажиров просим немедленно перейти в спасательные модули. Немедленно! Повторяю, это не тренировка!..

— Чертовы диверсанты! — проскрежетала Джунелл.

— Господи, пассажиры! — прошептал Тесла.

— Неужто это натворил Герцог? — спросил сам себя Мэй.

— Арколианцы! — пробормотала капитан О'Хирн.

9

Вместо того, чтобы поспешить к спасательному модулю, Роз направилась к Винтерсу, воспринявшему на этот раз вой сирены совершенно спокойно. Не задавая лишних вопросов, он последовал за Роз, ничуть не удивляясь тому, что они идут навстречу потоку пассажиров, спешащих к эвакуационным выходам.

В лазарете их ждало разочарование. Охранники не пропустили Винтерса и молодую женщину внутрь, заверив, что беспокоиться им не о чем: больные уже отправлены в спасательный модуль. Мистеру Чибу обеспечен надлежащий уход, а вот Роз и ее спутнику надлежит немедленно позаботиться о себе и не создавать трудностей экипажу лайнера. Согласно соответствующим инструкциям они давно должны находиться в эвакуационном модуле, а вместо этого путаются под ногами у занятых людей.

— Пошли, — сказала Роз Винтерсу. — Они правы, лучшее, что мы можем сделать, это позаботиться о себе.

Сирена не умолкала ни на миг, коридоры и холлы лайнера заметно опустели. Самые нерасторопные пассажиры торопливо двигались к спасательным модулям, подбадриваемые нетерпеливыми окриками охранников, по словам которых эвакуационные шлюзы могут быть закрыты в любую минуту, и тогда им придется возвращаться в свои каюты.

Когда они добрались до лифта, Роз обратила внимание на озабоченный вид Винтерса. Сгорбившись и засунув руки глубоко в карманы, он хмурился и беспокойно оглядывался по сторонам, словно пытаясь что-то припомнить, уловить ускользавшую мысль, казавшуюся ему чрезвычайно важной.

— Что-нибудь не так? — обратилась она к нему в лифте. — Тебя беспокоит сирена или есть нечто более существенное?

— У меня предчувствие чего-то нехорошего, — с трудом выдавил из себя простодушный великан.

— Не волнуйся, мы успеем. Без особой на то причины эвакуационные шлюзы не закроют, пока не удостоверятся, что все пассажиры заняли свои места. А спасательные модули совершенно безопасны, это же всем известно!

— Не в том дело. — Винтерс беспомощно покрутил головой. — У меня такое ощущение, будто я забыл что-то очень важное, а из-за того, что не могу о нем вспомнить, случится какая-то неприятность, и даже беда.

— Все будет хорошо.

Лифт остановился, двери с шипением открылись, и они вышли в холл, а из него двинулись по коридору, ведущему к эвакуационному выходу.

— Надеюсь, мы не опоздали, — сказала Роз, стараясь побудить Винтерса ускорить шаг.

— Нет, погоди! — он остановился и умоляющим жестом протянул к ней руки. — Роз, мы должны вернуться назад! Я чувствую, что нам необходимо вернуться!

— Винтерс, не дури! — она потащила его за собой. До эвакуационного выхода, через который они могли попасть в один из спасательных модулей, оставалось меньше пятнадцати метров. Дверь все еще была открыта, и стоящий возле нее охранник махал им рукой, призывая поторопиться.

— Я вспомнил! — Винтерс уставился на Роз широко распахнутыми глазами. — Мы должны охранять лекарство! — сказал он громким шепотом. — Ты понимаешь, какое лекарство я имею в виду?

— О чем ты говоришь? Мы ведь даже не знаем, где спрятаны эти фиалы! — она почувствовала, что начинает злиться и вновь дернула Винтерса за рукав. — Пошли!

— Ты должна выслушать меня. — Винтерс набычился, и молодая женщина поняла, что на этот раз ей не удастся его разубедить. — Мэю, Герцогу и Вонну сейчас не до них. Но ведь именно из-за фиалов мы попали на «Ангельскую Удачу», а потом сюда. И мы не можем забывать…

— Ладно. — Она тяжело вздохнула. — Давай сделаем, как ты хочешь, хотя я не представляю, как охранять их, если мы не знаем, где они находятся.

Она последовала за Винтерсом, повернувшим назад, к лифтовому холлу, и за их спинами раздались протестующие крики охранника, требовавшего, чтобы они немедленно шли к спасательным модулям. Винтерс ускорил шаги, так что Роз едва поспевала за ним.

— Фиалы спрятаны на «Ангельской Удаче», — сказал Винтерс, подходя к лифту. — Нам не нужно их искать. Нам надо только проследить за тем, чтобы их не взял кто-нибудь другой.

Он нажал кнопку вызова лифта, и Роз вынуждена была признать, что какой-то смысл в словах простодушного гиганта имелся. Во всяком случае, в «Ангельской Удаче» они смогут переждать охватившую лайнер суету ничуть не хуже, чем в спасательном модуле.

Двери открылись, и Роз пронзительно вскрикнула.

Из лифта вывалился нетвердо державшийся на ногах мужчина в удивительном наряде, состоящем из форменных брюк охранника и кое-как стянутого пояском медицинского халата, сшитого на человека значительно меньших размеров. Одежда мужчины была изорвана и окровавлена, правая рука висела на перевязи.

Винтерс, в отличие от Роз, не испугался. Рот его расплылся до ушей, и он громким, радостным голосом пробубнил:

— Вот так встреча! Вонн, ты замечательно выглядишь! Словно сбежал из какого-то сериала!

— Рад вас видеть, ребята, — пробормотал Вонн, прислоняясь к стене, чтобы собраться с силами. — Сбежать-то я сбежал, но…

Придя в себя, Роз шагнула к нему и растерянно спросила:

— Вонн? Что с тобой стряслось? Что за странный наряд и откуда на тебе кровь?

— У меня нет времени на объяснения, — прохрипел Вонн, переводя взгляд с молодой женщины на Винтерса. — Мне нужна твоя помощь, брат. У меня проблемы, и одному мне с ними не справиться.

— Лекарство?! — торжествующе вопросил Винтерс.

— Господи, Вонн! Тебе срочно надо показаться врачу! На тебе же просто лица нет! — Роз осторожно тронула наемника за плечо, словно боясь, что тот вот-вот потеряет сознание.

— Я уже был в лазарете. — Он оттолкнулся от стены и встал прямо. — Я вколол в себя столько ампул, что теперь неделю буду ходить на автопилоте. А для завершения одного дельца мне понадобится всего лишь час. И ваша помощь.

— Конечно, ты получишь ее! — заверил товарища Винтерс, все еще широко улыбаясь.

— Мне нужно, чтобы ты сделала кое-что, — обратился Вонн к Роз. — Я хочу, чтобы ты пробралась в «Ангельскую Удачу». Затаилась там и, если туда явится кто-нибудь за фиалами сущности, убила его.

— Черт возьми! Ты говоришь слово в слово, как Винтерс! — удивленно воскликнула Роз. — Почему это вам вдруг пришло в голову, будто кто-то попытается завладеть фиалами именно сейчас?

— Крупную рыбу лучше всего ловить в мутной воде, — многозначительно промолвил Вонн. — Прошу тебя, возьми это на себя, а мы с Винтерсом отправимся на охоту.

— На какую еще охоту? Ты еле на ногах стоишь!.. — запротестовала Роз.

— Сделай, как я тебя прошу, а об остальном предоставь позаботиться нам, — устало прервал ее возражения Вонн.

— Н-ну, хорошо…

— Спасибо. — Вонн шагнул в кабину лифта и поманил Винтерса за собой. — Пошли, парень, время не ждет.

Двери лифта закрылись, и Винтерс спросил:

— Почему ты доверил Роз охранять лекарство? Не лучше ли было бы нам самим…

— Нам придется поработать здесь, — ответил Вонн. — На этом корабле есть несколько человек, которые собираются учинить большую бузу. По их вине может пролиться немало крови и возобновиться война с арколианцами. Мы должны остановить их.

Винтерс кивнул.

— Как ты намерен это сделать?

— С помощью вот этой пукалки, — Вонн невесело рассмеялся и показал пистолет, отнятый Герцогом у надзирательницы. — К ней есть десять патронов. Плохие парни вооружены пистолетами Ксегга, и на них бронежилеты, которые из этой пукалки не пробить. Придется вышибать им мозги, иначе их не остановишь.

— Это будет опасно, — заметил Винтерс.

— Андерс говорил то же самое, но я послал его к черту.

— Андерс?

— Ну да, я говорил по этому поводу с Андерсом, а в чем дело? — не понял Вонн.

— Хм… — смутившись, Винтерс отвел глаза.

— Ты хочешь сказать, что он мертв? — уточнил Вонн. — Я пошутил, не бери в голову.

— Слушай, с тобой и правда все в порядке?

— Говорю тебе, забудь. Не беспокойся об мне, парень. Я всегда шучу не слишком удачно, когда предстоит горячее дельце.

Лифт, наконец, остановился, но Вонн не позволил дверям открыться.

— Перед тем, как мы начнем, мне хочется сказать тебе, что ты хороший парень и настоящий друг. Работать с тобой было настоящим удовольствием, и если тебе когда-нибудь понадобится партнер, я в твоем распоряжении. — Вонн обхватил Винтерса здоровой рукой и тут же отстранился, словно устыдившись собственной сентиментальности. — Думаю, ты меня понял.

— Спасибо, — улыбнулся Винтерс. — Не пой отходную, мистер Вонн. Как-нибудь выкрутимся.

Двери лифта открылись, и приятели вышли в холл. Вонн поднял зажатый в левой руке пистолет, делая вид, что прицеливается, и тут же опустил его.

— Проклятье, — проворчал он. — Стрелок из меня нынче никакой. А как у тебя с оружием?

— У меня его нет, — ответил Винтерс.

— Тогда возьми мой пистолет. — Вонн передал свое оружие великану. — Меня так трясет, что я не могу даже нажать на курок. Но помни, у этих парней бронежилеты. Стрелять надо в голову.

— Понятно.

— Есть еще одно обстоятельство, о котором я должен тебя предупредить, Винтерс. Быть может, узнав о нем, ты не захочешь мне помогать. И все же…

Винтерс проворчал что-то невразумительное.

— Мы собираемся помогать арколианцам. Именно им плохие парни хотят подгадить больше всего.

Великан снова заворчал.

— Тебя это не смущает?

— Я подумаю об этом, — пообещал Винтерс, — когда мы покончим с плохими парнями. — Он остановился на перекрестке и глубоко втянул носом воздух.

— Что ты учуял?.. — начал Вонн, но Винтерс жестом призвал его к молчанию.

— Кто-то есть поблизости. Опасность. Чувствуешь?

Вонн покачал головой.

— Кровь и оружие, — уточнил Винтерс. — Неужели твой нос не подсказывает тебе это?

Вонн зажмурился и глубоко вдохнул. Да, пожалуй, в воздухе и впрямь пахло потом, кровью и порохом. Он открыл глаза и посмотрел на Винтерса.

— Ты уверен?..

— Да. Я пойду первым. — Взяв пистолет наизготовку, великан свернул в коридор, из которого пахло опасностью, и тотчас позвал: — Иди-ка, взгляни.

Охранник лежал мертвый в луже собственной крови. Вонн присел на корточки и осмотрел его. На бронежилете отчетливо было видно три дыры, в каждую из которых мог пролезть палец. Пистолет Ксегга был ненадежным оружием, но пули его обладали сокрушительной силой.

Вонн с трудом извлек из рук охранника бластер и проверил его заряд. Убитый не успел им воспользоваться, батареи были заряжены до предела. Засунув ствол бластера под перевязь, удерживавшую на весу его правую руку, Вонн попробовал, получится ли у него нажать на спусковой крючок пальцами левой, и мрачно усмехнулся. Выглядело это смешно, спору нет, но оружие придало ему сил и уверенности в себе.

— Винтерс, — прошептал он. — Хочешь надеть этот бронежилет?

Винтерс не ответил, прислушиваясь, он склонил голову и указал Вонну в сторону холла, из которого они только что пришли. Вонн оглянулся и увидел одного из Бэчмановских парней. Похоже, тот не ожидал их здесь увидеть и замешкался, выхватывая пистолет. Вонн поднял бластер, но приноровиться к стрельбе из такого положения было не так-то просто.

— Нагнись! — крикнул он Винтерсу, судорожно пытаясь справиться с бластером, упорно не желавшим повернуться в нужную сторону.

Винтерс бросился на пол в тот самый момент, когда прозвучали первые выстрелы. Пули со звоном срикошетили от стальной переборки, а вслед за тем прозвучал сухой треск пистолета Винтерса. Голова заговорщика раскололась, как спелый арбуз, и Вонн поморщился.

— Помнится, ты говорил, что не слишком ловко обращаешься с пистолетом, — проворчал он, направляясь к подстреленному заговорщику.

Вместо ответа Винтерс пожал плечами.

— Так ты точно не возьмешь бронежилет?

— Нет смысла, если их пули пробивают его, как рубашку.

— Верно, но с ним ты чувствовал бы себя увереннее.

Винтерс промолчал и, опустившись на колени перед трупом заговорщика, поднял пистолет Ксегга.

— Можно я возьму его?

Ощутив пульсацию боли в правой руке, Вонн отрицательно покачал головой.

— Нет, брат, ежели не хочешь остаться без пальцев, не бери.

Винтерс вынул из пистолета Ксегга затвор и сунул в карман, а бесполезное теперь оружие бросил на пол.

— Хорошо, пальцы мне еще пригодятся.

— Человека, которого нам нужно убить, зовут Бэчман, — сообщил Вонн. — Он хочет похитить арколианскую делегацию, и ему все равно, сколько людей при этом пострадает. Мы должны найти способ остановить его.

— А что ты скажешь по поводу фиалов?

— Надеюсь, мы доведем это дело до конца.

Винтерс перевернул труп и снял с его пояса маленькую черную коробочку.

— Как ты думаешь, можем мы воспользоваться их телефоном? — с гордостью спросил он, протягивая передатчик Вонну. Улыбаясь, тот включил его и прислушался к беседе заговорщиков.

— Замечательно. Теперь мы будем знать, где находятся люди Бэчмана, и не напоремся на них…

— Ты думаешь это вся польза, которую мы сможем из него извлечь? — Винтерс нахмурился и взял телефон у Вонна. — Мы используем его таким образом. — Быстро осмотрев холл, он нажал на кнопку вызова. — Мне нужна помощь! Срочно пришлите подкрепление, я нахожусь в лифтовом холле на уровне посольского отсека! — закричал он в микрофон. — Охранники наседают, как бешеные!

Он отключил связь и подмигнул Вонну:

— Сейчас мы им устроим достойную встречу!

Используя ключ-карту убитого охранника, они втиснулись в один из стенных шкафов, предназначенных для ремонта аппаратуры, и замерли, ожидая, когда заговорщики появятся в холле.

— Слышишь? — Вонн многозначительно поднял палец. — Явились! Когда я скажу — откроешь дверь.

— Давай сделаем наоборот. Дай мне бластер, две руки — это все же не одна левая. Поколебавшись, Вонн согласился.

— Ладно, верни мне мой пугач.

Они обменялись оружием. Долетавшие из-за двери голоса сделались громче, и Винтерс стал медленно считать. На счет «три» он сделал знак Вонну, и тот распахнул дверь.

Выскочив из шкафа, Винтерс включил бластер, и раскаленный луч чиркнул по фигурам заговорщиков. Покрытие стен вспучилось и почернело. Винтерс снял палец со спускового крючка и окинул взглядом четыре трупа, лежащих посреди холла в изломанных, противоестественных позах.

— Это действительно страшная штука, — пробормотал он, часто мигая.

— Хотел бы я пожать руку тому, кто научил тебя так стрелять! — похвалил товарища Вонн.

— Это была женщина.

— Бластер хорош всем, вот только боеприпасами после него не разживешься, — проворчал Вонн, обыскивая обгорелые трупы заговорщиков. — А теперь самое время двинуться к дипломатическому отсеку. Он расположен в двадцати пяти-тридцати метрах отсюда, первый коридор направо. И у дверей его стоят охранники. Их охранники.

— Сколько?

— Первоначально Бэчман хотел поставить троих. Но мог увеличить число их до четырех или пяти.

Винтерс вздохнул.

— Одному из нас придется отвлечь их внимание, тогда другой…

— Нет, это не годится, — возразил Вонн, — Слишком большой риск. Ребята у Бэчмана шустрые, и единственный наш шанс — застать их врасплох.

— Ладно, поглядим, что можно сделать, — буркнул Винтерс, закончив подзарядку бластера.

Они двинулись к дипломатическому отсеку, причем Вонн некоторое время прижимал телефон к уху, надеясь услышать переговоры заговорщиков. Из динамика, однако, не доносилось ни звука и, сунув телефон в карман, наемник разочарованно проворчал:

— Чудны дела твои, Господи! Почему они не пытаются связаться с нами или с посланным сюда подкреплением? Другая группа должна докладывать Бэчману о результатах похода к двигательному отсеку, если, конечно, он не изменил свои планы в последний момент. Остается предположить, что его парни прорвались к арколианцам, но и тогда…

Бормотание его прервали отдаленные стук и скрежет. Товарищи остановились, чтобы разобраться в происходящем, и Вонн первым сообразил, что означали эти звуки. Кто-то безуспешно пытался вскрыть запертую дверь, ругаясь на чем свет стоит и проклиная Бэчмана.

Сердце Вонна подпрыгнуло — стало быть, догадки его были верны, и Бэчман действительно подставил своих подельщиков! Он стиснул зубы, стараясь унять охватившее его волнение, но не выдержал и взволнованно прошептал:

— Вот ведь сукин сын! Всех вокруг пальца обвел, чертов выродок!

— Я не понимаю…

Вонн приложил палец к губам, но, видя недоумение Винтерса, решился все же кратко обрисовать ситуацию:

— Молчание телефона и эта ругань означают, что Бэчману удалось проникнуть в дипломатический отсек. Он заперся там, не желая делиться добычей с заговорщиками, а они ломятся внутрь, видя в этом единственный шанс спасти свои шкуры. Послушай только, как они его поносят!

Винтерс прислушался к потоку несшихся из холла ругательств и ухмыльнулся.

— Ну и что мы теперь будем делать?

Вонн протянул Винтерсу свой пистолет:

— Я называл их братьями и должен дать им шанс выпутаться из этой истории.

— Ты здорово рискуешь, — Винтерс положил руку на плечо Вонна.

— Послушай-ка, здоровяк, если со мной что-нибудь случится….

— Нет, не говори так!..

Вонн хлопнул Винтерса здоровой рукой по плечу:

— Закончи это дельце сам. Так же, как с теми, другими, в холле. Потом найди Мэя. Он позаботится о тебе лучше, чем я. Может быть, даже лучше, чем Медведь.

Винтерс кивнул и глаза его наполнились слезами.

Набрав побольше воздуха в легкие, Вонн двинулся к холлу, расположенному перед дверями в дипломатический отсек. Окинул беглым взглядом тела охранников с «Хергест Риджа» и двух парней из команды Бэчмана. Еще двое, уцелевшие после налета, пытались открыть дверь в отсек и так увлеклись, что не заметили его появления. Один пытался открыть дверь магнитной отмычкой, второй просто колотил ее кулаком и изощрялся в сквернословии. Ни у одного из них не было в руках оружия, а именно этого Вонн опасался больше всего.

Из-за ранения и лошадиной дозы лекарств Вонна вновь начал бить озноб, но, сделав чудовищное усилие, он заставил руки и ноги не трястись. Выйдя на середину холла, он мысленно пожелал себе удачи и насмешливо обратился к незадачливым наемникам:

— Как дела, парни? Похоже, у вас серьезные проблемы?

Оба заговорщика разом обернулись и уставились на Вонна выпученными от изумления глазами.

— Ты?!

— Я безоружен, — быстро сказал Вонн. — И пришел заключить сделку.

— Бэчман желает видеть тебя мертвым.

— Бэчман желал бы и вас видеть мертвыми. Вам это не приходило в голову? Странно, что вы еще этого не поняли. Почему бы иначе ему не пустить вас в дипломатический отсек — единственное место, где вы могли бы спастись после всего, что тут натворили?

Наемник, специализировавшийся на ругани, шагнул к Вонну:

— Ты грязная…

— Прекрати молоть языком и напряги извилины! — рявкнул на него Вонн. — У нас нет времени на препирательства и пустую болтовню!

— Он говорит дело, — промолвил наемник, орудовавший магнитной отмычкой и соображавший не в пример лучше своего приятеля.

— Помните Хеггиса? — продолжал Вонн. — И Стьюбинг? Они были прекрасной парой, а сейчас оба мертвы.

— Такова наша работа…

— Работа? Ты, верно, шутишь? Это Бэчман отравил их, когда они угодили в тюрягу. Он вовсе не собирался брать нас с собой и делить выигрыш на всех. Я сказал это ему в лицо, и потому-то он и хотел моей смерти!

Наемники обменялись растерянными взглядами.

— Не понимаю, почему это вас удивляет? Он решил обойтись с вами точно так же, как и со мной, оставив вас тут разбираться с парнями из службы безопасности. Взгляните же, наконец, правде в глаза! Он получил от вас то, что хотел, и теперь вы ему не нужны.

— Почему мы должны слушать тебя?

— Потому что я здесь, с вами. А не с ним и не с охранниками, которые очень скоро сюда заявятся. Я делаю вам лучшее предложение из всех, которые только можно сделать в подобной ситуации. Разумеется, если вы все еще верите этому подонку, можете попытаться меня убить. Но это не избавит вас от грядущих неприятностей.

Они снова переглянулись.

— Охранники, которые будут здесь с минуты на минуту, возможно, и не станут вас убивать. Кинут сюда пару газовых гранат и возьмут вас тепленькими, чтобы было на кого свалить вину за все происшедшее. Это роскошный корабль, и поэтому вы будете выглядеть на показательном суде, как Роскошные Пираты. Это будет громкое дело. Вас обвинят в совершении террористического акта и массовых убийствах. В незаконном хранении и использовании незаконно сделанного оружия. В попытке похищения и шантажа, подстрекательстве к галактической войне и, следовательно, в государственной измене…

— Хватит! — крикнул тот, кто специализировался на ругани. — Что ты предлагаешь?

— Свободу. Мы братья, и потому я предлагаю вам лучший из вариантов.

— А взамен?..

— Я пришел не торговаться, а помочь. Вам нечего мне предложить, — сухо сказал Вонн. — Бросьте оружие и поспешите в спасательный модуль, к которому вы приписаны. В случае необходимости наврите что-нибудь. Этому-то, я надеюсь, вас учить не надо?

— Хм-м… А что будешь делать ты?

— Пристрелю Бэчмана. Я был первым из преданных им и, следовательно, имею право первым проделать в нем подходящее количество дыр.

— Так тому и быть, — проворчал умелец работать отмычкой и, бросив пистолет Ксегга на пол, двинулся к Вонну. Он прошел уже метра три, прежде чем его примеру последовал второй наемник.

— Я рад, что вы приняли верное решение, — улыбнулся им на прощанье Вонн. — Живите долго, пейте в меру.

— Спасибо, брат, — недружно ответствовали наемники.

Вонн крикнул Винтерсу, чтобы тот пропустил двух человек и, когда те скрылись в глубине коридора, направился к двери в дипломатический отсек, чтобы узнать, каких успехов достигли заговорщики. Минуты через две к нему присоединился Винтерс.

— Они ушли. Я проводил их до лифтового холла.

— Спасибо, здоровяк. Бэчман заблокировал дверь изнутри, и никакими отмычками ее не откроешь, нечего и париться, — проворчал Вонн. — Непонятно другое: почему он до сих пор не отстрелил этот отсек от лайнера? Ведь ради этого-то все и затевалось…

Он поднял с пола два пистолета Ксегга и вручил их Винтерсу, попросив отдать его оружие.

— Пукалку или бластер? — поинтересовался озадаченный поведением товарища Винтерс.

— Пукалку, — ответил Вонн. — Я вовсе не желаю разносить дипломатический отсек вдребезги.

— Вонн, я чего-то не въезжаю. Объясни мне…

— Потерпи минутку, и ты все поймешь, — пообещал Вонн. Достал из кармана телефон, нажал кнопку вызова и произнес: — Бэчман? Это говорит Морис Вонн. Надеюсь, ты меня еще помнишь? Я — та самая колючка, которую тебе никак не удается вытащить из своего зада. Мы довольно уже поиграли и поломали игрушек. Пора перейти к делу.

Он подождал ответа, но его не последовало.

— Бэчман, я одолжил телефон у одного из твоих ребят и хотел бы поговорить с тобой с глазу на глаз, — продолжал Вонн. — Я стою у двери дипломатического отсека. Если ты не отзовешься, мне придется попортить имущество флота ОИЗ. И, поверь, тебя это огорчит значительно больше, нежели капитана лайнера.

Вонн поднял пистолет и выстрелил. Черное, паукообразное пятно появилось на облицованной белым пластиком поверхности двери. Полюбовавшись на дело своих рук, он засунул оружие под халат и снова поднес телефон ко рту.

— Это было предупреждение. Следующие выстрелы по двери будут сделаны из пистолета Ксегга. После того, как я проделаю в ней несколько дырок, этот отсек потеряет герметичность, и убежать из него тебе удастся разве что в могилу. — Вонн сделал паузу и закончил: — Мне надоело ждать, и через минуту-другую я начну превращать эту дверь в сито.

— Чего тебе от меня надо? — спросил спустя несколько мгновений Бэчман.

Вонн улыбнулся.

— Чего тебе нужно от меня? — повторил Бэчман.

— Прежде всего, мне не нравится говорить по телефону. Я хочу войти в отсек, а уж там мы обсудим все остальное.

Первая дверь открылась.

— Обе двери сразу, — потребовал Вонн.

Вслед за наружной открылась внутренняя дверь, и из глубины отсека донесся голос Бэчмана:

— Входите.

— Ты не совсем верно меня понял. Мой товарищ останется снаружи, чтобы быть уверенным, что переговоры пройдут успешно. — Вонн передал телефон Винтерсу.

— Один ты будешь или с приятелем, мне все равно. Но поторопись.

— Если я не позову тебя через десять минут, — прошептал Вонн, — изрешети обе двери так быстро, как сумеешь. И, если тебе удастся пробраться в отсек…

— Убей Бэчмана, — закончил за товарища Винтерс.

Кивнув, Вонн направился к дверям отсека. Миновал шлюз и оказался в гостиной. Это было центральное помещение отсека, и он сразу заметил, что большая часть мебели сдвинута к стенам, поскольку арколианские Е-формы не пользовались стульями или кушетками. Двери в каюты арколианцев были закрыты, и единственным живым существом в гостиной был Бэчман. Он стоял перед встроенной в стену панелью управления, и маска с фильтром, который должен был уберечь его от воздействия арколианских феромонов, свободно болталась у него на груди.

— Возникли непредвиденные трудности? — поинтересовался Вонн.

— Какой-то кретин вытащил из панели блок дешифратора, без которого я не могу включить систему автономного функционирования отсека, — сухо сообщил Бэчман. — У меня нет доступа к стыковочным узлам. Мы оказались в ловушке, и если ты намеревался удрать отсюда вместе со мной, то жестоко просчитался.

Вонн окинул гостиную взглядом и едва удержался от восклицания. Столь необходимый Бэчману дешифратор лежал на низком столике, придвинутом к составленным у стены кушеткам. Не заметить его было невозможно, и все же… Он быстро отвел глаза от дешифратора, чтобы не привлечь к нему внимания Бэчмана.

— Ты рассчитывал обхитрить всех? Голову под пули не подставлять, а денежки за похищение арколианцев получить? Идея недурна, я недооценил тебя, но судьба переиграла нас обоих, — продолжал Бэчман, лишенным выражения голосом.

— Нет, почему же? По-моему, дела идут не так уж плохо, — проговорил Вонн, все еще недоумевая, кто вынул дешифратор из панели управления и как Бэчман не заметил его.

— Ты сошел с ума! В любой момент сюда нагрянут охранники и убьют нас обоих.

— О нет, только не меня! — возразил Вонн.

— Это почему же?

— Потому, что на борту лайнера есть, по крайней мере, три человека, которые подтвердят чистоту моих намерений. Двое из них — мои братья и должники. Они очень пригодились бы тебе в этой ситуации, если бы ты их не предал.

— О чем ты говоришь?

— Ты понял бы меня лучше, если бы чаще имел дело с наемниками. У них есть одно неписаное, но свято чтимое правило. Вне зависимости от того, на чьей ты стороне, за кого или против кого дерешься, ты должен заботиться о своих людях. Если ты обращаешься с ними, как должно, и выполняешь свои обязательства, они будут стоять за тебя горой и, коли придется, не дрогнув, пойдут на смерть. Вместо этого ты, — Вонн обличающем жестом ткнул в сторону Бэчмана пальцем, — решил всех нас предать. Ты вел себя словно чокнутый злодей из боевика, а все они, как известно, кончают плохо. И, знаешь, кто те двое, которые будут свидетельствовать в мою пользу? Это твои люди, те, кого ты оставил за дверью.

— Наивные дурни!

— Я бы так не сказал, но не в этом суть. Дурни или нет, они будут жить, а тебе лучше повеситься до прихода охранников. Кстати, я могу помочь тебе в этом. Если только ты не…

— Если что? — заинтересованно склонил голову на бок Бэчман.

— Если ты не собираешься покаяться в содеянном. Рассказать о своих работодателях и хотя бы материально компенсировать тот вред, который нанес своим прежним товарищам и семьям погибших по твоей вине.

— И что тогда? — на губах Бэчмана блуждала снисходительная улыбка.

— Тогда тебя, может быть, не прикончат, как ядовитую гадину, хотя ты этого заслуживаешь, а приговорят к пожизненному заключению, — обнадежил его Вонн.

— Над этим стоит подумать. — Бэчман обернулся к панели управления и повернул какой-то рычажок.

За спиной Вонна послышались шипение и свист, означавшие, что двери в дипломатический отсек закрылись. Вонн попытался выхватить из-под халата пистолет, но был остановлен Бэчманом.

— Не делай этого, — произнес тот наводя на Вонна пистолет Ксегга. — Ты разочаровал меня. Таких благоглупостей я от тебя услышать никак не ожидал. Взгляни-ка лучше на тот столик. Видишь дешифратор?

«Что за дьявольская игра? — пронеслось в голове Воина. — Если он знал о дешифраторе, то почему не поставил его на место и не катапультировался вместе с арколианцами? Ни-че-го не понимаю! До чего же неудобен этот халат, и как погано, когда работает только левая рука. Ай-ай-ай!»

— Ты зря запер двери. Пройдет всего несколько минут и мой нетерпеливый друг начнет превращать их в решето, — хладнокровно промолвил Вонн. — И не пугай ты меня, ради Бога, этим самопалом!

Бэчман нервно сглотнул слюну, а Вонн, как ни в чем ни бывало, продолжал:

— Ты плохо информирован о том, как ведут дела наемники, и еще меньше знаешь об оружии, которое держишь в руке. Ни один профессионал, будучи в здравом уме, не станет пользоваться Ксегговыми самопалами. Слов нет, патроны к нему обладают изрядной силой, но оно страшно ненадежно. Им пользуются только отбросы общества, которым уже нечего терять, самоубийцы или начинающие террористы. К какой группе причисляешь себя ты?

— Твоя предсмертная речь слишком затянулась!

— У тебя не будет шансов произнести свою, если ты нажмешь на спуск. То, что произошло со мной, — Вонн приподнял висящую на перевязи руку, — не было случайностью. И мне еще повезло, могло бы оторвать и голову. Эти самопалы разрывает в четырех случаях из десяти, и тебе следовало бы навести справки, прежде чем использовать их в деле…

— Заткнись! — гаркнул Бэчман.

— Исключая меня, никто из твоих людей пока что не пострадал, — продолжал Вонн. — А это значит, вероятность взрыва весьма и весьма высока. Не сорок, а, я бы сказал, все восемьдесят с лишним процентов.

— Черт бы тебя побрал…

— Ну, хорошо, давай проведем эксперимент, — предложил Вонн, отводя правую руку, чтобы открыть грудь. — Стреляй, и мы поглядим, что из этого получится. Немалый опыт подсказывает мне, что, в лучшем случае тебе оторвет руку, а в худшем… Не хочу каркать, но, сдается мне, ты будешь умирать долго и мучительно…

Ствол Ксеггова пистолета задрожал.

— Чего ты ждешь? Размышляешь, какая смерть предпочтительнее?

— Чтоб ты сдох! — крикнул Бэчман, отбрасывая пистолет. — Чтоб вы все сдохли, поганые уроды!

Вонн сунул левую руку под халат и вытащил пистолет.

— Ублюдок! — прохрипел Бэчман, отыскивая глазами брошенное им оружие, наполовину утонувшее в длинном ворсе ковра. — Мне давно уже следовало приказать Брутусу убить тебя.

— Да, — согласился Вонн. — Это было бы верным решением.

Левая рука у него дрожала, и ему пришлось выстрелить четыре раза, чтобы не заставлять Бэчмана мучиться.

10

— Через три минуты истечет отпущенное нам Свейном время, — сказал Тесла. — Состояние готовности спасательных модулей восемьдесят девять процентов.

— Распределитель плазмы уничтожен, двигатели правого борта вышли из строя, — доложила Джунелл. — Если мы попытаемся уйти в субпространство, корабль развалится на части.

— Перестрелка около дипломатического отсека закончилась. Туда отправлена часть снятых с «Ангельской Удачи» охранников. — Мэй взглянул на приборную панель. — Орудия готовы к бою, подзарядка их по мере надобности будет осуществляться из резервов накопителей.

— Ситуация ясна, — ответила О'Хирн. — Мы не можем убежать и не можем обойти эскадру. Что же нам остается?

— Не сдаваться, — бодро сказал Ревел Тесла.

— Разумеется. Мы не отдадим арколианцев в руки заговорщиков.

— Придется драться. Рано или поздно о происходящем будет доложено властям Консула и, если нам повезет, помощь подоспеет вовремя, — заключил Мэй.

— Таким образом мы подвергнем опасности жизни пассажиров, находящихся в спасательных модулях, — заметила О'Хирн. — С другой стороны, мне не хотелось бы сбрасывать их, когда…

Сигнал экстренной связи не дал ей договорить, поскольку, едва он отзвенел, в динамике послышался хриплый мужской голос:

— Это ходовая рубка? Привет, мне нужен капитан лайнера.

— Кто на связи? — строго спросила Джунелл. — Представьтесь и сообщите, что вам нужно.

— Поговорить с капитаном по поводу арколианцев.

— Говорите, капитан О'Хирн слушает!

— Меня зовут Морис Вонн, и я нахожусь в дипломатическом отсеке…

— Господи, неужели он посмел?!. — простонал Мэй, хватаясь за голову.

— Вы может отозвать своих охранников, — продолжал Вонн. — В присутствии их нет особой нужды. Мы с Винтерсом навели здесь порядок и перебили тех, кто хотел похитить арколианцев.

— Похитить? — изумленно повторила О'Хирн. — Что вы хотите этим сказать?

— Это длинная история, но арколианцев мы спасли. Скажите им, как обстоят дела, Мистербоб.

— Действительно, — донесся из динамика голос арколианца. — Морисвонн издает запах правды. Маргаретхирн, вы должны делать, как он говорит, чтобы помочь спасению товарищей по разуму на этом корабле.

— Как я могу быть уверена, что посол говорит это не по принуждению? — недоверчиво спросила О'Хирн.

— У вас есть основания верить, — ответил арколианец. — Вам с Джеймсмэем знакомы некоторые мои способности.

— Верно, способности у него имеются, — подтвердил Мэй, краснея.

— Хорошо, если с этим покончено, перейдем к следующей проблеме, — нетерпеливо сказал Вонн. — Дешифратор дипломатического отсека неисправен. Я вставил его в панель управления, и система полностью вышла из-под контроля. В случае необходимости мы не сумеем перевести отсек в режим автономного жизнеобеспечения, не говоря уже о том, чтобы катапультироваться.

— Дешифратор и правда сломан, — подтвердил Тесла. — Это случилось, когда во время учебной тревоги дверь отсека была заблокирована и, чтобы открыть ее, пришлось вызывать группу ремонтных рабочих. Я распорядился заменить вышедший из строя дешифратор, но, по-видимому, это не было сделано своевременно…

— Интересно, — задумчиво протянула О'Хирн. — Ну что же, это меняет дело.

— Что вы задумали, капитан? — осторожно спросил Мэй.

— Тесла, распорядитесь, чтобы спасательные модули были готовы к катапультированию.

— Мэм? — вопросительно произнесла Джунелл.

— Пора воспользоваться одним из планов капитана Мэя. Внеся в него, естественно, необходимые поправки. Произошедший на лайнере взрыв наверняка не ускользнул от внимания Свейна. Его наблюдатели видели, что у нас появилась реальная причина для катапультирования спасательных модулей. И теперь, ежели среди боевиков нет умалишенных, они не посмеют по ним стрелять. Больше того, корабли их устремятся к спасательным модулям в надежде найти там арколианцев, в то время как мы, использовав уцелевшие двигатели и резервы накопителей, постараемся доставить их на Консул Пять.

— И все же боевики наверняка обстреляют лайнер… — встревоженно сказал Тесла.

— Пусть себе обстреливают. Ремонтной базы нам теперь все равно не миновать.

— А танкер? — спросила Джунелл.

— Если танкер не присоединится к кораблям, которые будут вылавливать спасательные модули, и погонится за нами, мы его обстреляем, — без колебаний сказала О'Хирн. — Но, я надеюсь, до этого дело не дойдет. Миссис Джунелл, задействуйте оставшиеся в рабочем состоянии двигателей на полную мощность.

— Спасательные модули готовы к катапультированию, — доложил Тесла.

— Начать катапультирование. Джунелл, корректируйте курс.

— Есть, мэм.

— Капитан Мэй, насколько вы доверяете Вонну? Можем ли мы оставить арколианцев под его защитой до прибытия на Консул Пять?

Мэй незаметно щелкнул клавишей экстренной связи, надеясь, что слова его будут услышаны в дипломатическом отсеке, и произнес:

— Вас интересует, можно ли полагаться на мистера Вонна? Думаю, что да. Он хорошо себя зарекомендовал во время полета на «Ангельской Удаче» и, попав на «Хергест Ридж», сделал все возможное для раскрытия антиарколианского заговора.

— И все же вы не ответили на мой вопрос, — настаивала О'Хирн.

— Я готов поручиться за него собственной головой, — торжественно сказал Мэй. — Он честный человек. Кроме того, ему известно, что за проваленное дело награды давать не принято. И, если он напортачит, я собственноручно вытащу ему позвоночник через горло…

— Это уже лучше, — пробормотала О'Хирн. — Свяжитесь с ним и скажите, что он отвечает за жизнь и здоровье арколианцев. Пусть носа не высовывает из дипломатического отсека и не пользуется дешифратором. А что касается посланных туда охранников… Дай Бог, чтобы они оказались лишними.

— Не отзывать? — уточнил Мэй.

— Нет. Пусть находятся поблизости. Подстрахуют вашего Вонна в случае чего. Довольно уже с нас сюрпризов. И еще, капитан, — сменила тему О'Хирн. — Если начнется сражение, не стреляйте на дальней дистанции. Подпустите боевиков поближе и бейте наверняка — энергии у нас в обрез. Покажите этим ублюдкам, что мы их не боимся и сумеем за себя постоять.

11

Вонн вздрогнул и выключил экстренную связь с ходовой рубкой.

— Все хорошо, — хрипло сказал он. — Вы слышали капитана… — Он нерешительно взглянул на неуклюжую фигуру стоящего перед ним арколианца. — Я полагаю, пора пристегнуть вас к креслу.

— Нннннннн… — прогудел Мистербоб. — Пристегнуть к креслу? Я не ощущаю эту идею.

— Ну, давайте тогда назовем это как-нибудь иначе, — вздохнул Вонн, чувствуя, что покрывается гусиной кожей. В горле у него першило, словно там застрял комочек пищи. — Я говорю о том, что вам надо обеспечить безопасность. Лайнеру, вероятно, придется маневрировать, и если мы не хотим, чтобы нас швыряло по комнате, как… прыгуна на батуте…

Он замолчал, подумав, что арколианец, конечно же, не имеет ни малейшего понятия ни о гимнастах, ни о батуте, и снова вздохнул. С трудом поборол тошноту, подступавшую к горлу всякий раз, когда взгляд его падал на закованное в красный хитиновый панцирь существо, и, сделав судорожное глотательное движение, промямлил:

— Скверно. Чувствую себя, как последний пьянчуга…

— Действительно, — невпопад сказал Мистербоб. — Маргаретхирн беспокоится о нашем безопасном прибытии и считает, что мы должны сначала нюхать. Мы будем уважать ее просьбы.

— Замечательно. Тогда вам надо последовать моему совету и занять ваши кресла. Или что там у вас их заменяет. — Вонн рванул душащий его воротник халата. И без того тесный, тот насквозь пропитался потом и сделался, казалось, на два размера меньше.

— Полагаю, я должен вас слушаться, — смирился с неизбежным Мистербоб. — Однако прежде мне хотелось бы уточнить, что имел в виду Джеймсмэй, говоря об операции на вашем позвоночнике, которую надлежит сделать через горловое отверстие? Мой народ использует похожую процедуру в целях исправления болезни коры головного мозга. Но ведь у вас, насколько я могу ощущать, нет этого заболевания?

— О нет, Мэй имел в виду нечто совсем иное, — сказал, подавляя улыбку, Вонн. — Но пусть уж он сам объяснит вам смысл своих намерений. Звездолет может начать маневр в любое мгновение, и всем нам следует к этому подготовиться.

— Как много смыслов содержат ваши изречения! — пропел Мистербоб. — Удивительные создания. Я заинтригован!

С этими словами он удалился в свою каюту.

— Мы придем и проверим, как вы пристегнулись, Мистербоб! — весело крикнул ему вслед Винтерс.

Вонн смахнул со лба испарину и сделал несколько глубоких вдохов. С уходом арколианца он почувствовал себя несколько лучше и, окинув гостиную дипломатического отсека оценивающим взглядом, произнес:

— Пора приниматься за дело. Давай приберемся тут, прикрепим все, что можно, к полу и стенам и принесем амортизирующие кресла.

— Давай, — согласился Винтерс и, насвистывая что-то легкомысленное, принялся запихивать тело Бэчмана в герметический мешок. Туда же он кинул его оружие и подобранные с полу гильзы. Вонн закрепил мебель, а два глубоких кресла установил перед панелью управления.

Осмотревшись по сторонам, он счел, что настала пора перевести дух, и со стоном облегчения опустился в одно из кресел. Подошедший вскоре Винтерс, широко улыбаясь, расположился в соседнем.

— Ну чего, скажи на милость, ты лыбишься? Что с тобой происходит? — обратился к нему Вонн.

— Со мной все в порядке. А что тебя смущает? — недоумевающе спросил Винтерс.

— Меня смущает многое. Но больше всего то, что я, — Вонн ткнул себя в грудь большим пальцем левой руки, — имею безупречный психический рейтинг. Если верить тестам, я остаюсь спокоен, как скала, в ситуациях, когда самые сдержанные люди выходят из себя. Мой ксенофобический показатель соответствует нулевой группе — ниже просто некуда, и это зафиксировано во всех анкетных данных.

Винтерс продолжал безмятежно улыбаться.

— И тем не менее, когда я вижу этого Мистербоба, на меня накатывает такая волна страха, что мне едва удается его скрывать. Меня так и тянет бежать сломя голову куда подальше! А ты, тринадцатибальный ксенофоб, который теоретически не может находиться на одном корабле с арколианцами, расцветаешь в его присутствии, словно с родным братом встретился! Не понимаю, как это возможно?

— Он совсем не пугает меня, — сказал Винтерс, явно удивленный словами товарища. — Да и с чего бы мне его пугаться?

— Но почему? Почему мне он внушает ужас, а тебе нет?

— Может быть, потому, что Мистербоб напоминает мне блюдо из бобов, которое я ел на Фегин Два? — простодушно предположил Винтерс.

— Блюдо из бобов? — повторил Вонн с растерянным видом. Защелкнул ремень безопасности и покачал головой: — Вот уж действительно — «Каждому свое».

12

Возникший в недрах корабля звук был поначалу низким и глухим, таким, что воспринимался скорее кожей, чем слухом. Потом он стал нарастать, делаясь выше и выше, пока не превратился в пронзительный визг, а после — в писк, переходящий границу слышимости. Затем послышалась серия хлопков, и наступила абсолютная тишина.

Тот, кто хотя бы однажды слышал нечто подобное, ни с чем не спутает эту звуковую какофонию, и Розалинда Кейн прекрасно знала, что она означает.

Это катапультировались спасательные модули «Хергест Риджа».

Молодая женщина остановилась, чтобы выровнять сбившееся дыхание и справиться с охватившим ее смятением. Причина испытываемого ею волнения заключалась в том, что, будучи маленькой девочкой, она пережила величайшее в своей жизни потрясение, оставшись на космической станции одна-одинешенька, тогда как все взрослое население покинуло ее, воспользовавшись спасательными модулями. Близкие ей люди были уверены, что девочку эвакуировали в числе первых и ничуть не беспокоились о ее судьбе, в то время как она умирала от ужаса, бродя по пустынной станции в ожидании неминуемой гибели.

Отсутствие Роз было вскоре замечено, и все кончилось благополучно, если не считать того, что еще долго-долго после этого случая ее преследовали кошмары, и она начинала чувствовать себя неважно, оказавшись вдалеке от эвакуационных отсеков. С годами ей удалось преодолеть этот комплекс, убедив себя, что ничего подобного с ней никогда больше не повторится, и вот надо же…

И как только ее угораздило связаться с Вонном? Что за каприз судьбы вынудил ее ступить на борт «Ангельской Удачи», пересечь чуть не полгалактики, попасть на «Хергест Ридж» и тут влюбиться в мужчину, попавшего в лазарет как раз тогда, когда она так нуждалась в его помощи? За какие грехи ей вновь пришлось остаться одной на покинутом людьми, терпящем крушение судне?

Тут же, впрочем, она и одернула себя. Разве влюбиться в Питера Чиба было таким уж несчастьем? И «Хергест Ридж» вовсе не терпит бедствие! Пассажиры покинули лайнер, но команда-то осталась на борту! Вонн, Винтерс Мэй — тоже, так чего же она распсиховалась? Каждый из них занят своим делом, и очень хорошо, что и для нее нашлась работа. Пусть даже не тут, а на «Ангельской Удаче».

— «Ангельская Удача», — прошептала Роз. Прислушалась к звучанию слов и повторила: — Ангельская Удача… Замечательно звучит! Надеюсь, удача будет сопутствовать и мне, если я не позволю одолеть себя глупым страхам.

Она прошла несколько коридоров и добралась до лифта, который должен был доставить ее на нижнюю палубу, где подле двигательного отсека находился ремонтный док. Именно в него, по словам Мэя, была заведена «Ангельская Удача», для того чтобы хоть вчерне залатать пробоины и тем самым облегчить доставку торгового судна в настоящие ремонтные мастерские. Нужный ей лифт, как назло, не работал, и Роз пришлось воспользоваться лестницей.

Она спустилась на несколько маршей и обнаружила, что дальнейший проход перекрыт бронированной плитой. Это показалось молодой женщине странным, и она заподозрила, что лифт отключен неспроста, однако на пути ей не встретилось ни одного человека. Спросить, что все это значит, было решительно не у кого.

Для того, чтобы добраться до соседней коммуникационной шахты, Роз пришлось углубиться в паутину коридоров, выглядевших значительно более голыми и просторными, чем те, к которым она успела привыкнуть на пассажирских палубах. Металлические стены их не были облицованы пластиком, и гулкое эхо наводило на мысль о заброшенном подземелье. В душу Роз снова стали закрадываться беспокойство и липкий, противный, необъяснимый страх.

На ее счастье, искомая коммуникационная шахта не была перекрыта. При виде ее Роз ощутила облегчение и, сбегая по ступеням лестницы, начала даже напевать что-то жизнерадостное. Она была на правильном пути, и пройти оставалось совсем немного.

Спустившись в лифтовой холл, молодая женщина подошла к двери и сверилась с висящей подле нее схемой помещений, расположенных на двух последних ярусах. Ну что же, она не ошиблась: ремонтные мастерские, двигательный отсек, проход к наружному шлюзу…

Роз нетерпеливо нажала на кнопку автоматического открывания, и дверь с шипением отъехала в сторону. Вскрикнув от неожиданности, женщина прижала руку ко рту.

В десяти метрах от двери просторный зал был чудовищно изуродован: изодранные плиты пола и потолка обнажали лопнувшие и перекошенные фермы каркаса, среди которых ранеными питонами свивались изорванные трубопроводы, линии связи и энергетические кабели. Стальные переборки были смяты, словно куски фольги, и залиты водой и какой-то черной, скверно пахнущей жидкостью, разводы и брызги которой виднелись и на полу, и на потолке. Льдисто посверкивали в свете уцелевших кое-где аварийных ламп отслоившиеся листы термопластика, осколки стекла, обрывки серебристой изоляции. Из разорванных вентиляционных труб со свистом бил воздух, отчего казалось, что по запустелым развалинам гуляет стылый осенний ветер…

Ошеломленная, Роз сделала несколько боязливых шагов к центру зала. Потоки воздуха раздували ее волосы и покрывали лицо брызгами черной вонючей жидкости.

— Нет, — пробормотала она. — Нет, нет, нет…

Она попыталась набрать в грудь побольше воздуха и закашлялась — запах черной едкой жидкости, горелой пластмассы и расплавленного металла был прямо-таки непереносим. Это был запах страха и беды, отчетливо напомнивший ей обстановку на «Ангельской Удаче», когда та попала под обстрел «Роко Мари».

— Помни об «Ангельской Удаче»! — решительно приказала она себе. — Твоя цель — «Ангельская Удача»! Ты должна добраться до нее, а по сторонам, если тебе не нравится, можешь и не глазеть!

Роз стиснула кулаки так, что ногти больно впились в ладони, и двинулась вперед.

Вскоре она уже могла отчетливо разглядеть ужасающую дыру в полу — пролом трехметровой ширины, тянувшийся от одной стены зала до другой. Заглянув в эту, похожую на зияющую рану трещину, она поразилась обилию рваных проводов, кабелей и труб в межпалубном перекрытии. Мысль о том, что ей придется перепрыгивать через эту оскалившуюся рваными металлическими листами пасть, ужаснула Роз. Она прикинула, не проще ли ей будет спуститься вниз и снова подняться, но нижняя палуба, судя по всему, пострадала еще больше, и пол ее сплошь покрывала омерзительная черная жижа, от запаха которой женщину едва не выворачивало наизнанку. Стараясь не дышать, она еще раз заглянула в дыру, силясь понять, что же явилось причиной всех этих разрушений. Ах, если бы она хоть немного разбиралась в конструкции звездолетов!..

Хотя, с другой стороны, чего ради ей ломать себе голову над причиной аварии? Она должна пробраться на «Ангельскую Удачу» и, так или иначе, попадет туда! Роз отодвинулась от пролома, чтобы ее ненароком не вытошнило. Сейчас она находится в хорошей форме. Такой уверенной и сильной она не чувствовала себя уже давным-давно, со школьных времен, и, конечно же, сумеет перебраться через эту щель. Она просто перепрыгнет ее, ведь три метра при пониженной силе тяжести — это не так уж много. Надо только выбрать место, где изорванные листы полового покрытия не торчат, словно рифы, — напорись она на такой вот, с позволения сказать, заусенец, и все будет кончено…

Медленно двигаясь вдоль края трещины, Роз присмотрела подходящее местечко для прыжка, и тут пол под ее ногами чуть заметно дрогнул. Сквозь свист бьющего из вентиляционных труб воздуха до Роз постоянно доносились какие-то подозрительные скрипы, скрежеты, похрустывания и пощелкивания, и теперь она уяснила их зловещий смысл. Что-то в деформированном чреве лайнера продолжало рушиться, расползаться, разваливаться. Она все время ощущала слабые толчки, но была слишком взволнована, чтобы осмыслить их происхождение, а ведь они означали… Ну так и есть! Стоило ей повнимательнее присмотреться к зияющей у ее ног трещине, как она обнаружила, что та сделалась заметно шире.

Даже в самом узком месте она уже почти достигла четырех метров. А отходившие от нее мелкие, бывшие прежде волосяными, трещинки расширялись на глазах. Еще минута-две, и ей придется возвращаться. Идея эта показалась Роз заманчивой, но она тут же запретила себе думать о возвращении. Трусость — скверная подруга, и она не пойдет у нее на поводу. Вернуться — значило предать Винтерса и Вонна, а предательницей она никогда не была и становиться не собиралась!

Если бы здесь хотя бы имелось место для разгона… Но пол зала был завален всякой дрянью, листы покрытия походили на нагромождения торосов, и о том, чтобы разбежаться, оставалось только мечтать. Трясясь, как лист, Роз отступила возможно дальше от трещины, повернулась и, ощутив очередной предательский толчок пола, что есть силы ринулась вперед.

Стены зала содрогнулись и со страшным скрежетом раздвинулись.

Сильный порыв ветра подкинул Роз, она непроизвольно вытянула руки в стороны, как будто надеялась, что они превратятся в крылья, и тут же радостные мгновения полета оборвал болезненный удар.

Она ударилась о палубу животом, подпрыгнула и, ударившись об пол еще раз — теперь уже грудью, скользнула к краю трещины по залитому жгучей черной жидкостью металлу. Она удержалась, чудом уперевшись туфлей в какую-то неровность пола — тот самый заусенец, наткнуться на который боялась больше всего на свете. Из горла ее вырвался нервный смешок, и она поспешно поползла прочь от трещины.

Уже поднимаясь на ноги, она обнаружила, что во время приземления потеряла вторую туфлю, но ничуть этому не огорчилась. Нервно рассмеялась и, тряхнув ногой, скинула оставшуюся туфлю в зловеще скалящуюся расщелину, сделавшуюся за эти мгновения еще шире. Больше стала и трещина в потолке: искореженные фермы и перекрученные балки производили столь тягостное впечатление, что Роз, не мешкая, двинулась в глубину зала. Путь назад был отрезан, а слушать усиливающийся вой воздуха и наблюдать за тем, как увеличивается страшная трещина, она не имела ни малейшего желания.

— Вперед, навстречу «Ангельской Удаче»! — подбодрила она себя, мельком подумав, что если трещина и дальше будет расти с такой же скоростью, то дела «Хергест Риджа» плохи, и на «Ангельской Удаче» она окажется в большей безопасности, нежели здесь.

Пробираясь к противоположному концу зала, она не сразу поняла, что ей приходится карабкаться по наклонной плоскости. Благодаря тому, что она шла босиком, уклон пола сначала был незаметен, но потом сделался круче, Роз остановилась и огляделась, чтобы понять, в чем дело, и едва не закричала. Трещина, через которую она только что с таким трудом, можно сказать, с риском для жизни, перепрыгнула, начала уменьшаться! Корабль не хотел умирать, в движение пришли какие-то скрытые системы восстановления, и под их влиянием разорванные края чудовищной расщелины стали сдвигаться, при этом та часть зала, в которой она оказалась, накренялась все ниже и ниже…

— Нет, — прошептала Роз, чувствуя, как сердце ее сжимают тиски ужаса. — Не сейчас! Подожди… Дай мне шанс выбраться отсюда!

Скрип, треск и скрежет становились все громче.

— Нет! Нет, во имя Пятой Сферы!..

Дверь, к которой она стремилась, поползла вверх, а Роз повлекло вниз, к жуткому провалу. Закричав, она попыталась уцепиться за вспученные, расходящиеся листы пола, но пальцы соскользнули, и она ухнула вниз. Левую ногу пронзила острая боль. Разрывая одежду, до крови обдирая колени, она съезжала все ниже и ниже. Спасения не было, и все же, ломая ногти, она продолжала судорожно цепляться за неровности пола и, наконец, ухватилась-таки за колючий край рифленого металлического листа.

Повисла на одной руке, шаря другой в поисках дополнительной опоры, вцепилась во что-то мягкое и скользкое, и тут часть пола, на которой она лежала, неожиданно приняла горизонтальное положение.

— Господи!.. — прошептала Роз. — Господи, помоги! Да когда же это кончится?

Некоторое время она неподвижно лежала на животе, приходя в себя. Дверь, к которой ей так и не удалось пробраться, вознеслась на недосягаемую высоту. Расщелина в потолке закрылась, точнее, стала не видна, поскольку один край межпалубного перекрытия наехал на другой. Молодая женщина обернулась, чтобы понять, не удастся ли вернуться, — теперь это уже не казалось ей глупостью или слабодушием — но пути назад тоже не было. Дальний край расщелины задрался вверх и походил теперь на гребень зубастых скал, дотянуться до которых она не смогла бы ни за что на свете. Роз перевела взгляд на предмет, который все еще сжимала в левой руке. Испачканный в черной жиже, он показался ей странно знакомым. Она повертела его так и этак…

Это была оторванная человеческая рука. Огромная, украшенная непонятной татуировкой рука, на которой отсутствовало три пальца, из-за чего Роз и не догадалась сразу, чем на самом-то деле является ее страшный трофей.

Пронзительно заорав, Роз отшвырнула изувеченную руку и, поднявшись на четвереньки, рванулась прочь.

Металлический лист под ней прогнулся, она раскинула руки и ноги, словно хотела прилипнуть к нему. Ей это удалось, но лист продолжал прогибаться, а потом наверху что-то отчетливо хрустнуло и он скользнул вниз. Роз даже не успела как следует испугаться, прежде чем рухнуть на пол нижней палубы. Высота оказалась вовсе не так высока, как ей мерещилось и, главное, она не попала в следующий пролом.

«Спасена! — пронеслось у нее в голове. — Я спасена и напрасно так трусила! С этой палубы мне будет, пожалуй, даже проще добраться до «Ангельской Удачи». Вот только отлежусь немного, приду в себя и…»

Острая боль в левой ноге заставила ее вскрикнуть. Роз помнила, что вроде бы ободрала ее, а потом перестала чувствовать. Она попыталась сесть, и тут раненую ногу свела судорога.

— О, черт! — простонала Роз, извиваясь, словно раздавленная гусеница.

Когда боль отпустила, она осмотрела ногу — икра была разодрана и сильно кровоточила, но перевязать ее было нечем. Одежда Роз превратилась в лохмотья, измазанные черной вонючей жидкостью. А ведь хорошо было бы перевязать и ободранные, горящие ступни и исцарапанные щиколотки!

— Надо срочно выбираться отсюда! — морщась от боли, прошипела она, переворачиваясь на правый бок и оглядываясь по сторонам. — В «Ангельской Удаче» я найду необходимые лекарства, вот только бы добраться до нее…

Она приземлилась на гору каких-то разбитых агрегатов и, приподнявшись на локте, могла видеть, что дверь в зал, хотя и задралась вверх, открыта, и проход к ней относительно свободен. А где-то за ней находится док, в котором стоит «Ангельская Удача». Ей оставалось лишь слезть с вершины завала и как-нибудь доковылять до торгового корабля, где она…

Мысли Роз смешались, когда взгляд ее наткнулся на лежащее среди искореженных конструкций тело. По-видимому, этот мужчина, так же как и она, упал с верхней палубы, но приземление его не было столь же успешным. Молодая женщина попыталась встать, перенеся основную тяжесть на правую ногу. Скрипнула зубами от пронзившей ее боли и заставила себя сделать несколько шагов.

Она понимала, что мужчина, скорее всего, мертв, но не могла не осмотреть его. Это было бессмысленно, поскольку ей самой необходима помощь и, если бы он чудом оказался жив, сделать для него она бы все равно ничего не сумела. Роз сознавала это и все же, морщась, кряхтя и постанывая, доковыляла до неподвижного тела. Склонилась над ним и тихонько ахнула. Вот уж кого она меньше всего ожидала здесь увидеть!

— Герцог! — позвала она, ощупывая влажной от пота ладонью его лицо. — Герцог!..

Новая волна боли скрутила ее и заставила упасть на груду искореженного металла рядом с телом торговца. Минут пять Роз боролась с охватившей ее слабостью, боясь провалиться в черную пучину беспамятства и, наконец, собравшись с силами, привстала и ухватила Герцога за плечи. Тряхнула раз, другой, третий, чувствуя, что каждое движение отдается в раненой ноге жгучей болью.

— Герцог! Ну очнись же, черт бы тебя побрал! Оживи! Что ты валяешься, как дохлая крыса!.. — ей казалось, что она кричит во весь голос, кричит так, что ее и мертвый услышит. На самом-то деле хриплый, прерывающийся шепот ее не разбудил бы и младенца.

Голова Герцога безжизненно моталась из стороны в сторону, а Роз все трясла и трясла его, бормоча глупые, ненужные, бесполезные уже слова.

— Герцог! — яростно рявкнула она, окончательно выведенная из себя его неподвижностью, и что есть мочи шлепнула ладонью по щеке. — Кончай придуриваться, идиот ты этакий!

Измазанная черной жидкостью и каким-то похожим на пепел порошком голова Герцога дернулась. Лицо его исказила гримаса боли, и Роз всхлипнула и едва не заревела от облегчения.

— Живой! Я знала, чувствовала… Ну давай! Очнись, хватит трупом прикидываться! — она вновь хлестнула его ладонью по лицу.

Голова Герцога снова дернулась, он тихо застонал.

— А, чтоб тебя! — Роз занесла руку для очередного удара и замерла. Ресницы Герцога дрогнули. Затем он медленно, словно нехотя, раскрыл глаза, заморгал и взгляд его сделался осмысленным. В нем мелькнул огонек узнавания, и он чуть слышно прошептал:

— Роз?

— Живой?

— Нет, притворяюсь, — проворчал Герцог, и на губах его появилась слабая улыбка.

— Это хорошо. Значит, жить будешь, — Роз почувствовала, что вновь вот-вот потеряет сознание и, сделав чудовищное усилие, скомандовала: — Поднимайся! Нам надо как можно быстрее добраться до «Ангельской Удачи».

Герцог поднялся на локте, потом сел и с удивлением осмотрелся. Похоже, он даже не ранен, и это очень кстати, подумала Роз.

— Мы сделали это? — спросил Герцог. — Мы оторвались от Юэ-Шень?

— Я расскажу тебе об этом позже, — сказала Роз, балансируя на краю беспамятства. — Помоги мне добраться до «Ангельской Удачи»…

Она скрючилась, охватив руками раненую ногу.

— Что с тобой? Ты поранилась? — Герцог с тревогой оглядел ее и поднялся на ноги.

— Проклятье! — процедила Роз сквозь стиснутые зубы и тоже попыталась встать, но тут же со стоном опустилась на искореженный металл.

Герцог наклонился и помог Роз подняться, обхватив ее одной рукой за талию. Огляделся по сторонам и издал невнятное восклицание.

— В чем дело?

— Закинь руку мне на шею. Мы на «Хергест Ридже», верно?

— Да, — ответила Роз, всей тяжестью наваливаясь на Герцога, потому что ноги ее уже не держали.

— Я как-то плохо соображаю, что к чему…

— Слушай. Давай отложим разговоры на потом? Нам надо скорее попасть на «Ангельскую Удачу»!

— А ты знаешь дорогу?

— Да. По этому коридору до дока. — Она закусила губу, борясь с накатывающими волнами темноты.

— Тогда вперед.

Он почти нес ее на себе, а перед внутренним взором Роз мелькали какие-то несвязанные между собой, разрозненные картины. Вот они с Вонном бегут по коридорам «Гирлянды», потом Питер Чиба помогает ей проникнуть в каюту Винтерса, а затем Герцог бесцеремонно тащит сквозь искореженное нутро «Хергест Риджа»…

Когда она снова открыла глаза, они были уже на «Ангельской Удаче». Герцог перевязывал ей ногу и бормотал что-то успокаивающее, навевающее сон, которому так трудно было противиться…

13

— Капитан, ваш план сработал! — радостно сообщил Тесла, не отрывавший глаз, как и все находящиеся в ходовой рубке, от тактического экрана. Образовывавшие правильную полусферу корабли боевиков, разом нарушив боевое построение, устремились навстречу катапультированным с лайнера спасательным модулям. Путь к Консулу-5 был свободен. Это превосходило самые смелые ожидания Маргарет О'Хирн. И все же капитан «Хергест Риджа» хмурилась, и тревогу ее разделяли все знавшие о происшедшей на лайнере аварии.

— Мы без труда натянули бы им нос, если бы могли развить нужную скорость, — мрачно сказала Дориен Джунелл. — Однако, сомневаюсь, что нам удастся выжать из уцелевших двигателей хотя бы половину крейсерской.

— Связи с Консулом по прежнему нет? — спросила О'Хирн.

— Раз уж мы их не слышим, так они нас и подавно.

— Стало быть, надо рассчитывать только на себя. Пока мы можем лишь наращивать скорость и надеяться, что, даже разгадав наш замысел, боевики будут продолжать отлавливать спасательные модули. В конце концов, большинство из них звездолетчики и знают, что капитан, не ответивший на призыв о помощи, безвозвратно теряет лицензию на полеты и подвергается остракизму товарищей до конца жизни. Быть может, среди них есть и злодеи, и продажные шкуры, но вряд ли их так уж много, — рассудительно проговорила О'Хирн. — Миссис Джунелл, выведите на экран данные о коррекции курса.

— Да, мэм, — отозвалась Джунелл, не поднимая головы от панели управления. — Нижний график соответствует прогнозируемой скорости. Средний — той, которую нам удалось достичь на данный момент. Мы…

Корабль вздрогнул, и первый офицер умолкла, вдавленная в кресло мгновенно возросшей перегрузкой.

— Что это было? — обеспокоенно спросил Мэй.

— Заданная корректировка курса, — сказал Тесла.

— Мне казалось, что на корабле такого размера это должно быть менее ощутимо… — с сомнением в голосе пробормотал Мэй.

— Это вообще не ощутимо при всех работающих двигателях, — назидательно ответила О'Хирн.

— Двадцать процентов крейсерской скорости, — сообщила Джунелл.

— Неплохо. Капитан Мэй, что поделывают боевики?

— «Вазак» показывает, что большинство из них то ли по приказу главаря, то ли следуя букве закона, осматривают спасательные модули.

— Большинство? — уточнила О'Хирн.

— Группа кораблей — около дюжины — движется нам наперерез.

— Так почему же ты?..

— Внимание, один из кораблей выпустил серию трассирующих снарядов! — прервал капитана Тесла.

— Вижу, — холодно сказала О'Хирн. — Он подает своим людям сигнал, игнорировать который им не удастся. Тут уж ссылки на плохую связь не помогут.

— Группа, о которой я говорил, выстроилась в боевой порядок. Так называемый «трезубец», — доложил Мэй. — Намерения их не вызывают сомнений. Орудия к бою готовы. Начинать?

— Нет. Подождем, когда они сделают первый выстрел, — приказала О'Хирн.

— Мегги… — Мэй запнулся. — Капитан, ударив сейчас, я изжарю всю компанию!

— Ни в коем случае! Болтовня Грязного Свина, — хм-м! — я имею в виду мистера Свейна, еще не дает нам права палить по встречным кораблям! — веско сказала О'Хирн. — Пока они просто летят в нашу сторону, в этом нет ничего предосудительного. А вот если откроют огонь, тогда дело иное. Согласитесь, что от ругани до драки дистанция огромного размера. Не так ли?

— Так. Но, судя по показаниям «Вазака», эти одноместные корабли — вакуумные истребители типа «Вакк». У них превосходная маневренность, а сейчас они в кучке и представляют собой превосходную мишень! — кровожадно заявил Мэй. — Потом такой прекрасной возможности обидеть их всем скопом может не представиться.

— «Хергест Ридж» переживет их атаку. Это вам не «Ангельская Удача», и мы можем позволить себе роскошь соблюдать приличия. Точнее говоря, мы обязаны их соблюдать, иначе найдутся мерзавцы, которые будут утверждать, будто именно мы спровоцировали эту заваруху. И никакие пленки с речами Грязного Свина не заставят их заткнуться.

— Как вам будет угодно. Я беспокоился о «Ридже». Ни одному капитану не нравится, когда кто-то стреляет по его кораблю. Даже если стреляют из рогаток.

— Это политика флота ОИЗ, — со вздохом сказала О'Хирн. — И «Ридж» приписан к флоту ОИЗ.

— Двадцать пять процентов крейсерской скорости, — доложила Джунелл. — Тристан Свейн вызывает лайнер.

— Включите связь, — разрешила О'Хирн, — послушаем, что он имеет нам сказать.

Прозвучал требовательный сигнал вызова, и голос Свейна спросил:

— С кем имею удовольствие говорить?

— Капитан лайнера «Хергест Ридж» флота ОИЗ Маргарет О'Хирн слушает.

— Вы, без сомнения, обратили внимание на наши предупредительные выстрелы? — любезно осведомился Свейн. — Я еще раз призываю вас к сотрудничеству. Отдайте нам арколианцев и летите с миром. Остальные пассажиры лайнера будут возвращены вам в целости и сохранности.

— Знаете ли вы, что стрельба по терпящему бедствие кораблю — худшее из того, что вы можете предпринять? Неужели вы думаете, что это сойдет вам с рук? Мистер Свейн, сделав хоть один выстрел по пассажирскому лайнеру, вы подпишете приговор как себе, так и своим людям. И, смею вас уверить, окажете тем самым очень плохую услугу антиарколианской фракции.

— Доставив ксеносов на Консул, вы окажете очень плохую услугу всему человечеству! — воскликнул Свейн. — Вы предаете память тех, кто сражался и погиб, защищая землян от этих богопротивных тварей! Вы предаете свою расу, свой народ и идеалы человечества! Вы предаете своих братьев и сестер…

— Чушь! — прервала боевика О'Хирн. — Мы хотим мира. Арколианцы тоже хотят мира. Война с ними была страшным недоразумением, связанным с чудовищным непониманием. Сейчас, к счастью, многое изменилось. Мы наконец нашли общий язык и начинаем более правильно судить друг о друге.

— Отдайте нам этих монстров, и ваше имя войдет в историю. Вспомните свое детство. Неужели все, что вы слышали об арколианцах, было враньем? Трусы и предатели готовы носить этих тварей на руках. Они с радостью будут петь им дифирамбы и прославлять их гуманизм! Ради своих сиюминутных интересов они согласны боготворить бездушных убийц! Неужто вы хотите, чтобы ваши дети играли в арколианцев, спали на простынях с их изображениями, пили из кружек, на которых намалеваны их хари?

— Не вижу в этом ничего ужасного. Лучше уж моим детям играть в арколианцев, чем стать пушечным мясом и погибнуть в войне с ними, — тихо промолвила О'Хирн. — Вы сказали достаточно красивых слов, а теперь признайтесь, сколько денег вложено вами в акции военных заводов? Кто больше всего заинтересован в сегодняшних событиях?

— Мы не позволим арколианцам высадиться на Консуле, — твердо сказал Свейн.

— Вы не посмеете обстреливать терпящий крушение звездолет, — возразила О'Хирн. — Никакие ссылки на арколианцев не спасут вас, если вы решитесь на это, и никакой суд не оправдает.

— Так вы сдадите нам арколианцев?

— Их нет на борту лайнера.

— Капитан, трезубец разворачивается, — сообщил Мэй. — Они готовятся к атаке.

— Тогда позвольте нам подняться на борт и убедиться в этом собственными глазами, — сказал Свейн.

— Осмотрите спасательные модули, которые вы все равно обязаны доставить на Консул. Это лучшее, что вы можете сделать в сложившейся ситуации. Попытка проникнуть на борт лайнера будет расценена нами, как пиратское нападение со всеми вытекающими последствиями.

— Если мы обнаружим на лайнере арколианцев, то вздернем весь экипаж «Хергест Риджа». Вы все, до единого человека, несете ответственность за попытку навязать нам позорный мир с этими бездушными тварями! Вы пожалеете…

— Довольно, выключите связь, — распорядилась О'Хирн.

— С удовольствием, — улыбнулась Джунелл.

— Это настоящий Грязный Свин! И к тому же красноречивый…

— Трезубец разворачивается для атаки, — доложил Мэй.

— Какова наша скорость, миссис Джунелл?

— Двадцать восемь процентов крейсерской.

— Мало. От истребителей нам не уйти, но я бы не хотела иметь дела с танкером. Врубите форсаж.

— Нас потрясет, мэм. К тому же это может вызвать необратимую реакцию в уцелевших двигателях…

— Догадываюсь, — усмехнулась О'Хирн. — Если танкер и истребители ударят по нам одновременно, дела наши будут и вовсе плохи. Двигатели можно заменить, тогда как людей…

— Я поняла, мэм. Застегните ремни, начинается езда по ухабам.

— Давно пора, — проворчал Мэй, не отрывая взгляд от тактического экрана.

14

Дав Роз обезболивающего, Герцог промыл и перевязал ей царапины и рану на ноге. Удостоверился, что молодая женщина заснула, и застегнул откидной клапан медицинской койки. Он сделал для нее все, что мог и, уменьшив освещение, вышел из комнаты. Постоял в задумчивости минуту-другую и двинулся к шкафу с медикаментами.

Он помнил «Ангельскую Удачу», и медицинский отсек, и Роз, но как-то смутно и отрывочно. Крепче всего сидела в памяти мысль о том, что ему почему-то надо охранять этот шкаф, в котором не могло быть, на первый взгляд, ничего ценного.

Поколебавшись, он подошел к шкафу и растворил дверцы. Теперь он вспомнил, что здесь должна стоять коробка с ампулами, наполненными янтарной жидкостью.

Шкаф оказался пуст, и это открытие почему-то потрясло Герцога до глубины души. Ноги его задрожали, к горлу подкатила тошнота, как это часто, слишком часто, случалось с ним в последнее время.

— Нет, — прошептал он со слезами в голосе. — Только не это! Ну почему, почему мне так плохо?..

На него навалилась усталость и апатия. Он хотел спать. Спать долго-долго и желательно без сновидений.

— Не раскисай! — одернул его невесть откуда взявшийся внутренний голос. — Пошли отсюда! У нас есть дела поважнее, чем рыться в дырявой памяти и вспоминать полузабытые сны!

— Отстань, — вяло отмахнулся от него Герцог, направляясь к комнате, где спала Роз. Он займет вторую койку и будет спать долго-долго. — Я не хочу тебя слышать. И не говори о моей дырявой памяти. То, что я помню, не было сном. Напрасно ты стараешься меня в этом уверить.

— Разве я первым заговорил о снах? Это твои слова, а не мои.

— Врешь. Ты все время врешь и втягиваешь меня в неприятности. И все это случилось из-за этих ампул. — Герцог указал пальцем себе за спину, туда, где стоял опустевший шкаф.

— Ты сам видел, что там ничего нет. Это все сны, на воспоминания о которых у нас нет времени. Подумай лучше о Диксе, о Нарофельде. Ну, пошли!

— Нет. Убирайся, — устало проговорил Герцог, распахивая дверь в комнату, где спала Роз.

— Погоди! Послушай меня! Ты должен выслушать меня!

Герцог хлопнул себя по щеке и нетвердым шагом двинулся к свободной койке.

— Нет! — взревел внутренний голос. — Ты не можешь так просто от меня отмахнуться! Одумайся, Герцог! Ты не смеешь!

— Смею. Еще как смею. — Герцог повалился в койку и замер в позе зародыша. — Если ты сейчас же не оставишь меня в покое, я позову Лей Бренд. Ты понял меня, ублюдок? Лей Бренд!

Внутренний голос смолк. Несколько минут Герцог лежал, бессмысленно пялясь в темноту и зябко обнимая себя руками за плечи, потом глаза его закрылись, и он погрузился в глубокий сон.

15

— Ну что, дружище? Мы свое дело сделали, и теперь можем почивать на лаврах, — Вонн самодовольно ухмыльнулся и подмигнул Винтерсу. — Ты пристегнут к креслу, я пристегнут к креслу и арколианцы тоже засунуты в свои подобия кресел. Так или иначе, мы летим на Консул Пять.

Он протянул руку и пожал Винтеру большой палец, как это было принято у наемников. Великан ответил ему таким же пожатием.

— Мы заслужили небольшой отдых. В особенности ты, — лицо Винтерса озарила добродушная улыбка.

— Не скромничай, брат. Что бы я делал без тебя? — проворчал Вонн, смежая веки.

16

Заключенный в регенерационный кокон Питер Чиба спал самым лучшим сном — без сновидений.

17

— Тридцать процентов крейсерской скорости, капитан.

— Этого недостаточно.

— Они приближаются, — сказал Мэй. — Трезубец готов атаковать. Если мы не ударим по нему сейчас, потом будет поздно…

— Прекратите истерику! Мы не откроем огонь, пока Свейн не вынудит нас к этому. Он нарочно провоцирует нас, чтобы отыскать для своих последующих действий хоть какое-то оправдание.

— Я предупреждаю, промедление может дорого нам стоить. Имейте в виду, лайнер поврежден, и энергии накопителей надолго не хватит.

— Хватит, Мэй! Это вопрос не тактики и стратегии, а политики. Мы не должны, не можем и не будем стрелять первыми. Мы выступаем на стороне закона и действуем законными методами. Этот Грязный Свин специально подставляет своих людей под удар, он готов пожертвовать их жизнями, чтобы дать демагогам шанс обвинить нас в агрессивности и еще Бог весть в чем. Совершенно очевидно…

— Они стреляют по нам! — закричал Тесла прерывающимся от волнения голосом. — Трезубец рассыпался, поздно спорить!

Мэй склонился над пультом и нажал нужные клавиши. Низкое хум пронеслось по кораблю, освещение на мгновенье погасло, и на тактическом экране возникла бегущая от «Хергест Риджа» цепь алых огоньков.

— Проклятье, Джеймс! — гневно воскликнула О'Хирн. — Я не разрешала открывать огонь!

— Хватит валять дурака! Ты ждала первых выстрелов — они прозвучали. Чего тебе еще надо?

Из динамиков, подключенных к внешним микрофонам, донесся низкий металлический вой и треск.

— Они бьют по корме лайнера, считая ее нашим самым уязвимым местом, — сообщил Тесла, хотя это и без того было видно всем, находящимся в рубке.

— Залп кормовыми орудиями! — скомандовала О'Хирн. — Не давай им заходить нам в хвост!

— Не учи ученого! — прошипел Мэй.

На экране возникла фиолетовая вспышка, и Тесла восторженно ударил кулаками по подлокотникам кресла:

— Есть один! Довыпендривался!

— Мы видим это, лейтенант, — с укоризной в голосе заметила Джунелл.

Чирп. Чирп. Чирп.

Доносящийся из динамиков звук показался Мэю на редкость пакостным и зловещим. Он взглянул на экран, показывавший состояние обшивки лайнера, и горестно поджал губы.

— Мы позволили им подойти слишком близко. Теперь под ударом носовая часть лайнера. Они бьют по нам в упор, и я…

— Третий! Так их наглецов! Так! — не мог удержаться от одобрительных возгласов Тесла.

— Можете вы прибавить скорость, миссис Джунелл? — раздраженно поинтересовалась О'Хирн. — Кажется, вы обещали половину крейсерской? Так где же она?

Чирп. Чирп.

— Еще один! Глядите, они уходят! — заорал Тесла и тут же тоном ниже добавил: — Точнее, разворачиваются для нового захода….

— Тридцать три процента крейсерской скорости, — доложила Джунелл. — Прибавка скорости требует постоянной коррекции курса. Если мы откажемся от маневра, то превратимся в слишком удобную цель.

— Они опишут круг и еще раз зайдут нам в хвост, — проворчал Мэй. — Танкер впереди, истребители сзади — они явно хотят сделать нам коробочку!

— Джунелл, рассчитайте курс в обход танкера! — потребовала О'Хирн.

— Расчеты готовы, но из этого ничего не выйдет. Взгляните на модель, — предложила первый офицер, выводя прогнозируемую схему сражения на тактический экран, — стоит нам уклониться в сторону, и у остальных истребителей появится возможность атаковать нас. Они превосходят нас в скорости и…

— Черт побери! Почему молчит Консул? Не может же этот Свин ослепить и оглушить все станции слежения? — гневно вопросила О'Хирн. — Не верю я, что у антиарколианской фракции столь длинные руки!

Ответа на риторический вопрос не последовало.

— Проклятый танкер портит нам всю игру! Он оказался значительно прытче, чем мы предполагали. В ремонт этой развалины кто-то тоже вбухал немалые денежки, — пробормотал Тесла, чтобы как-то нарушить напряженную тишину, наступившую в рубке после слов О'Хирн. Затем из внешних динамиков донесся громкий треск, стук и скрежет.

— Мы вошли в зону обломков, оставшихся от истребителей, — сказал, ни к кому не обращаясь, Мэй. — Миновав ее, хорошо было бы сделать рывок.

— Миссис Джунелл?

— Капитан, это рискованная затея, — с сомнением в голосе ответила Джунелл.

— Они уходят, у нас есть шанс проскочить! — радостно воскликнул Тесла, глядя на результаты проделанных расчетов.

— Танкер на подходе, — предупредил Мэй. — Перед нами осталось семь истребителей. Если мы готовы сделать рывок, то сейчас самое время.

— Мэм, работа двигателей не до конца сбалансирована. Это рискованно…

— Знаю, Джунелл! И все же прошу вас — полный вперед!

— По вашему приказанию…

Перегрузка вдавила людей в кресла, внешние динамики захлебнулись ревом и свистом. На обзорных экранах замелькали хищные силуэты проносящихся мимо вакуумных истребителей.

— Мы прорвались! — возбужденно крикнул Тесла.

— Задай им, Джеймс! — азартно потребовала О'Хирн. — Покажи зубы! Пусть знают, как тявкать и кусать «Ридж» за пятки!

— С удовольствием! — Мэй задействовал кормовые орудия, поймал в перекрестье прицела четыре зеленых огня, упорно следующих за лайнером, и вдавил клавишу в панель. Индикатор готовности к стрельбе мигнул желтым глазом и тут же полыхнул тревожным алым светом.

— Что за чертовщина? — буркнул Мэй, щелкая клавишами пульта в надежде, что сбой в работе системы имел место из-за неточного наведения на цель.

Вслед за первым алым огоньком вспыхнуло еще несколько. Лазерные пушки бездействовали, требуя подзарядки, в то время как с накопителей шел сигнал о постоянной подкачке энергии. Мэй попробовал другую комбинацию команд, обеспечивавшую аварийную подзарядку орудий. Тот же результат.

— В чем дело, Мэй? Ты вспомнил воскресные проповеди или содержание пацифистских брошюрок? — нетерпеливо обратилась к нему О'Хирн.

— Что-то не так, — мрачно сообщил он. — Перебои с подачей энергии. Я…

Дальнейшие слова его были заглушены воем сирены. Несколько экранов отключилось, на панелях управления замерцали янтарные и рубиновые огни.

— Включить вспомогательные контуры! — бледнея, приказала О'Хирн.

Мэй перекрыл доступ энергии к орудиям правого борта, надеясь таким образом запитать батареи кормовых лазеров, но это не дало желаемых результатов. Резкое увеличение скорости привело к тому, что двигатели сожрали все, что могли дать накопители. Сирена выла и мешала ему сосредоточиться.

— Джунелл! — крикнула О'Хирн. — Каков выигрыш в скорости?

— Скорость падает. Двигатели в следствие разбалансировки работают в противофазе. Нам нужно время, чтобы наладить…

— Уцелевшие двигатели правого борта вышли из строя, — доложил Тесла. — Тридцать процентов дублирующих энергокабелей перебиты. Взрыв распределителя плазмы повредил ряд коммуникаций, и нам не удается компенсировать разрушения за счет резервного оборудования.

— Всю энергию накопителей — на двигатели. Сбалансируйте их работу, миссис Джунелл. Мы проиграли гонку, но не сражение. Капитан Мэй, отдохните. Пока… — О'Хирн вытерла тыльной стороной ладони выступившую на лбу испарину.

Джунелл сгорбилась над панелью управления, а Мэй откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Динамики изрыгали свист и скрежет.

— Они нагнали нас и лупят по корме, — сказал Тесла. — Хотят вывести из строя оставшиеся двигатели.

— Наращиваю скорость, — сообщила Джунелл. — Все не так уж плохо.

— Мегги, — тихо сказал Мэй, уловив странное похрустывание и поскрипывание, которое издавали, казалось, стены рубки. — У нас серьезная проблема. Частотный резонанс погубит корабль вернее всяких истребителей.

— Это невозможно! При такой скорости…

— Все будет в порядке, когда двигатели заработают в унисон, — успокоила их Джунелл. — Мы медленно наращиваем скорость, и если бы нам удалось каким-то образом уменьшить массу «Риджа»… — похрустывание и поскрипывание сделались громче, и теперь их слышал уже не только Мэй, но и все остальные. Первому офицеру пришлось повысить голос, чтобы быть услышанной.

— Мы вновь набрали двадцать пять процентов крейсерской, — громко сказала Джунелл. Дрожь, сотрясавшая стены, сделалась сильнее, перегрузка нарастала и О'Хирн, переводя взгляд с одного экрана на другой, проговорила:

— После катапультирования спасательных модулей лайнер облегчен до предела. «Ридж» не ящерица и не может сбросить хвост. Тесла, предупредите арколианцев, чтобы ни под каким предлогом не покидали амортизационных кресел.

Ответ Теслы затерялся в шуме.

Изучая экран, на котором высвечивались данные о боевом обеспечении корабля, Мэй мог лишь кусать от бессилия губы. Батареи орудий были пусты, и пока Джунелл не сбалансирует работу двигателей, он ничего не сможет сделать. Проклятые истребители продолжали жалить безответный лайнер, подобно огромным комарам, и ему нечем было их отпугнуть. Но это было еще полбеды, настоящей бедой была громада имперского танкера, приближавшегося с каждым мгновением. Теперь уже было очевидно, что встречи с ним «Риджу» избежать не удастся, а о том, чем она может кончиться, Мэю даже думать не хотелось. Если бы только они сумели изыскать дополнительный источник энергии или в полтора раза увеличить скорость…

Он пробежался по функциональным схемам корабля в поисках незадействованных резервов энергии, и взгляд его привлекла пометка над доком: ЦЕННЫЙ ГРУЗ. Челюсть Мэя отвисла. Сначала он, естественно, подумал о фиалах сущности, лишь минутой позже сообразил, что под грузом подразумевалась «Ангельская Удача».

— Ну, разумеется, — пробормотал он, — в настоящий момент мой корабль как раз и является грузом.

— Мэм, — словно вторя его мыслям, обратилась Джунелл к Маргарет. — Ситуация ухудшается. Нам не избежать встречи с танкером, даже набрав максимально возможную в нашем положении скорость. Мы окажемся между молотом и наковальней, поскольку истребители не отстают от нас ни на миг.

— Что вы хотите услышать от меня, Джунелл? — раздраженно поинтересовалась О'Хирн. — Если вас интересует, не припрятано ли у меня где-нибудь пара-другая накопителей или распределителей плазмы, то говорю вам откровенно: нет, не припрятана!

Мэй между тем щелкнул по клавишам, и на экране возникла надпись: СВЕДЕНИЯ О ЦЕННОМ ГРУЗЕ. НАХОЖДЕНИЕ — КОРАБЕЛЬНЫЙ ДОК. МАССА 129,418 ЕДИНИЦ ПЛЮС-МИНУС 5,72 %…

— Капитан Мэй, зарядите батареи носовых орудий. Нам потребуется, чтобы вы сделали хотя бы один полноценный залп.

Мэй вздрогнул.

— Хорошо. Миссис Джунелл, вам удалось сбалансировать работу двигателей?

— Частично, но излишков энергии не предвидится, если вы задействуете еще и кормовые орудия.

— Джунелл, вызовите на связь мистера Свейна, — попросила О'Хирн.

— Есть, мэм.

Стиснув зубы, Мэй смотрел на экран, где высвечивались попадания истребителей в кормовую часть «Хергест Риджа». Видя свою безнаказанность, они совершенно обнаглели, и один залп мог бы сильно проредить эту стаю стервятников, которая рано или поздно продырявит-таки сверхпрочную шкуру лайнера.

— Капитан, если бы мы чуть потеряли в скорости, то смогли бы кое-чему научить этих наглецов, — промолвил он лязгающим от сдерживаемой ярости голосом.

— Не беспокойтесь о них. Они свое получат, — загадочно ответила О'Хирн. — Скоро на их пути возникнет много-много всякого хлама. Некое подобие минного поля, которое избавит нас от преследователей.

Много-много всякого хлама? Мэй не стал повторять этого вслух и переспрашивать О'Хирн, зная, что когда его бывшая жена говорила таким голосом, выпытать у нее что-либо было совершенно невозможно. Ну что же, он попытается догадаться сам…

— Тридцать пять процентов крейсерской, — доложила Джунелл. — Частотный резонанс усиливается.

— Не волнуйтесь, это не продлится долго, — ответила О'Хирн.

«Это и не может продлиться долго!» — мрачно подумал Мэй. В нормальных условиях «Хергест Ридж» мог нести на борту дюжину таких кораблей, как «Ангельская Удача». Но в нынешнем состоянии даже она одна была для него слишком тяжела и непозволительно снижала скорость лайнера.

— Капитан, мистер Свейн готов говорить с вами.

— Оставьте всякие попытки избежать встречи с танкером, миссис Джунелл. Раз уж нам суждено с ним встретиться, попробуем извлечь из этого максимум пользы. Вы меня поняли?

— Да, мэм, — ответила Джунелл с поразившим Мэя спокойствием. Откуда оно взялось, он решительно не мог понять. Ситуация, по его мнению, катастрофически ухудшалась с каждым мгновением, и вера первого офицера в своего капитана выглядела сейчас, по меньшей мере, странно.

— Тогда давайте сюда Грязного Свина!

Мэй потер затекшую шею и с обреченным вздохом положил пальцы на панель управления. Пора решаться. Что бы ни задумала Маргарет, ей не вытащить их из беды без его помощи. Непослушными пальцами он отстучал приказ, который должен был свести на нет усилия многих людей и сильно осложнить его и без того не простую жизнь: «ПОДГОТОВИТЬ СБРОС ЦЕННОГО ГРУЗА».

— Капитан О'Хирн? — голос Свейна перекрыл шум внешних динамиков, напоминавший о непрекращающихся атаках истребителей на безответный лайнер. — Как хорошо, что вы вышли на связь. Полагаю, вы прислушались, наконец, к голосу разума?

— Я собиралась задать вам тот же самый вопрос, — сухо сказала О'Хирн.

Мэй потряс головой. Вибрация явно усилилась. Наращивать скорость при разбалансированной работе двигателей мог только сумасшедший или самоубийца. Мэй отдал приказ открыть шлюзы дока и составил программу для экстренного катапультирования «Ангельской Удачи». Теперь оставалось только выбрать подходящий момент, и его корабль не только избавит лайнер от лишнего груза, но и разнесет в щепы один, а то и два нахальных истребителя…

— У вас нет оснований сомневаться в моем здравомыслии, — заявил Свейн. — Ваш корабль получил несколько пробоин, и не нужно большого ума, чтобы сделать из этого правильные выводы. Мои люди докладывают…

— Ваши бойцы, — уточнила О'Хирн. — Наемники или, лучше сказать, террористы?

— …что все двигатели правого борта лайнера вышли из строя. Даже ребенок способен вычислить…

— Причина, по которой я с вами связалась, — вновь перебила его О'Хирн, — вовсе не в этом. Я сделала это ради того, чтобы сообщить: за пять минут вы должны убрать танкер с нашего пути.

— Что? — удивленно спросил Свейн.

Мэй стиснул зубы. Он должен пожертвовать «Удачей», иначе всех их ждет гибель. Мегги не отдаст арколианцев, это ясно как день. И из попытки ее сбить предводителя боевиков с толку вряд ли выйдет что-либо путное. Ей не удастся испугать его настолько, чтобы он приказал танкеру уйти в субпространство и освободил «Риджу» путь к Консулу-5. Этот блеф поможет им выиграть несколько минут, не более того. Если же лайнер освободится от «Удачи», у них появится хоть какой-то шанс.

Он щелкнул по предохранителю и уставился остекленевшим взглядом на рычаг, под которым было написано: ЭКСТРЕННОЕ ОПОРОЖНЕНИЕ ДОКА.

— Лайнер и впрямь серьезно поврежден, — сообщила О'Хирн Свейну. — У нас возникли проблемы, которые надо решить в кратчайшие сроки, и потому, если танкер немедленно не уйдет с нашего пути, мы вынуждены будем пройти сквозь него.

Наступила долгая пауза.

— Капитан О'Хирн, — промолвил Свейн, — надеюсь, вы шутите?

— Нет, я предупреждаю вас совершенно официально. Мой корабль искалечен, и в этом виноваты ваши люди, проникшие на борт «Хергест Риджа», — холодно сказала О'Хирн. — Вы вынуждаете меня прибегнуть к крайним мерам, и я не буду слишком огорчена, если они придутся вам не по вкусу.

— Во имя Пятой Сферы, капитан! Одумайтесь! Вы погибнете сами и угробите нас всех!..

О'Хирн удовлетворенно улыбнулась и прошептала:

— Он на танкере. Значит, попробует спасти свою шкуру, и у нас в самом деле появится шанс. Верно, Джеймс? — она повернулась к бывшему мужу и, увидев, на каком рычаге лежит его рука, попыталась рывком встать с кресла. Ремень безопасности не позволил ей сделать этого, и она металлическим голосом спросила: — Что это ты затеял, капитан? Джунелл, выруби Свина!

Рука Мэя сильнее стиснула рычаг.

— Мы должны выбросить за борт «Ангельскую Удачу», Мегги! Это единственный способ набрать скорость! — крикнул он, чтобы быть услышанным в стуках, шорохах и скрежете, создаваемыми вибрацией и внешними микрофонами. — Это даст нам возможность уйти от танкера и отпугнуть истребители. Других шансов спастись у нас нет!

— Прекрати самовольничать! — О'Хирн погрозила бывшему мужу пальцем. — Не смей распоряжаться на моем корабле.

— Я отдам тебе твою долю! — пообещал Мэй. — Ты ведь всегда мне доверяла! И у тебя нет причин сомневаться в моих словах!

О'Хирн сделала Джунелл незаметный знак, и та кивнула в ответ, без слов поняв приказ своего капитана.

— Дело вовсе не в этом, Мэй!..

— «Ангельская Удача» моя! Это было частью разводного соглашения!

— Я вложила много сил и изрядный кусок жизни в этот корабль, Джеймс! И мой он или нет, я не могу видеть, как ты собираешься погубить его!

— Я починю его. Потом…

— Боевики разнесут его на части.

— Ну так и пропади он пропадом! — Мэй повернул злополучный рычаг. — В чем дело?

На расположенной перед ним панели управления не горело ни одного огонька.

— Проклятье! Ты погубишь экипаж и погибнешь сама! — рявкнул Мэй. — Отмени свой дурацкий приказ!

— Хватит паясничать! — одернула его О'Хирн и обратилась к первому офицеру: — Джунелл, измените в бортовом журнале запись, сделанную в тот день, когда мы подобрали «Удачу». Запишите: потерпевшее крушение и не подлежащее ремонту торговое судно было взято на борт лайнера с целью утилизации и использования в интересах флота ОИЗ. Решение согласовано с капитаном судна.

— Это противозаконно! — возмутился Мэй.

— Сделано, мэм, — с плотоядной улыбкой сообщила Джунелл, вводя соответствующее сообщение в бортовой журнал.

— Теперь, капитан Мэй, — решительно сказала О'Хирн, — вы понимаете, что не можете распоряжаться «Удачей» по своему усмотрению. Если вы обещаете больше не самовольничать, миссис Джунелл включит вашу панель управления, и мы сможем завершить, наконец, операцию по доставке арколианской делегации на Консул Пять.

— Хорошо, обещаю, — Мэй устало пожал плечами, показывая тем самым, что сделал для спасения экипажа лайнера все от него зависящее.

— Миссис Джунелл, позаботьтесь о панели капитана.

— Сделано, мэм. Мистер Свейн хочет говорить с вами.

— Хм-м… Да, нас прервали несколько неожиданно. Хорошо, включайте связь.

— Капитан О'Хирн, я прошу вас пересмотреть ваше решение. Вы назначили нереальный срок для маневра. Мы не сможем выполнить ваше требование так быстро!

— Сочувствую, мистер Свейн, но вы должны были обдумать все последствия вашего пиратского нападения до того, как его совершать, — проговорила О'Хирн.

— Неужели вы готовы пожертвовать жизнью ради ваших дурацких принципов? — главарь боевиков явно усматривал в словах О'Хирн какой-то подвох. — Я вам не верю!..

— Вам все-таки придется поверить, — строго сказала О'Хирн. — У вас осталось две минуты, чтобы убрать танкер с моего пути.

— Капитан, во имя Пятой Сферы!..

— Мы попусту тратим время, — прервала его О'Хирн. — Отключить связь.

— Носовые орудия готовы, — доложил Мэй.

— Вибрация усиливается, — сообщил Тесла. — Мы достигли критического уровня, автоматика откажет через несколько минут. Некоторые датчики уже зашкаливает.

— Этого хватит, чтобы привести мой план в исполнение.

— Капитан, вы это серьезно? — сдержанно поинтересовалась Джунелл.

— Да, — ответила О'Хирн. Джунелл кивнула.

— Этот трюк может удастся, если у них пустые трюмы, и орудия ударят в центр корабля. После залпа у нас должно быть тридцать секунд до столкновения, иначе будет большой бум.

— Справедливо. Мэй, Тесла, примите слова первого офицера к сведению.

— Есть, мэм!

— Мэй, приготовьтесь ударить, когда «Ридж» станет перпендикулярно корпусу танкера. Тесла, просканируйте содержание его трюмов.

— Джунелл, скорректируйте движение лайнера. Мы идем встречными курсами под слишком острым углом, — попросил Мэй, проверив готовность носовых орудий.

— Сделано. Мэм, — обратилась Джунелл к капитану. — Я могу направить часть энергии на подзарядку кормовых орудий. Капитан Мэй прав, пришло время избавиться от их опеки.

— В этом нет необходимости. Они не последуют за нами. — сказала О'Хирн. — А если все же решаться, обломки танкера поумерят их прыть.

— Хм! Надеюсь, это будут обломки танкера, а не чего-то другого, — пробормотала первый офицер, заметно бледнея.

— Я в этом уверена, — ободряюще улыбнулась ей О'Хирн.

— Трюмы танкера пусты, — доложил Тесла.

— Замечательно. Именно на это я и рассчитывала, — весело сказала О'Хирн. — Если бы они оказались заполнены, к примеру, песком, из нашей затеи ничего бы не получилось, а теперь… Мэй, угол, под которым мы идем, годится для атаки? Тогда — огонь! Миссис Джунелл, перебросьте излишки энергии на носовые орудия для второго залпа.

Мэй вдавил клавиши в панель управления, и мощные носовые излучатели ударили в борт танкера. Убедившись, что залп достиг цели, Мэй нанес еще один удар, выбирая из батарей последние крохи энергии.

— Джунелл, сколько до танкера?

— Самое большее — минута.

— Обшивка танкера вспорота и расползается, как гнилая ткань! — радостно завопил Тесла. — Мэй, долбани еще раз, и он разломится на две части!

— Как только подзаряжу орудия, — серьезно пообещал Мэй.

— Капитан, с вами хочет говорить Свейн, — сообщила Джунелл.

— Поздно. А впрочем, пусть его, включите связь.

— Мы стараемся освободить вам путь! — закричал Свейн. — Ваши выстрелы лишили нас возможности произвести требуемый вами маневр! Дайте нам еще времени, обогните нас, мы не можем…

— Мы тоже, — хмуро сказала О'Хирн. — Теперь уже ничего нельзя исправить. Джунелл, отключите связь.

— Подождите!.. — голос Свейна взлетел и смолк.

— Капитан Мэй, прожгите дыру в его чреве. Но помните о тридцати секундах…

Корабль содрогнулся, один из экранов погас, нервы находящихся в рубке потряс вой сирены.

— Эт-то что за напасть?! — прохрипела О'Хирн.

— Один из истребителей таранил лайнер, целясь в бортовой иллюминатор, — доложил Тесла.

Раздался еще один взрыв, корабль тряхнуло так, что крепления кресел жалобно заскрипели.

— Нас таранили в нос, — доложил Мэй. — Я не успел его сжечь…

— Еще один! — взвизгнул Тесла. — Они что, с ума посходили?!

— Не обращайте внимания, — устало промолвила О'Хирн. — Это агония. Им уже не остановить нас, что бы они ни предприняли. Отлично, Мэй! Это не дыра, а настоящая триумфальная арка!

— Двадцать секунд до столкновения, — доложила Джунелл.

— Столкновения не будет. Мы пройдем сквозь ошметки танкера, как нож сквозь масло. Будь добра, выключи сирену, у меня от нее уши болят.

Первый офицер выполнила приказ, и в рубке наступила относительная тишина, вслед за которой раздался оглушительный треск. Чудовищная сила рванула людей из кресел, вновь взвыла сирена, заглушенная скрежетом, с которым металл продирался сквозь металл. От ужасного рева и визга люди затыкали уши, изо всех сил стискивали зубы, шипели и придушенно ругались. А потом в рубке вновь воцарилась тишина. Внешние микрофоны, антенны и датчики были сорваны, смяты и расплющены, половина экранов мигала мертвенным голубым светом.

Лежавшие в креслах люди наслаждались тишиной и покоем, еще не вполне сознавая, что худшее осталось позади, и «Хергест Ридж» прошел-таки, как и обещала О'Хирн, сквозь танкер.

Затем, в который уже раз, взвыла сирена, напоминая о нанесенных лайнеру повреждениях. Джунелл привычным движением отключила ее, а зашевелившийся в своем кресле Мэй чуть слышно произнес:

— Мы пролетели. Надо же! А я был уверен, что нас ждет геройская смерть.

— Миссис Джунелл, мы избавились от частотного резонанса? Вот видите, как все просто. Лейтенант Тесла, я бы хотела, чтобы вы проверили состояние арколианской делегации.

— Да, мэм.

В ушах у Мэя все еще трещало и скрежетало, и он потряс головой, чтобы избавиться от наваждения. Тело было легким и словно бы чужим — стало быть, корабль шел без ускорения. Он вывел кресла из аварийного режима и, положив руки на панель управления, окинул беглым взглядом действующие еще экраны.

— Что мы имеем, капитан?

— Истребители потрепали лайнер, а проклятый танкер едва не полностью ослепил и оглушил его, — доложил Мэй. — Однако, раз мы в состоянии следовать нужным курсом, все это не столь уж важно.

— А как там боевики? Вы, кажется, опасались, что они будут долбить нас до самого Консула?

— Капитан, скорость упала до двадцати пяти процентов крейсерской, — сообщила Джунелл. — Двигатели правого борта не подлежат восстановлению, но накопители работают исправно. Если нам не помешают, сбалансировать работу двигателей левого борта не составит особого труда. Теперь это вопрос времени.

— Нам не помешают, — помедлив, ответил Мэй. — Танкер раскололся на две части, которые остались на месте столкновения и крутятся вокруг своих осей, как собака, пытающаяся поймать свой хвост. Истребителей же «Вазак» пока вообще не обнаружил.

— Хорошо. Джунелл, не надо наращивать скорость. Займитесь балансировкой двигателей. Мы полетим медленно, спешить нам теперь незачем. — О'Хирн закрыла глаза и откинулась на спинку кресла. — С главной проблемой мы справились, а мелкие могут подождать.

18

Выслушав Ревела Теслу, Вонн отключил связь с рубкой и, поднявшись из кресла, медленно двинулся к двери, ведущей в каюту арколианцев. В висках у него пульсировало, правая рука горела, все тело ныло от пережитых перегрузок. Бесконечные рывки и броски лайнера заставили его в этот раз страдать больше, чем обычно. Избитому, напичканному лекарствами телу нужен был настоящий отдых, а не эта карусель. И вот, извольте радоваться, в довершение всего ему еще предстоит разговор с арколианцами. Ну что за собачья жизнь? Ни минуты покоя!

— Ты чего такой кислый? Нездоровится? — поинтересовался Винтерс, выбираясь из своего кресла и аппетитно, с хрустом потягиваясь.

— Меня доконали проклятые перегрузки. Ужасное путешествие. Я-то, дурень, рассчитывал подремать и собраться с силами, а тут…

— По-моему, ты преувеличиваешь. — Винтерс протяжно зевнул и улыбнулся, радуясь силе, переполнявшей его громадное тело. — У меня бывали полеты и похуже.

— Послушай-ка, здоровяк, — ухмыльнулся Вонн, с любовью разглядывая своего простодушного приятеля. — У тебя сложились отличные отношения с этой дипломатической братией. Почему бы тебе не навестить посла и не удостовериться, что он и его свита живы и здоровы?

— А как же иначе? — удивился Винтерс. — С чего бы им болеть?

Он прошел мимо Вонна и включил свет. Затем задумался, и улыбка сошла с его лица.

— Вонн? Ты думаешь, с ними что-то не в порядке? Ты думаешь, они ранены?

— Полагаю, с ними ничего не случилось. — При мысли об арколианцах Вонну стало еще хуже и захотелось рухнуть обратно в кресло. — У них отличное снаряжение, но все же было бы неплохо, если бы ты навестил Мистербоба.

— Черт возьми! Ты что-то скрываешь! — Винтерс схватил приятеля за плечи. — А что, если они…

— Мертвы?

Винтерс кивнул.

— Тогда мы выпьем и помянем их добрым словом, — ухмыльнулся Вонн.

Глаза Винтерса округлились.

— Да нет же! — поспешил успокоить его Вонн. — Я пошутил. Говорю тебе, с ними все в порядке. Иди и сам в этом удостоверься. Ну же, вперед!

— Хорошо, — Винтерс подошел к двери в каюту арколианцев и нажал на звонок. Дверь открылась, в нос ему ударила смесь запахов, заставившая его вспомнить о горелых спичках.

Недоверчиво принюхиваясь, великан протиснулся в каюту и увидел стоящие вдоль стен саркофаги, похожие то ли на огромные коконы, то ли на яйца. Винтерс замер и негромко позвал:

— Мистербоб?

— Нет необходимости для страха, — прокрякал один из коконов. — Мы все, как вы говорите, целы и неповреждены.

— С вами все в порядке? — спросил Винтерс, которого несколько смутил вид неподвижных коконов.

— Да. Мы действительно неповреждены. Ваш запах выдает ваше беспокойство, но, повторяю, для него нет причин. Однако я почему-то не ощущаю…

— Чего? — поинтересовался Винтерс.

— Ах, вот в чем дело! — донеслось из кокона. — Вы тот, кого Морисвонн называет «здоровяком». У вас нет сложных запахов, в которых так интересно разбираться.

— Вонн и правда часто зовет меня здоровяком, — подтвердил Винтерс. — Но я не понимаю, о каких запахах вы говорите.

— Действительно. Это ошибка, мне не следовало упоминать о них. — Одетая в хитиновый покров рука высунулась из кокона, а вслед за ней появился и сам Мистербоб. Соскользнул на пол и выпрямился во весь рост. — Как вам понравилась последняя часть нашего приключения? Я имею в виду проход через маленькие, не пускавшие нас корабли. Наверное, это было самое интересное?

— Это было неплохо, — согласился Винтерс. — Однако, когда «Ангельская Удача» отпинала «Роко Мари», то было еще круче.

Мистербоб покачал головой и пробормотал:

— Действительно. Это вопрос, который надо задать. Здоровяк, я верно ощущаю исходящее от вас чувство радостного настроения?

— Вы ощущаете? — спросил Винтерс. — И как же?

— Я чувствую запах вашего настроения. Вы испытываете удовольствие, когда говорите о сражениях, не так ли?

— О да! Хорошая драка — это здорово. А здесь ничего подобного не происходит…

— Насколько я понимаю, — спросил Мистербоб, — это общее для всех ваших людей чувство?

— Это вы про хорошую драку? Да, пожалуй, — подумав, признал Винтерс. — Большинству из нас нравится хорошая драка.

— И вы с Мистергерцогом и Морисвонном испытали эту радость на вашей Ангельскойудаче?

— Во всяком случае, полет на ней не назовешь скучным, — осторожно ответил Винтерс.

— Какие любопытные создания. Мне нужно изучить этот опыт некоторое время.

— Тогда вам следует присоединиться к нам. С Вонном, Герцогом и со мной вам скучать не придется. Мы постоянно э-э-э… развлекаемся, и это получается у нас неплохо.

— Действительно. Думаю, я могу сделать это. Мне нужно посоветоваться с остальными. Такая волнующая возможность — изучить разумные А-формы в их среде.

Винтерс издал восторженный вопль и вылетел из комнаты.

— Эй, Вонн! — орал он. — Мистербоб в порядке! Угадай, что он задумал? Он решил присоединиться к нашей компании!

Букет испускаемых Вонном запахов и звуков, вызванных сообщением Винтерса, убедил арколианца в том, что ему еще многое надобно усвоить, прежде чем он научится достаточно хорошо понимать этих удивительных созданий.

19

Девятью часами позже «Хергест Ридж» вышел на орбиту Консула-5. Три корабля боевиков достигли планеты раньше изувеченного лайнера и доставили на орбиту взятые на буксир спасательные модули. Здесь пассажиры с «Хергест Риджа» перебрались на высланные им навстречу корабли флота ОИЗ, а буксирные суденышки, окружив лайнер, довели его до орбитальной ремонтной базы. После того, как они благополучно доставили «Риджа» к причалу, безотлучно находившаяся все это время в ходовой рубке Маргарет О'Хирн сочла необходимым уделить несколько минут урегулированию своих сугубо личных дел. Поручив первому офицеру встретить официального представителя штаба флота и показать ему все, что тот пожелает увидеть, она вышла из рубки в сопровождении Мэя и направилась к лифтовому холлу.

Мэй не собирался задавать каких-либо вопросов, решив предоставить инициативу своей бывшей жене, но все же, когда та остановила лифт между палубами, не удержался и спросил:

— В чем дело? Неужели мы не можем найти для разговора по душам какое-нибудь более подходящее место?

— Во-первых, я не собираюсь разговаривать с тобой по душам. Во-вторых, у меня нет времени для долгих бесед. А в-третьих… Я в бешенстве! — неожиданно закончила О'Хирн. — Я вне себя и просто не знаю, что делать. С одной стороны, тебя следует поблагодарить, а с другой — убить тебя, негодяя, мало!

Мэй терпеливо ждал. Он знал, что его бывшая жена любит говорить загадками, но сама же все и разъяснит, если ее не поторапливать.

— Можешь ли ты допустить, что я не понимаю причину твоего кипения?

— Могу! Собственно говоря, я так и думала! Ты никогда не пытался кого-либо понять! Ты всегда делал только то, что доставляло тебе удовольствие. И если это кому-то шло на пользу — его счастье, а если нет… — О'Хирн уперла руки в боки, успокаиваясь так же неожиданно, как и вскипела. — Прости. Я не хотела обидеть тебя. Однако ты должен понять, что вызываешь во мне весьма противоречивые чувства. Я признаю, что не смогла бы пройти через все это без тебя…

Мэй благоразумно промолчал. Сказать нечто приятное, перед тем как окатить ведром помоев, — прием широко распространенный, и он приготовился к худшему.

— В то же время с появлением тебя на «Хергест Ридже» у меня появилась уйма проблем. Ты, разумеется, сделал все от тебя зависящее, чтобы помочь мне с ними справиться, но не будь тебя, не с чем было бы и справляться. — Маргарет внимательно посмотрела на Мэя и, убедившись, что тот не вполне понимает, о чем идет речь, снизошла до объяснений. — Вот тебе простенький пример. Если бы на лайнере не появился Вонн, я спокойно отдала бы арколианскую делегацию боевикам, не испытывая по этому поводу ни волнений, ни угрызений совести. Понимаешь?

— Нет, — сказал Мэй. — не понимаю. Ты ведь не хотела отдавать их боевикам?

— И все же вынуждена была бы это сделать. Если бы Вонн не уничтожил большую часть диверсантов и не нарушил их планы, у меня не было бы выбора. Я прилетела бы на Консул Пять без арколианцев, и все же никто бы меня за это не осудил. Случившееся не украсило бы мой послужной список, но и седых волос, и морщин у меня бы за этот рейс не прибавилось в таком количестве….

— Что ты, Мегги! Я не вижу ни седины, ни морщин! — запротестовал Мэй. — Ты отлично выглядишь!

— Не перебивай! — сверкнув глазами, одернула его О'Хирн. — Ты не понимаешь, что для меня этот рейс еще не кончился. И вот сейчас я принуждена буду врать. Ведь не могу же я в докладе моему начальству описать все так, как оно было на самом деле! Мне, например, придется сказать, что этот самый Вонн получил от корабельной службы безопасности специальное задание внедриться в ряды заговорщиков, дабы предотвратить похищение арколианцев. Кстати, подтвердив эту версию событий, он только выиграет. Ему будет хорошо заплачено за труды и зачтется когда-нибудь впоследствии, если он влипнет в какую-нибудь грязную историю. А этого ему, сдается мне, никак не избежать.

— Невероятно! — искренне восхитился Мэй изворотливости Маргарет.

— Поверь, мне еще придется здорово покрутиться, чтобы свести в этой истории концы с концами. И, если ты думаешь, что мне этим хочется заниматься, то глубоко ошибаешься.

— Я не улавливаю, зачем…

— Вот-вот, об этом-то я и говорила! Ты не улавливаешь. Но попытайся все же понять. Из-за тебя я вынуждена буду писать, что корабельная служба безопасности получила сведения о готовящемся заговоре и…

— Но почему бы тебе не написать правду? — не понял Мэй.

— Ты что, с ума сошел? Представив события в нужном свете, я хоть что-то сумею получить в порядке компенсации за моральный ущерб, а изложив все, как было, в лучшем случае, отделаюсь выговором. И все, между прочим, из-за тебя и твоей шайки!

— Но разве мы виноваты, что ты собираешься рассказывать своему начальству сказки?

— Я собираюсь сказать ему то, что оно желает слышать! И избавить тем самым твоих парней от крупных неприятностей. Причем с Вонном сделать это будет не трудно, а вот что касается Герцога, то объяснить его пребывание в двигательном отсеке — задача не из легких. И я бы за нее не взялась, если бы не арколианцы, которые стоят за него горой и ожидают моей помощи.

— Герцог хотел сделать как лучше, — попробовал заступиться за товарища Мэй. — Он думал…

— Кого интересует, о чем он думал? Но арколианцы устроят скандал, если кто-нибудь тронет его хотя бы пальцем. И мне, чтобы, избави Бог, не прогневить их, придется сочинить очередную небылицу.

— Но ты же знаешь, что все это случилось из-за Эрика Диксона! Герцог не виноват!

— Брось ты мне втюхивать! — отмахнулась Маргарет. — Ему, насколько я знаю, никто не вкалывал эту дрянь насильно. Он сам… Впрочем, это уже не важно. Я придумала выход из этой поганой ситуации, правда, мне опять придется врать, врать и еще раз врать. А я этого, ты знаешь, ой, как не люблю!

— Мегги, ты не должна делать это ради меня…

— Господи, да о чем ты? Я делаю это вовсе не ради тебя! — резко сказала она. — Ты думаешь, я буду плохо спать, если на твою шею накинут петлю и спихнут тебя, скажем, в лифтовую шахту? Да ничуть не бывало! Я хочу лишь спасти доброе имя флота ОИЗ и свой престиж. И если мои действия совпадают с твоими интересами, то благодари за это Бога, а не меня. Я…

— Ты собираешься свалить взрыв в двигательном отсеке на Бэчмана? — поспешно вставил Мэй. Он видел, что Маргарет начинает заносить, и понял — пора менять тему, иначе ничем хорошим их разговор не кончится.

— Я уверена, Вонн будет счастлив подтвердить мои слова, поскольку у Герцога нет иной возможности избежать суда и тюрьмы.

— И словам Вонна поверят? Ведь Герцог…

— Поверят моим словам! Словам капитана лайнера флота ОИЗ! А Вонн всего лишь подтвердит их, — холодно сказала О'Хирн.

— А что ты скажешь об экстракте, я имею в виду, о фиалах сущности?

— Ни слова. Это не имеет отношения ко всему случившемуся. Любое упоминание о них только повредит нам. Более того, если ты намерен остаться живым, получив за эти фиалы все, что собираешься получить, позаботься о том, чтобы никто не узнал о твоей к ним причастности. Проболтавшись, ты предашь не только себя, но и Винтерса, Вонна, Роз и Герцога. Помни об этом.

— Спасибо за совет. И за все, что ты для нас сделала, — с чувством сказал Мэй.

— Не за что, капитан Мэй. Мы помогали друг другу, как могли, потому что нам пришлось играть в одной команде.

— Нет, Мегги, я признаю, что все мы больше путались у тебя под ногами, чем помогали.

— Иногда мне тоже так казалось. И все же порой твоя поддержка была неоценима. Кое-что ты всегда делаешь хорошо. Ты умеешь поддержать падающего… — Маргарет потупилась, и Мэю на мгновение показалось, что она вот-вот заплачет.

— Ну, брось, не преувеличивай! — пробормотал он, не глядя на нее.

— Ты был готов расстаться с «Ангельской Удачей», чтобы выручить нас. Я знаю, чего тебе стоило принять такое решение.

— Так или иначе, я с ней расстался, — вздохнул Мэй. — Теперь она принадлежит флоту ОИЗ. — Он печально улыбнулся. — Ты решила заполучить ее как сувенир? На память обо мне?

— Не надувай губы, — проворчала О'Хирн. — У меня кое-что придумано и на этот счет. Я знаю, как можно исправить это положение.

— Другая официальная версия? — без особого интереса спросил Мэй.

— Нет, та же, что записана в бортовом журнале, только слегка подправленная. Твои бумаги на владение «Ангельской Удачей» недействительны. Ты опоздал с оплатой векселей и, следовательно, не можешь предъявлять претензии к флоту ОИЗ, который в лице созданной мной комиссии определил судьбу этого корабля. Он может быть продан любому, кто заплатит за него назначенную комиссией цену.

— А ты подумала о том, что на «Удачу» могут заявить свои права ребята из Юэ-Шень?

— Они не станут этого делать. Твоя «Удача» сейчас в таком состоянии, что им нет резона марать об нее свои и без того не слишком-то чистые руки. Заяви они о своих претензиях, и кое-кто вспомнит о «Роко Мари», погибшей при весьма странных обстоятельствах. Нужно ли им это? — О'Хирн подмигнула Мэю и продолжала: — К тому же комиссия назначила за останки «Удачи» столь смехотворную цену, что любому дураку ясно — навара с этого лома не получишь.

— Останки? Лом? И это ты говоришь о моем корабле? — возмутился Мэй.

— Да знаешь ли ты, что нынешняя стоимость твоего бывшего корабля равна затратам на заполнение бумаг, необходимых для его продажи и выплаты соответствующего налога? Так вот, цена его — стой на ногах крепко! — сто кредитов!

Мэй вытаращил глаза на свою бывшую жену.

— Этого не может быть!

— С офицерами флота ОИЗ случается многое такое, чего не случается со свободными торговцами, — грустно сказала Маргарет О'Хирн. — Потому-то ты идешь по жизни своим путем, а я предпочитаю идти своим. Заплати сто кредитов и владей своей «Удачей» по праву.

— Господи, Маргарет, так ты сделала это для меня?..

— Нет, ты точно сумасшедший, — вздохнула О'Хирн. — Я сделала это, чтобы избавиться от тебя раз и навсегда. Кстати, ремонт «Ангельской Удачи» и впрямь обойдется недешево, имей это в виду, капитан Мэй!

— Да-да, я знаю. Но прежде мне надо выкупить ее у флота. — Мэй сунул руки в карманы, как будто намеревался обнаружить там сотню кредитов.

— Я дам их тебе взаймы, — сказала О'Хирн.

— Ну, уж на это-то у меня хватит денег!

— Ты не понимаешь, — тихо промолвила она. — Ты вечно меня не понимаешь, капитан.

Мэй изучающе посмотрел на нее и хотел было что-то сказать, но Маргарет опередила его:

— Когда лифт остановится, я выйду, чтобы проводить экипаж. А ты останешься тут. Двери закроются, и мы снова расстанемся. Надеюсь, навсегда. Теперь ты меня понял?

— Да, — чуть слышно ответил Мэй.

О'Хирн нажала на кнопку, и лифт устремился к нижним ярусам звездолета. Прохладный воздух обдул Мэю лицо, и он подумал, что, быть может, стоит поговорить с Мистербобом и попросить у него крохотную скляночку с тем самым феромонным ароматом, который тот использовал в тюремном отсеке?..

Лифт остановился, двери открылись. Капитан О'Хирн вышла в холл и, не оглядываясь, двинулась к ожидавшим ее людям.

Нет, решил Мэй, когда двери закрылись. Это будет неправильно. Единожды выбрав свой путь, надо идти по нему не оглядываясь, а не метаться из стороны в сторону с жалобным визгом, словно пес, потерявший хозяина.

Глубоко вздохнув, он закрыл глаза и привалился спиной к стене.

— Прошу прощения, — ворвался в его мысли чей-то вежливый голос.

Мэй открыл глаза. Лифт был пуст.

— Не хотелось бы вас беспокоить, но вы еще не сказали, куда желаете попасть? — спросил механический голос автомата, которыми снабжены были все лифты, предназначенные для пассажиров лайнера.

— Назад, — сказал Джеймс Мэй. — На двадцать пять лет назад.

20

— Здорово ему досталось, — сказал Герцог, выглядывая в окно лифта. — Подумать только, мы ведь тоже приложили к этому руку.

— Его починят. Так же как и «Ангельскую Удачу», — ответил Мэй, критически осматривая потрепанный лайнер.

Герцог положил руку на плечо товарища.

— С тобой все в порядке?

Мэй кивнул.

— Приятно слышать. — Герцог прочистил горло. — Послушай, мне надо тебе кое-что сказать, прежде чем мы доберемся до челнока.

— Я не заглядывал на «Ангельскую Удачу», если это то, о чем ты хочешь спросить, — прервал его Мэй. — Сейчас нам лучше не высовываться. Подождем, когда шум по поводу нашего возвращения утихнет, и тогда…

— Конечно, — согласился Герцог, прекрасно понимая, что имеет в виду Мэй. — Но то, о чем…

— Пройдет, по крайней мере, месяц, прежде чем я составлю смету и заключу контракт на ремонтные работы, — продолжал Мэй. — А как только ремонтники приступят к работе, мы отвезем фиалы их хозяевам и получим причитающиеся нам деньги. После всего, через что нам пришлось из-за них пройти, мы, сдается мне, заслужили обещанное вознаграждение.

— Но это не…

— И мы попросим хозяев фиалов осмотреть тебя. Не беспокойся, они не будут на нас в претензии за отсутствие нескольких ампул. А к тебе, надобно думать, отнесутся с особым вниманием. Им ведь захочется знать, что испытывает и на что способен человек под воздействием их снадобья.

Герцог вздохнул и вновь попытался что-то сказать, но его прервал механический голос робота-лифтера, объяснивший правила посадки на орбитальный челнок, после чего двери лифта открылись.

— Мэй, послушай…

— Я понимаю, что тебе пришлось туго. Кстати, ты выяснил, не нужно ли тебе наложить на руку новую заживляющую повязку? И как это тебе удалось отделаться одной шишкой во время столкновения с танкером? Ты выглядишь бледным. — Мэй оттолкнулся от стены и шагнул в жерло переходника.

— Врачи выпустили меня, и слава Богу, — отмахнулся Герцог. — Но я хочу…

Мэй переступил порог челнока и что есть мочи завопил:

— Вонн, старый кобель! Как я рад тебя видеть! Мы сделали это! Мы будем богаты!

Дав Мэю и Вонну обняться и поорать, Герцог подобрался к капитану «Ангельской Удачи» и сказал:

— Мэй, я никак не могу…

— Роз! — радостно воскликнул тот, заключая в объятья вошедшую в салон молодую женщину. — Как здоровье Питера Чибы?

— Хорошо. Его отправили на планету первым рейсом.

— Я слышал, ты спасла Герцога. А потом он тебя. Что за перелет выдался, черт бы его побрал!

Вонн тронул Герцога за руку, и лицо его приняло озабоченное выражение:

— Ты сказал ему?..

Герцог пожал плечами:

— Я пытался, но он болтал как заведенный. Не дал мне и слова вставить.

— Винтерс! — Мэй с чувством пожал руку простодушному великану. — Ты всегда оказываешься там, где нужен. Я слышал, ты помог Вонну выпутаться из скверной переделки. — Он обнял Винтерса и повернулся к остальным. — Ну вот, мы снова вместе. Я так счастлив видеть вас всех!

— Ддаааааа, — прокрякал хорошо знакомый Мэю голос. — Это будет очень поучительно.

Мэй обернулся и рухнул в оказавшееся за его спиной кресло. Прямо напротив него сидела незамеченная им прежде скособоченная фигура, отличительной приметой которой являлась большая, совершенно круглая голова.

— Мистербоб! — воскликнул он, не делая даже попыток скрыть свое удивление. — Вы-то что здесь делаете?

— Это и есть то, о чем я собирался тебе сказать, — промолвил за его спиной Герцог. — Он захотел лететь вместе с нами.

— Я пригласил его, и он принял приглашение! — гордо сообщил Винтерс.

Все еще ничего не понимая, Мэй посмотрел на арколианца и тупо спросил:

— Для чего?

— Разумные А-формы на Консуле Пять рады быть нашими хозяевами, — начал Мистербоб. — Они, безусловно, покажут нам все самое замечательное. Однако это может быть не главным. Действительно, то, что тебе стремятся показать, не всегда есть то, что ты хочешь видеть. Путешествие с вами позволит получить ту информацию, которая не будет предоставлена нам гостеприимными хозяевами. Не так ли?

— Другими словами, вы хотите посмотреть на нас изнутри? Увидеть нашу обычную жизнь, а не рекламный ролик? Разумно… Я бы на вашем месте тоже постарался заглянуть за парадный фасад здания. А то ведь подсунут кота в мешке вместо поросенка. Наши деятели на это горазды!

— Хм! Ты бы хоть для приличия начал следил за тем, что говоришь, — посоветовал Герцог.

— Ты прав! — спохватился Мэй. — И, кроме того, не можете же вы, если ваша делегация…

— Уверяю тебя, он может! — предугадал возражения Мэя Винтерс. — Вот почему их было пятеро.

— Действительно. Мои спутники будут выполнять дипломатические обязанности, пока я совершаю это длительное странствие по изучению.

— Лихо! — пробормотал Мэй.

— Пожалуйста, не чувствуйте себя смущенным, Джеймсмэй. Это будет важной вехой в наших культурах. Мы поделимся массой информации. Наши смешанные ощущения будут самыми уникальными.

— Уникальными? — Джеймс Теодор Мэй вздохнул. — Полагаю, так оно и будет. Действительно.

Сущность зла