намойтостизаняла место у бара.ТетяВэлналилавторую чашку кофеинаправилась спультомчерезстоловую к комнате, где стоялпятидесятидюймовый телевизор с плоскимэкраном, показывая что «разговор» окончен.
— ...В прямом эфиреиз «Табу», в Вест-Энде, гдевчера вечером наполу в уборной было найденотелодевятнадцатилетней ХайдиАндерсон.
Нееет...
Мойжелудокперевернулоколополовинытоста, ия медленно осела на своемтабурете, страхприбавиладреналинав моих жилах. Наэкране, слишкомуравновешенный репортерстоялнакирпичнойдорожкепередклубом, в которыйяпробраласьдвенадцатьючасамираньше, пока я смотрела, показали фотографию, где ХайдиАндерсонсиделавшезлонге в ТУ-Арлингтонфутболке,ровные зубыблестели, а красновато-светлые волосы сдувал назаднеустанныйветерпрерий.
Это была она.
Я не могла дышать.
— Кейли? Что случилось?
Яморгнулаибыстро вдохнула, затемпосмотрела на тетю, которая не отводила взгляда от моей тарелки, на которую упала оставшаяся половинамоеготоста. Этобылочудом, что меняне вывернуло.
— Ничего. Не могла бы ты переключить? — Я оттолкнула своютарелку,итетяВэл сбавила звук, хмуро и озадачено посмотрев на меня.
— Причинасмертипока еще не установлена, — сказалрепортер на экране. — Но, по словам сотрудника, которыйобнаружилтеломиссАндерсон, явных признаковнасилия не было.
Изображение вновь изменилось, итеперь бледная от шока ТрейсиМаршаллсмотрелавкамеру, ее голос был охрипшим, словно онаплакала.
— Она просто лежалтам,как будто уснула. Я подумала, что онапотеряла сознание, пока не поняла, что онане дышит.
Трейсиисчезла, и вновь появился репортер, но я не смогла услышать,что он говорит, из-за словтетиВэл.
— Разве это не сестраЭммы?
— Да. Она бармен в «Табу».
ТетяВэл посмотрела нателевизор,еевыражение лица сталомрачным.
— Все этотак трагично...
Я кивнула. Ты даже не можешь себе это представить. Ноя могу.
Меня прошибло холодным потом. Это действительнопроизошло.
Смоимипредыдущимиприступами паники, у моихтетисдядейне было причинприслушиваться кмоейистерическойболтовне онадвигающихсятеняхиприближающейся смерти. Ине было способазаставить меня замолчать, если крик уже сорвался с губ, они увозилименядомой — по совпадению удаляя меня отисточникапаники — чтобы успокоить. За исключением прошлого раза,когдаони
привезли меняпрямо в больницу, положили в отдел Психиатрической больницыиначалисмотреть наменяглазами, полнымижалости.И беспокойства. Невысказаннымоблегчением было то, что схожу с ума я, а не их собственная божественно нормальнаядочь.
Нотеперь у меня было доказательство, чтояне сумасшедшая.Правда?ЯвиделаХайдиАндерсон,окутаннуютенями,изнала, что онаумрет. Я сказала это ЭммеиНэшу. Ивотмоепредчувствиесбылось.
Я всталатак быстро, что мойстулопрокинулся наплитки. Ядолжна была кому-то это рассказать.Я должна увидетьподтверждение вчьих-то глазах, уверенность того, чтояненапридумывала этиновости, потому что если я на самом деле не моглавидетьсмерть, то насколькоплохо моему бедному, больномуразуму, что я представила себе этот сюжет? Ноя не могла рассказатьтете, что произошло, не раскрыв того, чтопробралась вклуб, и как только я скажу это,она не станетслушатьвсе остальное.Онапросто отнимет моиключиивызоветотца.
Нет, не могло быть и речи о том, чтобы рассказать тетеВэл. НоЭммане поверит.
Тетясмотрела, какя бросиласвою тарелкув раковинуипобежалак себе в комнату, игнорируя ее, кричащую мне вслед. Яногой захлопнула дверь ирухнулана кровать, затем выхватила с тумбочки телефон, где оставил его на ночь для зарядки.
Я позвонилаЭммеипочтипростоналавслух, когда ответила еемать. Нона этот раз Эммавернуласьдомойбольшечемна час раньше.Что она могланаделатьв этот раз?
— Здравствуйте, госпожаМаршалл. — Яповернуласьнаспинуи уставилась натекстурированный потолок цветаяичной скорлупы. — Могу я поговорить с Эм?Этоважно.
Еемамавздохнула.
— Не сегодня, Кейли. От Эммыпрошлой ночью разило, как от бутылки рома.Онав заточениидо следующего предупреждения.Я, конечно,надеюсь, что тынепила вместесней.
О, дерьмо. Я закрылаглаза, пытаясьпридуматьответ, чтобы Эм по сравнению со мной не выглядела, как правонарушительница. У меня не всплыло никаких идей.
— Хм, нет, мэм. Я была за рулем.
— Ну, по крайней мере у одной извасесть здравый смысл.Сделай одолжениеи попробуй в следующий разподелиться им сЭммой.Думаю,я позволюей выйти издомаеще раз.
— Конечно, миссисМаршалл. — Я повесила трубку, вдруг обрадовавшись, что непровеланочьуМаршалов, как планировала с начала. С Эммой под домашним арестом иТрейси, которая, вероятно, все еще была в шоке, завтракне был бы очень приятным.
Послеминутного колебания, и предварительно охватившей паники, я решила позвонитьНэшу, потому что, несмотря на свою репутациюимоиподозрения, оннесмеялсянадо мной, когдая рассказала емуправду о моих приступах паники.
Эмма была под домашним арестом, ионбылединственный, кто знал.
Яснова взяла телефон — затем поняла,что у меня нет егономера.
Осторожно, чтобы не столкнуться стетейидядей, который ужепроснулсяижарилбекон, догадалась я по запаху разнесшемуся по всемудому, япробраласьв гостиную, схватилаизящикателефонный справочник и взялаеек себе вкомнату. Всписке быличетыреХадсона, но только один жил на нужнойулице. Нэшответилпослетретьегогудка.
Моесердцестучалотак громко, что ябылауверена, что он услышит его даже по телефону,и в течение несколькихсекунд, молчание было всем что я смогла выдавить.
— Алло? — повторил он, его голос звучал не столько досадно, сколько сонно.
— Эй, этоКейли, — выпалила я, наконец,горячонадеясь, что онвспомнилменя — поскольку я не могла себе представить, что танцевала снимнакануне.Потому что, откровенно говоря, после ночного предчувствияи утреннего выпуска новостей, даже яначалазадумываться неправа ли Софи относительно меня.
Нэшпрочистил горло, и когда он заговорил,егоголос былхриплымото сна.
— Эй. Тыне звонишь чтобыотменить встречу, правда?
Я не смогла подавитьулыбку, несмотря на причину моего звонка.
— Нет. Я... Ты виделновостисегодня утром?
Он хрипло засмеялся.
— Сегодня утром я еще даже не виделпола. — Нэшзевнул, ипружины заскрипелипод его весом. Он все еще былв постели.
Яотогналаскандальныеизображения, которые показали по новостям, изаставила себясосредоточиться напроблеме.
— Включи телевизор.
— Я действительно не втом состоянии... — больше пружины завизжали, когда онперевернулся, ичто-топрошепталв трубку.
Я закрыла глаза, прижалась лбом к изголовью кровати и глубоко вдохнула.
— Она умерла, Нэш.
— Что? — на этот раз онзвучалчуть менеесонно. — Кто умер?
Янаклонилась вперед,и моя собственнаякроватьскрипнула.
— Девушка изклуба. СестраЭммынашлаее мертвойв ванной комнате в «Табу» прошлой ночью.
— Ты уверена, что этоона? — Онопределеннопроснулся, ия представила себеего сидящимпрямона кровати. Надеюсь,без рубашки.
— Посмотри сами. — Я устремилась кмоему девятнадцатидюймовому телевизору,установленному накомоде,ипрокручиваламестныеканалы, пока не нашла то, которое показывало новости. — Девятый канал.
Что-то щелкнулов телефонной трубке,и телевизионный смехраздалсяв егокомнате. Мгновением позже, звукиеготелевизорасинхронизировалисьс моим.
— О, дерьмо, — прошептал Нэш. Егоголос стал глубже.Серьезнее. — Кейли, это случалосьс тобой ираньше?Я имею в виду, ты когда-нибудьбылаправараньше?
Я колебалась, не зная сколькоему можно сказать. Я снова закрыла глаза, нотемнота моих векнепредложила никакихответов. Так что явздохнула исказалаемуправду.В конце концов,онужезнал самую страннуючасти.
— Я не знаю. Я не могу здесь говоритьоб этом. — Последнее, что мне было нужно так это то, чтобы мена подслушалитетя сдядей. Онилибозапрут меня навсю моюжизнь в комнате, либо отправятобратно в Психиатрическую лечебницу.
— Я приеду за тобой. Через полчаса?
— Я буду в пути.
ГЛАВА 3
В рекордно короткие сроки яприняла душ, и спустя двадцатьчетыре минутыпосле того как повесилтрубку, ябылачистой, сухой, одетой инанесшейдостаточно косметики, чтобы скрытьшок. Ноявсе ещевыпрямлялаволосы, когда услышала въезжающий на дорожку автомобиль.
Дерьмо. Если янедоберусь до негопервой, выйдет дядяБрендони подвергнет Нэшадопросу.
Явытащилаиз розетки щипцы-выпрямители, помчалисьобратнок себе в комнату, чтобы схватить свой телефон, ключии бумажник,затем выбежалапо коридору в гостиную, кричана одном дыхании «доброе утро» и «до свидания» моемуудивленномудяде.
— Еще рановатодля ланча. Как насчетблинов? — спросил Нэш, когда я скользнула напассажирское сиденьеавтомобиляего материи закрыладверь.
— Гм...верно. — Хотявместе со смертьюна моей совестииНэшом перед моими глазами,пища былапоследней вещью в списке моих желаний.
В автомобиле пахлокофем, отНэшаисходил запахмыла,зубной пастыичего-тонеописуемособлазнительного. Яхотела вдохнуть егополностью, ине могла оторвать взгляда отподбородка, на котором вчера ночью чернела жесткая щетина, а сегодня утром было гладко. Я вспомнила прикосновение его щеки кмоей,ипришлось закрытьглазаисосредоточиться, чтобыизгнатьопасные воспоминания.
Янезавоевана, независимо от того, насколько вкусно он пахнет. Илинасколько он хорош. Ивнезапно возникло подавляющеежелание узнать каково это, когдаегогубызаставляют меня трепетать, я боролась с этим желанием, чтобы сказать что-нибудь безопасное. Что-нибудьслучайное, без намека наопасное направление моих мыслей.
— Я думаю,автомобиль тронулся, — сказал я, натягивая ремень безопасностичерезтуловище. Потомтихо отругала себяза такоеглупоеоткрытие. Конечно,автомобильтронулся.
Егократкийвзгляд,казалось, прожег меня.