— У меня необоснованнаяудача.
Я моглатолькокивнутьисжала ручкудвери, вынуждая свои мысли вернуться кХайдиАндерсон, чтобы удержаться от раздумий оНэше и...раздумий, которых не должно было быть.
Когдаон вновь посмотрел наменя, еговниманиескользнуло с моего горла квырезу моей блузкии затем вернулось к дороге, в то время как челюсти сжались. Яначала считать своивдохи, чтобы они оставались равномерными.
Мы оказалисьналодкев «ОмлетДжимми», это местная сеть, гдедотрех дня подаютзавтрак. Нэшсидел напротивменя, его руки лежали настоле, рукава были засучены до локтей.
Как толькоофицианткаприняланашизаказыи отошла,Нэшнаклонился впереди смело встретилмой взгляд, наклонился так близко, словно нас связывало больше чем песня втемном переулкеипочтипоцелуй. Но поддразниванияифлиртушли, онвыглядел болеесерьезным, чемя когда-либо. Мрачным.Почти взволнованным.
— Хорошо... — Онговорилтихо, не перебивая гам говорящей, жующей,извенящей приборами толпы вокруг нас. — Так вчера вечером тыпредсказаласмертьэтойдевушки, а сегодня утром ее показаливновостях, мертвой.
Якивнула, тяжело сглотнув. Услышав это так — какфакт — прозвучалокаксумасшествиеи что-то устрашающее.Ия не была уверена, что хуже.
— Ты сказала, что у тебя и раньше былиэтипредчувствия?
— Просто несколько раз.
— Хоть одно из них когда-нибудь сбылось?
Я покачала головой, потом пожала плечамиивзяласалфетку, в которую были вкручены столовые приборы, чтобы занять свои руки.
— Не то чтобы я знала.
— Но ты знаешь толькооб этом, потому что это показало по новостям, не так ли? — Якивнула, не поднимая глаз, и он продолжал. — Таким образом, другиетоже моглисбыться, но ты никогда не узнаешьоб этом.
— Я так думаю. — Ноеслибы это было так, я не уверенна, что хотелабы об этом узнать.
Когдаяобратиламоевнимание насалфетку, половинуножа ивилки были очищены, я увидела, что он пристально смотрит на меня,какесли быкаждое моесловоозначалочто-товажное. Егогубыбыликрепкосжаты, лоб сморщенот сосредоточенности.
Я незаметно заерзаланаскамейке, что было непростопритаком внимательный взгляде.Теперьон, вероятно,действительнодумает, что яуродка. Девушка, которая думает, что знаеткогдакто-тоумрет — чтоможет быть интереснымв определенных кругах, и статьопределенным достоинством.
Нодевушка, котораядействительноможет предсказатьсмерть? Этопросто жутко.
Нэшнахмурился, иеговзгляд смещался то вперед, то назад междумоими глазами, словноон искалчто-то конкретное.
— Кейли, ты знаешь почемуэто происходит?Что это значит?
Моесердце мучительно застучало, иясхватилась заизмельченнуюсалфетку.
— Как ты знаешь, это может означать что угодно?
— Я...не знаю. — Он вздохнул иоткинулся наспинку стула, опустив взгляд настол, когда взялмини-блюдце с клубничным желе. — Но разве ты недумаешь, чтоэто должно что-то означать? Я имею в виду, мы же не говоримолотереиилилошадиных бегах. Разве ты не хочешьзнать, почему тыможешь это делать? Или где твой предел? Или...
— Нет. — Я резко подняла взгляд, раздражена хорошо знакомым страхом,разраставшимся вживоте, который тут же убил ту малую часть аппетита, которую ястараласьудержать. — Я не хочузнать, почему икак. Все, что яхочузнать, как сделать, чтобы это остановилось.
Нэшснованаклонился вперед, сверля менянастолько интенсивным взглядом, совершенно захватывающим, чтояперевела дух.
— Что будешь делать, если это не возможно?
Мое настроение ухудшилось при одной только мысли. Я покачала головой, отрицая эту возможность.
Он снова взглянул на желе, повертел его на столе, а когда посмотрел вверх, его взгляд стал нежным. Сочувственным.
— Кейли, тебе нужна помощь в этом.
Моиглаза сузились,ивсплескгневаи предательства вырвался наружу.
— Ты думаешь,мне нужныконсультации? — Моедыхание стало частым, когда нахлынули последние воспоминания оярких халатах, иглахи ремняхудерживающихзапястья. — Я не сумасшедшая. — Я всталаи бросиланожнастол, но когда попыталась пройтимимо него, егорукакрепко ухватилась за моезапястье, и он посмотреть наменя.
— Кейли, подожди, это нето, что я...
— Отпусти. — Яхотела высвободитьсвою руку,нобоялась, что еслионнеотпустит, я просто вывихну ее. Четырех-пунктные связывающие ремни или крепкая рука,результат тот же самый, я не могу высвободиться.Паникакогтистыми лапамимедленно поднималась внутри моего желудка, в то время как я старалась не бороться с его захватом. Моюгрудьсжало, и я сильно сосредоточилась на меня охватившем отчаянии, чтобы остаться спокойной.
— Люди смотрят... —прошептал он поспешно.
— Тогда отпусти меня. — Каждый вдох былкоротким ибыстрым, а потсобрались в сгибе моеголоктя. — Пожалуйста.
Он отпустил.
Явыдохнула,и моиглаза закрылись, когда облегчение медленно охватило меня.Но яне моглазаставить себя сдвинуться.Пока еще нет.Небез пробега.
Когдаяпоняла, чтопотираюзапястья, ясжаларукивкулаки, пока ногти не врезались в ладони. Отдаленноя начала замечать, чторесторанзатихвокруг нас.
— Кейли, пожалуйста, сядь.Этоне то, чтоя имел в виду. — Его голос был мягким. Успокаивающим.
Моирукиначалирасслабляться,ияглубоко вздохнула.
— Пожалуйста, — повторил он,и для этого потребовалась каждая частица самоконтроля, чтобыя вернуласьи села на подбитую скамейку.
Сруками, стоженными на коленях.
Мы сиделимолча, пока разговоры вокругнас не возобновились, ясмотрящаянастол, онсмотрящий на меня, если я угадала.
— Ты в порядке? — спросил он, наконец, когда официантка поставила пищуна столезамной, и я почувствовала, как расслабляются моиплечи, когдаяприслонилась кдеревянной спинке.
— Мне не нужен врач. — Я заставила себяпосмотреть вверх, готоваятвердо противостоятьегоаргументам. Ноэтого не понадобилось.
Он вздохнул, звуктяжелыйс неохотой.
— Я знаю. Ты должна рассказать своим тетеи дяде.
— Нэш...
— Они могли бы помочь тебе, Кейли. Ты должна сказатькому-нибудь...
— Они знают, ладно? — Я взглянула настол, заметив, что моипальцырвутизмельченнуюсалфеткуна еще более мелкиекуски. Оттолкнувихв сторону,я встретиласьвзглядом сНэшем, внезапно, безрассудно решив рассказать ему всю правду. Насколько хужеон могподуматьобо мне еще? — В последний раз, когда это случилось, яиспугаласьиначалакричать. Ияне могла остановиться.Меня положилив больницу, ипривязаликкровати, напичкали кучей лекарств,ине выпускали, пока все не согласились, чтомой«бредиистерии» уже позади, и больше не надоговорить об этом. Хорошо? Поэтому яне собираюсьговорить им, разве что захочу провестиосенние каникулывпсихической лечебнице.
Нэшморгнул, и за секунду на его лице вспыхнуло неверие, отвращение, возмущениеи, наконец,ярость, бровиопустились, руки сжались, словно онхотел кого-тоударить.
Мне потребовалось время, чтобы понять, что ничего из этого небыло направленона меня. То, что онне былзол исмущен тем, чтобы пошел на свидание сошкольной психопаткой. Вероятно потому, чтоникто больше незнал. Никто, кромеСофи, а ее родителиугрожалией изгнанием из общества—абсолютный домашний арест — еслиона когда-нибудь выпустит семейныйсекрет ихпресловутогомешка.
— Как долго? — спросил Нэш,еговзглядбуравилменатак глубоко, что я задавалась вопросом, может ли он видеть прямо черезглазамой мозг.
Я вздохнулаи сняла этикетку сбутылочки отсиропа без сахара.
— Через неделю, я говорила все правильно, имойдядяувезменя, не следуя предписаниям врача. Онисказалишколе, чтоу меня был грипп. — Я былана втором курсе, почтигод до встречи с Нэшем, когдаЭмманачала встречаться с некоторыми его товарищами по команде.
Нэшзакрылглазаи тяжело выдохнул.
— Этого никогда не должно было случиться.Тыне сумасшедшая.Прошлая ночьдоказала это.
Якивнула, онемев. Если бы янеправильноего поняла, то никогда несмогла быходитьвсвою школуснова. Но ядаже не моглавызвать раздражениепри создавшейся в данный момент возможности.Несмоими беззащитнымитайнами, мое сердце готово открыться и похоронить скрытый ужас, скрывающийся втуманныхвоспоминаниях.
— Ты должна рассказать им снова, и...
— Нет.
Но он продолжал, какбудто яничего не говорила.
— ...если они не поверят тебе, позвони своему отцу.
— Нет, Нэш.
Прежде, чем он смогснова начать спор, гладкие, бледныерукупоявилисьв поле моемзрения,иофициантка поставила одну тарелку настолпередо мной, иоднупередним. Ядаже неслышала, как она подошла, и, основываясь нашироко раскрытых глазахНэша, онтоже.
— Ладно, ребята, налетайтеи дайте мне знать, если я могу подать вам ещечто-нибудь, О’Кей?
Мыобакивнули, когда онауходила. Ноя смоглатолько нарезать своиблины на четкие маленькиетреугольники иобмокать их всиропе. У меня не былоаппетита.ДажеНэштолько ковырял еду в своей тарелке.
Наконец, он положилвилкуипрочистил горло, пока я не посмотрела.
— Мне не убедить тебя в этом, не так ли?
Я покачала головой. Он нахмурился, потом вздохнул ивытянул губы в подобииулыбки.
— Как ты относишься кгусям?
Во времязавтрака я ничего не ела, иНэшне насладился, мы остановились усэндвич-магазина, гдекупилимешокстарого хлеба. Затемнаправились в «БелыйРок Лейк» кормить гогочущуюстаюгусей, парочкакоторых были мужественными маленькими демонами. Одинсхватиликусокхлебапрямоизмоих рук,почти цапнув меня за палец, а другой щипал обувьНэша, когда оннетянутьпищу измешкадостаточно быстро.
Когдахлеб закончился,мы убежали от гусей — едва — отправившись на прогулкувокругозера. Ветер хлесталмоиволосы, и я споткнулся об ослабшую доску в пристани, но когдаНэшвзял моюруку, я не вырвала ее,молчать с нимбыло очень приятно. Какмогло этого не быть, когдатеперь онвиделкаждуютеньвмоей душе, икаждыйуголокв моем сознании, ини разу не назвал менясумасшедшей — илипыталсяприободритьменя.
Апочему бы и нет? Я задавалась вопросом, тайком посмотрев на его профиль, когда онпокосился насолнцев сторонуозера. Была ли яне достаточно привлекательна?
Нет, янехочубытьпоследней в списке егопобед