тратитьтак много времени,разговаривая с кем-то, к кому не имеет настоящегоинтереса, даже еслиищет простослучайногоконтакта. Намного легче это можно получить в другом месте.
Номне все же понадобитьсяквалифицированное мнение со стороны. Взяв телефон вруки, яплюхнулась накроватьизатаила дыхание, пока набирала номер, надеясь, что мамаЭммы отдалаейеетелефон обратно.
Нетут-то было. Пока пришел ответпосле того как япослалатекстовое сообщение — Ты можешьговорить?— прошли двеоченьдолгие минуты.
Онапо-прежнему под домашним арестом.Поговори сЭммойна работе.
Она никогда недолжна была учить свою мать писать текстовые сообщения. Я говорила ей, чтоничего хорошего из этого не выйдет.
Эмия должны были работать натой же смене, такчтоя выложилаей о моем свидании сНэшем, когда мыпродавалибилетынапоследнийкомпьютерныймультфильми неизменную романтическую комедию. Во время обеденного перерыва,сидяв одномуглу закусочной, гденикто не мог нас подслушать, и обмениваясь нежными кренделями исыром с картошкойфри, я рассказала оХайдиАндерсон — то, чтоона ещене слышалаот своей сестры.
Эммабыла очарованаточностьюмоегопрогноза,и согласиласьсНэшем, что я должна рассказать об этомдяде и тете, хотя еемотивыбыли больше связаныс я-вам-говорила, а не с тем, чтобы помочьмне понять, чтоделатьсмоим ужаснымталантом.
Но опять же,я отмахнулась от этого совета. У меня не быложеланиявстретиться сдокторомНельсоном в будущем — с ограничением свободы икучейтаблеток.Всамом деле, яцеплялась занадежду, что следующий предсказание — если оно вообще будет — случится через несколькомесяцев или дажелет. В конце концов,прошлопочтидевятьмесяцев между двумя последними.
Последняя часть моей сменытянулась в два раза медленней, поскольку менеечем через пятнадцатьминутменеджер отправилЭмму работать в закусочную, оставивменя одну у билетной стойки с основными навыками работы с кассовым-компьютером, показавнижнюю рубашку— которую он открыл моему взору подняв униформу — с надписью: Моядругаярубашка униформа штурмового отряда.
Когдадень, наконец, закончился, я отметила время ухода с работы и ждалаЭммувкомнате для сотрудниковзакусочной.Когдаясжала своюкуртку, Эмматолкнула дверьивстала, заслонив ее своим телом,держа распахнутой, ее лицо, потемнев, нахмурилось.
— Что случилось? — Моярукаповисланадкрючком, на котором все еееще висела моякуртка.
— Пойдем. Тыдолжнауслышать это. — Она толкнула дверьшире и всталав стороне,так чтобыя моглапройти. Ноя колебалась. Ееновость, очевидно, не была хорошей, а на данный моментя и так была достаточно напуганнаяи унылая. — Нет, серьезно. Это странно.
Я вздохнула, потомсунуларукивкарманыпиджакаи пошла за ней по липкимплиткамлинолеума ичерезфойе театракзакусочной.
ДжиммиБарнсбыл занятсклиентом, но как только онувиделожидающуюс ним поговорить Эмму, он так быстро выполнил заказ, что чуть незабылразбрызгатьпопкорн маслом. ОнбылнемноговлюбленвЭмму.
Онбылнеединственным.
— Уже вернулась? — Джиммикивнулмне, потомнаклонился, опираясьпухлойрукой на стеклостолешницы, глядя на Эм так, словносмыслжизнибыл похороненв ееглазах.Егопальцыбыли окрашеныжелтымприправочныммаслом,и от негопахлопопкорном ипивом,которыйон пролил на свой черныйпередник.
— Ты можешь повторить Кейли, чтосказал Майк?
Улыбка влюбленного щенкаГуфиисчезла с лица Джимми, ион встал, выпрямившись лицом кнам обоим.
— Самую жуткую вещь, которую якогда-либо слышал. — Он протянул руку под прилавок, чтобы взять пластиковую упаковку сшестнадцатиунцевыми бумажными стаканчиками,иначалзаполнять разливной автомат, в то время как говорил. — Ты знаешь МайкаПауэлла, не так ли?—спросил он.
— Да. — Я взглянулана Эмму, подняв брови в немом вопросе, ноонатолькокивнула в сторонуДжимми, тихоговоря мне, чтобы я сосредоточилась.
Джимминажалнаперевернутый стаканчик, который утонулвотверстии встолешнице, освобождая место другим.
— Сегодня Майк работал одну смену взакусочнойв филиалеАрлингтона, вместо какого-топарня, которыйбыл уволенза то, чтоплюнулвчью-то колу.
— Эй, я смогуздесь получитьпопкорн?
Яподняла голову и увиделамужчину средних летожидающего у кассыв компаниималенькой девочки,которая стояла, засунувпалецв рот,имальчика чуть взрослее, взгляд — ипальцы — которого были сосредоточены напортативной игровой консоли.
— Будете ли это большая упаковка, сэр? — Джиммиподнялпалец, показывая одну-минуту, и повернулсяв сторонуближайшего аппарата для попкорна, я выловила свойтелефонизкармана, чтобы проверить время. Былопосле девяти, и я умирала с голода. Иточно негорела желанием услышать какую-тостранно жуткуюисториюДжимми.
Когдаклиент ушел с полнымфаст-фуда исоды картонным пакетом, Джиммиповернулся кнам.
— Во всяком случае, Майкзвонилоколо получасаназад, очень взволнованный. Онсказал, что какая-тодевушкаумерлапрямоу него на глазах. Простоупалаи умерла, все еще держа свой попкорн.
Охватившийменя шок, распространил холод внутри меня. Я взглянула наЭмму,и онамрачнокивнула мне в ответ. Когдаяповернулась кДжимми, темноебеспокойстворазрослосьглубоко внутри меня, распространяясь поспине, как усикильда.
— Ты серьезно?
— Полностью. — Он крутилкраяпластиковой чашкивокруг оставшихся стаканчиков. — Майк сказал, что этобылонереально.Скорая помощьувезла еевтело вмешке для трупов, менеджерзакрылфилиалираздавалваучерывсемклиентам. А полицейские задавали Майкувопросы, пытаясьвыяснить, чтопроизошло.
Эммасмотрела на моюреакцию, но я моглатолько пялиться в никуда, схватившись рукамизакрай стола, не в силах заставить своирассеянные мысли двигаться влогическом порядке.Сходство сХайдиАндерсон былочевидным, ноу меня не было основания связывать эти две смерти.
— Знают ли они, от чего онаумерла? — спросила я, наконец, схватившись запервуюсвязную мысль.
Джиммипожал плечами.
— Майк сказал, что в одну минуту все былопрекрасно, а в другую она уже лежит на спине. Никакогокашля, удушия,никаких внезапных попыток схватиться засердцеилиголову.
Смутный, сильный страхохватилменя, подогреваемый на медленномогнепредчувствия, похожего на быстро закипающуюпанику, которая охватила меня, когда яувиделатени Хайди. Эти смертисвязаны. Они должны были быть.
Эммаснова посмотрела на меня, я, наверное, выглядела так же ужасно, как и чувствовала себя,потому чтоона положилаодну руку намое плечо.
— Спасибо, Джимми. Увидимсяв среду.
По дороге домой, Эммаослабила свой ремень безопасностии повернулась напассажирском сиденье,смотрянаменяв темноте,еелицо былозавороженным.
— Насколько все это странно?Сначала тыпредвиделасмертьдевушкив «Табу». Тогдасегодня вечером,другаядевушкападает замертвовтеатре, как ипрошлой ночью.
Ящелкнуланамоем светосигнальном аппарате, пропускаяавтомобиль вправом ряду.
— Это не то же самое, — настаивала я, несмотря на моисобственныеподобные мысли. — Хайди Андерсонбылапьяна. Она, наверное,умерлаототравления алкоголем.
— Ну-у-у. — Эммапокачала головой, краем взгляда я видела, как подпрыгивали ее светлые волосы. — Все зависит от того что покажет тест крови. Онабыла пьяна, ноне настолько.
Я пожала плечами, испытывая неудобство из-за поворота в разговоре.
— Так может она потеряла сознаниеи ударилась головой, когда упала.
— Если бы это было так, ты недумаешь, чтополицейскиебыпоняли это к настоящему времени? — Когдаяне ответила, Эмма продолжала, защищая глазаотяркого светапроезжающих мимо машин. — Я не думаю, чтоони знают от чего она умерла. Бьюсь об заклад, что поэтомуони все еще незапланировалиее похороны.
Моирукисжалируль, иявзглянула на неес удивлением.
— Ты что, шпионишь замертвойдевушкой?
Она пожала плечами.
— Просто смотрела новости. Яв заключении — что же еще мне делать? Кроме того, это самаястраннаявещь, котораяздесь когда-либо происходила. Ито, чтотыпредсказалаодну изних,находится вообще за пределамистранно.
Яснова щелкнула светосигнальный аппарат исвернула обратно на шоссе, заставляя руки на рулерасслабиться. Ябольше нехотеладуматьо своемпредчувствии, а тем более говорить о нем.
— Ты не знаешь связаны ли этисмерти между собой. Этоне то же самое, что иубийство.По крайней мере, с девушкойвАрлингтоне.Майквиделеесмерть.
— Она могла быть отравлена... — настаивала Эмма, но я продолжала игнорировать ее, покамедленноповорачиваланаееулицу.
— И дажеесли онисвязаны, это не имеют ничего общегос нами.
— Ты знала, кто первый умрет.
— Да, и янадеюсь, что этоникогда не повторится.
Эмманахмурилась, нопозволила закончить этутему. После того как яее подбросила, явыехаланапустую улицуи позвонилаНэшу.
— Алло? — на заднем плане, я услышалавыстрелы икрики, пока он не сбавил громкость телевизора.
— Эй, этоКейли. Ты занят?
— Просто избегаюдомашних заданий. В чем дело?
Яуставилась черезветровое стеклонатемнуюстоянку, и мое сердце, казалось, пропустило несколькоударов, пока я успокаивала своинервы.
— Кейли? Тытам?
— Да. — Я закрылаглазаи выдавиласледующие слова, прежде чем мне сдавит горло. — Могу ли я воспользоваться твоим компьютером? Мне нужно посмотреть кое-что, но дома яне смогуэто сделатьбез шпионажа Софи. — И я нехочу, чтобы моятетя вошла без стука, принеся мое белье из стирки — такая уж у неепривычка — и увиделато, чтояищув интернете.
— Без проблем.
Но внезапно быстро и сурово в голову пришла следующая мысль. Я недолжнабытьнаедине сНэшемв егодоме — снова вся эта чепуха с силой воли.
Он засмеялся, как будто знал,о чем я думаю. Или понял это по моейнервнойтишине.
— Не волнуйся. Здесь моямама.
В одно и то же время на меня нахлынуло облегчение и разочарованиев равной степени, и я старалась, чтобы это не отразилось вмоемголосе.
— Это прекрасно. — Язавела двигатель, мойфары отбросили дугисвета натемныйгравий. — Ты голоден?
— Я собирался нанести уничтожающий удар попицце.
— Может, заинтересуешься вгамбургере?
— Всегда.
Двадцать