Всяческие средства для купания, ароматные тюбики, мочалки и так далее находились здесь же рядом на низком столике.
Я сбросила с себя платье прямо на пол и с наслаждением залезла в воду. И зачем только знатных девушек с детства приучают к тому, что им во всем нужна помощь? Себя-то обслужить можно и самостоятельно.
Задержав дыхание, погрузилась с головой в воду. Эта нехитрая манипуляция мне всегда помогала очиститься от ненужных мыслей и обновиться изнутри.
Но как бы хорошо не было в воде, а сидеть в ней вечно нельзя, да и холодно становилось.
Резко поднялась во весь рост, тщательно выжала свои длинные волосы и замотала их в заранее приготовленное полотенце. И тут поняла, что для тела полотенце висит аж возле зеркала. Делать нечего, пришлось шествовать туда, оставляя за собой мокрые следы.
Внезапно мой взгляд упал на собственное обнаженное отражение. При служанках не особо-то рассмотришь себя, они быстро укутывают тебя. И сейчас я фактически чуть ли не впервые видела свое тело со стороны. И что такого в женских формах находят мужчины?
Высокую девичью грудь? Тонкую талию? Или, может, округлые бедра?
Повернулась боком. Ах да, еще же есть попа.
— Госпожа, с вами все хорошо? — раздался за дверью голос Рика.
Я вздрогнула. И тут не дали побыть наедине с собой. Накинула длинный халат и крикнула.
— Да, уже выхожу.
Далее была сплошная рутина: я выбрала наиболее приличное платье из своих, из чистого упрямства не пожелав надеть присланный подарок Лорриеля. Не без помощи Рика высушила волосы, которые потом так и не захотели собраться в прическу, но я ни капельки не расстроилась, зачесала передние пряди назад и перехватила их любимой заколкой, подаренной отцом.
Из украшений у меня было лишь то, что я носила в день атаки на крепость. И тут, кстати, император мог бы и расщедриться, а то о платье он подумал, а о должных аксессуарах к нему нет.
Есть хотелось неимоверно, но, к счастью, несмотря на мою грубость со служанками, о нас не забыли, принесли поднос с легкими закусками и подкисленный лимонад для утоления жажды.
— Поешьте, госпожа, вкусно, — активно жуя, завлекал меня Рик, — да и как вы выдержите столько времени на ногах голодная.
Я с сомнением смотрела на еду, но организм затребовал заканчивать со своей подозрительностью, и я накинулась на поднос практически так же, как и Рик, жадно и совсем не соблюдая нормы этикета.
А после, промокнув салфеткой рот, можно было бы и выдвигаться, с лицом я делать ничего не планировала, мне нравился мой естественный вид, но куда идти я не знала.
— Тук-тук, — в дверь снова постучали, не личные покои, а проходной двор. — Леди Амелия, я должен проводить вас на прием.
В комнату заглянул высокий худощавый мужчина и чопорно поклонился.
— Прекрасно, я готова, — поднялась и выпрямила спину, а также чуть задрала подбородок.
Не столь важно, как ты выглядишь на самом деле и во что одет, как важно то, как ты себя ставишь. Я же намеревалась ставить себя выше всех.
— Вам сюда, госпожа, — мой сопровождающий указал на расписные двери и удалился с поклоном.
Ага, значит, открывать самой, ладно.
Положила ладони на ручки дверей, автоматически отмечая бледность собственной кожи, практически слившуюся с оттенком дверей, и резко потянула на себя. Один короткий вздох, и шагнула внутрь.
Конечно, сразу обратила на себя взоры всех присутствовавших. Наклеила на лицо вежливую полуулыбку и пошла вперед, выискивая для себя уголок потемнее.
И кто так придумал? Почему меня никто не встречал, и зачем эти закрытые двери? Все у этого императора неправильное, не такое как у нас, мееринцев.
Постепенно люди вернулись к своим прерванным разговорам, и на меня уже практически никто не смотрел. Я подобралась к столу с угощениями и пробовала имеющиеся блюда, запивая знакомым лимонадом, больше чтобы занять руки, чем действительно ощущая голод.
Украдкой посматривая на окружавших меня разодетых дам, я стала жалеть, что не надела предложенное императором платье, но быстро дала себе мысленную оплеуху и приосанилась. Главное, кто я такая, а не внешняя мишура.
Как раз во время моего самовнушения двери, в которые я входила, открылись снова. И на этот раз явился сам император.
Я жадно впилась в него глазами.
Высокий, широкоплечий и ужасно бледный, даже бледнее меня. В своем полностью черном одеянии он был похож на потустороннее существо, которым, возможно, и являлся, вернувшись с темной стороны.
Его нельзя было назвать красивым в обычном смысле этого слова, черты лица были слишком заострены, слишком грубо высечены, но тем не менее он притягивал взгляды, было что-то безумно притягательное во всей этой неидеальности.
Он стремительно приближался к тому месту, где стояла я. Дамы, мимо которых он проходил, спешили присесть в книксен, а мужчины поклониться, но он, казалось, не замечал их манипуляций.
По мере того, как он подходил ближе, я начала чувствовать его безумно магнетическую ауру, она была немного тяжелой для восприятия тем, что стремилась подавить окружающих, но темной не являлась.
И тут я удивилась и посмотрела прямо в глаза Лорриеля. Темно-коричневые, бездонные, они притягивали, как омуты, призывали раскрыться и доверить все самое сокровенное, что накопилось внутри.
И за этой невинной игрой в гляделки я даже не сразу поняла, что он остановился прямо передо мной и протянул свою ладонь.
— Леди Амелия, — я вздрогнула, но рука сама потянулась к нему. Лорриель развернул нас обоих лицом к остальным гостям и произнес. — Представляю вам свою избранницу!
14
Взгляды всех присутствующих снова устремились ко мне. Я же стояла ни жива, ни мертва, глупо хлопала ресницами и пыталась осознать, что только что произошло.
— А теперь, мои дорогие гости, мы с леди Амелией должны вас покинуть, но вы не расстраивайтесь, для вас вечер продолжается, чувствуйте себя как дома. Впрочем, многие изначально себя так ведут, — Лорриель нехорошо усмехнулся. — Ах да, это же я у вас в гостях, да? Да не смущайтесь, все свои. Бывайте.
И он шутливо поклонился и потащил меня вон из зала.
— П-подождите, куда вы меня ведете? — дар речи и способность более-менее связно мыслить вернулась ко мне не сразу. — И почему мы ушли? Я хотела побывать на празднике.
Последнее заявила из чистого упрямства, но мне действительно было спокойнее находиться среди толпы незнакомых людей, нежели оставаться наедине с этим загадочным пугающим человеком.
— Поговорить надо, — отрывисто проговорил Лорриель и потащил меня дальше.
Я молча хватала ртом воздух, порываясь высказать ему все свои претензии, но в последний момент замолкала, в итоге решив сначала выслушать его.
— Проходи, — мы остановились у черной двери, и Лорриель толкнул ее.
— Надо же, я полагала, что все двери во дворце исключительно белые с вырезанными на них узорами, — вслух поделилась своими рассуждениями, ступая внутрь, — но в этой части и убранство более темное.
— Да, специально для меня подгадали, видимо, — безэмоционально ответил Лорриель. — Присаживайся.
Он указал на кресло перед большим письменным столом, очевидно, мы зашли в кабинет.
— Чем могу быть полезна, ваше императорское величество? — попыталась вложить в интонацию всю любезность, на которую только была способна, но безуспешно.
— Сколько яда в голосе, я не заслужил такого обращения, — Лорриель болезненно поморщился и облокотился на стол, таким образом оставаясь выше меня.
— Ах простите великодушно! — всплеснула руками.
Головой я понимала, что веду себя абсолютно неподобающе, и язычок стоило прикусить, но ничего не могла с собой поделать. Внутренняя пружина разжалась и выстрелила.
— Что ж, я готов выслушать все претензии, леди Амелия, — Лорриель скрестил руки на груди и изобразил на своем надменном лице интерес. — Я бы даже сказал, что у вас есть эксклюзивная возможность высказать мне все свое недовольство в лицо, мало кто удостаивался такой чести.
— Раз вы настаиваете, то я, пожалуй, действительно озвучу претензии, — сделала глубокий вдох и продолжила. — Вы напали на крепость моего отца, ваши люди убивали мой народ, мне пришлось покинуть родные стены, чтобы это безобразие прекратилось, затем, в вашем лагере меня чуть не изнасиловала кучка неотесанных мужланов, а по прибытии во дворец в моих покоях меня ждали черви и личинки, — по мере перечисления я загибала пальцы на руке. — Достаточно?
— Более чем, — закивал он. — Только ты не учла кое-чего, маленькая, самовлюбленная, девочка.
После каждого слова он делал паузу и наклонялся все ближе ко мне, вперив свои темные глаза не просто в мое лицо, а словно заглядывая внутрь головы, от чего мне пришлось максимально вжаться в спинку кресла.
— Лагерь был не моим, а лорда Дранича, который уже отбывает срок в самой сырой темнице, что только нашлась в этом нежном дворце. Те солдаты уже точно не смогут больше пристать не к одной девушке, даже если она будет не против. Твоему народу вообще можно было не воевать, все равно в конечном итоге ты здесь, так что не вешай на меня вину за решения своего отца. А за ваши женские козни я не отвечаю, поэтому черви прошли мимо, но будь уверена, те, кто не должны были допустить подобного, также наказаны. Я не терплю неисполнительности. Это ясно?
— Д-да! Более чем, — мой голос дрогнул, но тем не менее я попыталась вернуть себе уверенность и даже вздернула подбородок для пущей убедительности.
— А раз ясно, тогда что мне сделать с тобой за твое неподчинение? Ведь платья, присланного мной, и подобающей прически я не вижу, — обманчиво спокойным тоном спросил Лорриель, опершись обеими руками на подлокотники и наклонившись совсем близко к моему лицу.
Между нами теперь был всего какой-то малюсенький сантиметр, я чувствовала его недовольство, плотно окутывающее меня, а он явно ощущал жар от моего испуганного тела.
— Так что сделать? Обычно я суров, как ты успела заметить. В темницу тебя закинуть рангом повыше, нежели чем у Дранича? Я, правда, не обещаю, что там будут отсутствовать крысы, но, ведь главное, не червяки, да?