– Легкой и безопасной, – не сдержавшись, добавляет Нанао.
– Где ты сейчас?
– Все еще в отеле. «Винтон Палас». Кстати, отличный отель! Номера роскошные, понравятся даже аристократу из богатой семьи.
На светло-бежевом паркете из дорогих пород дерева красуется черный декоративный узор.
– Мне неизвестны предпочтения аристократов из богатых семей, – в трубке раздается тяжелый вдох. – Разве это не легкая работа – отдать клиенту подарок?
– Внутри была отличная картина. Портрет отца заказчицы.
– В чем тогда проблема? – Мария явно не готова принять его тревожный звонок.
– Это было не его лицо.
– Не его лицо?
– Мужчина в отеле и человек на картине. Это разные люди.
Мужчина на портрете был полным, с круглым лицом, а мужчина в номере 2010 – худощавым. У них вообще не было ничего общего, ни единой черты. Различия в их внешности невозможно было объяснить простым набором веса или отечностью лица.
– О чем ты? Разве смысл искусства не в этом? Зачем рисовать объект точно таким, каков он есть? Взять хоть Модильяни[13]или Кисиду Рюсэя[14]…
– Я тоже сперва так решил. Но, на мой взгляд, это был реалистичный портрет. Не могу сказать точно, слишком плохо разбираюсь в искусстве.
– Вот как…
– Поэтому я и решил уточнить у тебя. Мужчина в номере не похож на человека с портрета. Я собирался спросить твоего совета, как быть и что теперь делать…
– Спросить сейчас по телефону?
– Я вышел из номера и сразу набрал тебя.
Нанао уточнил у мужчины, может ли он выйти из номера, чтобы сделать несколько звонков.
– Звонков? – переспросил собеседник, склонив голову набок.
– Ничего необычного, просто рабочий момент, – туманно ответил Нанао. С тех пор как он начал работать с Марией, в подобных вещах не возникало необходимости, но сейчас любое его действие стоило считать частью работы.
– Надеюсь, вы позволите мне ненадолго отойти… Не хотелось бы обременять вас рабочими разговорами.
– Да, хорошо.
Существовала вероятность того, что входная дверь будет автоматически заблокирована при выходе из номера. В таком случае Нанао пришлось бы снова нажать на кнопку звонка. Нужно довести дело до конца, прежде чем возвращаться домой. Насколько велика может быть разница между реальным объектом и его изображением? Разве искусство не раскрывает истинную природу объекта? Нанао думал о чем-то в этом роде.
Решив выйти, он направился к двери, но ударился об оказавшийся на его пути диван. Повернувшись на месте, поспешно обошел его, продолжая движение.
– Прошло не очень, – говорит он в телефонную трубку, обеспокоенный затянувшимся на той стороне молчанием.
Наконец раздается голос Марии:
– Что ты хочешь этим сказать?
– Ну, он напугал меня. Кажется, пытался подойти сзади и обхватить меня за шею… Я сделал резкий выпад, и он запаниковал.
– Обхватить за шею? Погоди! О чем ты?
– Строго говоря, он оказался самозванцем. Он был не тем мужчиной, который был изображен на портрете. Это не отец девушки, нарисовавшей картину! – быстро тараторит Нанао, пытаясь объяснить свои рассуждения Марии, следуя ее примеру. – Возможно, у мужчины возникли какие-то подозрения после того, как я неожиданно заявился к нему в номер и подарил картину. Не знаю, решил ли он убить меня сразу, как пригласил войти, или принял это решение, увидев мою реакцию во время распаковки портрета; в любом случае, думаю, он пытался задушить меня, когда я повернулся к нему спиной, чтобы выйти из комнаты.
– Зачем обычному человеку делать что-то подобное?
– Он не был обычным человеком. Думаю, он был одним из профессиональных наемников, готовым действовать без оглядки на закон.
– Может, он был замешан в теневом бизнесе?
– Я не знаю. Теперь его уже не спросить.
Мария молчит. Затем раздается еще один тяжелый вздох. Нанао смотрит на мужчину, которого он, запыхавшись, усадил на диван.
– Он мертв?
– Не говори так. Это ужасно!
– А как мне еще сказать? «Он отправился в загробную жизнь»?
– Так-то лучше… В любом случае я этого не делал. Я же сказал, что он пытался обхватить меня за шею, но не успел. Я обернулся…
Наверное, он наступил на листок бумаги, упавший ему под ноги, и поскользнулся. Падая, ударился лбом об угол мраморного столика в номере. Закатив обращенные на Нанао глаза, упал на пол и забился в конвульсиях, пока не перестал шевелиться.
Мария какое-то время молчит.
– Хм-м…
Было неясно, молчит ли она потому, что крепко задумалась, или просто расстроена столь неожиданным поворотом событий. Наконец говорит:
– Я не могу вмешаться. Тебе придется уйти оттуда. Дверь закрывается автоматически, так?
– Но если в номер войдет кто-то из персонала отеля, его сразу обнаружат. У них ведь есть мастер-ключ, чтобы открыть дверь, верно? Бывают же мастер-ключи от номеров в отелях?
– Кажется, бывают. На случай непредвиденных обстоятельств. Но номер обычно убирают уже после того, как гость выезжает из отеля. Не думаю, что они придут в ближайшее время. Может быть, есть какой-то способ, чтобы сообщить им, что уборка не требуется?
– На сколько ночей он остановился в отеле?
– Откуда мне знать?
– Ну это же ты, – отвечает Нанао, не скрывая сарказма в голосе.
– Сейчас пять вечера. Значит, самое скорое, он выезжал бы завтра около полудня. До этого времени никто не придет для уборки номера. Я спрошу у знакомых, можно ли сделать что-то с телом. Пока спрячь его в ванной или туалете.
– Понял, – неуверенно отвечает Нанао. – Хотелось бы знать, в своем ли уме был тот, кто выдал этот заказ.
Теперь он сомневался, что дочь, желавшая подарить отцу картину, вообще существовала.
– Не думаю, что он обычный человек.
– Да, он работает в нашей сфере.
– Так и знал…
– Но не из тех, кто делает все сам. Он перевозит вещи через границу, передает тайную информацию. Иногда просит меня выполнять для него работу.
– Почему же он напал на меня? – спрашивает Нанао, но тут же добавляет: – А, точно…
Человек, изображенный на картине, и мужчина в номере – два абсолютно разных человека.
– Кстати, ты не мог бы сфотографировать его лицо и прислать мне? Может, я смогу понять, кто он такой, чуть позже…
– Позже? Можешь проверить сейчас?
– Сейчас не могу, занята. Я не сказала тебе, но я за рулем. Телефон на громкой связи. Большая скорость. Не могу смотреть фотографии.
– Так ты путешествуешь…
Пока сам Нанао застрял на работе!
– Не злись. Я только вернулась из поездки. Чтобы человек хорошо выполнял свою работу, ему иногда нужен отдых.
– Так что мне делать?
– Можешь идти домой, как только закончишь с уборкой номера. Мне пока нужно будет отлучиться.
– Отлучиться? Ты же только вернулась из поездки!
– Загляну домой, потом сразу же пойду в театр. Двери открываются в шесть тридцать, начало представления в семь, – отвечает Мария и упоминает название постановки. Хотя Нанао ее не спрашивал, она рассказывает ему о самом театре, дате и времени, популярности пьесы и о том, как ей повезло вообще заполучить билеты.
– Нормально ли всегда быть такой спокойной?
– И еще кое-что, – голос Марии становится заметно серьезнее, – будь осторожнее по пути домой.
– Осторожнее? Выйти из номера и спуститься на первый этаж. Выйти из отеля и дойти до станции метро. Всего-то, – отвечает Нанао, обращаясь уже не к Марии, а к той сущности, что отвечала за совпадения и судьбу, наблюдала за ним все это время. – Ничего сложного! Мелочь.
Ведь так?
– Я всегда берусь за «мелочь», но умудряюсь найти неприятности себе на голову… В этом весь я, – не отрицает Нанао, тяжело вздыхая. – Кому, как не тебе, знать это. Ты всегда говоришь, что работа легкая, а потом беспокоишься за меня…
– Я была уверена, что эта работа не из тех, после которых остаются трупы. Тебе просто опять не повезло.
Нанао снова смотрит на труп мужчины в белой рубашке.
– Я хотел бы иметь как можно меньше дел с трупами.
– Ты должен запомнить одну вещь.
– Какую?
– Я знаю, что ты не хочешь отнимать чью-то жизнь. Я стараюсь уважать это, насколько могу. Но те, кто будет охотиться на тебя, – другое дело.
– Другое?
– С человеком, который захочет убить тебя, срезать углы не получится. Если кто-то хочет отнять твою жизнь, то ты должен быть готов убить его. Это как серия пенальти в футболе. Не выйдет попеременно становиться то защитником, то атакующим.
– Это мне ни о чем не говорит. Но я тебя, кажется, понял… Сообщу тебе, когда закончу и выйду из отеля.
– Я не смогу отвечать на сообщения, пока буду в театре.
– Ответишь позже.
Закончив телефонный разговор, Нанао волоком перемещает труп мужчины в ванную комнату. После этого оттирает пятна крови на ковре банным полотенцем, смоченным водой. Затем бросает полотенце в ванну.
Убедившись, что не оставил после себя следов, Нанао задумывается, что делать с подарком – картиной в раме. Почему в номере вообще оказался другой человек? И тут его осеняет…
Он переворачивает лист оберточной бумаги, в которую была завернута картина. На него наклеен листок с номером комнаты и именем получателя. Написанное от руки число 2010 выглядит необычно. Цифра 0 кажется перечеркнутой – ее можно прочесть как 6. Или наоборот? Нанао не сразу приходит на ум эта догадка. Неужели 2016 можно было ошибочно принять за 2010?
Он ошибся номером? Ошибся? Кто?
Если это так, то мужчина из номера 2010 впустил его, не сомневаясь, что подарок был предназначен именно ему. Обычный человек мог бы сказать: «Кажется, вы ошиблись комнатой», но человек, вовлеченный в опасные дела, мог предвидеть ситуацию и намеренно пригласить Нанао в номер. Это возможно?
Неужели его невнимание к деталям могло привести к столь трагическим последствиям? Жизнь и так полна невероятных совпадений!