— Я же много раз вам говорила обращаться при проблемах ко мне.
— Разве вы являетесь официальным опекуном Аксиньи? — произносит учительница с ехидством, а я хочу громко выругаться.
Естественно сдерживаюсь, естественно отступаю и вовсе покидаю кабинет, а затем и школу.
Ну почему неприятность не приходит одна? Почему обязательно все и сразу. И так ситуация с мамой сгущалась над нами с Аксиньей с каждым днем, как грозовые тучи, все сильнее и сильнее, в добавок ко всему этому еще Дамир.
Из-за него я осталась без своего стабильного заработка. Да, у меня были и другие подработки, но этот был единственным постоянным и… официальным! Я была устроена по трудовой.
А что теперь? Я не выйду на работу и меня уволят за отгулы? По статье? И это навсегда останется в моей трудовой?
К дому я подхожу так же как и ко школе, пристально оглядываясь. Полностью уверена, что меня уже поджидает знакомая машина, но нет. Никого нет. Забегая в подъезд, я запоздало понимаю, что Дамир может приехать и не лично. Вообще странно, что он в кафе явился сам.
И тут меня озаряет! Я вспоминаю, что Дамир был удивлен встречи в кафе не меньше меня. Выходит… выходит, что он просто зашел туда выпить кофе и встретил меня там случайно, так?
А значит он не знал, что я там работаю. А значит… мысли в моей голове текут с какой-то черепашьей скоростью. А все это из-за паники. Дамир пока не узнал моего фио. Значит и адрес школы Аксиньи знать не мог, и нашего проживания.
Но ключевое здесь “не мог” в прошедшем времени. Теперь он все это может узнать у Людмилы Павловны. Испугаться этому по-настоящему я не успеваю, потому что переступаю порог квартиры, встречающей меня тишиной.
Дома нет ни Аксиньи, ни мамы. И это уже страшно.
Если до этого я думала, что Ксю не захотела сидеть на продленке и пошла сама домой, а мама просто, не думая, ответила учительнице, лишь бы ее не доставали, то теперь я понимаю, что мама и правда забрала Аксинью из школы. А это не означало ровным счетом ничего хорошего.
Я не верю в то, что у нее внезапно проснулись материнские чувства.
Я достаю телефон и набираю мамин номер. Звоню раз, второй, никто не берет трубку.
Находиться дома просто невыносимо и я иду на улицу. Замечаю как из-за угла дома выруливает соседка и спешу к ней.
— Виолетта Михайловна, — кричу я, как последняя безкультурщина, — вас долго не было во дворе?
— А что милая? — мягко улыбается бабулечка. Она всегда ко мне относилась хорошо, с самого детства, а еще она была нашей “дежурной по двору” именно так жильцы нашего дома называли ее шутливо.
Потому что двадцать с лишним лет, с тех пор как погиб ее муж, она почти все свое время проводит на улице во дворе. Да-да та самая бабка с лавки у подъезда. Правда милая и приятная, хоть и сплетница ужасная.
— Вы маму мою когда последний раз видели?
— Да вот часа полтора назад, вернулась откуда-то и пошла в наш магазин.
— На работу, — киваю я, нашим магазином все мы называли супермаркет, который находился на первом этаже нашего дома. — А Аксинья с ней была?
— Да, милая, — я внутренне выдыхаю, слава богу.
То что она с мамой не очень то хорошо, но это лучше чем неизвестно где.
— Я еще удивилась, — продолжает старушка, а я из вежливости продолжаю ее слушать. — Совсем ваша мамка на дно упала. Все хуже и уже с каждым днем выглядит. Я ей сколько раз говорила, соберись! У тебя дети! Есть ради кого жить! Осталось хоть что-то от любимого человека. Вот мой Коленька как ушел ничего мне от него родного не осталось. Кошка им подаренная и та в тот же год сломалась. Лавка только…
Она дергает подбородком в сторону нашего подъезда, а в ее выцветших из-за возраста глазах стоят слезы.
— На ней он мне предложение и сделал. И обещал, что мы с ним до последних дней вместе будем. Не сдержал мой Коленька слово свое. Но я все равно нашу лавку берегу! А эта ваша, — распаляется Виолетта Михайловна, удивляя меня, такой я ее никогда не видела, — детей от любимого мужчины сохранить не может!
В горле встает ком непролитых слез, и я не совсем понимая зачем это делаю, тянусь к старушке и обнимаю ее, глажу по спине и шепчу:
— Ничего-ничего все будет хорошо. Обязательно. Я заработаю денег и мы с Аксиньей уедем от нее. А сейчас мне бежать надо, я переживаю…
— Иди-иди, — всхлипывает старушка, а как я от нее отстраняюсь, жестко добавляет, — если что приходите ко мне.
Я не понимаю как реагировать, а потому просто растерянно киваю и бегу в магазин. Захожу через черный выход, сотрудники меня знают и ничего не говорят. Я направляюсь к подсобке, в которой мама обычно пересиживает, между промывками полов, но не успеваю дойти, потому что вижу как те самые полы моет Аксинья!
В глазах мгновенно темнеет от ярости.
Глава 11
— Тась! — сестра упирается в пол, вырывая руку, когда я тащу ее к выходу из магазина.
Если маму уволят, это полностью ее, а не наши проблемы. Ни на минуту не собираюсь оставаться в этом магазине и сестре не разрешу.
— Мама сказала, что когда я помою пол, она вернется и поведет меня гулять, — сообщает Аксинья. — И конфет купит. Мама трезвая была, Тась.
Вот именно, что была, — думаю про себя. Но в груди все сжимается, когда это говорит маленький ребенок. Она, в отличие от меня очень хочет верить в то, что мама исправится, перестанет пить и вдруг заинтересуется ей, но я, насмотревшись на все, больше в это не верю. Дальше будет только хуже. Не зря ведь я так усердно работаю, чтобы съехать. Чем раньше Аксинья окажется в нормальных условиях, тем здоровее будет ее психика.
Так и бросив ведро и швабру посреди магазина под недоумевающий взгляд владельца, уходим. И как он только позволил Аксинье мыть пол? Совсем ему, что ли, не страшно. Ведь могут на него пожаловаться. И понятно, что отвечать будет мама, а не он, но все же…
Вспомнив, что еды дома нет, а готовить уже поздновато, да и сестра наверняка голодная, заходим в ближайшее кафе. В этом районе не так дорого, хоть и приготовить дома, конечно, было бы дешевле. Просто времени уже в обрез, мне еще нужно подучить то, что мы сегодня проходили, а Аксинье сделать уроки, которые она не сделала, потому что мама забрала ее с продленки.
— Мама не придет, да? — поникшим голосом спрашивает Ксю.
— Вряд ли. В следующий раз не верь ей и ничего вместо нее не делай. И не уходи из школы.
— Я не хотела, но мама не пила, да и как-то неудобно было отказываться. Мама же пришла.
Киваю, представляя, каково ребенку. Мама впервые за последние несколько месяцев в трезвом виде является за ней в школу. Тут любой бы пошел.
За ужином совершенно забываю о всех проблемах. С улыбкой наблюдаю за тем, как Ксю уплетает суп, а затем и второе — цветные пельмени. Их тут готовят изумительно. В этом кафе мы не впервые. Приходили и раньше, хоть и нечасто из-за нехватки денег, но здесь чисто, по-домашнему уютно и по-настоящему вкусно. А еще сюда точно случайно не забредет Дамир. Уровень заведения совершенно не тот.
Вспомнив о мужчине, сникаю, потому что судя по всему, обвиняет он меня не в краже телефона. Вот только ничего другого я не брала. А если вспомнить, при каких обстоятельствах мы познакомились, становится страшно. Потому что неизвестно чем мужчина занимается. Может, он и разбогател потому что вот таких, как я, дурочек разводит. Впрочем, что ему с меня взять? Я даже стоимость его телефона отрабатывала бы несколько лет со своими подработками, а тут… наверняка что-то более ценное. Интересно, что?
Очень уж хочется узнать, но предполагаю, что лучше этого не делать. Нам вообще лучше не встречаться, но как это сделать? Уверена, пока мы тут с Аксиньей сидим, чувствуя себя в безопасности, он уже знает мой адрес. А что, если ждет уже меня дома?
От одной мысли становится дико страшно. Я даже озираюсь по сторонам, словно воришка. Но тут же приказываю себе успокоиться. Чему быть, того не миновать, верно? Значит, нам с Аксиньей нужно спокойно возвращаться домой.
Оплатив заказ, беру сестру за руку и по дороге расспрашиваю ее о школе. Пока она весело болтает, я всматриваюсь в темноту, но ничего подозрительного не вижу. Никаких новых автомобилей во дворе. Ничего. Все тихо, спокойно, как и всегда. Но стоит нам только подняться домой, как внутри все сжимается, потому что, открыв дверь, я слышу не только голос мамы, но и других “гостей”.
— Лешка, ну что ты! — хохочет вовсю мама. — Мы тут, между прочим…
— Опа! А кто это у нас тут?
Я задвигаю сестру за спину, когда в коридоре оказывается один из маминых сегодняшних собутыльников. Выглядит он так, что хочется сбежать, но я остаюсь на месте, думая, как бы это прошмыгнуть в комнату. А там можно и закрыться на щеколду. Мы все равно поели, до утра можем и не выходить.
— Что там, Дим? — слышу голос мамы. — А… — тянет будто разочарованно. — Дети мои.
Я собираюсь сказать, чтобы она забрала своих знакомых, пока мы пройдем в комнату, как она резко ощетинивается.
— А вы пол домыли, м? Аксинья!?
— Ничего она не мыла и не будет. И так соседи на нас косо смотрят. Если там ее увидят, то точно подадут в органы опеки и ее у нас заберут.
— Ой да кому она нужна! — отмахивается мама. — А вот работа мне нужна! — восклицает мама. — Так что давай-ка.
Мама надвигается нетрезвым шагом на нас, отчего мы отступаем. Прямо на лестничную площадку!
— Чтобы пока не домоете полы, домой не возвращались.
Я до последнего не верю, что это не шутка, но когда мама захлопывает дверь перед нашим носом, в шоке смотрю на дверь с обшарпанной обивкой.
— Я говорила, что пол нужно домыть, — тянет разочарованно Аксинья, широко при этом зевая.
И что дальше? Куда нам податься, если на улице сейчас тоже небезопасно? Там меня ищет мужчина, от одного вида которого поджилки трясутся. Стоит только его взгляд на себе вспомнить, как идея спать прямо в подъезде кажется уж и не такой плохой, чем оказаться где-то рядом с ним. Непонятно еще, чем он заставит расплачиваться за несуществующую вещь, что я украла. Уверена, что он это все выдумал. Что я могла украсть в машине, в само