ОТЕЦ
После смерти жены мне не хотелось жить. Одно только удерживало меня в этой жизни — дочь Катя.
Стал молчалив. Как робот ходил на работу, и механически выполнял действия.
В этот день я, как обычно пришел домой, и не раздеваясь, упал на кровать. В спальню зашла Катя и позвала меня ужинать. Я отказался.
Очнулся оттого, что кто-то тряс меня за плечо. Открыв глаза, увидел перед собой Катино лицо.
— Не спи в одежде. Разденься, так будет удобнее, — сказала Катя.
Я послушно встал и разделся.
— Давай я сделаю тебе массаж, — надоумила Катя.
Я послушно лег на кровать. От мягких поглаживаний по спине я сам не заметил, как провалился в спокойный сон.
В эту ночь я наконец-то нормально выспался.
Проснувшись, я обнаружил что Катя лежит рядом. Ее голова покоилась на моем плече. «Как она похожа на мать», — подумал я. На Кате была надета тонкая сорочка, сквозь которую просвечивали темные окружности сосков. Внизу сорочка сбилась, и я увидел белые кружевные трусики. Из под них выбивались курчавые волосики. Я почувствовал, что возбуждаюсь от этого зрелища. «Это же моя дочь, дочь!», — думал я, откры глаза и любуясь мягкими изгибами молодого тела.
— Я прилегла рядом и сама не заметила, как заснула, — сказала она.
Быстро вскочив, убежала готовить завтрак.
Умывшись, я вышел на кухню. Катя накрыла на стол. Она не переоделась, и все еще была в полупрозрачной сорочке. Я пытался не смотреть, но взгляд постоянно возвращался к ее колышущимся грудям, просвечивающимся через тонкую ткань. Катя не замечала моих взглядов.
Быстро позавтракав, я пошел на работу.
Вернулся поздно. Тихо зашел, разделся и лег в кровать. Зажег свет. И увидел стоящую на пороге Катю.
— Мне страшно одной. Можно я лягу с тобой? — робко спросила она.
Я молча откинул край одеяла. Катя легла рядом и прижалась ко мне. Очень скоро я услышал ее ровное дыхание. Но сам не мог заснуть. Горячее молодое тело раздражало меня. Дочь зашевелилась во сне. Прижалась ко мне сильнее, а одну ногу перекинула через меня так, что ее бедро оказалось прижато к моему возбужденному члену. Я замер. Почувствовал, что сейчас кончу. И действительно, стоило Кате слегка провести бедром по моему орудию, как из него хлынул поток и стал заполнять трусы.
Стыдясь, я осторожно высвободился из Катиных объятий и сходил в ванну, вымыл следы и переодел трусы. Вернувшись, заснул.
Теперь Катя стала спать со мной. Чтобы иметь возможность отдыхать, я вернулся к привычке детства. Стал вечерами онанировать — так уж приходилось.
Однажды, придя домой раньше обычного, я открыл дверь. В ванной шумела вода. Катя купается! Услышал тихий стон. Подошел к ванной. Дверь была закрыта не полностью, и у меня появилась возможность заглянуть внутрь. Дочь стояла спиной ко мне — под струями воды. Одной рукой она гладила груди, другая была между ног. Катя постанывала и крутила попой. Такого совершенства я никогда не видел. «Моя девочка, оказывается, тоже ищет выход своему сексуальному напряжению», — подумал я. Тут Катя оперлась рукой о стену, сдавленно замычаала, шмыгая носом — это было, скорее, всхлипывание и, по-видимому, девшка испытала скромный девичий оргазм.
Я осторожно разулся в прихожей и сделал вид, что только что вошел.
А Катя сделала вид, что ничего не слышит.
Что было делать с эрекцией?
Было раннее субботнее утро. Я проснулся и лежал, наслаждаясь тем, что не надо вставать и идти на работу. Глядел на лежащую рядом Катю. Она лежала на животе. Коротенькая сорочка задралась, и я мог любоваться полушариями ее попки. Однако понял: на ней нет трусиков. Меня бросило в жар. Неужели в последнее время она спит со мной без трусов? Не знаю, что на меня нашло, но я не мог сопротивляться внезапно пришедшему порыву. Осторожно опустил ладошку на теплые округлости Катиной попки. Кожа была гладкой и нежной. Спохватившись, быстро убрал руку. Дочь!
Лежал. Мысли потоком бежали в голове. Не мог избавиться от образа ее полупопий, стоящих у меня перед глазами. «Это моя дочь, но она так сексуальна. Кажется, я повторяюсь».
Мысль преследовала меня уже который день.
Я не знал, что делать.
Катя открыла глаза. Заметив, что сорочка задрана до пояса, она густо покраснела и поправила ее.
— Доча, ты прекрасна, — не смог удержаться я от банальной реплики.
Катя смутилась еще больше. Она прижалась к моему плечу, и я обнял ее. Моя рука нежно гладила спину девушки. Но первый порыв прошел, и я уже контролировал себя. Эякуляция, случившаяся накануне, вряд ли повторилась бы.
Вечером я выкупался, и мы пошли в спальню. На мне был надет только халат. Катя предложила сделать мне массаж. Я приспустил его и, обнажившись до пояса, лег. Катя стала массировать спину, втирая масло. Ее руки нежно скользили по моей спине и пояснице. Я чувствовал, как ее руки с каждым разом опускаются все ниже и ниже.
— Давай я тебе и ноги помассирую, — сказала Катя и сдернула с меня халат. — Ой, — вскрикнула она, — я не знала, что ты без трусов.
Но обратно халат она не положила, а стала продолжать массажировать. Обработав ноги, стала оглаживать ягодицы.
Я лежал и не знал, что предпринять. Меня столь откровенно ласкала моя собственная дочь.
— Давай теперь грудь помассирую.
Я перевернулся, прикрыв тканью толстый напряженный член. Катя стала натирать маслом мою грудь. Ее руки опускались все ниже и ниже. Я уже просто дрожал от возбуждения. Катя, видимо, тоже возбудилась. Я видел, как сквозь тонкую полупрозрачную ткань сорочки проступают ее эрегированные соски.
Дойдя до пояса, Катя остановилась в нерешительности. Я видел, что она и так сильно смущена. Но возбуждение толкало ее вперед. Решившись, я просто откинул прикрывающую мое орудие войлок — или вельвет? Словно ожидавшие этого, Катины руки двинулись вниз. Стоило им только охватить каменный ствол, как я окунулся в пучину блаженства. Катя нежно двигала рукой вдоль стержня.
Я просто лежал и смотрел на свою дочку. Как бы очнувшись ото сна, девушка покраснела и убежала. Вернулась с полотенцем и вытерла сперму с моего живота. Глаза были опущены. Видимо, Кате было стыдно.
Еще бы. Кончив и став невольной свидетельницией эякуляции отца, она чувствовала себя неловко, как и любая особа женского пола, оказавшаяся в подобной ситуации.
Катя кинулась мне на грудь и прижалась.
— Ты не сердишься на меня? Я такая плохая, — прошептала она.
Я обнял ее.
— Не сержусь. Как я могу сердится на свою дочку, своего ангела. Все хорошо.
Бедром я чувствовал прижатую промежность своей дочери. Сорочка была мокрой, и я ощущал жар, исходивший от девочки. Непроизвольно Катя терлась о мое бедро.
— Давай я помогу тебе, — дрожа, сказал я.
Катя подняла на меня глаза. В ее глазах стыд боролся с похотью.
Я просунул руку Кате между ног. Там пылало. Осторожно стал гладить ее мокренькие губки. Катино дыхание участилось. Ноги девушки как-то сами собой раздвинулись.
Я стал легонько, совсем чуть-чуть, касаться пальцем скользкого набухшего клитора дочки. Сильно нажимать было пока нельзя, ведь Катя была довольно стеснительной девушкой. Самым эротическим в этой сцене было, пожалуй, ее лицо, а не возбужденный половой орган или сильно эрегированные соски, отчетливо проступающие сквозь ткань сорочки. Фантастическая смесь невинности и похоти. Катя чуть ли не до крови закусила губу. Но я не увеличивал нажим, приучая дщерь к изысканному наслаждению.
Перевернув дочку на спину, я опустился между ее ног. От вида влажной раскрасневшейся вульвочки я пришел в безумство. С жадностью я накинулся на Катину промежность, терзая ее языком. Нащупав клитор, стал посасывать его, теребя языком. Дочь уже металась по кровати. Из ее горла раздавались стоны. Вот ее тело выгнулось. Катя прижала мою голову сильнее — и вновь раздался протяжный стон.
Через минуту ее тело расслабилось и, к своему удивлению, я понял что Катя спит.
Осторожно, боясь разбудить ее, я лег рядом и забылся сном.
Утром Катя вела себя, как будто ничего не произошло.
Весь день я ждал вечера и думал, как теперь вести себя.
Ужиная, я уже был возбужден. После трапезы пошел принять душ. Поливая себя холодной водой, пытался хоть немного остудиться.
Катя сидела на кровати.
— Папа… я знаю, что ты каждый вечер в туалете сам себе снимаешь напряжение… — Пауза. — Дрочишь… Мастурбируешь. Знаю… что это я — причина, — Катя подняла на меня взор. — Позволь, я буду делать это постоянно.
Я был шокирован таким предложением, хотя между нами уже и были некоторые, не свойственные правильным людям, истории. Катя подошла ко мне и стянула с моих бедер полотенце. Взяв за руку, она подвела меня к кровати. Я как во сне повиновался и лег на спину, свесив ноги с кровати. Катя опустилась передо мной на колени. Ее руки стали ласкать мой начавший твердеть ствол. Потом дочь наклонилась и вобрала в рот головку. Она то поднималась, то опускалась, так что я чувствовал, как член проскальзывает дочери в зев. Ей не потребовалось много стараться. Буквально через несколько минут она довела меня до пика наслаждения. Почувствовав, как из члена брызнуло, Катя только глубже заглотила пенис. Горло судорожно сокращалось, заглатывая сперму, и доставляя мне еще больше удовольствия.
— А теперь давай спать, — выпустив член изо рта, сказала Катя.
— А как же ты? — спросил я.
— Все нормально.
— Давай я тоже поласкаю тебя, — сказал я. — Помастурбирую девочку немножко.
Голенькая девушка, сидя передо мной, нерешительно сказала:
— Я хочу сама, папа…
Шаловливая ручка оказалась между ног. И девушка довела себя до оргазма сама.
О, это был весьма небыстрый процесс. Но, с другой стороны, ей хватило каких-то полутора минут. Катя тихонько застонала. И по-девичьи кончила.
— Я спустила, папа…. — тихо сказала она. — Мне было приятно…