Солнце поднималось все выше, становилось жарче, но ветерок, дующий со стороны судоходной реки, приносил прохладу. Они с дочкой весело брели по дороге, ведущей к лесу, ведя беседу обо всем и ни о чем.
– Папа, а мы медведя встретим?
– Надеюсь, что нет. Медведь – зверь опасный, с таким шутки не шути. Хотелось бы, Росенка, чтобы тебе встретить мишку никогда в своей жизни не пришлось.
Она явно погрустнела, помолчала чуть-чуть и продолжила:
– А расскажи что-нибудь. Может, сказку какую?
Богдан улыбнулся и принялся вещать о том, как охотиться на дичь. Дочь слушала с удовольствием и вникала. Потом он достал из рюкзака небольшой кусок веревки и стал показывать, как вязать разные узлы, как складывать, какой к чему приладить лучше, и для чего который подходит. В неспешных разговорах добрались они до опушки. Встреченные по дороге им путники особо внимания к себе не привлекали, и до отца с дочерью им также дела не было.
– Ну что, добрались. Переодевайся, – сказал отец. – Попьем, дальше двинем. Впереди не только лес, еще и озерцо небольшое есть. К его берегу идем.
Росенка недовольно хмыкнула, стащила с себя рубаху и стала натягивать поданное отцом яркое платье. После этой нехитрой процедуры они по очереди отхлебнули из фляги. Богдан сложил все вещи обратно в рюкзак, закинул его за плечо. Мозолистые руки взвесили арбалет, но, поразмыслив секунду, Богдан и его отправил за спину. Вряд ли им здесь угрожает какая-то опасность. А если что – меч под рукой, да и арбалет взвести и зарядить – дело нескольких мгновений.
– Идем тихо, не шумим, Росенка. Лес лишних звуков не любит, ты же помнишь, – улыбнулся он. – Не отставай, с тропы не сходи, если вдруг что увидишь, говори.
Они вошли под кроны деревьев.
Глава 5
Тропинка, что стелилась под ногами, выглядела достаточно протоптанной. Ходили здесь часто, валежник на глаза практически не попадался – его-то как раз собирать не возбранялось. На покупку дров, а тем более угля, далеко не у всех денег хватало, поэтому и собирали. Кто-то для себя, а некоторые даже промышляли добычей и доставкой хвороста в город. Подлесок оказался достаточно редким, и тропка, петляя мимо зарослей орешника, бересклета и рябины, повела их все дальше в чащу.
Шли тихо, даже разговорчивая девочка переключила все свое внимание на окружающую красоту. Молчала и с интересом вертела головой во все стороны. В лес они выбирались не впервые, но каждый раз это для нее являлось, по сути, целым приключением. Трель соловья, стук дятла, карканье ворона, поскрипывания качающихся от ветра стволов и ветвей – все в новинку. В городе такого не увидишь и не услышишь. Все это завораживало, увлекало.
Лес манил и, казалось, таил в себе невероятные тайны. Слева раскинулась небольшая полянка, покрытая красивыми голубыми цветами, разросшимися подобно ковру, но отец повел ее дальше за собой, мол, нечего останавливаться, если будет время на обратном пути – нарвешь и сплетешь венок для матушки. Дочка надула щеки, но ничего не сказала в ответ.
Спустя какое-то время тропинка стала еле заметной. Людей сюда заходило ощутимо меньше, а впереди, справа, послышалось журчание ручья. Богдан улыбнулся, понимая, что они вот-вот доберутся до выбранного им места. Вот та самая приметная сосна, что наклонялась над тропой, а вот и крупный, поросший мхом камень, торчит из земли до уровня груди зрелого мужчины. Справа – в узкий водяной поток упирается полянка ежевики.
Еще немного, и они доберутся до лесного озера, где на берегу можно остановиться, перекусить, развести костер. Место красивое, сказочное. Вода чистая, прозрачная и холодная, ключевая. Озеро питалось несколькими родниками и практически не прогревалось солнцем. Кроны деревьев закрывали большую часть водной глади. Именно сюда он обещал привести дочку. И пришли они сюда кружным путем, чтобы выйти к самому красивому, на его взгляд, месту.
Отчего люди не ходили сюда? Во-первых, далеко – проще останавливаться близ опушки. Благо места там много, есть, где расположиться. Во-вторых, несмотря на красоту, купаться в озере было действительно холодно и неприятно. Проще сходить на реку, гладь которой делит Кракон надвое. И теплее, и ближе для городских. Ну, а в-третьих, ходили об этом озерке всякие слухи. Что, дескать, место это колдовское, волшебное, дикое. Ушастых тут, вроде, видели. Феи да гномы водятся, да свет по ночам, и все в таком роде. Но Богдан точно знал – сказки все это. С настоящими колдунами, с тварями разными, да, порой, с самими ушастыми ему за свою службу повидаться пришлось прилично. Может, когда-то на заре становления Кракона и было что, но за прошедшие годы перевелось, а молва людская только росла да множилась, ведь место выглядело по-настоящему чарующим.
– Как красиво, – донесся из-за спины голос Росены, выводя Богдана из задумчивости. – Папа, как красиво, спасибо тебе. Спасибо!
Дочка прижалась к его руке, уткнулась лицом в бок. Отстранилась, чтобы лучше разглядеть берег озерца, покрытый цветами. Богдан про себя отметил, что не зря потащил сюда ребенка. Все же его грубый мужской глаз вполне мог оценить красоту окружающего мира.
– Так, Росенка, вон у того камня встанем лагерем, – он погладил ее по голове, весьма довольный тем, какое впечатление произвело на нее увиденное, указал на место предполагаемой стоянки вблизи воды. – Нужно собрать хвороста. Твоя задача – развести костер. Красоту я тебе обещал, но еще говорил о закреплении наших уроков. Умения и навыки оттачивать нужно. Что за приключения без костерка и походного обеда?
– Хорошо, – она улыбнулась и уже готова была убежать в чащу.
– Стоять! – он успел поймать ее за руку. – Ты же помнишь уговор. Далеко не отходи. Вон там видишь сосну покосившуюся, которую подпирает другая, сломанная? Не дальше. Если что-то услышишь, заметишь, почувствуешь, сразу сюда, и зови меня. Лес – это не шутки, он красив, но опасен. Смертельно опасен, не забывай.
– Хорошо, папочка, – девочка на мгновение вновь прижалась к нему, а затем ринулась собирать хворост.
– Резвая ты у меня растешь, – улыбнулся ей вслед Богдан.
Под стоянку ветеран выбрал место у возвышающегося над озером камня, поросшего мхом. Он скинул рюкзак на землю, осмотрелся. Тишина, слышно только, как дочка тащит ветки для будущего костра. Прислушался, показывая знаком вернувшейся с охапкой хвороста Росенке, чтобы вела себя потише. Пели птицы, слышались обычные звуки леса. Богдан любил все это. Утомление от городской суеты давило, и иногда так хотелось убраться в глушь. А порой, в самые сложные моменты, он мечтал о том, чтобы все бросить, всей семьей переехать на какой-то дальний хутор. Почему мечтал, но не действовал? Много причин, все не перечислишь. Основная, пожалуй, – любовь супруги к городу. А еще – мысль о том, что в страже без него не справятся.
Мягкая, зеленая трава подходила почти впритык к воде. Живой ковер и темно-синяя гладь лишь на шаг разделялись красно-желтой глиной. Отсюда все озеро было видно как на ладони. Словно блюдце, окруженное высокими деревьями. Пара крупных стволов валялась рядом со стоянкой. Заход был отличный, плавный, вода прозрачная – рыбу видно, но ключевая – холодная даже в летний зной. Правда, на дне – глина, а не песок, как у Краки. Но купаться-то они и не собирались.
Росена старалась что есть сил, притаскивала ветки и вприпрыжку уносилась прочь за новой порцией. Богдан решил, что нужно поручить дочке натаскать столько, чтобы хватило на готовку и на ночной запас. Сам принес несколько крупных бревен, чтобы положить в костер для жара. Топора он так и не расчехлил, обошелся тем, что нашел и сломал. Не хотелось тревожить стуком лес.
Конечно, ни о какой ночевке разговора не шло, но представление о количестве, необходимом для нормальной стоянки, у дочки должно сложиться. Богдан все эти выходы в лес делал не столько для развлечения, сколько со стойкой уверенностью, что дочка запомнит и поймет, как выживать в полевых условиях, вне города. Как приготовить поесть, что собрать, как лагерь обустроить. Навыки полезные, но в обычной жизни девушки могут никогда не пригодиться. Хотя кто знает, что подкинет судьба? Лучше быть готовым ко всему.
Сам он, пока дочка таскала валежник, разложил припасы. Подумав пару мгновений, все же зарядил арбалет. Мало ли что, все-таки далеко они забрались от города. Положил его под рукой, собрал в кучу немного лапника, устроив неплохую подстилку для них двоих, расстелил на ней взятое из дома толстое шерстяное полотно, сверху кинул одеяло.
– Папа, так хорошо. Это чудесное место. Красота, – Росена стояла, разведя руки в стороны, улыбалась. Она выглядела безмерно счастливой в этот миг. – Почему мы раньше сюда не ходили?
– Не знаю, любимая, почему. – Богдан смотрел на нее и все шире улыбался. Сегодня он попытался расслабиться, отстраниться от мыслей, копошащихся в голове, и полностью отдаться отличному, по-настоящему замечательному моменту. Не так часто он выбирался с дочкой куда-то и, стоило признать, редко видел ее столь радостной и довольной. – Далеко все же от дома. Наверное, ждал я, когда ты подрастешь, красавица моя. Вот и пришло время. Думаю, не последний раз выбрались.
– Спасибо тебе! Я тебя люблю, папа!
– И я тебя, Росенка!
На душе у Богдана стало тепло. Давно он не испытывал такого умиротворения и внутреннего покоя.
Дочка уперла руки в бока, критически оценила количество принесенного валежника, посмотрела на отца. Тот кивнул в ответ, давая понять, что хватит. Тогда она уселась и стала очищать от листвы и подлеска место для костра.
– Молодец, все верно делаешь, но возьми лучше нож. Можно и руками, но долго возиться будешь. – Богдан указал на клинок, висевший на ее пояске. – Им сподручнее рубить корешки травы. Топором это делать не стоит – затупишь попусту, а лопата не всегда под рукой будет. Нож для такого дела сгодится, потом почистишь, протрешь и поточишь.
Когда с кострищем было покончено, Росения начала складывать палочки для растопки. Высечь искру не получалось довольно долго, но она, закусив губу, продолжала и, наконец, из горки веток, сложенной правильно «домиком», по всем законам, потянулся дымок, затем показалось пламя. Глаза девочки блестели от счастья, всеобъемлющего и незамутненного.