Она перевела внимание от меня к мужчинам, наблюдавшим за нашим разговором.
— Итак, вернемся к хорошей части. Ты упомянул, что мы все еще можем успеть на наш фильм, несмотря на ужасный диагноз Бетти, — обратилась она к мужчине в комбинезоне.
Я и не догадывалась, что у нашей машины ужасный диагноз. Опять же, звуки, которые она издавала, были не совсем нормальными. Меня не особо расстроил такой поворот событий. Наши с Киллианом глаза снова встретились. Нет, совсем не расстроил.
— Бетти? — повторил Брок, заставляя меня отвести взгляд от Киллиана.
— Бетти — наша машинка, — снова ответила я за маму.
— Вы дали имя своей машине? — недоверчиво спросил он, глядя на маму.
— Имя ей дала не я, а Лекси. В десять лет она решила, что такой машине нужно имя, — быстро сказала мама с ноткой смущения в голосе.
Странно. Мама никогда не смущалась, даже в тот раз на родительском собрании, когда пролила кофе на свою белую блузку, отчего та стала прозрачной. Она посмеялась над этим и воскликнула: «Я отвалила за этот бюстгальтер кучу денег, по крайней мере, его хоть кто-то увидит».
— Технически имя ей дала не я, — поправила я, прислоняясь к машине. — Я всего лишь затронула концепцию имени для автомобиля. Это ты окрестила ее Бетти.
Возможно, я несколько зло обошлась с моей горячо любимой мамочкой, но было довольно забавно видеть ее взволнованной, а также поучительно. Да, эти мужчины были довольно привлекательными и слегка устрашающими в своих байкерских жилетах, но маму было нелегко запугать. У меня возникло странное ощущение, что это заслуга Зейна. Я вынашивала эту крошечную мысль и идею о том, что Зейн улыбается одной из маминых шуток.
— Только потому, что все тобой придуманные имена были совершенно нелепы и не подходили к характеру машины, — парировала мама, обретая дар речи.
— У машины есть характер? — спросил Брок, чуть не поперхнувшись от смеха.
Мама указала на машину, о которой шла речь.
— Конкретно у этого автомобиля есть. У некоторых, очевидно, нет. Например, у «Тойоты Королла» или «Вольво» любой модели. А вот у вишневого «Фольксваген-жука»…
Больше она ничего не добавила; ей и не требовалось, подумала я. Бетти говорила сама за себя, хотя это было мнение шестнадцатилетней девушки; у горячих байкеров могли быть другие мысли на этот счет.
— Так, мы снова отклоняемся от темы, — сказала мама, пристально глядя на меня. — С такой скоростью просмотра трейлеров мы лишились, поэтому нам нужно вернуться в правильное русло разговора.
Я бы с радостью лишилась нашего столь любимого просмотра трейлеров, чтобы наблюдать за мамой в таком состоянии, время от времени украдкой поглядывать на Киллиана и постоянно испытывать на себе его взгляд.
Кейд покачал головой.
— Предполагаю, что с вами двумя нет такого понятия, как оставаться в правильном русле разговора, — сделал он верный вывод. Мы с мамой имели склонность отклоняться от темы, когда у нас было настроение. Это составляло часть нашего очарования.
К счастью, мужчины, похоже, сочли это забавным, тепло завершили разговор и даже дали нам на время машину взаймы. Поскольку она еще не совсем была готова, мы не могли поехать на ней в кино. К счастью, улыбчивый лысый парень в комбинезоне предложил не только подвезти нас, но и сходить с нами на фильм. Даже для такой неопытной в подобных вещах девушки, как я, было очевидно, что он интересуется моей мамой.
Должно быть, это стало очевидно и для кое-кого с гораздо большим опытом, поскольку от предложения Лаки лицо Зейна приобрело рассерженное выражение.
Он шагнул вперед и едва не зарычал на Лаки, заявив, что сам нас отвезет. Я не совсем поняла динамику этого жеста, но от него ощутила тепло.
Зейн не хотел, чтобы мама ходила в кино с Лаки. Это что-то значило, даже если почти всю дорогу до кинотеатра он изъяснялся только ворчанием и ни разу не улыбнулся. Он настоял на том, что заплатит за все закуски, и я уловила моменты, когда Зейн смотрел на маму каким-то странным взглядом. Я даже использовала свои блестящие способности, ухитрившись усадить их вместе.
Я была полностью и чрезвычайно довольна собой, когда Зейн после фильма отвез нас обратно в гараж за взятой напрокат машиной.
— Увидимся, Зейн, — сказала я с улыбкой, открывая дверцу. — Я могу сказать, что вам очень понравилось. Вы придете в следующий раз? — спросила я с надеждой.
Мы с мамой традиционно ходили в кино каждую неделю. Его молчаливое присутствие было бы нам приятно.
Он слегка улыбнулся мне, в уголках его суровых глаз показались едва заметные морщинки. По какой-то причине его губы никогда не улыбались, но это было его дело.
— Посмотрим, Лекс.
Я улыбнулась ему.
— Клааасс, тогда, до встречи, — воскликнула я, выпрыгивая из грузовика.
Мой план состоял в том, чтобы дать возможность им с мамой провести время наедине. Во всяком случае, по большей части. Крохотная часть меня надеялась еще раз пересечься с Киллианом. Прошло всего два часа. Я только с ним познакомилась, но жаждала его увидеть. Я обшарила глазами отсеки, где мелькали работники в комбинезонах. Затем перевела взгляд туда, где, как я догадалась, стояло здание клуба. Перед ним располагалась лужайка, и вокруг бродило несколько мужчин в таких же кожаных жилетах, что и Зейн. Я прищурилась, чтобы лучше видеть.
— Хочешь, спрошу у них, не согласятся ли они попозировать, пока ты будешь писать с них картину? — раздался рядом со мной мамин голос.
Я подпрыгнула от неожиданности. Не знала, что она так быстро выйдет из грузовика.
Я наклеила на лицо улыбку.
— У меня есть все, что нужно. Нарисую по памяти, — парировала я.
Она закатила глаза и обняла меня за плечи.
— Пошли, пора убираться отсюда, пока ты не решила купить себе мотоцикл, — сказала она, уводя нас от здания клуба.
Я подавила желание оглянуться в последней отчаянной попытке увидеть его. Уверена, он-то уже обо мне забыл.
Глава 2
Я не могла перестать думать о нем. Что за нелепость. Я никогда не обращала внимания на мальчиков, даже и близко нет. Я зачитывалась бесчисленным количеством книг на всевозможную тематику, великими литературными произведениями, которые только попадались мне в руки. Сестры Бронте, Диккенс, Фицджеральд. Заслушивалась каждой песней, которую считала жизненно необходимой. Курт Кобейн. Боб Дилан. Джим Моррисон. Стиви Никс. Все, это было частью моей души, большинство вдохновлено, призвано и создано любовью и симпатией. Так что я была знакома с концепцией любви в абстрактном смысле.
Но никогда в своих самых смелых мечтах я не думала, что действительно почувствую что-то похожее на то, чем вдохновлялись некоторые из моих любимых авторов. Мне хватало ума осознать, что это не любовь, это просто смешно, но вид его иссиня-черных волос и струйка дыма, вырывающаяся из его рта каждый раз, когда я закрывала глаза, граничил с безумием.
После возвращения домой из кино мама не отставала от меня с вопросами о Киллиане. К счастью, мне удалось сбить ее со следа, небрежно отозвавшись о нем, что при обычных обстоятельствах не сработало бы. Мы с мамой были на одной волне, и если отбросить ее ненависть к литературному величию, она была сообразительной. Она бы поняла, что я скрываю что-то о Киллиане.
Так бы и произошло, не будь ее мысли заняты другим мужчиной, который тоже был тогда в гараже.
Зейном.
Она тоже пыталась скрыть то, что между ними возникло, но я не была идиоткой, и хотя взрослым нравилось думать, что подростки слепы к таким вещам, я это видела. Я видела, пожалуй, больше, чем мама.
Я видела Зейна. Видела его за образом крутого парня, которым он, казалось, прикрывался. Его что-то преследовало. Даже не представляю, что это могло быть, но по его взглядам, которые он бросал на маму, я понимала, что она, возможно, сможет ему помочь. И он, возможно, сможет помочь маме с тем, что преследовало ее.
Она думала, что этого я тоже не замечаю. Очень старалась быть счастливой и подарить мне жизнь, полную смеха, что ей удавалось. Я считала себя самой счастливой девушкой на свете, у которой была одновременно и мама, и лучшая подруга, а также Стив и Ава, которые не приходились мне родней, но я считала их бабушкой и дедушкой. Я дорожила окружающей меня любовью. Но также видела тени, омрачающие мамино лицо, когда она думала, что я не смотрю, и ее странный взгляд на Стива и Аву, когда я впервые спросила о своем отце, которого никогда не знала. В мамином прошлом скрывалась некая тайна, нечто потенциально ужасное, от чего она, скорее всего, меня защищала.
Мне с моим романтическим духом хотелось, чтобы наша жизнь превратилась в какой-нибудь роман. Чтобы мама и Зейн влюбились, исцелили друг друга, и мы снова заставили бы Зейна улыбаться. Сами мы все время улыбались и смеялись. Что-то подсказывало мне, что Зейн тоже нуждается в улыбках и смехе.
Вот о чем я думала, закрывая шкафчик: как свести маму и Зейна. Поэтому подпрыгнула, когда поняла, что к соседнему шкафчику кто-то прислонился.
Тот, о ком я мечтала.
— Веснушка, — поприветствовал он, не сводя с меня глаз.
— Эм... Киллиан, привет, — заикаясь, пробормотала я, прижимая книги к груди, чтобы не уронить их ему под ноги, как неуклюжая дурочка.
Одним плавным движением книги исчезли из моих рук и надежно угнездились в его мускулистых руках.
Прозвенел звонок, и Киллиан оттолкнулся от шкафчика.
— Тебе не обязательно нести мои книги, — быстро возразила я, осознавая пристальное внимание ребят, проходивших мимо нас. Девочек в особенности. Большинство из них бросало на меня убийственные взгляды. Я с трудом заводила друзей, потому что за обедом слушала музыку в наушниках или читала книгу. Так что еще не успела найти общий язык с компанией девушек. Но я знала, как девчонки сходили с ума по Киллиану. Все до единой. И с той встречи в гараже несколько дней назад я понимала, почему.
— Какой у тебя урок? — спросил он, игнорируя мои слова и обращенные на нас взгляды.