ые правила, предписывающие, какие удары засчитываются, а какие – нет?
Вовчика не жалко. А вот если проиграет Саня, Вовчик обнаглеет по полной. Буду болеть за Саню. Он хорошо фехтует, но Вовчик будет драться не по правилам, и из-за этого Саня проиграет. Надо бы его предупредить… Вообще, эти двое максимально непохожи друг на друга! Саня серьёзно относится ко всему, что делает. Рано или поздно из него выйдет хороший специалист, и его все будут ценить. Он всегда знает, что хорошо, а что – плохо. Такое впечатление, что у него в голове сидит кто-то взрослый и подсказывает, как надо поступить и что сказать. Даже странно, что дело дошло до дуэли… Значит, повод был серьёзный и Саня не смог простить Вовчика. Да, Вовчик, конечно, придурок, которого не жалко.
А ещё интересно: как Егор понял, что я испугалась напора Кузнецовой? Кто ещё это заметил? Все? Тогда это полный факап… На мне же была маска! Чем Кузнецова так напугала меня? Напором? Я тоже могу быть напористой. Вот возьму и стану напористой…»
Много о чём приходится думать подростку, и всё, о чём он думает, – важное. Жизнь вообще такое место, где всё время приходится думать, и от этого временами ужасно болит голова. Для Клары жизнь была сущим наказанием: все вокруг знали, что и как она должна делать, не забывали указывать на каждую её ошибку и смеялись над ней по любому поводу. Взять хотя бы Вовчика: дай ему шанс хотя бы раз, и он им воспользуется и будет троллить тебя всё время, пока не переключится на другую оплошность или другого несчастного. Для Вовчика жизнь – забава, где чужие промахи всего-навсего комикс, который можно долго и внимательно рассматривать, позабавиться и выкинуть. Или даже посмотреть ещё раз потом. Дурак.
Что такое жизнь на самом деле? В чем её цель? Как её прожить? Лучше не думать об этом. Просто тебя сюда забросили, и приходится жить, как живётся, не думая о том, что можно чтото изменить. Мама говорит: «Не мечтай – и не будет причин для разочарования». А Клара любила мечтать. Как ей без этого?
Клара перешла на другую сторону улицы. Вернее, правильно было бы сказать так: что-то бессознательное перевело её на другую сторону улицы, потому что, пока сознание было занято вопросами что да как, почему да зачем, Кларино бессознательное заметило даму с собачкой.
Это как раз тот случай, когда хозяйка очень любит своё чудовище и абсолютно уверена в том, что все должны умиляться и восхищаться им. Бессознательное Клары решило, что для неё лучше всего будет просто пройти по другой стороне улицы и как бы не заметить даму с собачкой.
Скачущие с одного на другое мысли Клары прервал телефонный звонок. Она посмотрела на экран: мама. Клара с некоторой нерешительностью взяла трубку.
– Детка, – начала мама с самого нелюбимого для Клары обращения, – зайди по дороге в магаз, возьми сметанки. Глянь на дату. Есть деньги?
– Есть, – ответила Клара, убрала телефон в карман куртки и вернулась к тревожным мыслям о будущем. Ни разу до этого момента Клара не слышала о том, чтобы в наше время парни выясняли отношения на рапирах… Надо показать ребятам, что она не боится своих соперниц… С родителями что делать? Их не выбирают… Клара могла бы поспорить, что обязательно в чем-нибудь ошибётся, выполняя мамину просьбу. Она уже давно заметила, что ничего на свете не может сделать так, чтобы мама не могла придраться. Вот уж, казалось бы, сон: спи себе и спи. Так Клара даже спит неправильно. Вот она лежит на кровати, вот рядом – одеяло. А как надо? Если Кларе не холодно, то одеяло лежит возле неё. Где ему ещё быть? На полу?
Клара зашла в магазин, купила сметану и через пять минут уже была дома. Мама выглянула из кухни и, не дожидаясь, пока Клара разуется, вышла, взяла пакет со сметаной и начала изучать упаковку.
– Ты смотрела на дату? – спросила мама, и Клара поняла, что она уже в чём-то виновата.
– Смотрела.
– И что тут написано?
– Годная, – устало ответила Клара и пошла в свою комнату, волоча по полу тяжеленную сумку с амуницией: костюмом, защитой, маской, кроссовками, рапирой. Килограммов семь, не меньше. Вообще, сумку по полу таскать нельзя, но если на тебя ругаются из-за какой-то сметаны…
– Когда заканчивается срок годности? – продолжала требовать мама.
– Послезавтра, 8 августа, – сказала Клара.
– Ты слепая? Тут русскими буквами написано: 6 августа!
– Это арабские цифры, а не русские буквы, – заметила Клара, не рассчитывая, впрочем, что кто-то оценит справедливость её слов.
– И как теперь это есть? – возмущалась мама. – Я же просила посмотреть на дату!
– Я посмотрела… – отозвалась Клара, и это было правдой: на кассе она проверила дату, и ей показалось, что на банке стоит 8 августа.
– Девочки, хватит. Давайте приступим к воскресному обеду, как и было запланировано, – сказал папа, выходя из гостиной.
Папа Клары, как какой-то аристократ, дома всегда ходил в таком виде, в каком другие люди пошли бы в театр. Ну хорошо, не в театр; это всё же была домашняя одежда, но не футболка, а рубашка, не трико, а лёгкие брюки. Даже домашние тапки выглядели роскошно: с острыми носками, загнутыми вверх, как у факира.
– Иду, – сказала Клара, зная, что от воскресного обеда отказаться невозможно.
Через пару минут, когда Клара села на своё место за столом, мама налила ей полную тарелку куриного супчика. В супе плавал слегка поджаренный лук. Эх, если бы он был белым… Хоть бы он был белым… Ну почему он не белый?! Неужели так сложно оставлять лук белым…
– Нечего разглядывать. Ешь, – велела мама.
Клара взяла ложку и стала демонстрировать неординарные способности набирать в ложку суп так, чтобы в неё не попадал пережаренный лук.
– Лук вкусный и полезный, – напомнила мама голосом диктора из телевизора.
– Я ем.
– Вижу, как ты ешь.
– Когда придёт время, я начну есть и жареный лук, и вяленые оливки. Ещё не время, – повторила Клара любимую папину фразу и даже попыталась сымитировать его поучительную интонацию.
Папа согласно кивнул: так и будет. Мама взяла вазу с овощным салатом.
– Ты будешь со сметаной или с маслом?
За столом возникла подозрительная тишина, и Клара не выдержала:
– Да что я испортила этой сметаной?!
– Клара, нам надо серьёзно поговорить с тобой, – начал папа.
В кино и книжках этот момент называется «Вся жизнь пронеслась перед глазами». Вся жизнь пронеслась перед глазами Клары, но она не нашла ничего такого, за что её можно было бы поругать или наказать. Даже её неуступчивый характер можно развернуть в плюс и найти в нём преимущества. Разве папа не говорил, что надо уметь побеждать, даже превозмогая себя? Значит, дело в них. В родителях. Сейчас скажут, сейчас объявят…
– Что случилось? – спросила Клара, не совсем уверенная в том, что ей удаётся сохранять безразличный вид.
– Случилось, – многозначительно сказал папа и снова замолчал.
Клара посмотрела на маму и почувствовала, как на её глаза наворачиваются слёзы.
– Да какой из неё продавец, она и купить-то не может нормально! – неожиданно воскликнула мама.
– Продавец?.. – спросила Клара у папы. – Вот сейчас вообще непонятно! вы не разводитесь?
– Разводимся? Господи, с чего ты взяла? – искренне удивился папа.
– Из-за вашего шёпота за закрытой дверью… – стала вспоминать Клара и поняла, что её самые страшные опасения позади. Теперь надо только суметь сдержать эмоции и выслушать, что им от неё надо. Клара, как и любая девочка, сейчас только учится управлять собой и проявлением своих эмоций, но пока ещё это не всегда у неё получается.
– Нет, конечно. Какая глупость! Мы просто не всё можем тебе говорить, ты должна это понимать. Нам нужна твоя помощь, – сказал папа, и это было что-то новенькое.
Клара поняла, что в этом случае она оказалась для чего-то уже достаточно взрослой. Окончательно взяла себя в руки, с облегчением выдохнула и стала ждать.
– Надо поехать продать дом деда, – наконец сказал папа.
– Хорошо, – кивнула Клара, надеясь, что своим согласием ускорит получение полной информации о происходящем.
– Правда? Ты согласна? – радостно удивился папа.
– Да мне-то что? – в свою очередь удивилась Клара.
– Тебе надо поехать и продать дом деда, – ещё раз уточнила мама.
– Вы чё, угораете? – ляпнула вдруг Клара от избытка эмоционального напряжения, которое уже не могло оставаться подавленным и требовало выхода.
– Клара, – укоризненно остановил её папа.
Клара похлопала ладошкой по губам и заодно успела незаметно смахнуть слезинку с глаза.
– Вы серьёзно? – переспросила Клара, больше всего ожидая, что родители сейчас рассмеются; у неё самой на лице была улыбка, готовая превратиться в хохот. И правда, удачная шутка.
– Серьёзно, – подтвердил папа.
Клара терпеливо ждала.
– Согласна? – ещё раз спросил папа.
– Нет, – без паузы ответила Клара и объяснила свою позицию: – Как я буду продавать? Я не умею продавать. Этот дом – чёрт знает где… Почему именно я должна это делать и почему одна? Что случилось? Я не умею. Вот это сюрприз так сюрприз… Можно отказаться?
– Я всё понимаю. Но мне нужна твоя помощь, –повторил папа.
– Если ты всё понимаешь, то сделай так, чтобы и я поняла, – неожиданно для себя рассудительно предложила Клара.
Родители переглянулись.
– Что случилось? – спросила Клара требовательно.
Мама вышла из кухни.
– Нам срочно нужны деньги. Это единственный способ спасти компанию. Надо продать дом. И надо сделать это быстро, – закончил папа, и Клара окончательно поняла, что шутки не будет.
– Почему я? Почему не ты? Почему не мама?
– Я должен быть в городе. Маму не отпускают с работы. Возможно, в Старой Руссе надо будет провести несколько дней. Может, неделю. Я не знаю, как быстро найдётся покупатель.
– И как я там буду одна? Я же ребёнок. Как я там одна жить буду?! – Кларе стало страшно. Чего они от неё хотят? Она никогда не оставалась одна! Она не умеет жить одна. Она одна просто не выживет. Чего они от неё хотят?!