Но Алиса это заметила и тут же ухватилась за недосказанность.
— А что за перстень? — и она посмотрела на меня, понимая, что Марта ей вряд ли расскажет.
— Неважно, — махнул я рукой, не желая выдавать чужую тайну, — пустяки!
— За которые желают смерти? Хорошие пустяки! Но жестокая здесь я! — Алиса усмехнулась, — знакомая тема. Но дело в том, что я просто не притворяюсь хорошенькой в отличие от остальных. А говна во многих гораздо больше, чем во мне.
— Подтверждаю! — сказал я, направляясь в дальний угол столовой, где виднелся холодильник и шкафы, как я надеялся, с продуктами, — говна в тебе оптимальное количество. Ровно столько, сколько надо.
— А можно не повторять так часто слово «говно»? — попросила Марта.
— Но ты же сама его только что произнесла, — усмехнулась Алиса, — ты же слышал? — она обернулась к пленнику, и тот быстро и испуганно кивнул. Потом испугался, что кивнул и посмотрел на Марту. Тут же понял, что Алису нужно бояться гораздо больше, и кивнул ещё раз на всякий случай.
— И как вы смогли меня поймать? — задумчиво сказала Алиса, с брезгливостью глядя на пленника, — вы же сопли бесхребетные!
— Технология! — крикнул я из дальнего угла столовой, — у них этот процесс уже отлажен, они сработали по алгоритму. Не наделали ошибок, и всё получилось. Ошиблись бы, ты бы их размотала, к гадалке не ходи.
— И кто же придумал для них этот алгоритм, — спросил Алиса, усаживаясь за стол.
— Тот, к кому мы сейчас будем вынуждены наведаться в гости, потому что выход отсюда есть только через его покои. И если ты ждёшь, что я буду накрывать перед тобой стол, то напрасно. Иди сюда, давай вместе разбираться, что тут есть интересного, — сказал я.
— Эй, я же жертва насилия! — возмутилась Алиса.
Марта не удержалась и прыснула со смеха.
— Да уж, жертва! — сказала она.
— Твоя баба начинает меня подбешивать! — сказала Алиса, пристально взглянув на Марту через плечо.
— Однако ты её должница, так что смирись! — сказал я, выставляя из шкафа на стол разнообразные банки.
Алиса хотела возразить, но передумала и тоже переключилась на еду. Банки были в основном новыми. Не старые заводские запасы, а вполне себе свежие «закрутки». Здесь были как овощи, так и мясо. Тушёнка в стеклянных банках. Подписано от руки на крышках. Видимо, фермерские продукты. Это сейчас была тема, набирающая популярность, но в мегаполисе, пусть и разрушенном, достать такое было и сложно, и дорого. А здесь, похоже, прям стабильные поставки в масштабах близких к промышленным. Вряд ли только в красной зоне это едят, на остальных уровнях наверняка тоже. База Тритона становилась всё интереснее и интереснее.
— О, сгущёночка! — воскликнула Алиса.
Она нашла старую жестяную банку ещё заводского производства. Пробив крышку ногтем, она провела им по всей окружности, полностью срезав крышку, пока та не отскочила в сторону.
— Ни хрена себе маникюрчик! — потрясённо сказала Марта.
— Шейку почесать? — выставила Алиса перед ней средний палец, с не таким уж большим, но, как оказалось, очень острым ногтем.
— Спасибо, нет! Но если надо будет кого-нибудь прирезать, я обязательно тебе сообщу, — сказала Марта.
— Обращайся, — сказала Алиса и приложилась к банке, осушив её полностью за несколько глотков, после чего со стуком поставила её на стол и смачно рыгнула.
— Фу, — сказала Марта, — а можно было без этого? Тебе это не идёт!
— Без этого было бы не так вкусно! — Алиса расплылась в улыбке перемазанными в сгущёнке и крови губами.
3. Золотой ключик
Мы ели быстро, но всё равно с удовольствием. Экономить чужую еду не собирались, поэтому устроили пир горой, понадкусовав и перепробовав почти всё, что имелось в наличии. А некоторое разнообразие здесь присутствовало. С собой тоже постарались прихватить, но не слишком много.
Ещё было неизвестно, как мы отсюда выберемся, так что навьючиваться как ишаки мы точно не хотели, тем более Алиса вообще отказалась что-либо нести, в очередной раз заявив, что она «жертва насилия», а не вьючная лошадь.
Пленник тоже поел, хотя и скромно сидя за соседним столом. Сколько он ещё пробудет с нами, было непонятно. После того как мы найдём ключ, его судьба будет зависеть только от Алисы, а что происходит в её голове было загадкой, возможно, даже для неё самой.
В столовой мы ели в основном то, что с собой тащить не будем. Консервированное мясо и овощи были основным блюдом. Просто нести с собой стеклянные банки было и тяжело, и глупо. С собой нужно носить что-то более не убиваемое. Если банки, то жестяные. Или уж вообще что-нибудь сушёное и вяленое.
Мы, кстати, нашли здесь как раз то, что нам подходит. Вяленое мясо и рыбу в больших количествах. Ещё домашнюю сырокопчёную колбасу и хлеб. И несколько старых заводских банок тоже прихватили. Среди них две банки сгущёнки, на которые Алиса всё время поглядывала и непроизвольно облизывалась.
— Не знал, что ты такая сладкоежка, — сказал я.
— Да я вроде и не сладкоежка, — пожала она плечами, — но сгущёнку люблю, аж трясёт. Тем более что не ела её, наверное, с начала магопокалипсиса. Просто соскучилась.
— Мы и не претендуем, да Марта? — сказал я, а та кивнула, — но раз сгущёнка твоя, то и нести её тебе!
— Послушай, Алик! — серьёзно сказала Алиса, — давай начистоту! Я…
— Жертва насилия? Слышали, — усмехнулся я.
— Да, но дело не в этом, — покачала головой Алиса, не теряя серьёзности, — я ваша основная ударная сила! Не нужно навешивать на меня тюки с барахлом. Если у нас будут неприятности, то я приму первый удар на себя, хочу я этого или нет. Просто так будет, потому что я фурия!
— Ну да, так-то ты из нас самая мощная в плане драки, — я откинулся на стуле, — ладно, мы сами понесём провиант. Хотя что-то наши рюкзаки становятся слишком уж тяжёлыми, как будто мы не по городу путешествуем, а в безжизненной пустыне.
— Сейчас города от пустыни уже мало чем отличаются, — издалека печально произнесла Марта, — можно и от голода сдохнуть в любом месте и от холода… да и просто прибить могут ни за что. Сейчас города уже не те…
— Тоже верно, — согласился я.
— Давайте я понесу? — предложил пленник.
— Серьёзно? — усмехнулся я, — мы сейчас пойдём в гости к Тритону, ты с нами?
Парень открыл рот и не нашёлся что ответить. Он, видимо, совсем выпустил из вида дальнейшее развитие событий. Все его мысли были сосредоточены вокруг того, чтобы быть нам полезным и прожить как можно дольше. Далеко вперёд он не заглядывал.
Алиса в это время наклонила голову сначала к одному плечу, потом к другому, потом выгнула спину, как будто что-то проверяя… и её грудь опять выскочила из-под прикрывавших её обрывков блузки. Но её это совершенно не заботило, она некоторое время как будто прислушивалась к своим ощущениям, потом повернулась ко мне и сказала:
— Алик, ну-ка, врежь мне ещё разок! Я так понимаю, мы сейчас полезем в какую-то жопу, неплохо бы иметь маны под завязку.
— Блин, Лиса, я не буду! Ты же знаешь, я этого терпеть не могу! У тебя достаточно маны, я тебя так зарядил, что надолго хватит!
— Алик, — Алиса серьёзно посмотрела мне в глаза, — я знаю эту твою рефлексию по поводу насилия к женщине, но послушай сейчас очень внимательно, что я скажу. Можешь сходить туда, где меня держали, соскрести со стен кишки тех, кто меня бил, чтобы лишить сил, и спросить у них нравится ли мне это. Вряд ли они тебе ответят, но я могу сделать это за них. Слушай внимательно: я убью любого, кто поднимет на меня руку, ты понял? Любого, кроме тебя! А знаешь почему?
— Знаю, — пожал я плечами.
— Ни хрена ты не знаешь! — жёстко сказала Алиса, — потому что ты путаешь форму и содержание. Это только выглядит так, что ты меня бьёшь. На деле от твоих ударов я не испытываю боли, а испытываю нечто другое… огромный прилив энергии и счастья… если хочешь, можешь назвать это оргазмом!
На слове «оргазм», Марта громко икнула.
Мы с Алисой резко повернулись к ней, и она съёжилась под нашими взглядами.
— Ты ведь понимаешь, о чём я говорю, да? — обрадовалась Алиса, — а ты, как заряжаешься, через боль? Или другим способом?
— Через боль? — подловил я её на слове, и мы тут же забыли про Марту, чему она была несказанно рада.
— Не цепляйся к словам, — махнула рукой Алиса, — да, в основе лежит боль… но мне не больно! Она сразу трансформируется в энергию и удовольствие! И пусть это выглядит как то, что ты меня бьёшь, на деле ты меня…
— Что? — не удержалась и ляпнула Марта, о чём тут же пожалела, потому что мы снова повернулись к ней.
— Нет, не то, о чём ты подумала, — сказала, улыбнувшись, Алиса, — хотя что-то в этом есть.
— Насколько я понимаю, это и есть классический мазохизм, — сказал я.
— Неправильно понимаешь, — терпеливо сказала Алиса, хотя было видно, что разговор ей уже начинает надоедать, — мазохисты получают удовольствие от боли и унижения, я не переношу по отношению к себе ни того ни другого. Я получаю удовольствие от врывающихся в меня лавиной потоков маны. А если, чтобы это случилось, нужно меня ударить… что ж, не мы придумали это. Так уж сложилось. И есть ещё один важный момент! — Алиса снова наклонилась ко мне.
— Какой же? — спросил я, понимая, что она ждёт этого вопроса.
— То, что ты этого терпеть не можешь! — сказала Алиса, — если бы тебе это нравилось, я бы, честно говоря, напряглась. А так у нас сложился отличный, на мой взгляд, симбиоз!
— Возможно, ты права во всём, — вздохнул я, — но когда ты мне говоришь: «ударь меня», я должен просто взять и врезать симпатичной девчонке ни с того, ни с сего. Ну, это же ненормально!
— А ты закрой глаза и представь на моём месте Марту! — искренне сказала Алиса.
— Эй! — возмутилась Марта.
— Да неважно, симпатичная или нет, — сказал я.
— Эй! — снова возмутилась Марта.
— Да вообще дело не в этом. Мне просто не хочется тебя бить, и всё! Каждый раз приходится переступать через себя, — сказал я.