Николаев вынул визитку, достал ручку. Написал номер.
Я оставил Козлова, приказав ему застегнуть воротник и пить кофе, уткнувшись в свою чашку, и отправился в туалет. Хорошие сортиры нынче в общественных заведениях… чистые, удобные… Зашел в кабинку, закрыл за собой дверь. Набрал телефон Миры. Черт! Только бы ответила! Ну, пусть не сама приедет, ну пусть хоть скажет, что делать… гудки, гудки… нет! Снова не отвечает! Зачем тогда тебе телефон, чертова баба? Истинная, называется!
Вернулся в зал. Николаев сидел уже застегнутый, с пустой чашкой (дисциплинировано выхлебал) и с удивлением вертел головой, оглядываясь. Видимо, действительно, забыл, когда и с кем сюда зашел. Чашек-то передним стояло две. Посмотрел на наручные часы, пожал плечами, поднялся со стула и отправился к выходу. И тут я вдруг почувствовал, что больше не испытываю чувства тревоги, преследовавшее в течение всего время общения с журналистом. Не помню, когда оно исчезло. Когда снял микрофон? Или когда уже был в туалете? Или, наоборот, еще раньше? Так, надо сосредоточиться…
Я подошел к барной стойке и заказал еще чашку кофе. Куда теперь? Домой? Это значит навести чекистов на свою квартиру! Хотя, чего смеяться, наверняка меня уже пробили по базам, я ведь звонил Николаеву со своего мобильника. Дурак! Надо было из таксофона! Вообще-то и через Юльку могли… Хотя… тогда бы наблюдение вели бы от самого дома… а я почувствовал уже после того, как махнул Николаеву! То есть, что получается? Они меня не знали, а знали только про место моей с ним встречи. Да какая, впрочем, разница, если и не знали, то теперь точно знают… всю подноготную уже знают… гады! Черт! Прокололся в первый же день работы… Наблюдатель! Что мне теперь за это будет, интересно? Мира башку оторвет, а Наставник премии лишит или в обратной последовательности? Хотя откуда мне было знать про этого фсбшника, что Климонтович с ним шашни крутил? Это они должны были знать про его агентурные связи! Подставили меня опять… начальнички. Так, и что делать? Попробовать оторваться от чекистов? Потом где-нибудь спрятаться, посоветоваться с Мирой… с Наставником, наконец, пообщаться! Блин! Шар же дома! Вариант не проходит! Да и как от них оторвешься, тоже мне нашелся Джеймс Бонд. Слушай, а ведь сейчас чувства тревоги нет! Значит, никто за мной не следит! С другой стороны, чего им следить… могут и возле дома подождать. В общем, видимо, хрен с ними со всеми! Надо ехать домой и советоваться с шефом… с Наставником. Пусть разбирается! Собственно… чего я так переполошился? Ничего у фсбэшников на меня нет! Среднестатистический научный сотрудник без степени… не был… не привлекался… не состоял… Случайно узнал у своей любовницы про Климонтовича, зачем-то начал им интересоваться… выдавать себя за его племянника… плести про какое-то наследство. Ну и фигли? Подумаешь тоже… Скосила человека шиза… С научными работниками такое часто бывает — от большого ума и общей неустроенности.
Решившись, отставил чашку и подозвал официантку
— Девушка, дайте счет и скажите, пожалуйста, адрес вашего заведения, я вызову такси.
Оплатив счет, я вышел из дверей заведения и стал прохаживаться взад-вперед в ожидании таксомоторного устройства, а также зорко поглядывать по сторонам, в поисках службы наружного наблюдения. Ничего я, конечно, увидеть не надеялся, знал из книжек, что наружка хорошо умеет прятаться. По вновь приобретенной привычке, мимолетом всматривался в мысли текущих мимо пешеходов. За ту секунду, которую я тратил на этот взгляд, ничего конкретного разобрать, конечно, было невозможно, читались только преобладающие эмоции. Вот мальчик с девочкой буквально светятся счастьем — у них любовь. Вот хорошо одетый мужчина, наоборот, мрачен — похоже, что-то потерял или украли. Среднего возраста женщина с кошелками — в голове сплошная серость от безысходности жизни — дети-бездельники, муж-пьяница. Большой мотоцикл с рокотом подъехал и остановился, не глуша двигатель, неподалеку от входа в кафе. Мотоциклист — парень в кожаной куртке, привстав на сидении, покрутил бритой головой, словно кого-то высматривая в толпе прохожих. На секунду мы встретились глазами. Бог ты мой, какая-то черная дыра в его голове… Хотел вызвать блок характеристик, но парень дал по газам и мотоцикл, взревев умчался. Ну и тупые эти байкеры-рокеры! Ни одной мысли в черепной коробке! Жопой, что ли думают?
Наконец запел мобильник.
— Такси прибыло, — без выражения сказала диспетчер, — серая Волга, номер пятьсот сорок три.
— Спасибо, — также без выражения ответил я, — Ага, уже вижу.
***
Мы проезжали Инструментальный, когда телефон зазвонил вновь:
— Здравствуйте, Никита Семенович! — сказал в трубке вкрадчивый мужской голос.
— Здравствуйте… а это кто?
— А это Березин. Вы ведь кажется, хотели со мной познакомиться?
— Хотел, да… и что… мы можем увидеться?
— Думаю, видеться нам, как раз не стоит, — в голосе Березина промелькнула насмешливая нотка, — я, знаете ли, в курсе некоторых ваших способностей.
— Каких еще способностей?! — деланно удивился я, но голос предательски дрогнул, — И кого это — нас?
— Ну, зачем вы так, Никита Семенович? Знаете, а спрашиваете. Я имею в виду способности Наблюдателей. Вы ведь Наблюдатель?
От удивления я, чуть не нажал кнопку сброса разговора. Но не нажал.
— Что в точку попал? — рассмеялся Березин, — Браслетик-то ваш, хоть бы прикрыли курточкой какой, что ли… Ну браслет ладно, может и совпадение, чего не бывает в жизни, но вы ведь и наблюдение сразу почувствовали… Именно почувствовали. Я своих ребят хорошо знаю, просто так заметить их невозможно. А уж что вы с бедным Козловым сделали… Кстати, а микрофончик-то, вы зря того… — Березин хихикнул, — Зачем же так, с казенным имуществом? Я понимаю, у вас оборудование покруче, но задачи-то у нас одни и те же — государственные!
Я, аж рот открыл от изумления — Что он несет?!
— Я вот только одного не понимаю, — голос Березина стал деланно обидчивым, — почему бы вашей Конторе не связаться с нами напрямую? И Андрей Михайлович тогда тоже… Что вы через каких-то журнашлюшек? Обидно право! Впрочем, лично я не в обиде… понимаю… погиб ваш лучший агент… маньяки тут беспредельничают… а он погиб, не ко времени. Да еще при таких странных обстоятельствах… Но неужели ж вы подумали, что Контора имеет к этому хоть какое-то отношение? Нет, лично к вам, у меня претензий никаких. Я ж понимаю, вы за начальство свое не в ответе. Начальству в Москве виднее, что делать. Но и вы нас поймите… к Андрею Михайловичу я был всей душой… а тут… Если Ростовская группа такая гордая, а нас на местах за мальчиков держат, тогда сами и ловите своих маньяков! От нас сочувствия не ждите. Пусть теперь, ваше начальство, с нашим согласовывает. Официально! — добавил он с нажимом.
— Ростовская группа… — машинально повторил я, даже не заметив, что сделал это вслух.
— Именно, Ростовская группа! — подхватил Березин, — так что извините, больше никаких личных контактов. Если мое начальство узнает, что я с вами, через его голову… короче, мне моя папаха дорога! Теперь все контакты только официально. Будет приказ начальства, всегда пожалуйста, обращайтесь, окажем помощь всеми имеющимися средствами…
Вона как… — наконец сообразил я, — Климонтович наплел Березину, что существует какая-то спецслужба по поимке маньяков и он ее агент. "Ростовская группа" — забавно. В принципе, остроумно…
— Впрочем, я понимаю… — голос Березина внезапно подобрел, — Тут дело приобрело серьезный оборот, нас начальство тоже и в хвост и гриву дерет. Так что в виде исключения… в последний, так сказать, раз, я готов предоставлять вам оперативную информацию касаемо дела о маньяках. Вы ведь этого хотели?
— Да, — только и нашел что сказать я.
— Последний раз и в виде исключения! — повторил Березин, — Вдруг у вас что-нибудь получится и нам всем тоже будет хорошо. Но, никаких личных контактов! Информация будет предаваться электронной почтой по мере поступления. Обратной связи не будет! Отправьте по этому номеру эсэмэской свой электронный адрес, и больше мне не звоните и не пытайтесь искать. Да! Вот еще что, наружное наблюдение за вами, я дал указание снять. Вся информация по вашей легенде… ну, что вы там ученый… работаете в институте и прочее, будет удалена. Работайте спокойно!
— Подождите секундочку, — взмолился я, понимая, что разговор сейчас закончится.
— Да?
— Вы знаете, что-нибудь о смерти Климонтовича?
— Ну, что вам, сказать… грузовик врезался в толпу на перекрестке… водитель погиб… В общем, обгорел, конечно, Андрей-то Михалыч… он и еще несколько человек… но узнать можно… вполне. Я лично съездил на опознание… неофициально конечно… не мог поверить, что такой человек и вдруг чудовищная нелепость. Не по рангу… Вдруг, думаю, ошибка. Но, к сожалению… Да и все документы были при нем. Они тоже обгорели, но вполне читаются. Версию теракта мы рассматривали. Отвергли за несостоятельностью. Случайность. Трагическая случайность. Вез водитель левый бензин, к себе, наверное, в гараж. Представляете — здоровенные бутыли… стеклянные!!! Хоть бы в железной бочке вез, урод! А за машиной-то как следует не следил… старая она… в итоге лопнул тормозной шланг, а он еще пер на такой скорости… А у вас что, есть сомнения по этому поводу? Поделитесь?
— Да, нет… — неопределенно промямлил я.
— Ну, удачи тогда!
В трубке щелкнуло. И тут же телефон зазвонил вновь — это, наконец-то, была Мира.
— Я до тебя уже пятнадцать минут прозвониться не могу! — тон ее голоса был донельзя деловым. Меня это слегка покоробило, могла бы и поласковей, в одной постели все же, боролись с врагом…
— Я тоже до тебя не мог…
— Батарейка, села в мобиле, не уследила…
Я промолчал, оскорбленный такой явной небрежностью отмазки.
— Ты сейчас где?
— Ельцовку проезжаю, — сказал я, глянув окно.
— Забери у водилы сотовый! — безапелляционно скомандовала Истинная.
— Как это? — опешил я.
— Отдашь свой, если такой благородный! Только симку вытащи… и выкинь в окошко. Не забудь мой номер записать. Сделаешь, позвонишь.