— Всё просто, — быстро пояснил Макс. — В каждом отсеке управления огнём есть независимая система фиксации стрельбы. Это значит, что выстрел, произведённый без специального кода, означающего уровень опасности, будет отмечен, и сигнал о нём будет отправлен в штаб Лиги. Использование такого мощного оружия против мирных граждан категорически запрещено. Нарушение этого закона влечёт за собой пожизненную изоляцию виновников без права на обжалование приговора. Отключить или перепрограммировать систему фиксации невозможно. Без неё орудия работать не будут. Так что на такое они не пойдут. А вот прислать сюда отряд наёмников с армейским арсеналом могут.
— Теперь понятно, почему они не стали использовать орудия во время прошлых бунтов, — кивнул Влад. — А ты-то откуда про всё это знаешь?
— Я когда-то был флотским унтер-офицером, командиром расчёта эсминца британского содружества. Сослан сюда за попытку бунта. Дал в морду заместителю командира корабля. Этот мерзавец попытался изнасиловать девчонку, молодого лейтенанта, месяц как пришедшую к нам из училища, — грустно улыбнулся Макс. — Сослали только потому, что девочка решилась дать показания в трибунале. Иначе не миновать мне каторги.
— Ясно. Наёмников я не боюсь, но за предупреждение всё равно спасибо, — кивнул Влад, пожимая соседу руку.
Захлопнув дверцу, Макс врубил передачу, и снегоход стремительно помчался через посёлок. Санни, так и не вышедшая из своей машины, помчалась следом. Провожая их взглядом, Влад с интересом наблюдал, как следом за трофейными машинами устремился гражданский снегоход. Убедившись, что поселенцы отлично знают, что делают, разведчик отправился в дом. Дженни встретила его на пороге, сжимая в руке один из захваченных станнеров. С интересом посмотрев на оружие, Влад отметил, что его урок не прошёл даром.
Оружие было включено и готово к стрельбе. Улыбнувшись женщине, Влад тяжело опустился на лавку и, прислонившись к стене, задумчиво сказал:
— Боюсь, я, желая раздобыть боевое оружие, сделал глупость и втянул вас обеих в неприятности.
— С чего это вдруг? — откровенно удивилась женщина. — Думаешь, если бы ты сдался, они бы от нас отцепились?
— А разве нет? По-моему, они вам не особо досаждали, пока я не появился. В этот раз они пришли только за мной. Я одного никак не пойму. С чего вдруг они так на меня взъелись?
— Не говори глупостей. Знаешь, почему Пьер вынужден был стать охотником на крупного зверя? Все фактории корпорации получили указание покупать у нас пушнину только по минимальной цене. Им нужно было сломать Пьера. Заставить его подчиниться им, а самое главное, выдать им Мишеля. Моего кузена. Так что твоё появление только ускорило события. Рано или поздно они всё равно пришли бы сюда, чтобы арестовать нас и выбить место, где он прячется. Знаешь, я даже рада, что всё так случилось. Теперь я могу отправить Санни к Мишелю и сделать то, о чём давно мечтаю.
— Вы собираетесь мстить? — растерялся Влад.
Он не ожидал от этой красивой, улыбчивой женщины такой кровожадности.
— Они убили мою дочь и её мужа. Считай, моего сына. Загнали в распадок и расстреляли, словно бешеных зверей.
Дженни прошла в свою комнату и, вернувшись, поставила перед Владом резную деревянную шкатулку. Осторожно подвинув её к себе, разведчик внимательно осмотрел это произведение искусства. На крышке был очень точно вырезан бегущий лось, а стенки покрывал тончайший узор из цветов и листьев. Древесина, из которой была сделана шкатулка, была кроваво-красного цвета, а бесцветный лак подчёркивал красоту рисунка.
— Открой, — коротко велела Дженни.
Влад послушно откинул крышку и, заглянув вовнутрь, вздрогнул.
— Пули, которые Мишель вынул из их тел. Семьдесят семь на двоих. На них живого места не было. Целыми остались только лица. Эти твари специально стреляли только в тело, пытались разорвать их на клочки. Они убили мою дочь и её ребёнка. Девочка была беременна, на четвёртом месяце. Как думаешь, за такое стоит мстить?
— Стоит, — тихо ответил разведчик, не сводя взгляда с конических стальных цилиндров с магниевыми сердечниками.
Это были автоматные пули, применяемые в армейском оружии. Осторожно закрыв крышку, Влад подвинул шкатулку женщине и, устало опустив голову, сказал:
— Вам обеим будет лучше переехать к Мишелю. Ночью, тайно. Они придут сюда за всеми нами, а найдут только меня. А мне сдаваться нет необходимости. Это будет хороший бой.
— Я не уйду.
— Надо, Дженни. Ваше время ещё не пришло. Ради Санни надо. Если они возьмут любую из вас живьём, то доберутся и до Мишеля. Судя по реакции куратора, они получили доступ к особым технологиям и, введя вам сыворотку правды, просто заставят вас всё рассказать. Со мной такой номер не пройдёт. Как я уже говорил, у меня есть блокада от таких препаратов.
— Что это за сыворотка правды? Расскажи подробнее, — потребовала Дженни.
— Расскажу, если вы нальёте мне чашку вашего чая, — улыбнулся Влад, доставая из кармана склянку с микстурой.
В горле начало першить, и это был первый признак приближающегося приступа. Глотнув лекарства, он прикрыл глаза и в очередной раз мысленно поблагодарил гениального доктора, сумевшего найти такой простой и эффективный способ облегчить его мучения. Убедившись, что спазм отступил, Влад подвинул к себе чашку и, с наслаждением вдохнув аромат свежезаваренного напитка, принялся объяснять женщине, что такое сыворотка правды и как она действует.
Они проговорили часа два, когда в дом ворвалась сияющая девочка и, едва сбросив комбинезон, радостно затараторила:
— Влад, это было здорово. Теперь у нас есть сразу два вездехода и оружие. Мы сможем уехать в любой другой посёлок в любое время, когда захотим.
— Погоди визжать, — осадила её бабушка. — Присядь, у нас серьёзный разговор.
Моментально замолчав, Санни покорно присела к столу, настороженно поглядывая на взрослых. Чуть улыбнувшись ей, Влад начал тяжёлый разговор первым:
— После нашей сегодняшней выходки они наверняка пришлют сюда наёмников. Это значит, что тебе завтра же нужно будет отправиться к Мишелю, предупредить его об опасности. Я, честно говоря, должен был отправить вас раньше, но не подумал, что они так быстро отреагируют. Возвращаться сюда ты не должна. Это опасно.
— Опасно?! Да на этой планете жить опасно?! — завопила Санни, вскакивая на ноги.
— Сядь. Ты уже не ребёнок и должна понимать, когда можно показывать гонор, а когда надо прислушаться к словам того, кто понимает в деле намного больше тебя. И если я говорю, что ты должна уехать, значит, так оно и есть. Пойми, это не потому, что я хочу от тебя избавиться, а потому, что это действительно нужно, — жёстко ответил Влад.
— Кому нужно? Думаете, я не понимаю, зачем вы меня отсылаете? Хотите спрятать и спасти от наёмников. А я не хочу и не могу прятаться. Если уж они собираются снова начать войну, я буду воевать.
— Войны не будет. Они будут делать всё, чтобы избавиться от меня и захватить живьём одну из вас. А ещё лучше обеих. Тогда они легко смогут добраться до Мишеля, и все поселенцы лишатся единственного врача, способного помочь им.
— Хочешь сказать, что мы с бабушкой не сможем выдержать пыток?! — снова завелась Санни.
— Как думаешь, что вынуждена будет сделать твоя бабушка, когда тебя начнут насиловать у неё на глазах? Ведь она воспитывала тебя с самого детства, — устало спросил Влад, уже уставший от этих споров. Он специально сказал то, что должно было напугать упрямицу. — Пойми наконец, есть вещи, о которых ты даже не слышала и которых, я очень надеюсь, никогда не испытаешь на себе. Признаюсь тебе честно, было бы лучше всего, если бы вы уехали отсюда обе. Тогда я мог бы действовать так, как привык, как меня учили. Не оглядываясь на вас и не беспокоясь за свою спину. Заодно раздобуду еще оружия и, если повезет, вездеходов.
— Ты так уверен в себе? — возмущённо фыркнула Санни.
— Меня учили воевать. И не только воевать. Точнее, я всю жизнь только и делаю, что сражаюсь, воюю и делаю всё то, чего другие сделать просто не в состоянии.
— А кто будет тебе готовить и смотреть за хозяйством? — тут же спросила Дженни.
— Попросим жену Макса, или можно договориться с кем-нибудь другим за то же мясо. Думаю, в посёлке женщин, которым вы можете доверять, хватает, — пожал плечами Влад.
— Нет. Марте хватает забот и со своим выводком. Лучше я поговорю с Линой, — подумав, ответила женщина.
— Бабушка?! — возмущённо подпрыгнула Санни.
— Пятнадцать лет бабушка. Сядь и помолчи. Он прав. Нам обеим нужно на время исчезнуть. Макс завтра собирается снова вернуться в свои угодья, заодно и нас подвезёт. Утром я договорюсь с Линой, и поедем.
— А кто эта Лина? Ей можно доверять? — насторожился Влад.
— Можно. Лина — вдова. Её родители погибли во время восстания, вместе с нашими. А муж три года назад провалился на охоте в полынью и замёрз. Остались пятилетний сын и она. Кое-как перебиваются с хлеба на воду. С планеты им уехать не разрешают. Так что к корпорации она относится ничуть не лучше нас.
— Такое впечатление, что корпорация считает вас своей собственностью, — мрачно проворчал разведчик.
— Хуже. Они считают нас своими рабами и относятся как к рабам, — с тихой ненавистью ответила Дженни.
— Они либо идиоты, либо считают себя очень могущественными, — покачал головой Влад.
— И то и другое, — фыркнула женщина. — Впрочем, мне нет до этого никакого дела. Придёт время, и куратор вместе со своими наёмниками за всё ответят.
— А почему куратор вдруг так тебя испугался? — вдруг спросила Санни. — Ведь они все были вооружены.
— Верно. Но это были охранники, а не наёмники. Обыкновенные крысы. Они привыкли обывателей по коридорам гонять. А тут уткнулись носами в мощный охотничий карабин, способный любого из них пробить насквозь. А самое главное, за карабин этот держался не охотник, привыкший не воевать, а добывать себе пропитание, а самый настоящий убийца, которому нечего терять. Куратор не учёл главного. У корпорации нет ни одного рычага давления на меня. Если бы моя жизнь зависела от лекарств, которыми меня могли обеспечить только они, или вместо предложения стать шпионом они расщедрились бы на лечение, тогда другое дело. Им было бы чем давить на меня. А так, я знаю, что умру, и знаю, что эта смерть будет тяжёлой. Так что любая драка для меня — выход. Он понял это, только оказавшись под прицелом. К тому же куратор не солдат. Это обычный администратор, не привыкший к тому, что в него целятся из ружья.