— И вы считаете, что на это клюнут?
— Смотря какая наживка, — Светлейший подмигнул. — Ну ладно, время идёт, а мы тут болтаем. Дракон на месте? — спросил он у пространства.
— На месте, — отозвался слегка шипящий бесполый голос.
— Нам всё ещё везёт, — сообщил Даллатер и чуть ли не силой вытолкал своего работника в коридор.
Дракон выслушал Светлейшего, не проронив ни слова. Потом отвернулся в сторону окна и принялся смотреть куда-то вдаль.
Жара в его комнате, где всегда пылало пламя в камине, была трудно переносимой. Теммокан посмотрел на то, как держится Даллатер — в его-то глухом костюме — и понял, что впервые за долгое время испытывает к нему совсем человеческое сочувствие. Никому бы такого не пожелал! — Давайте, — повелительным жестом протянул он, наконец, лапку и безжизненно-серый «друг» лёг в неё. «Медвежонок» принюхался к предмету, но его меховая мордочка ничего не выражала. Теммокан напряг губы, скрывая улыбку. Невозможно было воспринимать Дракона как равным себе. Увы.
Медвежонок наклонился и выудил из стола чистый килиан — тёмного цвета, полупрозрачный. Долго колдовал над считывающим аппаратом, передвигая «друга» туда-сюда. Удовлетворившись, он оглянулся и оглядел свою аудиторию.
— Не шевелиться и не разговаривать, — предупредил он.
Одно прикосновение — и "лампа тьмы" вновь превратила день в сумерки. Огонь в камине казался призрачным, то возникающим из мрака, то исчезающим бесследно. И стало, наконец, прохладно и хорошо… Послышался щелчок.
…И разговор неизвестно кого неведомо с кем вновь прозвучал для ушей Теммокана — и впервые для двух остальных. Семиминутная запись, казалось, тянется бесконечно. Светлейшего почти не было видно, такими густыми оказались сумерки, но и ему не удалось стоять совершенно бесшумно.
Полутьма развеялась, а вместе с ней кончилась и спасительная прохлада.
— Есть, — объявил Дракон и передал Светлейшему прояснившийся шарик. — Копию сделать?
— Да, в архив, — кивнул Даллатер, возвращая килиан.
Это заняло несколько секунд. Когда он только наловчился так обращаться с инструментами, подумал навигатор с завистью. Щёлк-щёлк — и всё готово!
Его не оставляла мысль, что Дракон сделал ещё одну копию — для себя. Но развивать эту мысль, даже и в уме, он не стал.
Дракону, как известно, виднее.
— Благодарю, — Светлейший слегка наклонил голову, что, в его понимании, выражало учтивый поклон.
Дракон, как показалось Теммокану, ничем не прореагировал на их отбытие. Как сидел, уставившись куда-то вглубь своего стола, так и остался.
Он вернулся под вечер, живой и здоровый, волоча за уши огромного зайца.
— Могу ещё рыбы принести, — сообщил Хонн, нырнув в сени и вернувшись уже одетым. — Голыми руками ловить можно, только прорубь сделать…
— Как? — спросила только Неммер, указывая на упитанного грызуна. Не был заяц ни больным, ни истощённым. Она пыталась представить Хонна, что носится за добычей, в чём мать родила, и не могла. Что же он такое?… «Мальчишка» пожал плечами.
— Тебе не захотелось бы это видеть.
— Ладно, — она взялась было за нож (который так назвать можно было бы единственно из уважения к его прошлому), как Хонн, стоявший рядом и наблюдавший, неожиданно протянул руку.
— Я сам.
И принялся потрошить его. Безо всяких ножей. Неммер решила, что с неё хватит и сходила к колодцу — за водой. Когда она вернулась, заяц был уже на вертеле. И никаких следов того, чем тут только что занимались.
— А где… куда ты всё дел? — поразилась Неммер осматривая кухню. Ни пятнышка, ни шерстинки.
— Неммер, — «мальчишка» выпрямился. — В следующий раз я тебе покажу. Если захочешь. А пока… ты ведь тоже о себе не очень-то рассказываешь? — он молча принял у неё коробочку с солью и водрузил вертел над рдеющими углями.
— Что мне-то рассказывать? — удивилась Неммер, всё ещё немного обиженная. — Я-то человек как человек.
Хонн усмехнулся. И поведал о том, как менялась она те несколько минут, пока он сидел, в лохмотьях, прижавшись к горячей печке. Неммер тут же приложила ладони к лицу и наклонилась над ведром с водой.
Он прав. Сейчас ей… ну двадцать не двадцать, но уж явно не сорок. Она осмотрела кисти рук. Вовсе не старческие. И… что же ей об этом сказать? Ровным счётом ничего.
— Что у тебя на шее? — спросил Хонн, следивший за будущим ужином.
— Ах, это,… - и она протянула ему амулет, который вручил ей Майтен. Тот человек, что осматривал дом.
Хонн отреагировал так неожиданно, что она не успела испугаться. Он отпрыгнул чуть ли не в противоположный угол комнаты и глаза его засветились в темноте. Неммер сделала шаг в его сторону.
— Не шевелись! — приказал он чужим, свистящим и безжизненным голосом. — Стой, где стоишь. Положи это на пол. Откуда оно?
Бесконечно медленно Неммер присела и осторожно положила камушек на пол. Так же медленно поднялась и сделала шаг назад. Хонн сверкал на неё глазами из полумрака. Кроме того (так ей показалось), пальцы его рук оказались увенчанными длинными и мощными когтями.
— Человек по имени Майтен передал его мне. — Неммер неожиданнов вспомнила последние слова пришельца и всплеснула руками. — Через две недели! Завтра утром они прибудут сюда!..
— Кто прибудет? — спросил Хонн — голосом, несколько более похожим на голос прежнего Хонна. — Не шевелись!
— Вот что, — Неммер окончательно пришла в себя и не на шутку разозлилась. — Делай, что хочешь, но только еда сейчас сгорит. — Повернувшись спиной к напрягшемуся «мальчишке», она сделала три шага в сторону печки (стараясь двигаться спокойно и естественно) и повернула вертел. Жаль, кроме соли нет ничего… — А теперь… — начала она, оборачиваясь, и слова замерли на её губах. Хонна в комнате не было.
Не было и амулета.
Не скрипнула дверь, не хрустнули доски пола… Спрятался? Но почему? — Хонн, ты меня слышишь? — спросила она, оглядываясь.
Ответа не последовало.
Пожав плечами, Неммер вернулась к жаркому.
В тридцати пяти киометрах от занесённой снегом деревни, в шатре, внутри которого было тепло и удобно — насколько это можно устроить при помощи магии… Майтен, сосредоточенно сравнивая записи, сделанные на множестве тончайших листов бумаги, не обращал внимания на сидящего рядом капитана. Тот был хмур; сегодня должно было решиться — останется его отряд ещё на два месяца (а солдаты и так уже устали совершать однообразное и, в общем-то, бесцельное патрулирование), или же можно будет отправить их домой. Уже стало тяжело убеждать их, что без их присутствия здесь неожиданно появившиеся moare в состоянии будут залить все окрестные земли кровью. Ибо нет их, выбили, выжгли и изловили. Магию капитан (которого звали Ортуан) не ставил ни в грош. Нет, конечно, всевозможные магические предметы, оружие, всё в таком духе — да, это — хорошее подспорье. Но вот вся эта болтовня, которую они зовут философией и беспрестанные попытки указывать, что кому делать… — Ну так что? — спросил он в нетерпении.
— Подождите ещё немного, — ответил маг, не оборачиваясь. Некое уважение у солдат он всё же вызывал: держался с ними, как с равными, неплохо владел оружием, не употреблял учёных слов сверх меры. Ну а то, что он, да два его помощника в основном копаются в бумагах… у всех свои странности!
Капитан, конечно, имел своё мнение. На его карьеру существенное влияние окажет то, насколько удачно он справится с угрозой на своём участке. К слову сказать, стратегически весьма важное место!.. И то, что маг — одним своим присутствием — мог существенно отдалить день, когда его произведут в… Ортуан вздохнул и изо всех сил постарался выглядеть уравновешенным. Кем-кем, а дураком он не был.
— Патруль должен вернуться через три часа, — произнёс Майтен, отрываясь от бумаг. — Кстати, почему вы велели им не появляться в Шеттаме?
— Потому, что там делать им нечего, — ответил капитан мрачно. — Может вы и не знаете, Майтен, но ребята уже дня от ночи не отличают. Если мы будем спасать каждую старую рухлядь, и…
Он осёкся.
— Когда мы эвакуировали город, где жили ваши родители, — заметил Майтен, — вы, помнится, требовали, чтобы все остались живы и невредимы. А теперь, я вижу, человеческая жизнь утратила свою ценность?…
— Человеческая! — прорычал капитан, уже не сдерживаясь. — Почему вы не забрали её сразу? Я отвечаю за жизни своих людей, и точка!
— Хотите знать? — маг сохранял полное спокойствие. — Извольте. Я уважаю право человека на выбор. Каким бы он ни был — если, конечно, своим выбором человек не ставит под угрозу чужие жизни.
— Великолепно, — капитан быстро остывал. — Она сама решила остаться. И что?
— Я пообещал, что через две недели её навестят, — Майтен посмотрел капитану в глаза. — И, кстати, две недели назад вы не очень-то этим возмущались.
— Так подите и навестите, — капитан встал. — Я достаточно хорошо соображаю, господин маг, чтобы понять, что наша миссия здесь выполнена. Угодно возиться с милой вашему сердцу старухой — ваше право. Но своих солдат я туда не пошлю.
Маг тоже встал. На этот раз, подумал капитан не без удовлетворения, я смогу вывести его из себя. Вот и посмотрим, у кого из нас кишка тонка. Книжный червь! Всего забот, что в бумажках рыться!..
— Господин Майтен! — послышался взволнованный голос снаружи. — Войдите, — произнёс маг, не отводя жёсткого взгляда. Это чучело в доспехах надеется, что я вспылю. Как же. Такого удовольствия я тебе не доставлю.
— Сигнал исчез! — доложил, коротко приветствовав капитана, старший из его помощников. — Азимут три-четыре-ноль, тридцать шесть километров! Всплеск активности, ксеноморф, маяк полностью разрушен!
— Это она, — маг отодвинул капитана в сторону. — Господин капитан, готовьте штурмовой отряд. И молите вашего бога, чтобы moare остался на месте.
— Но… — капитан несколько растерялся. — Метель! Как вы собираетесь добираться туда?