Ну, Нюта, она, конечно не порфирогенетка, как Софья Палеолог, но все равно себя жалко, что связалась с какими-то мерзкими асланами-русланами! Они и по-французски умудряются здесь с кавказским акцентом говорить, как в старых русских фильмах про добрых, щедрых душой кавказских тамадов… Тамад? Тамадовичей? Нюта снова усмехнулась. Интересно, а как будет множественное по-французски?.. Tamada… Comment dire сa au pluriel, je ne pige pas… Ну, коли юмор еще не изменяет ей, значит – не все еще потеряно.
Ее везли на стрелку с Асуровым.
Теперь она должна будет подыграть Аслану, чтобы Асурова подставить по всем статьям.
Подставить, как вульгарный холщовый мешок.
Асурова Нюте было ни капельки не жалко!
На роль мешка он годился больше всего.
Но ведь его убьют!
Не эти… Его потом убьют люди Мамедова. И как же тогда она, Нюточка? Возьмет ли на себя грех мокрухи? И если не прямой грех, то косвенный – соучастный?
Она сидела на заднем сиденье «седьмой» бэ-эм-вухи и безучастно глядела, как давешние глупые бельгийские пейзажи, что еще вчера она наблюдала из машины Жильберта, теперь катятся в обратную сторону.
– Voyage, voyage… Dans l’ espace d’ ou jamais ne revienne! – неслось из колонок, понатыканных во всех дверцах и углах асланового авто.
«Как раз про меня поют, – подумала Нюта и снова усмехнулась: – Путешествие туда, откуда нет возврата…
– Аслан, а ты знаешь, где речка Стикс протекает? – спросила Нюта, перекрикивая эту певичку со странным сценическим именем Дезаэрлесс…
– Чего? Стикс? Какой Стикс? Посмотри в карту!
Аслан, не оборачиваясь, вынул из бокового кармашка водительской двери сложенную гармошкой схему дорог Бельгии и бросил ее Нюте.
– Эта речка не в Европе, Аслан, – сказала она устало.
– А где?
– Она в загробном мире, в аду! А ад – он точно не в Европе…
– Ад везде, – подумав, сказал вдруг Аслан, – он, этот ад, и у нас в Чечне, а может быть где угодно, если взрывчатки побольше в одном месте собрать…
«Он не такой уж и дурак… И образованность здесь ни при чем, – подумала Нюта про себя. – От умного трудней скрыться. От глупого Асурова ушла, а от умного Аслана…» Как бы не случилось так, что ей придется еще выполнить смертельные па на носу у этой чеченской лисицы? Нет, не лисицы, а волка!
Они же на зеленом знамени своем – волка нарисовали! А волк и лиса – одного отряда собачьих… Волк и лиса – одна сатана!
Нюта снова внутренне хихикнула.
А кто тогда Асуров? Он и не волк и не лиса. И на медведя он тоже мало похож. Скорее на скунса. Или шакала. Но скунса и шакала не было в сказке. Сказка то была русская… Грядет теперь битва дракона с тигром…
Нюта снова принялась выдумывать названия своим неизбежно надвигающимся приключениям. Кто дракон? Аслан? А Мамедов-папа – это титр? Тогда скунсу и хорьку здесь ловить нечего! Скунса и шакала тигр с драконом сожрут в одну секунду за милую душу и не почувствуют! И управу на дракона с тигром можно найти только у Ивана-Царевича дураковатого, но бесконечно милого и надежного! Но где ж его теперь взять? Тем более здесь – в глупой Бельгии по дороге в еще более глупую Швейцарию!
С этими мыслями она и заснула.
Свернувшись калачиком на заднем сиденье аслановой «БMB».
Асуров был слегка ошарашен ее внезапным звонком. Он даже не сразу нашелся что сказать.
– А я думал, что ты уже никогда не позвонишь, – наконец-то выдавил он из себя.
– Надо срочно встретиться, – сказала Нюта, инстинктивно прикрывая ладошкой трубку.
– У меня в гостинице…
– Нет, на площади Отель де-Вилль, напротив Городской ратуши, скамейка у входа в кафе «Жасмин»… через пятнадцать минут…
Она специально не давала Асурову времени, что бы осмотреться и принять какое-то решение. За чет верть часа этот тугодум вряд ли что надумает.
Она повесила трубку автомата и пошла через площадь к кафе.
Нахальные голуби так и лезли под ноги, совершенно потеряв всякий стыд, по-своему полагая, что хозяева на площади не эти двуногие прямоходящие, а они – сизо-серые двукрылые, и прямоходящие двуногие только мешают им, двукрылым, клевать обильно разбросанную повсюду белую булку…
Нюта присела на скамейку, поглядела на часы, закурила, задумалась…
Где-то рядом сидят люди Аслана. Страхуют ее.
Страхуют не от того, что Асуров ее убьет, а от того, чтобы не сбежала.
Где тут они?
Может, вон тот арабского вида парень с девушкой скандинавского типа? Или те два чернявеньких южанина с бутылкой белого вина? Или сидят на крыше «Отель де Билль» со снайперской винтовкой?
Все может быть. Все может быть…
Площадь отлично просматривалась. Машины здесь не ездят – пешеходная туристская зона.
Откуда Асуров незаметно подкрадется?
Этот идиот любит изображать из себя Джеймса Бонда. Дешевка!..
А вот и он – моего сердца чемпион!
– Ну что?!
– Воспитанием не блещете, мосье, ни «здрасьте» девушке, ни «комман сава»! – недовольно ответила Нюта.
– Ты куда пропала, я уж забеспокоился… – начал Асуров их трудный разговор.
– Я за тебя всю работу делала, идиот, – сразу и резко повернула Нюта.
Асуров даже рот раскрыл, изумляясь наглости своей компаньонки.
– Рот-то закрой, а то ворона залетит, – сказала Нюта, совладав со стартовым мандражом, – наша птаха уже в клетке сидит, и в этом не твоя заслуга, теперь за птаху необходимо бабки с папы заполучить, и это уже твоя часть работы…
– Как? Когда? – изумленно выдохнул Асуров.
– А я не могу тебе полностью доверять, поэтому взяла на себя труд организовать все по-своему, и тем подстраховалась, чтоб ты меня потом не того… – она ребром ладони провела себя по длинной балетной шее.
– Он что, у тебя? – с придыханием переспросил Асуров.
– А тебе необходимо газетное подтверждение факта похищения, что ли?
– Но это совсем все меняет…
– Ни хера это не меняет, это меняет только нашу систему взаимоотношений, где я была у тебя за дурочку, а теперь мы будем равноправными партнерами – ты не знаешь, где сидит фазан, а я ничего знать не ведаю, как папаша Мамед будет слюнявить денежки…
– Ты? И это все ты одна?
– Для тебя, мразь, это не имеет никакого значения, ты просто получишь свою треть.
– Треть? – еще раз изумился Асуров.
– У меня есть компаньон, парень мой, и он тебя завалит, если что, понял?
По лицу Асурова было видно, что он понял только то, что перед ним теперь сидит иная Анюта, не та, что была две недели назад, когда они приехали из Берлина.
– Ты серьезно?
Вместо ответа Анюта протянула Асурову сверток.
– Здесь видео. На видео сынок слезно просит папашу дать денег. Передашь это Мамедову и получишь с него бабки. Я тебе дам номер телефона, куда ты позвонишь, когда деньги будут уже у тебя. А потом я дам тебе инструкции, как поступить с моей… с нашей долей.
– Инструкции? – сглатывая слюну, переспросил Асуров.
– Именно, – ответила Анюта, – и не дергайся, дурак, ты сейчас под прицелом, шаг влево – шаг вправо, пуля в лоб или в затылок, а я потом спокойно выйду через арку на соседнюю улицу…
Вид у Асурова был самый жалкий.
– Я пошла, а ты займись делом, дурень, время уже пошло, мы не можем держать фазана взаперти больше двух недель… Ты меня хорошо понял?
Поднимаясь, Анюта больно ущипнула Асурова за плечо.
Повернулась и вышла через арку на рю де Воль.
А Асуров так и остался сидеть, глупо пялясь в никуда.
То видео, что Нюта передала обескураженному Асурову, сообразил изготовить умный Аслан. Он организовал шикарную попойку с «кислотой», кокаином и девочками-лесбиянками… В номерах при каком-то очень дорогом закрытом клубе, куда и притащил своего дружка Юсуфа, чтобы порадовать изысканным развратом.
Как же!
Две парочки девчонок-близняшек. Одна парочка – натуральные блондинки в норвежском стиле, а другая – черненькие смугленькие латинки. Лед и пламень! Никто из нормальных, с потенцией, мужиков устоять перед таким соблазном просто не в состоянии!
Тогда, обкурившись, как обкуривались в старые добрые школьные времена, когда юными «пионэрами» Юсуф и Аслан, каждый еще тогда в полях своей родной республики – один в степной полосе Татарии, другой в родном Надтеречном районе Чечено-Ингушской АССР, – каждый порознь, но одновременно, смачивая ладони слюною, собирали в жарком августе пыльцу, осыпающуюся с высоченных кустов дикой конопли, или «дички», или, как ее еще ласково называли заезжие из столиц хиппари, «леди Хемп», то есть – Леди Конопля… Так вот, обкурившись, и ухохотавшись, друзья принялись сниматься на видео…
Это Аслан предложил!
А Юсуфу понравилась идея снять смешное кино про то, как они тут развлекаются.
Сперва снимали одних только девочек… Блондиночек. Потом брюнеточек. Потом Юсуфа приковали наручниками к кровати, и девчонки принялись вчетвером ласкать его, а Аслан снимал и снимал…
Было смешно.
А потом решили еще поиграть. Аслан надел себе на голову черные колготки одной из девчонок, достал из барсетки свой «кольт» и, приставив его к голове прикованного к кровати Юсуфа, скомандовал:
– Ну-ка, дружок, передай привет своему папуле!
А одна из блондинок тем временем взяла камеру и снимала.
Юсуф скорчил лицо в гримасе отчаяния и, придав своему голосу максимум драматической дрожи, запищал:
– Папа, дай им денег, сколько они просят, потому что это не люди, а звери…
Потом Аслану пришла светлая мысль догнаться парой кубиков «герыча», после чего бесчувственную тушку Юсуфа загрузили в автомобиль и увезли в одно укромное местечко в горах, где его полет в страну вечного кайфа продолжился с новой силой…
А последний кусок видеозаписи был отмонтирован и через Нюту передан Асурову.
Константин Сергеевич Асуров не долго пялился в глупое швейцарское никуда… Ему все же удалось выйти из оцепенения и взять-таки себя в руки. И более того, может, впервые за много лет ему удалось трезво и адекватно оценить происходящее, а вернее – оценить свое место в создавшейся ситуации.