Хью КэйвОтродье ИнферноHugh CaveSpawn of Inferno
Это был хорошо запомнившийся факт, по крайней мере, в некоторых кругах, что в 184_ году тихий маленький город Дарбери, что в западном Массачусетсе, находился во время краткого периода полной черноты в тисках смертельного ужаса. С незапамятных времен тьма приносила страх, а тьма, которая пронеслась по улицам и домам Дарбери в те безумные часы, была в тысячу раз страшнее тьмы ночи. Под покровом ее, словно под прикрытием непроницаемого тумана, были совершены убийства и разграблены дома. Во время этого внезапного короткого промежутка ужаса весь город словно перестал дышать и погрузился в огромный океан смолы.
Ученые, конечно, поспешили дать этому объяснение. С солнцем, по их словам, произошло что-то необычное. Или неизвестная планета попала между землей и светилом в каком-то головокружительном полете через эфир. Или могучая магнитная сила внезапно захватила эту отдельную часть земной коры в свои руки.
Люди, не знающие даже азов науки, приняли эти идиотские объяснения и поверили им. Спустя годы, когда я прочитал об этой «темной интерлюдии», я тоже поверил тем объяснениям. Будучи человеком медицины, я знал о передовой науке не больше, чем обычный дилетант.
Но сегодня, вместе с теми часами ужаса, давно минувшими и забытыми, я нашел кое-что еще. Я имел шанс, как это часто бывало, посетить библиотеку старого доктора Брюса Моллера, который умер несколько лет назад в возрасте девяноста четырех лет. Сегодня в этих затхлых комнатах я бродил от одной полки к другой, пока по какому-то странному повороту судьбы не обнаружил старый пожухлый том в красной кожаной обложке. Название его было «Существа из-за предела» — странно выглядящий из-за желтой рукописи, которая лежала между его страницами!
Первый лист рукописи отсутствовал. Я привожу здесь все остальное в точности так, как это было написано мелким дрожащим почерком доктора Моллера на толстой пачке бумаг, которую я нашел в его библиотеке. Когда я говорю, что знал доктора Моллера несколько лет и знал, что он совершенно здравомыслящий и честный человек, я думаю, что сказал достаточно.
Вот отчет доктора Моллера:
«… только что пришел от дома Антона Серхио. Он необычный человек, этот Серхио, который становится старше и заметно слабее с каждым разом, когда я встречаю его. Никогда я не видел человека, столь циничного и озлобленного по отношению к человечеству. У него, конечно, нет живых родственников. Живет один в мрачном доме на Лантор-стрит, без единого товарища, кроме Лобера с крысиным лицом, помощника.
Когда я пришел туда сегодня, Серхио сам впустил меня через парадную дверь; и, следуя за ним по коридору, я почувствовал, что двигаюсь за уже мертвым человеком, или за каким-то странным существом в джунглях, мохнатым и деформированным. На самом деле он не был деформирован в медицинском смысле этого слова, но его стиль передвижения был похож на ходьбу человекообразной обезьяны. Сегодня я впервые почувствовал, что боюсь его.
Он сразу же отвел меня в библиотеку, где резко сел и повернулся ко мне, заставив меня почувствовать себя неловко и значительно смутиться от его враждебного отношения.
— Моллер, — сказал он, — он произносит мое имя с таким своеобразным акцентом, что оно звучит как Мерлер, — ты сегодня пришел сюда, чтобы осмотреть меня?
Его тон был практически вызовом. Я чувствовал, что он ненавидит меня, и это было очень неприятное чувство.
— Вы отдали себя моей заботе, — нахмурился я. — Если же хотите проконсультироваться с другим врачом, Серхио, это ваше право. Но пока я присматриваю за вами, я обязан приезжать сюда.
Некоторое время он изучал меня, как будто читал мои мысли и пытался найти там какую-то другую причину для моего прихода. Я полагаю, он подозревал меня в том, что я пытаюсь раскрыть его научные секреты.
— Да, — пробормотал он, — это твой долг приехать. Конечно, я не очень хорошо себя чувствую. Моя голова… — И он вдруг поднялся на ноги, уставившись на меня своими глубокими, близко посаженными глазами. — Но ты хотел бы знать, что же я делаю в этом доме, Моллер, не так ли? Тебе любопытно! Хочешь покопаться и выяснить это!
Он полностью преобразился. Я не смел сопротивляться ему, когда он схватил меня за руку и потащил к двери. Его хватка была крепкой; его пальцы вонзились в мою руку даже через пальто; его глаза горели каким-то нечестивым сиянием триумфа.
Он повел меня по длинному коридору, который проходил через весь нижний этаж дома, и, в конце концов, втолкнул меня в узкую, плохо освещенную комнату, которая находилась за его пределами. Прежде, чем я сделал два шага через порог, я понял, что эта комната была его лабораторией, местом, где он проводил часы и дни, возясь со своими инструментами.
— Я не позволял тебе приходить сюда, когда вздумается, — раздраженно отрезал он. — Ты пришел, чтобы шпионить за мной!
Я протестовал. Он подавил мой протест яростью, которая поразила меня.
— Я думаю лучше рассказать тебе о том, что я здесь делаю! Рассказать тебе, ты понимаешь? Я не позволю тебе бродить здесь как вор в ночи. Лишь потому, что мне плохо, ты используешь это как предлог, чтобы приходить сюда. Я покажу тебе, что находится в этой комнате, а после не хочу видеть тебя здесь! Ты слышишь?
Он стоял с поднятыми руками лицом ко мне. Его голова с взъерошенными седыми волосами доставала лишь до моих плеч; и кроме него здесь я увидел его помощника Лобера, стоящего в дальнем конце комнаты, молча смотрящего на нас.
Затем Серхио снова схватил меня за руку и потянул к деревянной скамье, которая протянулась от одного конца комнаты до другого вдоль стены. Когда он наклонился над ней, отвернувшись от меня на мгновение, я увидел лежащие на ней кучи раскиданных бумаг, диаграмм. С одной из них в руке он снова повернулся ко мне.
— Ты не ученый, — заявил он. Он знал, что я им не был, но по триумфу в его голосе я понял, что ему доставляет удовольствие издеваться над моим невежеством. — Тогда смотри сюда! Смотри!
Он поднес бумагу к моим глазам. Я внимательно изучил ее и нахмурился. Мне показалось, что это не что иное, как огромный круговой контур, пересекаемый замысловатыми перпендикулярными и горизонтальными отметками, которые ничего не значат.
— Ты думаешь, что знаешь все секреты нашей жалкой вселенной, — злорадствовал он. — Ты читал Библию и изучал свои медицинские книги, и абсолютно уверен во всем, что есть под солнцем. Ты слепой дурак! Я открою тебе некоторые истины!
И он рассказал мне. Это было безумие. Он говорил о мире тьмы; он описал ужасных бесформенных обитателей того, что он назвал Измерением Смерти. Его не интересовали обычные верования духовного мира или общения мертвых с живыми. Боже мой, нет! Он говорил о могучих элементалях — злобных монстрах, которые находились в пределах досягаемости, черных и голодных, отделенных только тем, что он назвал «стенами измерения». Но я не вижу смысла повторять такое безумие здесь.
— Ты знаешь, что произойдет, Моллер, — потребовал он, — если врата будут открыты? Если эти демоны из Измерения Смерти обнаружат дверь на нашу маленькую землю?
Я не потрудился ответить ему. Я очень хотел уйти, но в его голосе звучало рвение, которое меня очаровывало. Лобер тоже слушал со своего места в другом конце комнаты. Он не двигался, но прекратил свою работу, так что в комнате было совершенно тихо, за исключением пронзительного голоса моего пациента.
Что касается Серхио, он некоторое время молча смотрел на меня. Затем медленно блики в его глазах погасли. Он тихо рассмеялся.
— Пойдем, — сказал он. — Я покажу тебе.
Он отвел меня в тень, где свет был настолько тусклым, что я едва мог видеть вещи вокруг себя. Когда мы шли, он снова начал говорить. На этот раз его голос был мягким, уже не пронзительным от волнения.
— Есть врата, Моллер, — сказал он. — Это дверь в ад. Однажды я открою ее, и тогда ты узнаешь, что я говорю правду. Посмотри туда.
Я шел за ним еще дюжину шагов, и там, почти в полной темноте, я разглядел сплошную глыбу какого-то безымянного металла — нечто, что выглядело для всего мира как огромный квадрат карборунда. Он был бесцветным и непрозрачным, кристаллическим по внешнему виду, и все же многие крошечные грани его не отражали свет. Казалось, к четырем футам поверхности этого квадрата были прикреплены тонкие провода. Мой спутник указывал рукой, действуя очень осторожно, чтобы не коснуться пучка проводов.
— Что это? — сказал он. — Возможно, однажды я скажу тебе, Моллер. Это результат работы большей части моей жизни. Комбинация из четырех веществ, слитых вместе под потрясающим жаром. Безжизненная. Мертвая. В ней нет искры силы.
— Но здесь, — его рука дернулась в сторону, чтобы упасть на огромную отполированную машину, — вот что дает ей жизнь! И в ядре этого блока, Моллер, находятся зеркала. Сотни их. Ты когда-нибудь пытался расположить три прямых угла под прямым углом друг к другу? Нет? Попробуй, Моллер. Тогда ты поймешь, что я имею в виду, когда скажу тебе, что внутри этой массы их семь!
Его голос, как ни странно, снова стал пронзительным. Он был сильно взволнован. Его пальцы сомкнулись на переключателе с черной ручкой на краю стола рядом с ним. Сначала он посмотрел на меня, потом на выключатель. Затем резко сказал:
— Через мгновение после того, как я нажму этот рычаг, мир познает ужас. Ты слышишь, Моллер? Ты понимаешь? В одно мгновение я могу выпустить в это измерение орду демонов из Страны Смерти! И я могу контролировать их! Я могу заставить их делать то, что захочу!
Он стоял неподвижно. На его лице не было цвета; оно было ужасно белым от эмоций.
— Ты знаешь, почему я рассказал тебе все это? — прохрипел он. — Потому что я так хочу! Потому что я хочу, чтобы хоть один живой человек знал, что происходит, когда мир станет черным и холодным от мерзости Измерения Смерти! Потому что ты невежественный, глупый дурак, лишенный воображения, — и не поверишь мне! А сейчас уходи!