Небритый хмуро кивнул головой:
— Я-то понял. Но Додик вряд ли поймет. У него в команде пятьдесят человек, а вас только восемь. Ну, девять вместе с бабой. На что вы рассчитываете? Если на вот это, — он показал подбородком на парабеллум, которым небрежно поигрывал Хельмут, — то зря. Применение огнестрельного оружия в Городе запрещено правилами. Город не Полигон. Да вы и сами это прекрасно знаете!
— Может, знаем, а может, и нет. Сколько человек в Городе?
— Странный вопрос…
— Я же сказал. Отвечать быстро, правдиво и членораздельно. Ну?
— Тысяч двести, наверное…. Откуда мне знать? Я их не считал.
— Ложь, — сказал Велга. — Двести тысяч на такой территории… Мы были на улицах.
Шнайдер демонстративно отвел ногу назад.
— Остальные — андроиды, — покосившись на тяжелый ботинок Курта, сказал пленный. — Черт, это даже младенцу известно.
— Андроиды, — повторил Дитц с таким видом, словно имел до этого дело с андроидами каждый день. — Допустим. Ты тут что-то говорил насчет огнестрельного оружия. А то, что мы у вас отобрали, разве не оружие?
— Ну вы даете…. Ладно. Это игольный парализатор. Стреляет не пулями, а специальными парализующими иглами. Единственное оружие, разрешенное в Городе.
— А что будет, если мы применим в Городе огнестрельное оружие? Пулевое?
— Черт, это запрещено! Никто и никогда не применял в Городе настоящее оружие. Для этого есть Полигон!
— А все-таки?
— Если хотите быть изолированными — пожалуйста, — пожал плечами небритый.
— Хрен с ними, Хельмут, — предупреждая следующий вопрос Дитца, — сказал Велга. — Пусть забирают свою падаль и катятся. Надеюсь, у этого самого Додика хватит ума не приближаться к нашему дому ближе, чем на сто шагов. Ну, а если не хватит, то придется ему этого самого ума вложить. Все, окончена беседа. Развяжите их и пусть убираются.
Через пять минут, кое-как приведя в чувство своих товарищей, для чего потребовалась пара ковшей холодной воды, четверо неудавшихся вымогателей покинули дом.
— Мы же ничего не узнали! — повернулся к Велге Дитц, когда двери были надежно заперты, и все вернулись в гостиную. — Зачем ты их отпустил, Саша?
— Я не хочу выделяться. А мы уже и так смотримся здесь чудно и странно. Вопросы задаем. Безумные вопросы с их точки зрения, между прочим. Оружие у нас огнестрельное, которое в Городе запрещено. Что такое игольный парализатор не знаем. Что такое андроид тоже не знаем. Я специально тебя остановил, когда ты намеревался его спросить, что такое быть изолированным.
— А тебе, значит, известно, что такое быть изолированным? — прищурился Хельмут.
— Нет, неизвестно. Но спрашивать об этом не следовало.
— А чего спрашивать? — удивился Стихарь, ловко разбирая и собирая парализатор. — Интересная игрушка. Тридцать игл. Возможность автоматической стрельбы. Не думаю, что у этой штуки высокая точность, но метров с двадцати-тридцати она довольно опасна. А изоляция от общества во все времена и везде значило одно и то же. Тюрягу. Не знаю, как вы, а я в тюрягу не хочу. Там, — он кивнул головой куда-то по направлению окна, — откуда с нами пришла Аня, там не было государств. А значит, не было и тюрем. А здесь, печенкой чую, государство есть. Воевать же с государством… гиблое это дело. С государством не воюют. К государству приспосабливаются.
— А кто такие, кстати, андроиды? — спросил Хейниц. — Первый раз это слово слышу. Помните, как он сказал? «Остальные — андроиды». Мне даже как-то не по себе сделалось. О людях так… так безразлично не говорят.
— Я тоже никогда не слышал этого слова, — сказал Велга, — но очень хотел бы знать, что оно означает.
— А может, Аня знает? — предположил Вешняк. — Она у нас… это… вроде как из будущего. А здесь тоже, видно, не прошлое.
— Правильно мыслишь, Рязань! — присвистнул Валерка. — Миш, сходи, позови Аню. Пожалуйста.
— А чего я? — слегка покраснел гигант.
— Тебя, — наставительно объяснил ростовчанин, — ей будет видеть более приятно, чем любого из нас. Вот дубина таежная. О тебе же забочусь! О твоем счастье можно сказать…
— Ты, Валерочка, о себе позаботься, — мелодичным голосом посоветовала от дверей Аня. — Я ведь высоко сижу, далеко гляжу. Да и слышу все, о чем вы здесь толкуете. Саша правильно сказал. Не надо нам лишний раз высовываться. А по поводу андроидов…. Я, когда услышала, так сразу и поняла, отчего мне люди странными показались. Вот и ответ. Не люди здесь. Андроиды. И в больнице то же самое было. Вернее, есть и люди, конечно, но андроидов гораздо больше.
— Да кто они такие, андроиды эти! Говори, не томи! — не выдержал Велга.
— Не знаю, как здесь, а у нас так называли человекоподобных роботов, — объяснила Аня. — То есть роботов, которые внешне ничем не отличались от человека.
— Объяснила! — фыркнул Стихарь. — Осталось всего ничего — узнать, кто такие роботы.
— Как… а, ну да, я и забыла. Хотя, насколько я помню, это слово придумал писатель Карел Чапек еще до Второй мировой войны.
— Карел Чапек… — как будто попробовал на вкус незнакомое имя Дитц. — Не слышал о таком. Чех?
— Чех, — подтвердила Аня. — В ваше время он был еще не очень известен, потому что жил. Настоящая известность к писателям приходит только после смерти.
— Ну, и что придумал этот чех Чапек?
— Он придумал слово «робот». Робот — это такая машина, которая работает без участия человека.
— Почти любая машина может работать без участия человека, — фыркнул Майер. — Заведи двигатель и оставь его. И он будет работать безо всякого твоего участия.
— Нет, Руди, — возразил Хейниц. — Кажется, я понимаю. Двигатель, конечно, сможет работать сам по себе. Но сам по себе он не сдвинет с места автомобиль. Для этого нужен человек. Так?
— Именно! — обрадовалась Аня. — Автомобиль, который сам везет человека по заданному маршруту, вполне можно назвать роботом.
— На самом деле у таких машин давно есть другое название, — хмыкнул Дитц. — Автомат.
— Да. Только робот — это очень сложный автомат. Любой автомат совершает только одно действие…
— Например, стреляет, — совершенно серьезно заметил Вешняк.
— Вот именно, — кивнула Аня. — А если автомат находится в руках робота, то робот сможет не только стрелять, но и определить враг перед ним или свой.
— Ни хрена себе! — почесал в затылке Стихарь. — И что, у вас были такие штуковины?
— Были… — вздохнула Аня. — Да только все сплыли. Может, было бы лучше, если бы их вообще никогда не было.
— Точно, — согласился Шнайдер. — Люди и сами могут прекрасно друг дружку перебить. Без всяких роботов.
— Ну, не только же они стреляли, — сказала Аня. — Роботы, например, исследовали Луну и Марс, работали в таких местах, где человеку просто смертельно опасно было находиться. Вообще много чего полезного делали.
— Все лекарство, и все яд, — прокомментировал Велга. — А что, у вас и эти… как их… анр… адр…
— Андроиды, — подсказал Хейниц.
— Вот. Андроиды тоже были?
— Нет, андроидов не было. Не успели появиться. Но они не раз были описаны в фантастических романах.
— А тут, значит, успели, — сказал Стихарь. — Помните, товарищ лейтенант, я вам про странную медсестру рассказывал? Теперь все ясно. Не человек это был, а этот… андроид. Тьфу!
— Да уж, — засмеялся Велга. — Представляю себе!
— Э! — завертел головой Майер. — Нам тоже интересно!
— Я тебе потом расскажу, — мрачно пообещал Стихарь.
— А если серьезно, — спросил Аню Дитц. — Как отличить андроида от человека? Местные наверняка легко это делают. А нам как быть? Ведь это очень важно.
— Мне теперь понятно как, — вздохнула Аня. — Но вам этот способ не подходит. Вы так смотреть не умеете.
— Я знаю, как отличить андроида женского пола от просто женщины, — мрачно заявил Валерка. — Ради пользы коллектива готов поделиться опытом.
— А твой опыт для андроидов мужского пола не подойдет? — усмехаясь, осведомился Майер.
— Я тебя научу, а ты сам попробуешь, ладно? А потом нам расскажешь.
— Отставить треп, — негромко скомандовал Велга. — Дело серьезное.
— Если серьезно, — сказала Аня, — то всякий робот — будь он андроид или нет — действует по определенной, заложенной в него изначально программе. И не может выходить за рамки этой программы. Другое дело, что программа может быть очень сложной.
Такой сложной, что его действия будет трудно отличить от действий человека в похожей ситуации. Понимаете, я ведь не специалист и не знаю, как далеко они продвинулись в роботостроении. Может, они вообще научились создавать таких андроидов, что только вскрытие может определить, андроид это или человек.
— Значит, выход один, — резюмировал Хельмут. — Всюду брать Аню с собой.
— Или вскрывать всех подряд, — добавил неугомонный Валерка.
— А ведь могут быть еще и клоны, — задумчиво сказала Аня. — И это будет пострашнее андроидов. Тут и вскрытие не поможет.
— Это еще что за звери? — вскинул брови Велга.
— Абсолютно точные копии людей. На клеточном и даже генетическом уровне.
— А что такое генетический уровень? — спросил Дитц.
— Мальчики, — развела руками Аня. — Я не профессор-энциклопедист. Мне сложно рассказать вам обо всех достижениях науки за те шестьдесят лет, что вы… э-э… отсутствовали. Да я и сама о них плохо знаю, я ведь не ученый. Что-то со школы, что-то из телевизора, что-то читала. Еще была такая штука… Интернет называлась. Оттуда тоже многое можно было узнать.
— Н-нда, — констатировал Велга. — Как говаривал незабвенный Козьма Прутков, зри в корень. Потянули за кончик ниточки, а выкатился целый клубок. Хорошо бы достать где-нибудь краткую историю мира, начиная с тысяча девятьсот сорок третьего года.
— Причем желательно именно этого мира, — поддакнул Майер.
Все засмеялись.
— Вы заметили, что здесь нет ни одной книги? — сказал Хейниц. — Лично мне это кажется странным. Ни книг, ни даже газет или журналов.
— А зачем роботам книги? — пожал плечами Стихарь.