– Ну зачем ты про него так грубо? Он мой защитник. И папин. И дядин немножко.
– Цепной пес, значит. Грубо, но по сути верно… Делает только то, что ему велят, и ест лишь из хозяйских рук. К тому волшебник не из последних. Хм, понятно…
После этого разговора про Стаха муж не вспоминал. Только наутро после свадьбы, криво улыбнувшись, спросил:
– Так что, будет у меня наследник?
Зардевшаяся жена смогла лишь застенчиво кивнуть, но этого мужу хватило, других подробностей он не выспрашивал. После возвращения домой и коронации Лауры каждый вечер Эдмунд на час заходил в спальню супруги, там рассказывал ей о своих придворных, дворе и герцогстве, о людях и случаях из жизни. Для посторонних они занимались тем, чем должны заниматься обычные молодожены, но муж не позволял себе никаких глупостей. Даже целовал ее он только при людях, а такое все же неправильно.
«Ах! – думала молодая женщина. – Если бы к Эдмунду можно было бы добавить Стаха… Или лучше жить с ними вместе, втроем. Днем с любимым мужем, а ночью с возлюбленным…»
Лауру посещали мысли, что, быть может, после рождения сына удастся как-нибудь устроиться.
Если бы кто-нибудь ее спросил, кого она любит больше, ответ был бы дан сразу. Стах влюбился в нее с первого взгляда, как только после ранения открыл глаза и решил, что она ангел. Он всегда стоял на страже ее интересов, делал все, о чем она просила, дарил подарки. Наверное, подарил ребенка. Ее рыцарь надежен, силен, пожалуй, красив, если не смотреть на шрам. Но Тихий лишь барон. Что хорошо, он знает свое место и никогда ничего не просит. Она любит своего личного защитника, всегда будет к нему добра, но если придется, расстанется с возлюбленным ради мужа. В конце концов, один раз, в минуту слабости она же предлагала вместе сбежать! Стах тогда сам отказался.
Эдмунд – дело другое. Он ее муж, великий герцог, государь достаточно большой страны. И это на нее как на государыню накладывает серьезные обязательства. Самое главное из них – родить сына. Еще быть примером для дворянок страны, их защитницей и просительницей перед мужем. Ее уже уважают – зовут государыней, матушкой, самодержицей. На мужа можно посетовать только из-за несчастливого стечения обстоятельств, приведших к такой отвратительной ране. Хотя еще… скуповат он. Понятно, страна разорена войной, но хоть один разочек, хоть на свадьбу можно было бы подарить что-то запоминающееся. Стахушка не такой, он щедрый. А муж, наоборот, спрашивает о доходах от Зеленоземья и мечтает их сразу пристроить. Его придворные тоже ждут подачек. Нет уж! Деньги, которые обещала мужу, выдам, а поместья раздавать не буду. Разве потом, когда кто-нибудь заслужит.
В стране во время войны выбило много мужчин, осталось много вдов, сирот и девушек, которым не за кого идти замуж. Кому как не государыне решать эти вопросы? Еще до ее знакомства с женихом тайная специальная комиссия при Иностранных дел коллегии наметила план действий. В плане много пунктов. Одним из них ей настоятельно советовали открыть и содержать на собственный кошт небольшой приют для благородных девиц, отцы которых погибли в боях. И другой, побольше, для сироток-простолюдинок павших ветеранов. Так лучше, чем от себя пенсии и вспомоществования раздавать, да и не столь дорого выйдет. И народ оценит, и недовольных будет меньше. А выросшим сироткам можно будет дать приданое и пристроить в жены нужным людям. Или до поры поставить на должность. И девочкам польза, и великой герцогине опора.
В плане присутствовали и другие пункты, но большинство ей не показали за ненадобностью. Лаура точно знала, к кому из свиты ей нужно обратиться, если возникнет непонятный вопрос. Она даже подозревала, что у папы нашлись верные люди среди придворных мужа, которые по мере сил и возможностей распускали о новой правительнице лестные слухи и собирали дворцовые сплетни.
Местные девицы прислали кучу прошений о принятии на службу в свиту. Наверняка основываясь на выводах этих лазутчиков, статс-дама дала свои комментарии. Да и самой любопытно знать подноготную окружающих людей.
Раньше ее с личными делами придворных редко знакомили, разве иногда выписки и рефераты давали почитать. Даже про Стахушку почти ничего не показали. Хотя с ним-то понятно, он молодой, про него пока ничего такого нет. Обычная жизнь в обычной семье.
Из задумчивости Лауру вывел голос мужа.
– Дорогая, последний танец. Ты пройдешь его со мной?
– Конечно, милый!
К сожалению, первый выход в свет оказался слишком официальным – всего три танца с мужем и еще два с незнакомыми местными кавалерами. Да и те могли только отпускать дежурные комплименты с приклеенными улыбками. Как жаль, что не состоялся Розовый бал! Как бы она там блеснула! Первый танец со своим рыцарем. Стах танцует хорошо, но не слишком. Как раз, чтобы не затмевать достоинства партнерши.
– Эдмунд! Что ты говоришь, бал прекрасен! Особенно когда я танцую с тобой. Клянусь, это лучший выход в свет из всех, где я была!
Молодая женщина про себя усмехнулась. «И ведь совсем не соврала. Это действительно мой лучший бал, к тому же первый и единственный».
Микаэла
Микаэла за столом что-то высчитывала на бумажке. Вообще-то она в уме без ошибок складывает, вычитает, делит и умножает числа из любой ведомости, у нее еще куча забот, ей пора встречать мужа с королевского бала, но она не может оторваться от маленького календарика, снова и снова пытаясь проверить очевидное. Черная рука подает стакан, и служанка снисходительно советует:
– Глупая, глупая женщина! Выпей это, успокойся и перестань заниматься глупостями! Ты – икбал, счастливая. Ты носишь ребенка, а я буду следить, чтобы выносила его сильным, здоровым и родила в положенное время.
– Я… правда? А муж знает?
– Наш господин великой мудрости волшебник. Что он знает, не нам, ничтожным, судить. Но если ты хочешь обрадовать господина, когда увидишь, расскажи ему о своем положении.
– Это точно? Не может быть ошибки?
– Если я ошиблась, меня покарают. Высекут, наверное. Наш господин добр и не накажет сильнее свою верную служанку. Но если я не ошиблась, ты должна сделать мне подарок.
– Все, что захочешь!
– Молчи, глупая икбал! Не давай обещаний, которые слишком опасны! Я – нет, но мало ли что захотят получить другие? Колдуньи, особенно злые, могут потребовать твоего ребенка. Ведь ты обещаешь все, что захочешь! Помнишь, как хвасталась, что прекрасно владеешь кинжалом?
– Угу. И ты из десяти схваток победила во всех. Помню.
– Ты уже тогда обещала мне не болтать попусту, ведь кто-то может воспользоваться твоими словами.
– Я помню.
– Вот и молчи. Ты нежная, доверчивая, глупая. Тебя любили и баловали родители. В гареме такие не выживают и не поднимаются выше ранга одалыки. Я помогу, но учиться жизни тебе придется самой.
Тереза
Доверенные советники девочки, плюшевый мишка Стах и фарфоровая кукла Стеша сидели рядышком на столике. Главная помощница, а после проведенного ритуала привязки, и фамильяр Терезы, снежно-белая с разноцветными глазами Царапка лежала на коленях. Из-за котенкового возраста до звания «ее котейшество» она пока немного недотягивала, но и вульгарное «кошка» к ней неприменимо. Как компромисс, домашние величали ее уважительным титулом «котена».
– Царапка! Письмо я написала. Ты должна отнести его в папин кабинет и бросить в почтовую корзинку.
– Муррр…
– Никаких «потом». Я уже писала Стаху одно письмо, а папа его не отправил. Даже прочитал без разрешения. А письма девочек к их мальчикам читать нельзя! И не важно, что Стах пока не знает, что я его выбрала.
– Муррр?
– Да, ты прячешься, а когда все отвернутся, подкладываешь письмо.
– Муррр?!
– Никакой не огромный! А отнесешь в зубах.
– Муррр!
– Причем здесь собака? Не только собаки поноску носят. Но и хорошие кисоньки, когда их просит хозяйка.
– Муррр!
– Вот так, значит? Все! Я на тебя обиделась! Отнесу записку сама, Стеша мне поможет.
Приготовленный конверт, действительно небольшой, был спрятан в интимном месте – у куклы под пышной кружевной юбкой. Тереза взяла Стешу на руки и под пристальным зелено-голубым взглядом котенкиных глаз направилась к двери.
– Муррр.
– Поздно. Я сама все сделаю. Кстати, пока не прощу, о блюдечке со сливками к завтраку можешь забыть. Обойдешься молочком. И не я его тебе буду давать, а служанка.
– Мяууу!
Вопль обиженной до глубины души и потрясенной суровостью наказания котейки, наверное, услышали на улице. Но юная хозяйка не обратила на него внимания и ушла.
Глава 3Первый день нового года
Дела домашние
Проснулся утром от сопения заползшей на меня Мимики. Вчера, не успел приехать, как она потащила в свои комнаты, послушать рассказ о бале. Однако при первых же словах разревелась и призналась, что у нее после ночи, последовавшей за церемонией в храме, ничего не приходило. Наверное, скоро станет толстой, как колода, и с большим животом, а я ее разлюблю. Кошмар! Посмотрел Взглядом, аура чуть-чуть начала двоиться, толком не понятно кто будет – мальчик или девочка. Долго успокаивал свою глупышку. Обещал не переставать любить и все такое. Для подтверждения того, что она мне еще нравится, пришлось на руках отнести конкубинку в постель. Как иначе убедить женщину? Ведь подарки дарить на зачатие нельзя, примета больно нехорошая. Вроде успокоил и приободрил. Сейчас дрыхнет без задних ног, а мне на службу.
Кстати, сегодня первое число нового года, стоит рассказать о календаре этого мира. Год, как и у нас, двенадцать месяцев и триста шестьдесят пять дней. В каждом месяце тридцать дней, в каждой неделе семь. Если умножить тридцать на двенадцать, то сколько будет? Где еще пять дней? Куда они делись? Так вот, осенью, перед Новым годом проводится праздник Урожая – два дня. Весной, между зимобором и первоцветом, два дня гуляют праздник Весны. А зимой, в студень, в самый короткий день года, объявляется праздник Всех Богов, обычно один день, иногда два. Эти праздники не входят в календарь, стоят особняком от дней недели, не имеют числа и месяца, просто праздник, и все.