Крестьяне и слуги зашептались. Отец покраснел еще больше, и, сев в кресло, сжал подлокотники с такой силой, что я услышал, как они затрещали. Бригельм склонился к отцу, он побледнел и был явно взволнован.
Сэр Баярд смотрел на меня с сочувствием.
А Алфрик продолжал:
– Да, я открыл дверь комнаты, а потом и дверцу шкафа по настоятельной просьбе Галена. Теперь я понимаю: всю вину за случившееся он хотел свалить на меня…
Я захныкал:
– Отец, отец, это неправда… Я сыграл хорошо: в голосе моем прозвучали и удивление, и обида, и раскаяние. Потупив глаза я пошел в дальний угол зала, где было почти совсем темно. И уже оттуда сказал сэру Баярду:
– Вы, сэр, наверное, верите моему брату. Ну да, конечно. Он ведь должен стать вашим оруженосцем. А он только и может, что разбивать головы слугам, точно орехи.
Сравнение мое было грубым и, конечно, неудачным, но я полагал, что таким образом смогу завоевать расположение к себе слуг и крестьян.
Я стоял в углу, около чадящего факела – дым ел мои глаза. И заплакать теперь было совсем не трудно. Роняя слезы, я посмотрел на собравшихся в зале. Человек в черном слегка улыбнулся. Сэр Баярд не сводил со своего пленника глаз.
– О, сэр, – сказал я с дрожью в голосе, – я уже и так наказан: я лишился отцовского расположения… – я всхлипнул.
– Я опозорил наш род до пятого колена…
Бригельм шагнул ко мне, мягко взял меня за руку:
– Гален, успокойся. Я уверен, что ты ни в чем не виноват. Я вырвал свою руку из рук брата и, всхлипывая, воскликнул:
– Нет, виноват! Я виноват не меньше, чем и Алфрик!…
– Да, вы, Гален Пасварден, виноваты! – с торжествующим видом возгласил человек в черном. – Вы – жадный и лживый мальчишка!
И – к моему неописуемому удивлению – он вынул из кармана мое фамильное кольцо.
Все застыли на месте. Чадивший рядом со мной факел погас. Я стоял, открыв рот. Мне показалось: тишина длятся целую вечность! Наконец, я смог жалко пролепетать:
– Откуда у него мое кольцо?! О, да это не мое кольцо! Это подделка!
Отец вскочил с кресла – так, что спавшие у его ног собаки в испуге, поджав хвосты, кинулись прочь.
– Молчать, Гален! – загремел на весь зал его голос. – А как он узнал твое имя?! Такое кольцо нельзя подделать!
– Я не знаю, – захныкал я. – Может быть он, когда воровал доспехи, украл и мое кольцо?…
Мои слова отец пропустил мимо ушей.
– А ну, покажи мне свою руку! – скомандовал он тоном, не терпящим возражений.
Я протянул ему свою дрожащую руку – руку, на которой не было фамильного кольца.
Лицо его помрачнело. Я забормотал:
– Но… но… – я ничего не мог придумать, но понимал, что молчание сейчас смерти подобно.
– Так, – сказал отец зловещим голосом. – А почему ты раньше не сказал, что у тебя украли фамильное кольцо?!
А я стоял как дурак и только растерянно повторял:
– Но… но…
– Ладно, Гален, – сказал отец уже тише и спокойнее. – Когда у сэра Баярда украли доспехи, ч подумал, что это сделал ты или твой брат, или вы оба вместе, или кто-то посторонний попросил вас украсть их. И я поклялся наказать вора и вас обоих. Но я знал, что если я один буду судить вас, это будет против законов соламнийских рыцарей. Посему я предоставляю право окончательного приговора сэру Баярду Брайтблэду.
Отец замолчал. Нас с братом – под конвоем – вывели из зала, но ни его, ни меня не отвели в темницу. Алфрику вообще разрешили ходить по всему замку, а меня заперли в библиотеке Гилеандоса. Наша камера была занята теперь другим пленником – человеком в черном.
Сидя в библиотеке среди книг и рукописей, среди реторт и пробирок, служивших Гилеандосу для алхимических опытов, я бросал кости – получилось 9 и 11. Знак крысы. Каменный туннель. Что это значит? Найти ответ мне не помогли и книги из библиотеки Гилеандоса. Судьба моя была мне не ясна.
Я просидел взаперти несколько часов. Вот колокол на башне пробил три… потом четыре… потом пять… Стемнело. Вечером за окном библиотеки послышался слабый крик сойки. Дважды я слышал в коридоре тяжелые шаги моего брата Алфрика – он подходил к двери и пытался открыть ее. Однако, к своему разочарованию и к моей радости, он, как ни старался, открыть дверь не смог. А после того, как у сэра Баярда были украдены доспехи, ключи от комнат у Алфрика отобрали.
На всякий случай мешочек с камешками незнакомца я спрятал как можно глубже в карман куртки.
От нечего делать, я прочитал книгу о том, как можно остановить свой рост, и еще одну – о взрывчатых веществах. Примерил несколько костюмов Гилеандоса, которые нашел в его библиотеке, смешал какие-то алхимические порошки. В конце концов, я залез на письменный стол Гилеандоса и заснул там среди бумаг и рукописей.
Проснулся я в полной темноте от тревожного чувства: я в комнате не один.
– К-к-кто здесь? – заикаясь, спросил я.
Мне никто не ответил. Но я услышал: кто-то снаружи стучится в окно библиотеки. Я зажег свечу и подошел к окну. На карнизе сидела птица. Голубка? А может быть, ворон? Птица стучала в стекло своими черными крыльями.
Я распахнул окно.
– Ты прилетела ко мне, пичужка?
Птица не пошевелилась. Да живая ли она вообще?
И вдруг птица медленно повернула ко мне голову и сказала голосом, который шел как бы из ниоткуда:
– К тебе, мальчишка.
Свеча выпала из моих рук. Я тотчас поднял ее и, обжигая пальцы, затушил. В библиотеке снова стало темно, только свет луны проникал сквозь открытое окно.
Эта птица была вороном.
И этот ворон, словно купаясь в холодном свете луны, стал прогуливаться по подоконнику. Наконец он взмахнул крыльями и влетел в библиотеку. И тотчас уселся на высокую кафедру Гилеандоса.
– Ты полагал, что я забываю о тех, кто служит мне?
Его голос звучал ровно, невыразительно, но мне слышался в нем металл и яд.
В библиотеке явно стало холоднее.
– Я… я знал… я верил, что вы придете ко мне, сэр, – заикаясь, соврал я.
– Ты снова лжешь, мальчишка. Но, как бы там ни было, я действительно пришел – точнее, прилетел. Ты мне еще нужен.
Да, это был голос Скорпиона.
– Я счастлив состоять у вас на службе, сэр, – пролепетал я. – И позвольте мне еще сказать…
– Заткнись!
Короткое, резкое слово прозвучало словно гром среди ясного неба.
Испугавшись, я отпрыгнул назад и повалился на реторты и пробирки с алхимическими порошками.
– Ты мне еще очень многое должен, Гален Пасварден. Еще очень многое. И я боюсь, что тебе не удастся сберечь своей шкуры.
Я перепугался насмерть. И залепетал:
– Чего же вы от меня хотите? Неужели я не угодил вам тем, что помог украсть доспехи?!
С трудом, но я встал на ноги.
– Едва ли, мой мальчик, едва ли…
Ворон буквально пронзал меня своим острым – и равнодушным! – взглядом.
– Как ты, наверное, смог понять, если я нахожу себе друзей, то – на всю жизнь. Или ты считаешь, что мешочек с опалами ты получил за такую безделицу, как кража доспехов?! Ну-ну!
В библиотеке стало ужасно холодно. Я закутался в один из халатов Гилеандоса.
– Или ты полагаешь, что я навсегда воплотился в эту жалкую, слабую птицу? И что я уже не смогу стать тем скорпионом со смертоносным жалом на хвосте, которого ты уже видел однажды. Ты помнишь ту ночь?
Забыв, что вокруг темнота, я молча кивнул: мол, да, помню.
– В ту ночь, дорогой мой, ты просто взял у меня в долг и теперь ты только-только начинаешь его оплачивать.
– Но, может быть, вы заберете свои опалы назад?! И тогда мы будем квиты!
– Нет, Гален, мы не будем квиты. Сэр Баярд схватил моего слугу, да-да, того самого, что сейчас сидит в темнице. Конечно, он не долго служил у меня, но все-таки…
– Что вы хотите этим сказать? – замирая от ужаса, прервал я его.
– Кажется, малыш, ты меня правильно понял. Да, мне сейчас нужен слуга, и, видимо, мне нет нужды говорить, что этим слугой будешь именно ты!
Он замолчал. А я, замерев, со страхом ждал, что он скажет дальше.
– Именно ты! – повторил он. – И ты будешь делать все, что я тебе прикажу. Сэр Баярд отправится на турнир, и ты будешь его сопровождать. Ты будешь следить за его оружием, одеждой, за его конем – словом, ты будешь делать все, что положено оруженосцу. И обо всем, что имеет отношение к сэру Баярду, ты будешь сообщать мне. Все, до мельчайших подробностей. Кто его окружает, о чем он думает, что намеревается сделать. Ты увидишь, как сэр Баярд выиграет турнир, – ворон словно бы усмехнулся, – и об этом тоже сообщишь мне.
И всего-то?! Ерунда, а не поручение!
– Но, сэр, – сказал я с легким сердцем, – прежде всего вы должны оправдать меня в глазах моего отца. Я заперт здесь потому, что отец считает: во всем, что случилось, виноват я. Отец увидел мое фамильное кольцо в руках этого вашего слуги в черном… И не думается, сэр, что, к сожалению, вам не удастся убедить моего отца в моей невиновности. Так что я никак не смогу вам помочь. Лучше вам поискать кого-нибудь другого. Поверьте, я очень огорчен тем, что вынужден отказать вам в вашей просьбе.
– Но я, мой мальчик, нисколько не огорчен твоим ответом. И я непременно позабочусь о твоем освобождении. Непременно.
– Но, сэр…
– Твое фамильное кольцо?! Поскольку мы заинтересованы друг в друге, то личные вещи друг друга, разумеется, следует возвращать…
Ворон взмахнул крыльями и полетел прямо ко мне. Я, испугавшись, закрыл лицо руками и тотчас почувствовал: птица села мне на плечо, цепко схватив его когтями. Я отнял руки от лица и прямо перед собой увидел черные глаза ворона.
– Посмотри на мои лапы, дурачок, – каркнул он.
– О, мое фамильное кольцо! Но как вы…
– Никогда не следует терять то, что принадлежит тебе, – назидательно сказал ворон. – И учти: ложи – это отнюдь не лучшая добродетель.
– Значит, если я расскажу всю правду отцу, он станет ко мне лучше относиться?
С вороном на плече я подошел к окну.
– Вот еще! Конечно же, нет! Но когда он увидит это кольцо на твоей руке и сравнит его с тем, какое он забрал у человека в черном, то решит… ну, он решит, что в худшем случае ты – фальшивомонетчик…