Ведьмак не проронил и слова. Он все глядел на окровавленную половину лица дракона, сжимая тонкие губы. Саргон встал перед Макдарой так, чтобы загородить ему обзор и не давать черному взгляду и дальше истязать дракона.
— Вы будете содержаться в одном из подвалов Арфена. Можете не беспокоиться, — сверкнул глазами ректор, — крыс там нет. Находиться под надзором будете до тех пор, пока за вами не явятся стражи из Ксабира. Дарема мы оповестим о произошедшем.
Губы Элазара дрогнули, когда его взгляд опустился на собственную руку, испачканную кровью Брогана. И когда он успел? Видимо, когда помогал мальчишке подняться… Нужно отправлять Хью с вестями. И Дарем, и Айла будут в ярости. Он не мог предсказать, кто из этих двоих победит в желании снести голову Макдаре. Ведьмак покусился на опального наследника короны и на наследника земель Раегдана.
Что бы там ни говорили, кем бы ни считался Ирс Эллгар, пока он был нужен королю живым. Причинение вреда Ирсу было большой глупостью со стороны Силлага. Амбиции сделали его безумным. Что же до Айлы Броган, то мать — всегда мать. К тому же эта женщина приложила столько усилий, чтобы скрыть своего истинного наследника, что будет весьма заинтересована узнать о том, как об этом стало известно Макдаре.
Саргон оглянулся, наблюдая за тем, как лиса оттирает лицо Брогана оторванным куском платья. Да уж… удалась свадьба. Он кинул взгляд на угрюмого Ирса. Кажется, мальчишка был так оглушен произошедшим, что и не понял, кто перед ним. Не нужно давать ему возможность опомниться. Это лишнее сейчас. Хотя если учесть последние события, их план почти провалился. Круг заинтересованных людей все расширялся. Девочке придется пройти это испытание. Она справится. Арфен еще долго будут будоражить последние события. Такой пустяк, как переодетая мальчишкой девица, покажется всем слишком незначительным по сравнению с атакой плотоядных монстров.
— Хью! — окликнул товарища Саргон.
Эверет подошел, сложил руки на груди и вполсилы толкнул плечом в плечо ректора.
— Давай ты скажешь Айле?.. — Маг несчастно поглядел на него.
— Ни за что… — проворчал Элазар.
— Тогда хотя бы назначь мне жалование! — возмутился Хьюго. — Я терплю такие тяготы, такие лишения!
— Ты должен был привыкнуть к ним за годы своей работы охотником, Хью, — не поддался на уговоры ректор.
— Пф-ф! Лучше иметь дело с урлахом, чем с тобой.
— Белла уже послала ястреба с донесением. К утру стража явится за Макдарой. Когда отправишься ты?
— Я покину замок вместе со стражей. Нам по пути, да и спокойнее мне так. — Хью с отвращением сплюнул, глядя на ведьмака.
Тот все смотрел на Рейна. Стоило Саргону обернуться, расправляя белоснежные крылья, чтобы отнести пленника в замок, как Силлаг заговорил.
— Ничего не изменится, Броган… — сухо шелестел голос ведьмака.
Плечи дракона дрогнули, и Келейр сложно было понять, от гнева или от того, что он соглашается с этим ужасным человеком.
— Чудовище в тебе никуда не делось!..
Силлаг взмыл вверх, подхваченный сильными лапами Саргона, и последних слов было не разобрать.
— Все мы чудовища, то бишь люди и звери одновременно. — Хьюго потянулся, разминая затекшие плечи. — В этом есть особое очарование.
Он подмигнул Келейр, и та спряталась за спиной Рейна, не зная, чего еще ожидать от окружающих. Она просто хотела вернуться в их маленькую комнату и захлопнуть двери. Надолго. А лучше — навеки.
Усталость накатила на лису, видимо, сейчас, когда все было кончено, она смогла позволить себе расслабиться, совсем чуть-чуть. Затем снова перед ее глазами нависла громадная лапа, и грудь сдавило то ли от воспоминаний, то ли от боли. Келейр пыталась отогнать мысли, слишком сильно погружаясь в них, пока присутствующие принялись обсуждать что-то, и все думала, какие же демоны были затворены внутри ее мужа.
Рейн вел себя порой легкомысленно и глупо, порой казался невыносимым, но, похоже, это была его маска, что он надевал, чтобы скрыть истинного себя. Лиса вдруг захотела обнять его. Прямо здесь и сейчас. Плевать на посторонних! Но Рейн опередил ее. Уже сидя на лошади, он нагнулся, обхватил жену за талию и поднял к себе. Все произошло так быстро, что лиса не успела даже вздохнуть.
Келейр оказалась плотно прижатой к Рейну, а его рука крепко обнимала ее за талию. Едва лиса пришла в себя, как голова закружилась от подобной близости. Муж излучал такое тепло и такую силу, что лиса смутилась, но почувствовала себя под его защитой. Выезжая на дорогу, Рейн предложил согреть ее своим телом и, не дожидаясь ответа жены, прижал к своей груди. Сейчас он был необыкновенно ласков с ней, и пусть платье мокло на спине от его рубашки, Келейр была невероятно счастлива.
Он удивительный, этот дракон. Лиса вздохнула. Нет, он не чудовище. И он жив. Это осознание сразу успокоило ее, и страх исчез. Удивительная мысль посетила взъерошенную голову лисы, когда они уже подъезжали к воротам замка. Сегодня — самый чудесный день в ее жизни. Пусть ее сочли бы сумасшедшей, заяви она это. Но, крепко держась за руку мужа, Келейр была полна такой решимости, что никто не разубедил бы ее в обратном.
Зверь нес ее неспешно, будто весь путь решал, должен ли вернуться. Файоне казалось, что он просто хочет доставить ее в безопасное место, а затем скрыться в чаще леса. От этого предположения ведьма крепче сомкнула руки на шее Гварена. Волк лишь одобрительно заурчал, прибавляя скорость.
Впереди уже виднелся замок. Они пересекли мост и остановились у входа. Файона соскочила на пыльную землю, а затем обернулась к Ладвику. Волк угрюмо глядел на ворота, и ведьма сердито схватила его за ухо.
— Идем! Думаю, что мне куда тяжелее возвращаться в эти стены, волк. Но я все равно иду туда. Ты ведь это ценишь? — Файона нахмурилась и потянула упирающегося зверя к замку.
Хотя Гварен и не сдвинулся с места от ее ничтожных усилий, но явно был доволен заявлением ведьмы. Макдара отпустила его и поглядела прямо в глаза.
— Я пока не знаю, что сказать в свое оправдание и как просить прощения за то, что было сделано и мною, и моим отцом. Не знаю… — Она судорожно вздохнула, растирая ладонью грязь по раскрасневшейся щеке. — Я не знаю, как тебе помочь, волк. Я не знаю, что делать. Боги, я ничего не знаю! Проклятье…
Файона отступила от него на шаг, глядя так, словно хотела запомнить. Это волку не понравилось, он низко зарычал и подступил ближе.
— Саргон сдаст меня королевским стражам. Он будет прав, если так поступит. Я не жду от него милости. — Ведьма обхватила себя руками. — Если так, то, возможно, это последний раз, когда мы говорим с тобой. Я, Файона Макдара, должна признать, что была не права. Я была не права, когда судила по происхождению о благородстве…
Волк ткнулся в ее грудь головой, и ведьма рискнула погладить мягкую шерсть.
— Ты знаешь, как мне страшно? И тебе страшно. Давай войдем вместе. Так будет легче. Согласен? — Она с надеждой посмотрела в янтарные глаза зверя, понимая, что он был готов.
Ведьма шла, и шаги ее все замедлялись при приближении к воротам. Но каждый раз волк касался своей головой ее плеча, ободряя и подталкивая к входу.
Во дворе было подозрительно пусто. Убедившись, что большинство учеников на месте, Саргон велел тем разойтись по своим комнатам и не покидать их до его особого распоряжения. Сам же стоял рядом со своими товарищами, обсуждая поиски двоих пока не вернувшихся подопечных. Ректор, конечно, заметил того, кто осмелился ослушаться его, украдкой выглядывая из-за колонны в галерее, и чья рыжая макушка была прекрасно видна ему даже отсюда, с середины двора. И почему все ученики считали самым укромным местом именно эту галерею? Именно эта часть внутреннего двора отлично просматривалась из его кабинета…
Юган переживал за своего пропавшего товарища, это Элазар прекрасно понимал. Он повернул голову и кивком велел даланею покинуть двор. Лекимор нехотя подчинился. Оставалось только гадать, сбежала ли Файона Макдара, узнав о поражении отца, или же пала его жертвой. Понять бы еще, как с этим связано исчезновение Гварена Ладвика.
Долго размышлять ректору не пришлось, поскольку мастер Бродик оставил их группу и направился к воротам. Ведьма шла в сопровождении огромного волка, одного из самых больших, что Саргону доводилось видеть. Темно-бурая шерсть зверя искрилась медью в свете садящегося солнца. Твердой поступью волк вышел вперед, отгораживая от стоявших во дворе мужчин свою спутницу. Файона смиренно опустила голову, ожидая приговора. Признаться, Элазар был сражен увиденным и на какое-то время забыл, что ведьма должна быть заключена под стражу.
— Что же ты наделал, Ладвик… — медленно проговорил Эверет, и его тяжелая рука опустилась на плечо ректора. — Проклятье, Элазар!
— Постой, Хью, — сквозь зубы процедил Саргон. Негодование захлестнуло его. — Если Силлаг тому виной, то клянусь…
— Погоди, погоди… — сжал его плечо Хьюго, не давая ректору сдвинуться с места. — Позволь Бродику.
Маг медленно упер руки в бока, располагая ладонь так, чтоб иметь возможность мгновенно выхватить свой кнут. От глаз волка не укрылся этот жест, и он тихо рыкнул. Ведьмак меж тем подошел к Ладвику, останавливаясь прямо перед ним. Зверь позволил приблизиться, доверяя открытым ладоням мастера. Ведьмак медленно прикоснулся к его лбу рукой, затем так же медленно опустил ее.
— Я чувствовал присутствие твоей матери, Гварен. Она призвала тебя. Я рад, что ты вернулся. — Спокойный голос Бродика сбивал с толку, взгляд зверя выражал растерянность.
Файона, забывая, что должна стать тенью и молиться о лучшей доле для себя, встрепенулась, подглядывая за мастером через завесу спутанных волос. Чему этот ведьмак радовался? Ладвик мог вновь обратиться в человека только в стае. Стая призывает душу человека, совершив обряд. Именно она возвращает перекинувшегося впервые волка, позволяя контролировать обратную трансформацию. Теперь Ладвик останется в ипостаси волка, потому что он один. Один! Проклятый волк обратился вне стаи!