Не замечая, как тучи гнева сгущались над ее бедной головой, Келейр продолжала:
— Пока не случилось непоправимого, я отпускаю тебя. Твоя мать никогда не одобрит этот союз.
— Непоправимого? — нервно кинул Броган. — Что ты называешь непоправимым, Кел?
Он возмущенно схватил жену, поднимая так, что их лица оказались на одном уровне.
— Отпускаешь? — мрачно переспросил Рейн. — Кто сказал тебе, что я желаю быть отпущенным?
— Но разве… — От волнения глаза лисы распахнулись шире.
Боги, она готова глядеть на это лицо бесконечно и слушать его ворчание, которое было для ее ушей сладкой музыкой. Верно, она сошла с ума…
— Не смей думать, что сможешь сбежать от меня, мелкий! — прорычал дракон.
Он завладел ее губами, не давая возразить или согласиться. Поцелуй оказался требовательным, жарким, он никак не походил на те, что были ранее. Он побуждал Келейр ответить, прерываясь лишь для того, чтоб глотнуть воздуха.
— Почему два самых симпатичных парня в академии целуются?.. — Одна из учениц выронила книжку, глядя на разыгравшуюся посреди внутреннего двора сцену.
Сокурсницы толкнули ее в спину, налетая на ученицу от неожиданности. Они остановились в растерянности и глядели на наглого дракона, посмевшего украсть внимание их любимчика. Рейн приметил их первым. Он повернул голову и сердито зарычал. Девиц как ветром сдуло, только раскрытый учебник, шелестя страницами, остался пылиться на земле. Келейр схватилась руками за рубашку дракона, боясь не устоять на ногах. От близости мужа она теряла голову, и пальцы стиснули тонкую ткань еще сильнее.
— Эй, ты со мной? — осведомился Рейн и ловко отцепил лису от себя, немедленно перехватывая ее ладонь и сплетая их пальцы.
— С тобой… — еле слышно отозвалась Келейр.
— Только вздумай с глаз пропасть, хуже будет… — мрачно предупредил он и потянул жену в сторону замка.
— Занятия уже начались. Мы можем опоздать, — ахнула лиса, пытаясь поспеть за его широким шагом.
— Все верно! И это полностью твоя вина, мелкий, — подвел итог Рейн и толкнул входную дверь.
Они шли по широкому коридору, держась за руки, словно и не было вокруг ни единого человека, провожавшего их недоумевающим взглядом.
— До отбоя не смей исчезать, Кел. — Внезапно голос Брогана дрогнул.
— Почему до отбоя? Почему ты так сказал? — В ее голосе снова послышался испуг, и Рейн остановился, поворачиваясь к жене.
— Вчера Саргон вызывал меня к себе в кабинет.
— Я знаю, — кивнула лиса, — и что же?
— Ты больше не можешь оставаться в мужском крыле, Кел, — глухо проворчал Броган. — Тебя переселят в отдельную комнату в женском общежитии. После обеда, во время большого перерыва, тебе нужно будет собрать свои вещи.
Лиса дрогнула, он положил тяжелые ладони на ее плечи, а потом склонил голову, соприкасаясь с Келейр лбами.
— Я не хочу уходить, — прошептала она.
— Я не хочу отпускать, — так же тихо отозвался дракон, — но не могу противиться воле ректора. Не хочу, но понимаю, что он прав. Поэтому до отбоя не смей исчезать.
Келейр кивнула мужу, и он снова увлек ее за собой. Первое занятие проводил сам проректор. Вардван неспешно повествовал об истории появления первых рун, рисовал их в воздухе, заставляя учеников повторять за ним и запоминать каждый из изученных знаков. Лиса вяло зарисовывала их в тетрадь, понимая, что почти не слушает мастера.
Рейн сидел рядом, подпирая голову рукой. Монолитная скамья, вытесанная из потемневшего ствола ракхуна, так удобно изогнувшегося от времени, шла полукругом. Таким же был и длиннющий стол, охватывающий половину зала, в центре которого чинно вышагивал Аристакес. Маг по-прежнему не надевал свою любимую белоснежную мантию. Руки проректора были напряжены, когда он чертил знаки, а голос — резким, хоть он и пытался скрыть настроение.
Сейчас стражи конвоировали Макдару. Келейр нахмурилась. Их ждал дальний путь, а леса Грахеймна не отличаются особой дружелюбностью. Хорошо, что мастер Эверет сопровождает конвой.
Рейн на занятиях не проронил и слова. Лисе удалось убедить его собрать волосы, при этом она неоднократно ловила на себе взгляды сокурсников. Они знали…
Ладно, придется выкручиваться, не будь она Тайернак! Нет, теперь Броган. Верно. Келейр с нежностью поглядела на мужа, а стоило встретиться с ним взглядом, немедленно смутилась, припоминая утренний поцелуй. Может, оно и к лучшему — отдельная комната? Да, так лучше. Лиса попыталась отыскать среди учеников Ладвика, но поняла, что волк решил пропустить занятия. Понятное дело, ему сейчас не до того, нужно прийти в себя после таких потрясений.
На втором занятии им все же пришлось разделиться. В расписании стояла тренировка с мастером Токум, но на этот раз лиса не могла присоединиться к мальчишкам. Девушкам надлежало идти на занятия в Парсфаль. Они сидели на полу, наблюдая за картой звездного неба, разинув рты и слушая мастера астрологии, повествовавшей о бескрайности мира над их головами. Магия позволяла приближать созвездия, заставляла их сверкать ярче, перемещала их по залу. Казалось, что можно протянуть руку и запросто коснуться звезды. Что и проделала Келейр и тут же услышала, как зашипела мастер Аглериан, своим миниатюрным пальчиком велев ученице сесть обратно на пол.
Мастер была из расы квеларов. Этот народ обособленно жил в горах, отчего и удивительно было встретить их представительницу в стенах Арфена, хотя уже давно пора бы перестать чему-либо удивляться. Сама Аглериан едва доходила лисе до плеча. Щуплое, почти детское тельце, полупрозрачная кожа, которая будто светилась. Стоило солнечным лучам неосторожно коснуться ее, как мастер немедленно поправляла длинные рукава своего одеяния, пряча открытые участки тела. Эти создания не слишком любили дневной свет, зато ночь с ее бескрайним звездным небом буквально боготворили. Уж кто-кто, а квелары ведали астрологию лучше кого-либо.
Фиолетовые глаза вполлица глянули на Келейр. Лиса натянуто улыбнулась, делая вид, что внимательно слушает. Перед нею засверкало очередное созвездие, и лиса задохнулась от восторга. Мастер знала, чем завлечь рассеянных подопечных.
— Эленсириг… — нараспев проговорила Аглериан. — Созвездие названо в честь княжны Эйзвилла, что жила много сотен лет назад.
— Чем же эта женщина так знаменита, что в честь ее целое созвездие названо? — поинтересовалась одна из учениц.
— Чем знаменита? — Бесконечно длинные темные ресницы на мгновение укрыли взгляд мастера, а губ квелары коснулась едва приметная улыбка. — Это вы узнаете на следующем занятии…
Аглериан взмахнула тонкими руками, и небо погасло, оставляя их на несколько мгновений в полной темноте. Когда же сферы зажглись, то мастер исчезла, как и ее волшебство.
— Нельзя было просто выйти в дверь? — хмыкнула Таис.
Келейр только рассеянно пожала плечами и поспешила покинуть зал. У мальчишек занятия тоже должны были закончиться. Скоро обед. Значит, она должна собрать свои скромные пожитки и топать в женское общежитие. Лиса тяжко вздохнула, сама не замечая, как дошла до двора и присела на край каменной ограды фонтана. Свежо, вода журчала так успокаивающе. Да, ночь разделит их, ведь ей нужно перебираться в другую комнату, но они могут быть рядом весь день.
— Но мне мало… — возмутилась лиса и надула пухлые губы.
— Ты… ты! — раздался рядом возмущенный звонкий голос.
Келейр осторожно повернула голову, встречаясь с гневным взглядом девчушки, которая не так давно скармливала ей фигурный шоколад. Ну вот, началось…
— Ты! — ткнула в нее пальцем магичка. — Ты!
— Да. Все верно, — кивнула лиса, затем поднялась, ослепительно улыбаясь. — Надеюсь, эти прекрасные глаза не проронят ни единой слезы по такому недостойному субъекту…
Келейр провела пальцами над фонтаном, и в ее руке расцвела ледяная роза. Она протянула ее ошеломленной однокурснице, которая и забыла, что была зла.
— О боги… — ахнула бедняжка, глядя вслед удалявшейся лисе.
— Она не парень, — проворчала подошедшая к ней подружка.
— Верно, — томно вздохнула студентка. — Мир так несправедлив.
Гварен скрестил руки на груди, лежа в комнате на своей кровати. Ломота в теле почти прошла, осталась лишь невероятная слабость. Входная дверь приоткрылась, и волк увидел рыжую голову Югана. Сосед тихонько вошел и взволнованно поглядел на товарища, затем ткнул в окно пальцем, показывая, что уже полдень.
— Я знаю, что пора в столовую, — улыбнулся волк. — Только есть совсем не хочется.
Лекимор нахмурил медные брови и покачал головой, затем кивая ею в сторону двери.
— А ты упрямый, — вздохнул Гварен и приподнялся, поудобнее перекладывая жесткую подушку. — Сам-то ходил есть?
Юган отрицательно мотнул головой.
— Ступай немедленно в столовую! — сердито велел волк и для пущей убедительности нахмурился. — Как прикажешь оставить тебя без присмотра, а?
Лекимор замер в растерянности при его последних словах. В глазах даланея застыл вопрос.
— Я хочу отпроситься у ректора на пару дней. Мне нужно повидать мать, — пояснил Гварен.
— Мм… — тихо протянул его сосед и, сдаваясь, тяжко вздохнул.
Волк поднялся с кровати, подошел к Югану и тепло похлопал его по плечу.
— Ты молодец. Ты сможешь. Я в тебя верю, друг. — Волк, поддавшись уговорам, решил-таки посетить столовую. Может, утолив голод, он сможет унять слабость в теле? — Идем, пока время не вышло.
Ладвик вышел, прикрыв за собой дверь, а Юган расстроенно глядел в пустоту. Волк собрался покинуть академию, пусть и ненадолго? Это вызывало грусть в душе даланея, хоть он и понимал важность желания товарища. Увидеть мать? Он бы и сам не отказался от встречи со своей матерью.
— Мм… м… — Юган, как и учил волк, набрал в легкие воздуха и, медленно выдыхая, вновь попытался расслабиться. Его губы дрогнули: — Мм… м…
Он зажмурился, и его лицо исказилось, словно от боли, а затем стало безмятежным.
— М-ма, — прошептал едва слышно он, — м-ма… ма…
Слезы навернулись на глаза, и он нервно усмехнулся, опуская голову и скрывая лицо за длинными прядями волос. Ладвик улыбнулся краешком губ, прислоняясь спиной к двери. Он прекрасно слышал, что происходило за ними, и на сердце потеплело.