Работы ещё оставалось много, но Миса-чан начала собираться домой.
– Уже стемнело, давай завтра продолжим? – сказала она.
Мы немного засиделись, это правда. Однако это и было моей целью. Её файлов хватит мне на первое время, больше девочка была мне не нужна, да и работать в команде совсем не моё. Она собрала рюкзак, мы покинули офис клуба и прошли по широкому коридору на выход.
– Миса-чан, скажи, тебе не кажется странным, что маньяк с такой характерной чертой до сих пор на свободе, а полиция ничего не делает? – поинтересовался я.
– Я думала об этом, – ответила она, придерживая мне дверь. – С одной стороны, это странно, но если подумать… Его разыскивали в других префектурах, даже печатали предупреждение в газетах Йокогамы, но в Токио он себя не проявлял. У нас на руках только одно похожее убийство, а это может быть как случайность, так и работа подражателя. Два других школьника до сих пор считаются пропавшими без вести, значит, в полиции нас даже слушать не станут.
Я очередной раз взглянул в её сторону, – она рассуждала по-взрослому и вполне логично.
– Почему?
– Я бы хотела обратиться к ним, но они даже слушать не будут. У них просто нет материалов для открытия дела.
– Поэтому они его и не разыскивают. Он редко оставляет тела и не задерживается в одном месте подолгу.
– Именно. Я тоже об этом думала. И теперь его кормушкой стала наша школа.
Мы вышли за ворота школы и Миса нерешительно остановилась, поглядывая на наручные часы. Они у неё были с розовым ремешком и каким-то покемоном на циферблате. Детские часы у столь серьезной девушки.
– В чем дело Миса-чан? Ты выглядишь растерянной.
– Нет, ничего… Просто уже половина одиннадцатого. Я редко возвращаюсь так поздно. Мама будет волноваться.
– Ты далеко живешь?
– Нет, не очень. Минут двадцать пешком. – Она указала рукой направление. – Через парк.
– Не переживай, я проведу тебя, – улыбнулся я.
Главное – улыбаться. Когда я так делаю, люди идут за мной, даже если не верят. Этот странный обряд показывания друг другу зубов действует на них гипнотически.
– А как же ты? Тебе же придется возвращаться ещё позже.
– За меня не переживай. Но я должен тебе что-то показать.
Я отошел к воротам и вытащил из-под камня ножик, который намеренно продемонстрировал ей.
Показывать оружие глупо, но только на первый взгляд. В реальном мире все работает иначе. Обнажив оружие, я получил доверие вместо обеспокоенности. Ведь не станет же маньяк светить ножом перед жертвой, верно?
– Зачем это тебе?! – удивилась она.
– Миса-чан, я… сделал глупость, – опустил глаза я. – Ты же знаешь, у меня проблемы.... Баку и другие ребята сказали, что поймают меня после школы… Мне было страшно выходить из дома, поэтому я взял это… С ним как-то безопаснее.
– Но тебе не страшно проводить меня через парк? – улыбнулась она.
– Нет, – смущенно ответил я. – Я смогу защитить тебя, Миса-чан.
– Я не думала, что такой… отважный, Икари-сан, – она вновь просияла улыбкой. – Тогда пойдем?
– Да, конечно.
Мы направились вниз по улице и по пути к парку. Миса шла по бордюру у тротуара, стараясь удержать равновесие и покачивая рюкзаком, который держала в руке. Я брел рядом по асфальту, из-за чего со стороны казалось, что она выше меня. Оранжевым светом дорогу освещали фонари, со стороны парка доносился треск цикад. Как же они меня достали, никак не могу привыкнуть.
– Икари… Мне жаль, что Баку и другие так с тобой обошлись, – тихо произнесла она. – И самое неприятное, что никто из класса им не помешал. Никто ничего не делал, столько времени… Извини меня, пожалуйста.
Разговор шел в правильное русло, сейчас я легко выведаю нужную мне информацию.
– Все в порядке, Миса-чан. Меня не так легко сломать.
– Я рада, что ты решил дать им отпор.
– Да, я твердо решил, что больше слабины им не дам. Сегодня я не стал выплачивать еженедельный побор.
– Ты что? – она остановилась, испуганно глядя на меня. – Это очень опасно!
– Разве? А что они сделают, пойдут пожалуются на меня к семпаю?
– Именно это они и сделают! Разве ты не слышал о том, какой человек этот Сато-сан?!
– Если честно, то нет… Я не думал, что все так серьезно, – продолжал я играть роль недотепы. – Расскажи мне, пожалуйста, про этого Сато. Что о нем говорят?
Она спрыгнула с бордюра и пошла рядом, почти касаясь моего плеча. По лицу не было понятно, насколько неприятен вопрос, но с ответом она медлила.
– Сато-сан… – все-таки сдалась она, – он работает в школе года три, и за это время заслужил репутацию строгого и справедливого сенсея, который больше всего ценит дисциплину. Председатель им очень доволен, учителя отзываются только положительно. Под его руководством наша команда по баскетболу вышла в плей-офф впервые за пять лет, он возродил бейсбольный клуб и готовит команду к чемпионату. Также, Хироши Сато второй год является руководителем для двух классов, независимым консультантом спортивной лиги и преподает обществознание.
– Миса! Откуда ты все это знаешь? – поразился я.
– Я же говорила, – скромно ответила она, – я внимательная. Я писала о нем статью для школьной газеты.
Похоже, что сейчас я услышу желаемое. Мы прошли через ворота, что граничили с парковой зоной и ступили на узкую тропинку, мощенную камнем. Света здесь было гораздо меньше, фонари располагались каждые 4-5 метра, – теперь понятно, почему она не хотела идти домой одна. Мы углубились в тенистые дебри, продолжая уходить все дальше в недра лесистого парка.
– Но ведь это лишь верхушка айсберга, не так ли?
– “И мудрец часто скрыт под видом простака”, – как говорит моя мама, – кивнула она. – На самом деле про Хироши Сато ходит много дурных слухов.
– Слухов?
– Да. Я слышала, что в школе, в которой учился Хироши-сан, его обвиняли в буллинге. Поговаривают, что он так долго задирал своего одноклассника, что тот покончил с собой на второй год обучения. То же самое произошло и у нас, когда Сато стал учителем три года назад, – один из его учеников повесился на баскетбольном кольце прямо в школьном зале. Он оставил записку, в которой обвинял учителя, но после проведения расследования, комитет не нашел ни единого подтвержденного случая унижения ученика со стороны сенсея.
– И он вышел сухим из воды.
– Так говорят… Ещё болтают, что Сато-семпай сделает подобное с каждым, кто будет ему перечить. Якобы ему нравится доводить слабаков до суицида. И что своих ребят он держит в кулаке, наказывая жестоко за любые проступки. Конечно же, нет ни единого факта, который бы прямо указывал на то, что сборы организованы именно им, и что он создал банду нестабильных подростков, которые терроризируют школу. Ничего кроме глупых слухов.
– Да он же психопат… – выдохнул я.
– Хм, ты единственный, кто высказал это мнение вслух, Икари-сан, – усмехнулась она. – Теперь ты понимаешь, что лучше заплатить 500 йен, чем наживать себе такого врага, как Сато-семпай?
– Но ведь платят не все.
– Да, – не трогают детей учителей, тех, кто связан со школьным советом, популярных учеников, которые могут поднять нежелательный ажиотаж. Также сборы напрямую касаются только первого курса, и я не знаю, платят ли ребята в старших классах.
– А как же – Ягами? Почему его не трогают? – перешел я на другую интересующую меня тему.
– Дате Ягами? Из нашего класса? Разве ты не знаешь?
– Чего?
– Об этом судачили все, месяца три назад.
– Прошло мимо ушей. Миса-чан, ты же знаешь, у меня своих проблем хватает, – сказал я, показывая на разбитую бровь.
Она понимающе вздохнула.
– Ягами, он… неприкасаемый.
– Почему?
– Все дело в его отце, – Хиро Ягами. Он – капитан семьи Дайго.
– Я не понимаю, капитан чего? Клуб знатоков какой-то? – неловко пошутил я.
Девочка прищурилась, пытаясь понять, не разыгрываю ли я её.
– Нет… Они входят в клан Оде.
– А это что такое?
Она посмотрела на меня ещё подозрительней, но наткнулась лишь на ответный растерянный взгляд. Оде, семья Дайго, Хиро, Дате… Я так запутался, что пожалел, что спросил про молчаливого паренька за соседней партой. Да зачем оно тебе нужно, Икари? Лучше занялся бы делом, подкорка уже чешется от желания!
– Ты правда не понимаешь? – Она тряхнула головой в недоумении. – Как с луны свалился… Клан “Оде” – это альянс 5-ти крупнейших семей Якудза. Токио принадлежит им.
Якудза. Оскверненные самураи, которых ни в коем случае нельзя путать с мафией.
Она произнесла это слово непривычно, с ударением на последний слог – якуза, но смысл от этого нисколько не изменился.
– И Ягами старший капитан одной из семей, что входят в союз, – начал понимать я. – Но это не объясняет, почему Ягами младший остается изгоем для остальных.
– Он таким не был. Сначала он был общительным и популярным, у него было куча друзей, ведь любой хотел затусить с сыном босса якудзы.
– И что произошло?
– Насколько я знаю, одним вечером они с отцом повздорили. Ягами-сан хотел, чтобы сын остался дома, но младший стремился попасть на крутую вечеринку где-то на окраине. Мероприятие организовал один богатый парень из школы, трехлетка, должны были собраться все звезды “Татсуко хай”. Поэтому Дате притворился, что ушел спать, а сам сбежал.
– Подростки часто так поступают.
– Но в этом случае он совершил ошибку. Дате благополучно добрался до дома, где шла вечеринка и отрывался там несколько часов. Пока к дому не приехал кортеж из черных машин. Бандиты сначала разгромили сам дом, потом вытащили на лужайку гостей вместе с Ягами, и поставили на колени. Следом прибыл его отец, и он был крайне недоволен поведением отпрыска. Он объявил всем, что раз его сын не умеет расставлять приоритеты и посмел ослушаться, то будет наказан. Никто больше не смеет называться ему другом или заговаривать с ним. Никто не может пригласить его в свой дом или сидеть с ним за одним столом. Раз Дате Ягами не научился выбирать друзей, то останется вовсе без них. Этот приказ никто из гражданских нарушить не смеет, иначе будет наказан по закону Ямагути-гуми и лишен пальцев. Новость облетела школу за один день и так Ягами стал отверженным. Никто не смеет ему навредить, но и поговорить с ним нельзя, если не хочешь потерять свой мизинец. Не пришлось никого бить или унижать, хватило одного слова.