– Молодой господин, – преклонил голову Току и открыл заднюю дверь. Ягами прыгнул на сиденье и исчез в темноте салона. Машина также быстро рванулась с места и начала удаляться.
– Икари, во что ты нас втянул… – произнесла Миса, провожая авто взглядом. – Сначала маньяки, теперь бандиты…
– С маньяком была твоя идея, – ответил я, отхлебывая кофе. – Я не виноват.
***
Сегодня Мису провожать не пришлось, за ней заехал отец. Я был не против ещё разок прогуляться с ней в темноте деревьев того парка, но не судьба. Родители у неё переполошились и запретили ей возвращаться домой пешком.
Это временно, – убеждал себя я. Я её ещё достану.
Не знаю, отчего я так на ней зациклился. Куда приятнее было бы резать ту же Хитоми-чан, у неё хоть дыньки есть, но мозг упорно возвращал мысли о Мисе опять и опять. Вот как первая любовь, честное слово, как только увидел её, так сразу и захотел убить.
Убить в данном случае слишком грубое слово. Убил я ту женщину в парке, зарезал да и черт с ней. А с Мисой было по-другому, – я желал забрать её себе, отпустить душу на волю, посмотреть, как она воспарит. Только ангел мне не подыгрывал на своей гребанной арфе. Ну и куда ты делся, засранец?
По пути домой я зашел в аптеку, там же залепил пластырем бровь и намазал каким-то гелем глаз. До дома добрался без происшествий, весь путь разговаривая с Джиро по телефону. От новостей о клубе он был в шоке, часто переспрашивал и просил рассказать ещё раз, раздражал. Я даже пожалел, что позвонил ему.
Мама была дома, но не поздоровалась, когда я вошел. Видимо, ещё питала обиду за вчерашнее. Да и черт с тобой, сиди дуйся, вон бутылка открытая, с ней и общайся.
Я молча поужинал и ушел к себе, переоделся, сел в позу для медитации. Нужно было многое осмыслить. Я достал из рюкзака тетрадь и открыл старую запись.
“Проблемы дебильного Икари, а теперь и мои”.
Я горько усмехнулся. Список моих проблем не уменьшился ни на один пункт. Хуже того, я умудрился усугубить свое положение. А быть Рио Икари сложнее, чем я думал!
1) На меня ведет охоту Баку и его банда маленьких головорезов.
Теперь задиры меня просто ненавидели и собирали силы для реванша, они ещё появятся, я был в этом уверен. Вопрос в том, насколько большие у Сато-сан кохонес, и на что он готов пойти, чтобы мне отомстить. С таким успехом я им чемпионат сорву и лазарет до отказа забью. Нужно было сконцентрироваться и отлавливать их по одному, как я и планировал, но не было времени, я постоянно был чем-то занят. А хотя стоило этим заняться. Я прямо чувствовал, как на меня надвигается гроза. И она была близко.
Зря я все-таки играю с огнем, нужно быть осторожнее.
2) Меня вот-вот отчислят из клуба журналистики.
Мда. Не отчислили, но клуб ты развалил. Будем надеяться наш маленький якудза убедит папу-якудзу решить эту проблемку. А я, в свою очередь, посмотрю на этого детектива, что ставит палки в колеса.
Пункты про слабака и дохляка я пропустил. Что изменится за пару дней? Но меня хотя бы стали побаиваться. Это уже прогресс.
Ладно, пора на боковую, я устал неимоверно. После взбучки тело болело и требовало от меня отдыха.
Вот только, как оказалось, разум отдыха не хотел.
Этой ночью мне вновь пришли сны, в которых вернулась моя пятая и забытая проблема, – сиськи.
Забыл совсем про потребности юного организма, – получай!
Да как же они так живут в этих телах? Неужели и правда каждый день нужно регулярно думать о женских телах? Мне вспомнился старый монолог, который я видел по TV в каком-то глупом стендапе. Шутка была основана на том, что студентам наплевать на то, что они оплодотворяют, – они готовы бросаться на каждый куст.
Шутка мне смешной не показалась, да и сам юмор для меня штука непонятная. Но смысл той фразы дошел только сейчас. Это правда, – любой подросток мужского пола похож на наркомана, сексуальный маньяк, которого с трудом сдерживает ребенок.
Проблема в том, что мне это все начинало нравиться. Сегодня сон был ещё безумнее прежнего (нет, единорога не было вовсе, что меня расстроило), все началось сразу со школы.
В том сне я играл в баскетбол, только почему-то в моей команде был Баку. Он бросал мне мяч, отталкивал других игроков и всячески подбадривал. Чего ты приперся в мой сон, Баку? Сегодняшнего происшествия с ухом тебе не хватило?
Наша команда выигрывала, и это неудивительно, ведь играли мы против девчонок. Мне этот момент тоже непонятен. Ладно школьная одежда, но почему и спортивная форма у девочек такая привлекательная? Разве не лучше было бы выдать им мешковатые штаны и длинные футболки? Нет, я видел сегодня днем, как они занимались атлетикой. Обтягивающие топы, короткие юбки, что с трудом справляются с тем, чтобы скрыть упругие бедра… Издевательство какое-то, похоже, что форму придумал извращенец.
Я все никак не мог отследить мяч, ведь другие шары все время маячили перед глазами. То подпрыгивали, то гипнотически раскачивались, то даже ударялись друг об друга…
Мы победили? Наверное, кому какая разница… Как часто бывает во снах, я вдруг оказался в раздевалке. Я был там совсем один, как сегодня, снял футболку и забросил её в шкафчик когда услышал чьи-то шаги.
Эти шаги были манящими, цокот каблуков был спокоен и грациозен. В коридоре из шкафчиков появилась фигура Хитоми-чан.
Я замер в нерешительности. Может быть, я оказался в женской раздевалке? Почему она здесь? Я попятился назад, но за спиной тоже послышался шорох. Я затравленно обернулся, – там стояла Миса, перегородив мне выход и загадочно улыбаясь.
Взяли меня в клещи, точно как банда Баку… Бежать некуда, что же делать?!
Глава 12
Итак, я в ловушке собственного возбужденного подсознания, меня жмут с двух сторон две абсолютные противоположности женского пола, а я в смущении, не знаю что и делать.
Все это меня достало до неимоверности, но справиться с собой я не могу. Только остается повторять себе, что это не я, это какая-то другая версия моего разума, которая потакает желаниям организма Икари.
Мягкое прикосновение сзади. Хитоми приникла ко мне, обвивая руками шею и прижимаясь всем телом. Спиной я чувствую, как крепкая девичья грудь упирается мне в спину и трется через тонкую ткань блузки. Её губы прикасаются к моей шее, мягко и чувственно. Слишком мягко, как по мне.
Я не могу двинуться с места, стою столбом и тяжело дышу. Хитоми-чан продолжает покрывать поцелуями мою шею, а Миса медленно подходит спереди. Она кладет ладони мне на лицо, приближается вплотную, но не целует (ох уж этот жуткий обряд обмена слюной).
Она смотрит мне в глаза, как-то странно, иллюзорно, будто пытается зачаровать. Её руки скользят по моему телу, сначала по груди, потом чуть ниже к животу, медленно и поступательно спускаясь все ниже к резинке на шортах.
Её пальцы уже там, я не смотрю вниз, но чувствую яркие ощущения. Неимоверно живые, насыщенные, сочные. Мелкая вибрация пробежала по моему телу, я сдерживаю стон через плотно стиснутые зубы.
Её тонкие пальцы играют мной, – сначала мягко пробегают и нежно касаются, потом поглаживают и ласкают, так хитро и приятно, что я не могу определиться в потоке физических ощущений. Теперь она сжимает и трет, давит кончиками пальцев в самых возбудимых точках.
Хитоми решает снять блузку, очень вовремя. Я не смотрю на неё, но ощущаю спиной прикосновение гладкой кожи. Её грудь массирует меня, мягко двигаясь по спине. Я пытаюсь снять блузку и с Мисы. Отчего-то мне этого очень хочется, – оставить её обнаженной, увидеть голое тело, лишить её невинности пожирающим взглядом, осквернить её. Но пуговица никак не поддается, сколько я не давлю, не тяну края сорочки, ткань держится, и я никак не могу добраться до сути.
Миса не прекращает меня дрессировать. Ей, похоже, наплевать на мои попытки её раздеть, она занята другим. Она хватает меня покрепче, там снизу, и тянет к себе. Я тянусь торсом к ней, не в силах противостоять в этом перетягивании каната, и она заводит руку к себе под юбку, не меняя при этом серьезное и сосредоточенное выражение лица.
Она продолжает играть моим естеством, но теперь эта игра на двоих. Я не вижу, что происходит под складками юбки, но мне это нравится. Прикосновения, потирания, влажное ощущение интимной близости.
Её ладонь шаловливо ведет к животу, потом обратно, ещё и ещё, а потом немного быстрее, массируя меня будто чертову игрушку антистресс. Руки Хитоми тоже направляются туда, но Миса держит моё внимание крепко и не желает им делиться.
Я чувствую влагу, горячую и томную, но её почему-то слишком много, опускаю глаза и замираю в замешательстве. Руку Мисы от изгиба до кисти прочертила красная линия пореза. Кровь продолжает стекать вниз, к пальцам под юбкой, ткань уже напиталась и стала розовой, но, несмотря на это, девушка не останавливается.
Мне это уже не очень нравится, я пытаюсь отшатнуться, Миса держит меня мертвой хваткой, не сводит глаз и что-то шепчет. Ногти Хитоми впиваются мне в бока, она заливается счастливым смехом. Мне приятно и больно одновременно, а ещё неудобно и стыдно за то, что я оказался в такой ситуации. Из последних сил я борюсь с Мисой и выскальзываю из хватки Хитоми-чан, одновременно вырываясь из сна…
Я открыл глаза, лежа в кровати и тяжело дыша. Меня прошиб холодный пот, наверное, это реакция организма на переутомление и стресс. Несколько секунд просто лежал в полумраке. Только одна мысль терзала меня, – почему блузка Мисы-чан так и не поддалась мне. Очень странно.
Что-то не так, однозначно. Я опустил глаза и увидел, что одеяло внизу стало колом, напоминая гребанную гору Фудзи. Вот черт, только не говорите что…
Я попытался пошевелиться и понял, что догадка верна. Внизу было мерзко, липко и мокро. О нет… Даже я этого не заслужил…
ХРЕНОВ ПУБЕРТАТ!!!
***
Очень сложный день. Часть первая.
Я ничтожество.
Никакой душ не мог смыть это постыдное чувство, когда тебя изнасиловало собственное сознание. Осталось только забиться в угол душевой кабины, обнять коленки и пореветь.