Горячая вода в душе почему-то пахла мандарином. Странно. И почему-то этот запах вызвал тошноту, но тошнить было нечем.
Без сил я завалился на кровать, холодная белая ладонь мягко погладила меня по волосам.
Голова кружилась, потолок медленно вращался то в одну сторону, то в другую.
— Что это… со мной…
— Режим, малыш. Ты же знаешь, как это важно, — прошептала Муза. — Ты не спал почти двое суток. А когда последний раз ел?
Я не ответил, не помню.
— Ты же знаешь, перегрузки нам запрещены, тем более в период таких адреналиновых горок. Твоя защита истончается, и мир безумия проникает через тонкую пленку, что окутывает разум. Пролезает сквозь сетчатку чужих глаз. Забирается в уши. Оседает на языке.
— Опять.
— Да, крошка. Опять. Нервничать нам противопоказано.
— В подвале… у меня потекла слеза.
— Ты теряешь контроль над эмоциями.
— Когда же он сдохнет, — выдохнул я.
— Кто? — не поняла Муза.
— Икари…
Я развернулся лицом к стене и уткнулся в подушку, свернувшись калачиком. Муза легла рядом, мягко меня обнимая, словно одеяло.
Я услышал, как открывается дверь. Как бы я не был истощен, спал я всегда чутко. Ещё досматривая сон, в котором я вполне успешно душил Икари Рио, я сжал рукоять танто под простынью.
— Это я, — тихо сказала Асура.
Уж она была в курсе о моих проблемах со сном, и знала, что я услышал её.
Я принюхался.
— Диор, — сказал я не поворачиваясь.
— Ну… не выливать же его.
Прихрамывая, она приблизилась к кровати и села на краешек.
— Сколько времени?
— Ты проспал часа три, сейчас уже вечер. Может, ещё отдохнешь? Я могу полежать с тобой.
— Я в порядке, — сказал я поднимаясь. — Нужно в ванну.
— Икари, — окликнула она меня, когда я уже открыл дверь в туалет. — Ты стал каким-то… порывистым. Будто торопишься куда-то, не можешь найти себе места. Загоняешь себя. Не способен остановиться.
— Остановлюсь, когда все это закончится.
Я заперся в ванной и схватился за голову.
Что-то и правда не так.
Что…то…
Молния. Птица без крыльев.
Звон красного трамвая.
Алая луна.
Слюна, стекающая с клыков.
… не так.
Мои мысли пУтались, оБразы возникали из ниоткуда, Фокус рисовал чЕрные комиксы, будто сажеЙ на воде.
Я Умыл лицо горячей водой и отБросил мокрыЕ волосы назад, протирая краЙ стекла ладонью. В отражении на меня смотрели красные пульсирующие глаза.
Я отпрянУл от неожиданности, остолБЕнело вглядываясь в чужоЙ образ.
Там, на другой стороне зеркала, на меня испуганно смотрела Муза, будто видела первый раз. Я дотронулся до лица, наблюдая, как Муза ощупывает свою щёку.
— Это что за херня? — спросил я как можно спокойней.
— Я не знаю, — ответила она. — Похоже, что трещина в твоем разуме слишком большая, и мне удалось проскользнуть внутрь. Я не специально, если что!
Я оперся на раковину, разговаривая с ней через зеркало.
— Муза, что за дерьмо⁈ Все же было в порядке! Это твои проделки?
— Если бы! Малыш, послушай остальных, ты как заводной, знаешь, что это значит? — возмутилась она. — Творческая активность в преддверии катарсиса, вот что. У человека обычного это признак начинающейся депрессии, но у тебя…
— Серые Дни?
— Серые Дни, — кивнуло отражение. — Или хуже. Прошлый раз легко прошло, значит, в следующий спятим по полной.
(Ура! Ура! Наконец, я выйду на сцену!)
— Заткнись внутренний голос!
— Да, захлопни варежку!
— Муза, какие симптомы?
— Ты не спишь, почти не ешь, потерял тягу к убийствам, но одновременно не считаешься с жертвами. А ещё ты заряжен, как динамитная шашка. Следом пойдет постоянное раздражение, а дальше серость и тлен.
Серость, которую можно окрасить только красным.
— Сколько у меня времени?
— Не знаю, — пожала она плечами. — Сколько тебя не анализируй, ты и поврежденный мозг Икари… В общем, без понятия, но недолго. Если будешь держаться, — дня два, три. И ты знаешь единственный выход, как это можно отсрочить.
— Исполнить Правило, — сказал я, повесив голову.
— Жертва должна быть достойной. И то, это лишь даст тебе дополнительное время. Я тоже изменюсь, опять начну тебя уговаривать убить Асуру, или ещё кого. А ещё…
— Аоки.
— Этот точно заглянет на огонек.
Да, я определенно не в порядке. Говорю сам с собой в зеркале, представляя, что там не я, а ещё ругаюсь на собственные мысли, причем с двух сторон.
Я сделал несколько глубоких вдохов, сильно зажмурился и потряс головой. Когда открыл глаза, в отражении все было почти нормально. Там стоял Икари, за спиной которого корчила рожи Муза. Для меня это, можно сказать, порядок.
Серые Дни, а я вновь под замком. Прошлый раз я наломал столько дров, что загремел в Габутай. Три дня в этой комнате я просто не высижу.
— Я знаю, что надо делать, — сказал я себе, не скрывая обреченного тона.
Двойник смотрел на меня угрюмо и недовольно, но согласился.
Я вышел из ванной, вытирая лицо полотенцем, Мико, казалось, не заметила моей задержки.
— Кимико приходила, — сказала она, — принесла тебе поесть. Поешь, ладно?
— Ладно, — не спорил я.
Сел рядом с журнальным столиком, на котором стоял поднос, поднял крышку, оценивая ломтики тамаго сандо (сэндвичи с яйцом). Откусил кусок. Раньше мне нравилась эта закуска, а сейчас вкус не кажется таким уж приятным. И запах яиц. Черт, как их вообще можно есть…
С трудом проглотив кусок, я обратился к Асуре, что также сидела на моей койке.
— Со мной поживешь?
— Это приглашение? — улыбнулась она.
— Эмм, наверное.
— На всех комнат не хватит, поэтому, если ты не против…
— Нет, конечно. Как ты меня нашла?
— Дате сказал. Он встретил наших на входе, распределил по местам. У нас с тобой ещё премиум условия, — Принц, Сэра и Акира вон одну комнатку делить будут.
— Им не привыкать, — отрешенно ответил я.
— Что же, похоже, мы опять в тылу. И опять взаперти, — вздохнула она.
Я молча жевал сэндвич и смотрел в окно. Кондиционер работал на минимальной температуре, в комнате было зябко, но я буквально ощущал жар за окном.
— Икари?
— Что?
— Мне не нравится твой взгляд. И задумчивость тоже.
— Все нормально.
— Не ври мне. Ты обещал не врать. Что у тебя на уме?
— Ничего, — пробурчал я.
— Икари! Мать твою, если ты думаешь, что я с больной マンコ (киской) тебе зад не надеру, то ты ошибаешься!
— Я не могу остаться, — выдал я и засунул остатки сэндвича в рот, мечтая не подавиться.
Слегка скривившись, она поднялась с кровати, прошлась к окну, потом обратно, села на широкий подлокотник и свесилась надо мной, заставив почувствовать себя крошечным, будто член Геракла у знаменитой статуи.
— Ты охренел совсем? — спросила она, глядя мне прямо в лицо. — Куда это ты собрался, в тот момент, когда у нас полный локдаун?
Я прожевал пищу, прикурил и посмотрел на неё в ответ.
— Остров, — обронил я.
— Тот самый? — прищурилась она. — На котором устраивают Фестиваль?
Я кивнул.
— И что ты там забыл? Насколько я поняла, у нас все карты на руках. Нужно лишь подождать. С чего тебе нарушать приказ и рисковать всем⁈
— Ты забыла с кем мы играем, Мико? — произнес я спокойно. — Правда думаешь, Каин будет сидеть и ждать, пока мы его обличим перед советом? Ты не настолько наивна.
— Я знаю, что он хитер, но…
— Он сам отдал приказ Флейте, Мико-чан! Он вынудил её сдать всю их базу. Это тебе не кажется подозрительным?
Асура запустила длинные пальцы в красные волосы, потом откинула голову назад, борясь с мыслями.
— И что, как ты думаешь, это значит? Что Каин может предпринять в этой ситуации?
— Я не знаю, — признался я. — Ублюдок всегда готовит запасной план. И он бы не стал просто так сливать важную информацию. Ему нужно лишь снять маску, чтобы раствориться в толпе и исчезнуть ото всех. Но он не отступит. Опасность не миновала, а только наросла, я это чувствую.
— Икари, я тебе уже сотни раз говорила, ты тот ещё параноик.
— И сколько раз моя паранойя спасала нам жизнь, Мико? Не я один сплю с ножом под подушкой.
— И почему этот чертов остров, а? Ну что тебе там делать⁈
— Предположим, что Флейта пустышка.
— Не поняла, — нахмурилась Мико.
— Её рассказы очень увлекательны, но я не верю, что она даст реально важную информацию. А даже если даст, Каин успеет подмести за собой.
— Но её показания…
— Могут быть изменены на встрече с советом. Когда она будет под защитой, может отказаться от всего сказанного, и заявить, что её вынудили соврать. Какими дураками тогда окажется Ягами-кай?
— Не все так просто. Схемы, счета, доказательная база, от этого так просто не избавиться.
— От всего можно избавиться, а если что-то останется, не факт, что это будет достаточным доказательством причастности Кайне. Мы раскрыли его сеть, Мико, но то, что происходит на острове, нам до сих пор неизвестно. Одна скрытая карта, которая только и ждет, пока её перевернут.
— Да тебе даже подплыть к нему не дадут! Ты спятил совсем⁈
— Именно сейчас на Вакасиме проходит Фестиваль. Флейта сказала, что в эти дни там идет прием гостей, вечеринки, куча народу. Я смогу смешаться с толпой. И уверен, она способна организовать мне трансфер. Такой возможности может больше не представиться, ты подумай.
— Нет, — покачала она головой. — Ты хоть представляешь, сколько там его людей? Оябун держит нас здесь по соображениям безопасности, а ты хочешь засунуть голову в нору со змеями. Я не понимаю зачем.
— Затем! — Я зло отодвинул пустую тарелку и встал с кресла. — Что я уже начал. Оябун слишком долго раскачивает эту лодку и все ждет, когда она сама перевернется, но этого не будет. Нам дали задачу ослабить врага, и я этим и занимаюсь. За сутки нам удалось подорвать его систему заработка, и лишить лейтенанта. Каин пошатнулся, нужно бить, пока не пришел в себя!