В носу был порох после взрыва в Габутае.
Я тащил её тогда через густой серый дым, спасая от палачей.
Сам не знал зачем, но тащил. Подставляясь под пули, на ощупь, спотыкаясь…
Как недавно нес её на руках, сбегая от головорезов в доме клана.
Срывая легкие, на заплетающихся ногах.
Я нес её тогда, вынесу и сейчас.
Я пообещал, — я никогда тебя не брошу.
Какой бы сволочью я не был бы, руки не разожмутся. Что-то внутри не позволит мне сдаться.
— Они нас не преследуют! — с трудом произнес Акира, продолжая волочь за собой оябуна.
Я остановился, глядя с возвышенности на горящий сарай. И правда, бегущих по следу не наблюдалось, более того, машины срывались с места и разъезжались, поднимая тучи пыли.
— Забрали своего оябуна и свалили, — выпалил я.
— Не будем рисковать, идем, осталось немного.
Мы прошли по кромке воды еще метром двести, прежде чем Акира сдался, отпустил свою ношу и уселся на большой валун. Дайго грузно упал на камни, не произнеся при этом ни звука. Я опустился рядом, стараясь просто дышать. В этой ситуации это лучшее, на что я мог рассчитывать. Осторожно положил Мико рядом, нащупал в кармане пачку. Дрожащая рука с трудом донесла огонь зажигалки к краю сигареты. Я глубоко затянулся, глядя на морской горизонт.
Несколько минут мы молчали, слушая лишь плеск воды и свист ветра в камнях.
Я бы просидел так вечность, если бы мог.
Наконец, Дайго пошевелился и, опираясь на здоровую руку, сел. Сорвал с лица повязку и бросил её в сторону. Его лицо было белым, на лбу и скулах проступили голубые капилляры. Обескровленные губы приоткрылись, но произнести что-то ему было сложно.
— Дайте сигарету, — исторг он через силу.
Акира молча вставил ему фильтр в губы и поднес зажигалку. Ягами выпустил дым носом, и поднял тяжелый взгляд, глядя на нас исподлобья.
— Как вы это провернули? — низким голосом спросил он.
— Я же сказал, что догадался, — ответил я, не глядя на него.
— Но… откуда оружие?
— Сэра — самый неприметный из команды, нигде засветиться не успел. Поэтому ночью мы отправили его в дом Ягами-кай. Добирался на попутках. Там он собрал две сумки и приволок обратно, часам к трем ночи. Мы разобрали что могли и распределили роли, — объяснил я, не забывая курить. — Дайчи помогал подготовить арсенал.
— Вы не спали всю ночь…
— Нет, готовились. Мы для всех взяли оружие, даже для Дате, ведь не знали, как дело повернется. Три плана на случай нападения, перехвата и предательства. И ещё один, который раскрыли не всем. Если нас разделят, Акира и Асура должны найти меня по локатору в телефоне, который я включил заранее. Поэтому Асура попросилась в машину к Акире, знала, что придется меня вызволять. Этот план был на случай, если предателем окажешься ты оябун.
— А остальные?
— Сэра не боец, еле ходит. Дайчи получил ранение в живот. Дате лучше на такое дело не брать, — не знаю, как бы он отреагировал на решение отца.
— Ты расскажешь ему? — спросил он, повесив голову.
— Нет, ты был прав. Ему лучше не знать правду, она разобьет сердце, — произнес я, поднимаясь на ноги. — Как ты сказал, — засада Каина. Тебя зарубили в суматохе. Ты погиб героем.
— Аригато, — промолвил он тихо.
Акира тяжело вздохнул и встал с валуна, положил пальцы на рукоять катаны.
— Дайго Ягами… за предательство члена своей семьи есть лишь одно наказание, — объявил я.
— Так гласит кодекс борёкудан, — ухмыльнулся Дайго.
— Так гласит кодекс борёкудан, — повторил я. — Всех изменников ждет позорная смерть.
Я бросил окурок в волны и кивнул Акире.
— Гамбаре…
Катана со свистом рассекла воздух, обрушившись Дайго на затылок. Меч перебил позвоночник, но не отделил голову от тела, позволив ей свободно болтаться на куске мяса. Акира знал, что значит «позорная смерть». Тем более тащить его голову отдельно от тела было бы неудобно.
Труп повалился на камни, ручейки крови побежали по желобкам и ямкам в сторону моря.
— Я подгоню машину, — сказал Накамура тихо.
Я устало махнул рукой.
После того как мы погрузили тело оябуна в багажник, я устроился на заднем сиденье, положив голову Мико себе на колени.
— Куда теперь? — обреченно спросил Акира, заводя мотор.
— Домой, — ответил я. — Мы отвезем её домой.
Машина тронулась, выезжая с неприметной просеки на грунтовку.
Я зарылся носом в её волосы, вдыхая запах крови и Диора.
Ненавижу Диор. Ненавижу Каина. Ненавижу себя.
Сердце Дракона, часть 1
Темнота. Темнота и ничего больше.
Ни волн мертвого моря, ни пустынных городов, ни погибшего солнца над головой.
Я сидел в позе для медитаций уже третий час, — болела поясница, онемели ноги, но все было тщетно. Я не мог попасть в «Зеркало внутренней гавани».
Эмоции мешали мне сосредоточиться, они бурлили, как горный поток, и, если раньше мне было сложно в них разобраться, то сейчас я совсем ничего не понимал.
Я будто проглотил кактус, он провалился в пищевод, обжигая меня изнутри, и продолжает колоть мой желудок своими острыми иглами. Мне хреново, но я не могу объяснить почему. Прошла неделя со смерти Асуры, а легче не становилось. И я не понимал, что с этим делать.
Вчера были похороны. Отпевание. Кремация. Захоронение.
Их погребли недалеко друг от друга, — Дайго и Мико-чан. Народу собралось много, даже слишком, — в храм стояла очередь из тех, кто хотел проститься и выказать почести. Семья Ягами выкупила места на Токийском кладбище, по 5 миллионов йен за участок. Могильный камень Дайго, конечно, был гораздо выше, однако место Мико мне нравилось больше.
Хуже всего было нам троим, — мне, Дате и Акире.
Накамура терзал себя за убийство оябуна, и на церемонии стоял бледный и чуть не плакал. Чертов самурай, все ему вопросы чести жить не дают. Несмотря на любовь к молчанию, ему было тяжело хранить этот секрет.
Дате не проронил ни слезинки. Его лицо хранило каменное спокойствие, а голос был ровным и сухим, когда он выступал с прощальной речью.
Я же старался держаться в тени. На прощание ничего не сказал ни о Дайго, ни о Мико-чан. Они оба знали, что я о них думаю. Я успел попрощаться до их смерти.
И вот все закончилось. Я остался один.
Желания истончились и пропали. Я больше ничего не хотел.
Муза уползла в свою нору, бросила меня, как обычно.
Я даже не знал, закончились ли Серые Дни, и почти об этом не думал. Мне было на все плевать.
Я сидел в своей комнате, в бывшем офисе Такари, и старался очистить разум от мыслей. Но вокруг была лишь темнота. Темнота, и ничего больше.
В дверь осторожно постучали, я вздохнул и приоткрыл глаза. Ни хрена не получится, как и все дни до этого.
Дверь приоткрылась, и внутрь заглянул Дайчи.
— Икари… Собрание началось, тебя ждут.
Я кивнул и поднялся с колен. Ну конечно, — собрание, как я мог забыть. Дайчи скрылся, а я накинул пиджак, задумчиво посмотрел на галстук и бросил его на кровать. Обойдусь.
Пока я здесь, я — Рио Икари. Продолжаю оставаться им. Но надолго ли?
Я хотел свалить из страны, лишь разберусь с Кайне. Теперь его нет, но что-то все равно держит меня в Токио. Сначала я решил дождаться похорон, — исчезать не попрощавшись было бы слишком подозрительно. Теперь просто нужно выбрать день и позвонить Сорэ, чтобы он помог сделать мне новый паспорт.
Я мог сделать это вчера, но не сделал. И сегодня тоже.
Похоже, мне просто нужна передышка, для нового забега я готов не был.
Я вышел в длинный зал, спустился по лестнице в переговорную, где когда-то мы держали Такари-сана, а после разыгрывали спектакль для должников «Окане-хай».
Дате наотрез отказался переезжать в дом семьи. Возможно, потому что ему было больно, или он не хотел выглядеть богатеньким наследником, точно не знаю. Однако он сказал, что пока не выбран новый оябун, в кабинет отца он не зайдет. Поэтому мы остались здесь, — в месте, которое по праву считалось домом «Выживших из Габутай». Только самих выживших почти не осталось.
У входа дежурил Акира. В последние дни он не отходил от Ягами, следуя за ним тихой тенью.
Я вошел в переговорную и закрыл за собой дверь. Во главе стола сидел Сакай, рядом с ним Дате, еще один крупный якудза с другой стороны. Вака-гасира (старший лейтенант) Рю-сан. Он пришел на смену Аки, который ранее занимал эту должность.
Дате выглядел уставшим. Дух дракона пропал, вновь передо мной вновь был несчастный мальчик, которому слишком многое пришлось пережить.
Синобу привстал с места, встречая меня, и показал на пустое кресло рядом с Дате.
— Прошу поприветствовать второго младшего лейтенанта Ягами-кай, Икари Рио, — объявил он торжественно.
— Что? — встал я как вкопанный.
— Ягами-сан выдвинул твою кандидатуру на повышение, — кивнул Сакай. — Мы поддержали единогласно. Прошу занять свое законное место за столом.
Дате прикурил сигарету и взглядом показал, что так и есть.
Лейтенант пожал мне руку, я поклонился перед руководителями и сел в кресло, поправляя пиджак.
— Итак, этот вопрос закрыли, — пожевал губами Сакай. — Теперь к следующему назначению. Напомню, что у нас на данный момент нет оябуна. Семья не может существовать без главаря. Каковы будут предложения?
— У меня лишь одно, — произнес Рю. — Семьей Ягами может управлять лишь Ягами, и иначе быть не должно.
— Полагаю, что младший лейтенант разделяет это мнение? — спросил Сакай, глядя на меня.
Я утвердительно кивнул.
— Однако Дате-сан слишком молод, чтобы занять кресло оябуна и представлять нас в совете клана, — покачал старик головой.
— Сколько лет было Каину, когда он возглавил Като-кай? — поинтересовался я.
— 24 года, насколько помню, — ответил он. — И он стал самым молодым оябуном за всю историю борёкудан. Боюсь, этот рекорд мы не побьем. Не нужно забывать о том, что Дате-сан еще не достиг совершеннолетия.
— Тогда как нам быть? Переименовываться в Сакай-кай?