Вышел в коридор, снял маску, вытирая рукавом пот со лба.
Это ведь ещё не все?
— Не всё, — покачала головой Муза, показывая на проход.
Я двинулся вперед, сжимая пистолет покрепче. Несколькими движениями поправил прическу, так, чтобы длинные волосы закрыли лицо.
— Хой, вроде тихо! — послышался голос откуда-то спереди.
— Думаешь, закончили?
— Конечно. Шум стоял, что уши заложило. Идем, проверим.
— А если он ещё жив?
— Кто? Они`? Не пори чепуху. Он сдох, никто подобного не переживет.
Я вышел в большой зал, просто огромный. Оказалось, что место, в котором я расстрелял толпу, было лишь входной группой, и теперь я попал в основное помещение Като-кай.
Панорамные окна на город, удобные диваны и длинные столы для переговоров, стенды с оружием на стенах, электрический камин на всю стену, проекторы, телевизоры, два массажных кресла, огромный бар в центре зала… Вот это уже больше похоже на офис якудза.
Основное освещение было выключено, офис тонул в полумраке, озаряемый лишь светом города из окна.
Он впечатлял даже больше дома Одэ, как по мне. Здесь смешалась корпоративная культура и роскошь, приправленная налетом криминала.
В мою сторону шла группа людей в костюмах. Пятеро. Один из них выделялся габаритами, — здоровенный лысый толстяк, на котором пиджак смотрелся как манишка на медведе.
Я не скрывался, и они сразу меня увидели.
— Хой, он сдох⁈ — спросил меня долговязый, что, видимо, был лидером.
Я победно вскинул руку с маской, показывая им трофей.
— А тело где?
Я устало показал на проход, из которого вышел. Изобразил полную разбитость, сделал несколько неровных шагов и оперся на стойку ресепшена, тяжело при этом дыша.
— Боги, что же ты пережил… — с сочувствием протянул толстяк.
— Это была резня… — произнес я хрипло.
— Где остальные⁈ — нервно выкрикнул длинный.
— Он почти всех положил, — заявил я. — Все там.
Быстрым шагом они прошли мимо меня в коридор. Я дождался, пока они отдалятся на безопасное расстояние, положил маску на стойку, встал в проходе и навел пистолет на их спины.
Бах! Бах! Ба-бах!
Пистолет послушно подрагивал, выплевывая огонь, а они падали, как подкошенные, не успев понять, что произошло. Черт, а вот это не по плану…
Толстяк, что получил пулю в спину, пошатнулся, но не упал. Заревел от боли, резко развернулся и бросился на меня тараном. Тебе бы в сумо выступать, таких жирных я ещё не убивал…
Тщательно прицелившись в приближающуюся мишень, я нажал на курок. Пуля попала ему в грудь, но и это кабана не остановило, он несся на меня всей своей необъятной тушей.
Ну, ты сам напросился. Я встал на изготовку, готовясь принять бой. Когда до цели оставалось буквально пару метров, я прокрутился на месте, позволяя катане набрать скорость, и всадил лезвие толстяку в лицо, вложив в удар вес своего тела и силу инерции.
Меч срезал верхнюю часть лица начисто, прошел по челюсти, через открытый рот, прорвался сквозь кость и отсек позвоночник.
Туша пронеслась мимо и грузно обрушилась на пол. Верхняя часть черепа с мерзким звуком шлепнулась мне под ноги.
В коридоре замерла одинокая фигура. Самый юный бандит из группы стоял на коленях, пытаясь подняться. Он держался за простреленное плечо, ноги разъезжались в крови, он был в полном шоке от происходящего.
Я с размаху врезал по черепу толстяка, будто по футбольному мячу, отправляя его лысину катиться по коридору. От вида разрубленной головы парню совсем поплохело, он странно заныл и попытался от меня уползти. Не очень получалось, с одной рукой.
Я быстро нагнал его, схватил за шиворот и потащил обратно в общий зал. Он сучил ногами и пытался вырваться, но я был непреклонен. По пути я выстрелил прямо перед собой, разбивая окно. Холодный воздух ворвался в помещение, обдувая мое горячее лицо.
Я выволок его к краю, отпустил и сделал несколько шагов назад. Упал в массивное кресло, давая себе немного отдохнуть.
Он так и остался на коленях, корчился и стонал, как мелкая сучка.
— Прыгай, — приказал я.
— Что? — поднял он на меня мокрые глаза.
— Прыгай, — повторил я. — Я люблю, когда вы летаете.
— Я не стану! — выкрикнул он в отчаяньи.
— Хорошо подумал? — спросил я. — Видел, что я сделал с твоим жирным дружком? Если не прыгнешь, я выстрелю тебе в живот. А если и после этого ты не прыгнешь, то разрублю твою тупую голову пополам и ты все равно полетишь, но по частям. Хочешь, чтобы твоя мамочка собирала тебя по кусочкам?
— Пожалуйста, умоляю! — заныл он.
— Понятно, — закатил я глаза и выстрелил.
Он вздрогнул, будто его током ударили. Потом весь перекрутился и упал набок, дергая ногами и завывая. Пуля попала куда-то в область торса, в районе косых мышц пресса.
— Я предупреждал, — заявил я, покачивая оружием. — Прыгать будешь, или мне начать тебя препарировать?
Обреченно он встал на ноги, пошатываясь от слабости. Бросил на меня финальный взгляд, полный ненависти и осуждения. И отступил к краю.
Его нога провалилась в пропасть, испугавшись, он вытянул руки вперед, но было поздно, — с жалобным криком он исчез в проеме. Я встал с кресла и подошел к окну, глядя вниз.
Нет, сбрасывать их с таких высоких зданий совсем не то. Не слышишь ни крика во время падения, ни звука удара. Нет того ощущения, причастности к гибели.
На щеку упала холодная капля. Следующая коснулась кончика носа. Одна за одной они начали бить косыми брызгами, принесенные ветром.
А вот и дождь, мне как-то сразу стало легче.
Почему-то в носу был запах Диора. Нет, это был запах её волос. Буквально на мгновение я уловил его и сразу же потерял. Порыв унес аромат в неизвестные дали.
Я замер, держась за откос и вдыхая мокрый воздух.
— Малыш, там идет кто-то, — предупредила меня Муза.
Пусть идут. Я так и не насытился.
— Да ты и правда конченый псих, — послышался голос за моей спиной.
Дерзкий, звонкий, девчачий.
Я медленно обернулся, глядя на девочку, что стояла у трупа толстяка. Она была даже младше меня, лет 15–16. На ней была короткая кожаная куртка, топик, что едва прикрывал пупок, и мини-юбка. Высокие чулки облегали стройные ноги и исчезали в подкладке низких классических кед. На лбу длинная челка, что закрывает один глаз, второй смотрит с хитринкой и без страха. Руки она держала за спиной, Муза заглянула туда и показала мне большой и указательный пальцы. Ствол.
Красивая девочка, няшная.
Каин пробовал все варианты. Решил использовать мою слабость.
— Я не в настроении, малыш, — произнес я, запрокинув голову. — И обычно не убиваю детей.
Влажные пухлые губы томно приоткрылись.
— Как мило, — улыбнулась она. — А я убиваю.
Фокус вздрогнул, и я бросился за кресло, преследуемый очередью из скорострельного автоматического пистолета. Кресло завалилось на меня, бедро загорелось от боли, как и левая рука, чуть ниже плеча. Зацепила все-таки…
Я укрылся за массивной спинкой дивана, кривясь от боли. Быстрый осмотр. Ничего страшного, руку лишь зацепило, а бедро, хоть и сильно кровоточило, критично не пострадало.
Дождавшись, пока гром очереди затихнет, я пальнул наугад и после этого выскочил. Она укрылась за ресепшеном, громко хихикая, как припадочная. Меняет магазин… Нет, детка, это не та история, где ты играешь важную роль.
Не в мире, где есть я.
Я вонзил катану в диван и спокойно пошел к стойке, выпуская пулю за пулей в глянцевую поверхность. Не давал ей высунуться.
Каждый шаг наполнял мое сердце предвкушением. Вот как чувствуется саспенс по другую сторону баррикад. Доставляет удовольствие.
Она все хихикает. Ну-ну…
Понимая, что у неё нет выхода, она рискнула выстрелить. В последний момент я перехватил тонкую кисть и вывернул её, заставляя бросить оружие. Сразу же получил локтем в глаз и отпрянул от неожиданности. Она перемахнула через столешницу и оттолкнула меня пинком, и вращением врезала мне ногой в голову. Я выронил пистолет, закрылся рукой, отступил ещё шаг.
Она вновь атаковала верхним киком, но я и так достаточно наигрался. В этот раз я поймал её ногу, схватил за бедро и вращением бросил обратно на стойку. Она с криком налетела на угол спиной, позвоночник хрустнул, и она начала оседать.
Я поймал её за волосы и врезал коленом в лицо. Ещё раз. И ещё. Пока её глаза не закатились, а из разбитого носа не полилась юшка.
Бросил её на пол, вытащил танто и несколькими нажатиями перерезал подколенные сухожилия. Она очнулась от боли и попыталась отползти, издавая нечто, похожее на рычание. Ах, вот куда ты тянешься, — к пистолету. Нет, солнышко, не выйдет.
Я обошел её и наступил на пальцы, нажал посильнее, ощущая, как трещат фаланги под каблуком. Она вновь закричала, злобно, надрывно.
— Ты выбрала не того мальчика для игры, — объяснил я. — Это мой жанр. А в моем жанре маньяки убивают девочек, а не наоборот.
— Пошел ты! Чокнутый бакаяро!
Я пнул её по ребрам, заставив проглотить свои слова. Поднял и ударил коленом в живот, намотал волосы на кулак и поволок, прямо как предыдущего парня.
Она неистово материлась, и это все, что она могла сделать, ведь с подрезанными ногами и одной рукой сопротивляться не очень получалось.
Я наклонил её голову над стеклянным журнальным столиком.
— Хочешь умереть быстро? — спросил я её.
— Что? Нет! Пошел ты!
Я ударил её лицом в стекло, оставив паутину из трещин и кровавый потек.
— Я отрежу тебе нос. Потом губы. А после сиськи, — прошептал я ей на ухо с придыханием. — Когда ты насмотришься, выколю глаза. А дальше… Скажем так, у меня в голове поселился больной извращенец, которого я убил. Он подскажет, что с тобой делать. Думаю, что идей у него полно.
— Что… — захрипела она, — что ты от меня хочешь…
— Попроси, — улыбнулся я.
— О чем?
— Попроси меня, и я все закончу.
Я продолжал давить ей на затылок, паутина на поверхности становилась все больше, её слух резал треск ломающегося стекла.