елями ракеты. Если бы этого не произошло, то магнитное поле исчезло бы, пятидесятикилограммовая глыба вещества, со-стоящего из антипротонов, вступила бы в соприкосновение с обычными протонами, и по сравнению с тем, что случилось бы, взрыв старинной водородной бомбы показался бы хлопком обычного взрывпакета. Сто килограммов чистой, двухсотой пробы эйнштейнов-ской «mc-квадрат».
Водитель объехал вокруг ракеты, лавируя между разнообразными машинами и меха-низмами, торопливо убирающимися с площадки. Судя по отсчету, до запуска оставалось около двух часов и пяти минут. Джип остановился у группы людей, столпившихся вокруг трех грузовиков, и пока новоприбывшие вылезали из машины, к ним неуклюжей трусцой приблизился директор Института доктор Эухенио Галвес.
– Все проверено, джентльмены? – пожелал он уточнить.
– Проверка закончилась в 17.30, – доложил Питов. – С тех пор никаких экстренных звонков по телефону не поступало. Воздушные шары и беспилотники готовы?
– ВВС как раз закончили проверку, они готовы. Капитан Урквиола провел один из са-молетов по заданному курсу и подготовил ленту с программой наведения. Копии с нее ус-тановлены на все самолеты.
– А как ветер? – уточнил Ричардсон.
– Пока тихо. Так что проблем с выпадением осадков или воздушными шарами не будет.
– Тогда давайте вернемся в бункер и проверим, все ли на месте.
Громкоговоритель объявил, что осталось уже два часа и одна минута.
– У вас найдется немного времени для общения с прессой? – спросил Эухенио Галвес. – И, может быть, сказать пару слов для телевидения. Это особенно важно: совсем нелишне еще раз объяснить людям цель этого эксперимента. Ведь до сих пор многие относятся к нему враждебно, опасаясь, что речь идет об испытаниях ядерного оружия.
Газеты и телеканалы были представлены очень широко, сюда собралось около сотни корреспондентов из Южной Америки, Южной Африки и Австралии, а один так даже при-был с Цейлона. Здесь же располагались три передвижные телекамеры на пикапах. Едва завидев, кто к ним идет, репортеры тут же бросили пытать двух экспертов по ракетной технике и всей гурьбой налетели на новые жертвы.
В первую очередь, их интересовало, может ли вещество из антипротонов использо-ваться в качестве оружия.
– В качестве оружия может использоваться все, что угодно. Даже простым карандашом можно убить человека, – ответил Питов. – Но я сомневаюсь, что антивещество когда-нибудь будет для этого применяться. И уж во всяком случае, мы точно работаем не над оружием. Все началось еще шесть лет назад, когда мы научились получать антипротоны, нейтроны с противоположным спином и позитроны, а также получили теоретическую воз-можность соединять их, создавая антиматерию. Сейчас у нас накоплено пятьдесят кило-граммов антижелеза. За прошедшие шесть лет нам пришлось не только с нуля разработать методику достижения нужного результата, но и сконструировать все необходимое для этого оборудование. Если бы мы были настолько безумны, что желали бы изготовить ядерное оружие, то с нашим опытом, накопленным на Севере, мы просто по памяти сде-лали бы это в течение нескольких дней, причем в гораздо лучшем… то есть я хотел ска-зать – худшем варианте.
– Совершенно верно, – подтвердил Ричардсон. – К тому же создавать бомбу из антиве-щества для военных целей – это все равно что пробивать пятидесятифутовый штрек под скалой, чтобы она свалилась и разбила кому-то голову. Проще разбить ту же голову тем заступом, которым вы копаете. Потраченных нами времени, денег, сил и труда хватило бы на создание двадцати термоядерных бомб. Но и это еще не все…
И он принялся рассказывать о магнитной бутылке в боеголовке ракеты, растолковывая, как электроэнергия создает магнитное поле, которое не позволяет антиматерии соприкос-нуться с обычным веществом.
– Тогда, доктор Ричардсон, в чем состоит цель этого эксперимента?
– Ну, мы просто пытаемся пополнить свои знания новыми важными сведениями о строении материи. Уже давно стало понятно, что у ядерных частиц – протонов, нейтро-нов, мезонов и прочих – есть своя структура. Создание антивещества уже позволило нам выяснить кое-какие факты об этой структуре. В том числе некоторые странные вещи, связанные с квантами и постоянной Планка.
Двое корреспондентов – представитель «Ла Пренса» и австралиец – негромко присви-стнули, остальные, похоже, пропустили сказанное мимо ушей.
Снова заговорил Питов:
– Видите ли, джентльмены, большую часть новой информации мы получили, соединяя атомы антивещества. Некоторые из них мы аннигилировали. Вон там, в том небольшом железобетонном сооружении, стоит самая прочная стальная камера в мире, в которой мы это и сделали. Но в то же время из каждого аннигилированного мы получили миллионы новых атомов. Вот так и выросла та глыба антижелеза, которая сейчас находится внутри магнитной бутылки. А когда у вас образовалась такая масса антиматерии, вы же не може-те выбросить ее на свалку, как простой металлолом. Конечно, можно было бы забросить ее в космическое пространство и взорвать там подальше от Луны и искусственных спут-ников. Но зачем же нашему труду пропадать впустую? Вот мы и решили запустить ее с помощью ракеты, а когда она упадет, наши телеметрические приборы покажут, что про-изойдет.
– Ну, хорошо, – спросил кто-то, – а она не аннигилирует при контакте с атмосферой?
– Это одна из тех вещей, которые мы хотим выяснить, – ответил Питов. – Мы прогно-зируем, что при контакте с атмосферой масса антивещества уменьшится примерно на де-сять процентов, но все равно тот заряд, который упадет в заданном районе, будет весить не меньше сорока килограммов. Что касается падения заряда, то это будет настоящее представление.
– Вы сказали, что создали антипротоны и антинейтроны, чтобы соединить их в антиве-щество. А в природе подобные частицы существуют?
Человек, задавший этот вопрос, и сам это знал. Он просто хотел записать ответ специа-листа.
– К сожалению, нет. Ни на нашей планете, ни, вероятно, в пределах нашей Галактики. Хотя, возможно, существуют целые галактики, состоящие из антивещества. Впрочем, мо-гут быть даже отдельные, изолированные звезды с планетными системами внутри нашей Галактики, хотя лично я считаю это весьма проблематичным. Но если материя и антима-терия соприкасаются, результатом становится немедленная аннигиляция.
Наконец им удалось отделаться от журналистов и вернуться к бункеру, расположенно-му в отдалении полутора миль. Прежде чем зайти туда, Ричардсон посмотрел на небо и зафиксировал в памяти расположение нескольких самых заметных звезд. В бункере со-бралось около сотни мужчин и женщин, каждый со своей аппаратурой – экранами визу-ального наблюдения, радиолокационными индикаторами, контрольными и измеритель-ными приборами разного рода. Вскоре сюда же нагрянули репортеры, и Эухенио Галвес взял их под свою опеку. Пока Ричардсон и Питов занимались последними приготовле-ниями, отсчет времени продолжался, и когда до старта осталось около двадцати минут, общее освещение погасло, и загорелись светильники на рабочих местах операторов.
Питов включил пару экранов наблюдения – один, подключенный к камере на крыше бункера, а другой – связанный с камерой на стартовой площадке. Они с коллегой сидели бок о бок и ждали. Ричардсон вынул трубку и стал ее набивать. Громкоговоритель вещал: «Минус две минуты, одна пятьдесят девять, пятьдесят восемь, пятьдесят семь…»
Он позволил себе отвлечься от испытаний, вернувшись в тот мир, который был унич-тожен у него на глазах осенью 1969 года. Он привык к этому, но теперь, едва он задумал-ся…
«Две секунды, одна секунда… ПУСК!»
Прошла еще секунда, прежде чем он сосредоточил взгляд на левом экране. Желтые и красные языки пламени вырвались снизу из-под ракеты, ее охватила дрожь. Затем зарабо-тали верхние реактивные двигатели, которые снабжали энергией генераторы. Он тревож-но взглянул на приборы – генераторы наращивали мощность. Наконец, когда он уже уве-рился, что ракета обязательно стартует, взорвались пирозамки и тяжелые кабели упали вниз. Мгновением позже огромная ракета дрогнула, едва заметно оторвалась от земли и сначала медленно, рывками, а потом, все стремительнее наращивая скорость, рванулась вверх и исчезла из поля зрения камеры. Он перевел взгляд на другой экран и проследил, как язык пламени уходит ввысь, к небесам и, наконец, окончательно пропадает.
К этому времени Питов покрутил рукоятку и вывел на левый экран новую картинку – с камеры, расположенной вблизи от заданной точки падения. Эта камера наводилась рада-ром на приближающуюся ракету, которая пока еще оставалась невидимой. Звезды мед-ленно передвигались по экрану, и Ричардсон, наконец, узнал те, которые видел в небесах перед запуском. Вот сейчас, в этот самый момент, ракета, находящаяся в сотне миль у них над головой, должна была развернуться носом вниз, после чего головная часть откроется, магнитное поле внутри нее изменится и масса антивещества вырвется наружу.
Внезапно в небе вспыхнул свет, и звезды исчезли. Даже на высоте сотни миль плотно-сти атмосферы хватало для высвобождения значительной энергии. Сидящий рядом Питов что-то бормотал то ли по-русски, то ли по-немецки, но Ричардсон сумел разобрать только цифры. Похоже, русский пытался вычислить, сколько антижелеза все-таки долетит до земли. Потом на правом экране началась бешеная пляска извивающихся разноцветных полос, и в тот же миг все блоки, получающие информацию по радио, вышли из строя или стали передавать какую-то бессмыслицу. Только левый экран, связанный с камерой на крыше проводами, еще функционировал. Какое-то время Ричардсон пытался осознать, что происходит, а потом при виде все ярче разгорающегося в небе зарева его вдруг потрясло пришедшее к нему понимание.
Это была новая Обернская бомба! Он снова вернулся туда, в прошлое, в ту ночь на бе-регу озера Онтарио. Вечеринка закончилась на рассвете. Он, Джанет и приятели, у кото-рых они проводили недельный отпуск, стояли на лужайке, пока остальные гости рассажи-вались по своим машинам. И тут небо внезапно осветилось. Послышались удивленные, а потом и тревожные возгласы, потому что огонь, казалось, опускался прямо на них. Крепко обнявшись, они в ужасе смотрели на падающее пламя, от которого едва ли удалось бы убежать или укрыться. У них немного отлегло от сердца, ког